— Эми?
Мы с Эми оба подпрыгиваем на месте.
В дальнем конце ряда стоит Харли.
— Ты что тут делаешь? — спрашиваю я.
Харли, зевая, подходит.
— Стою на страже. Как договаривались. Кроме вас, сюда никто не приходил.
— Сегодня я останусь, — виновато обещаю я, заметив темные круги у Харли под глазами.
— Нет, не останешься, — ухмыляется он. — Не сможешь. Старейшина заметит. Я не против побыть еще. Тут тихо, можно спокойно рисовать. — Я знаю Харли. Знаю, каким он может быть одержимым. Он, наверное, дольше на звезды смотрел, чем охранял замороженных.
Я чуть наклоняюсь, так, чтобы Эми не слышала.
— А лекарства…
Я имею в виду не только бело-голубые ингибиторы, которые принимаю и я, и все в Палате. Харли пьет еще и другие пилюли из-за своих «приступов», с тех пор как…
— Обойдусь, — говорит Харли и, хотя я не совсем ему верю, по взгляду, брошенному на Эми, видно: ему не хочется обсуждать этот вопрос в ее присутствии.
— Пойдешь с нами? Эми ищет своих родителей.
Харли сомневается — не терпится вернуться к звездам. Но, заметив мое беспокойство, он решается.
— Ладно, — говорит он, все же глядя в сторону коридора, ведущего к шлюзу. Его запавшие глаза странно светятся, словно какой-то ненасыщаемой жаждой — мне становится страшновато за него. В прошлый раз было то же самое.
— Я все, — доносится сзади голос Эми.
— Ты не хочешь взять свои вещи? — спрашиваю я, глядя на пленку.
— Какие вещи?
— Которые упаковала перед заморозкой. Тут написано, что у вас у каждого есть багаж.