Черная Жемчужина

Глава тридцать третья. Ангел, сошедший с небес

По пути до Вирхора им пришлось столкнуться с еще одним оскверненным. Больше всего на свете Кэйла боялась, что не сможет его спасти. После истории с Лаладж и Альядой это оказалось бы слишком для нее. Она еще не успела привыкнуть к тому, что роль спасительницы, белой колдуньи, вдруг тесно переплелась с ролью «карающей длани». Вела долгие беседы с Амерей (реплики в которых ей одной и принадлежали), надеясь, что Несущая Свет от нее не отвернется. Ей еще нужна была сила, чтобы уничтожить Скверну. Чтобы понять, кто ее сотворил.

На этот раз Кэйле удалось излечить оскверненную – любовь к престарелому отцу, страдающему от тяжелой болезни, оказалась сильнее бушевавшей в душе тьмы. Чувствуя, как текут по щекам соленые слезы, она воскрешала в чужой памяти воспоминания о былых временах, когда беда еще их не коснулась. Долгие разговоры у камина, вечера, во время которых незнакомка с чашкой чая в руках читала подслеповатому отцу. Кэйла взывала к ней, умоляла – он там, он ждет тебя, ему нужна твоя помощь. Очнувшись, оскверненная взглянула на нее осоловелыми глазами… и ушла. Домой. К отцу.

Они прибыли в Вирхор, когда солнце стояло высоко над головами. Деревушка находилась в глуши – неудивительно, что именно сюда отправилась Делия. Это место идеально подходило для того, чтобы скрыться от чужих любопытных глаз.

Расспросив местных жителей, Кэйла с Джеральдом без труда нашли домик Лареты Гирфи. Дверь им, однако, открыла точно не она. Улыбка на лице девушки, светловолосой и очень хорошенькой, поблекла, стоило ей разглядеть на шее Кэйлы черную жемчужину. Должно быть, она была наслышана о Денизе.

– Делия?

Девушка вздохнула, нервно оглядывая прибывших. Она казалась… обыкновенной. Кожа светлая, немного бледная, но это и неудивительно. Она наверняка предпочитает сидеть в четырех стенах, чтобы не давать пищу очередным слухам, подобным тем, что выгнали ее из родного городка. Волосы лежали мягкими волнами, глаза блестели. Обычная, здоровая девушка.

И не скажешь, что однажды она уже умирала.

– Простите, что беспокою, но мне нужно кое-что у вас спросить, – мягко сказала Кэйла.

Делия неохотно впустила их в дом. Выслушав, горячо воскликнула:

– Знаю, что вы обо мне думаете! Но я… Я дышу, мое сердце бьется, я по-настоящему жива! Это так восхитительно! И это все благодаря Посланнику Амерей.

– Расскажите нам о нем, – попросил Джеральд.

– Он – ангел, сошедший с небес, – убежденно сказала Делия. Глаза ее возбужденно, даже фанатично сверкали. – Он – правая рука Амерей, он – ее человеческое воплощение в нашем мире.

Странно или же вполне закономерно, но Кэйлу, названную дочь Несущей Свет, подобное определение покоробило. И что-то во всем этом казалось неправильным… Вопрос, возникший после слов Делии, не давал ей покоя. Почему именно сейчас? Долгие годы люди верили в неизбежность смерти, как естественное завершение их жизненного пути. Люди умирали на протяжении веков и тысячелетий: достойные смерти или недостойные, те, по ком горевали и те, чей уход воспринимали как благословение. Почему Амерей вдруг решила спасать ушедших руками своего Посланника?

Джеральда занимали те же мысли.

– Он рассказал вам, почему Амерей велела ему вас воскресить?

Делия помотала головой.

– Все не так. Ему дарована сила возвращать к жизни умерших, но только тех, кто умер совсем недавно. Чья душа не успела разорвать связь с телом. Посланник Амерей приходит по зову смерти и спасает тех, кто не успел избежать ее поцелуя.

С лица Делии не сходила чуть глуповатая улыбка, а эти возвышенные речи… Да она же влюблена в своего спасителя! Если не сказать – одержима им. Кэйла не удивилась бы, если в скором времени она создаст целый культ, посвященный Посланнику Амерей.

Они попрощались с Делией – все равно из нее ничего, кроме восхищенных речей, не выудить. Как только за их спинами захлопнулась дверь, Кэйла повернулась к Джеральду.

– Что думаешь?

Он шагнул к ней, с задумчивым видом взял за руку, сжав ее ладонь в своей. Кэйла улыбнулась. В последнее время Джеральд использовал любую возможность, чтобы прикоснуться к ней, словно желая напомнить себе, что она рядом, что она – с ним. И с каждым невинным, нежным прикосновением в Кэйле крепла надежда, что Джеральд постепенно, шаг за шагом проводил между ней с Денизе черту. Его чувства к Черной Жемчужине оставались по ту сторону барьера, а она, Кэйла Честер, все больше завладевала его сердцем.

Кажется, Джеральд даже не осознавал, что держит ее руку в своей, что легонько поглаживает кончиками пальцев кожу, вызывая до невозможности приятные мурашки. Мыслями он был где-то далеко.

– Воскрешение – чрезвычайно мощная магия, способная разорвать ткань мироздания и вызвать мощную обратную волну.

– Такую, как Скверна, – медленно кивнула Кэйла.

– Самое интересное, если верить слухам, первое воскрешение совпадает по времени с появлением оскверненных. А значит, велик шанс, что именно воскрешенные стали первопричиной появления Скверны.

– Те, кого однажды воскресили из мертвых, и погубят живых, – задумчиво произнесла она.

– Нужно найти этого Посланника. Даже если он действует исключительно из благих намерений, его нужно предупредить о последствиях, которые несет его магия. Одно мне непонятно – как Амерей могла такое допустить?

– Если мы правы в своих предположениях, то Путеводная нить рано или поздно приведет нас к нему. И, судя по рисунку паутины, скорей это произойдет рано, – хмуро заключила Кэйла. Помедлив, осторожно произнесла: – Джеральд, ты куда лучше меня знаешь об особенностях магии твоего мира. Что случится, если мы убедим Посланника Амерей, кем бы он ни был, прекратить воскрешать людей, тем самым подпитывая Скверну? Ведь полностью она не исчезнет?

Паладин ответил, по-прежнему глядя куда-то за горизонт:

– Боюсь, что душа и разум тех, кого она уже успела поразить, так и останутся оскверненными. Однако, остановив Скверну, мы спасем остальных.

– Но мы так и не узнали ее источник, – со вздохом сказала Кэйла. – Не разлита же она в воздухе – иначе и мы заразились бы ей.

Джеральд повернулся к ней, крепче сжал в своих руках ее ладонь, словно отчаянно не желая отпускать – ни сейчас, ни когда-либо еще. Блуждающий взгляд серых глаз остановился на лице Кэйлы.

– Ты видишь то, что видела Денизе при жизни? Печать смерти на лицах людей?

– Вижу. Теперь вижу. Это безумие нужно прекратить... пока не стало слишком поздно.

Джеральд провел пальцами по щеке Кэйлы. Она чуть наклонила голову, потянувшись к его ласке.

– Совсем скоро, – шепотом заверил он. – Как только мы остановим Скверну, тебе больше не придется через это проходить.

Кэйла верила его словам. Отчаянно хотела в них верить. Ведь, глядя на обычно строгое лицо Джеральда, сейчас смягченное тенью улыбки и нежностью в глазах, она видела на нем печать смерти. И больше, чем кто-либо другой, хотела все это прекратить. Для этого нужно во что бы то ни стало найти Посланника Амерей, который вздумал играть в божественные игры и манипулировать жизнью и смертью.

На выходе из деревни их поджидал неприятный сюрприз. Оскверненный застыл в нескольких шагах от Кэйлы, буравя ее взглядом налитых кровью глаз. Рот некрасиво раззявлен, пальцы скрючены – пораженный Скверной готовился вцепиться в ее глотку. Вскинув голову, он издал жуткий звук – нечто среднее между воем и рыком. А потом бросился на них.

Джеральд на мгновение коснулся рукояти меча, а затем стремительно вынул из ножен зачарованные парные кинжалы и наугад метнул их вперед. Оскверненные клинки встретились с одним из своих создателей, вонзившись в его икры. Пораженный Скверной упал, а клинки, выскользнув из раны, вернулись в ладони паладина. Чары Кэйлы, скрещенные с чарами Джеральда, превратили кинжалы в идеальное оружие.

Кэйла бросилась к оскверненному. Раны не так страшны, их можно залечить. Но одержимость в его глазах подсказывала, что, помедли Джеральд хоть немного, ее бы уже не было в живых. И пока он сплетал из воздуха прочную сеть, Кэйла коснулась пальцами висков оскверненного. Этого она и боялась – одна сплошная чернота.

– Не надо. Не трать силы. Он обречен, – устало сказала она.

– Денизе, ты всегда можешь доверить это мне.

– Не могу, и ты об этом знаешь. Я не могу позволить ему умереть без благословения Амерей.

Джеральд не стал спорить – знал, что бесполезно. Склонившись над оскверненным с клинком в руках, Кэйла вновь зашептала обращение к богине.

– Амерей, я, твоя дочь, взываю к тебе и прошу – освободи его душу от Скверны, забери его боль и ярость. Пусть он умрет очищенным и освобожденным от своего черного бремени – проклятия, что наслала на него Скверна.

Всего один удар, и оскверненный, захрипев, упал лицом в дорожную пыль. Кэйла увидела капли крови на ладони, и ее замутило. Ей никогда не стать хладнокровной убийцей… но она к этому и не стремилась.

– Давай скорее найдем Посланника Амерей, – опустошенно сказала Кэйла. – Я хочу, чтобы все это закончилось. Я хочу уничтожить Скверну. Я устала убивать.