Через вселенную

30 Старший

Эми не обращает внимания на холодные взгляды, которыми ее провожают в комнате для отдыха, пока мы идем к лифту. Высоко вздернув подбородок, она старается избегать зрительного контакта. Мне она кажется королевой, но по шепоту, который следует за ней по комнате, я понимаю, что люди вокруг думают о ней совсем иначе. Сжимаю зубы. Это все из-за Старейшины.

Раздается звонок, и лифт открывает нам дверь на четвертый этаж.

— Вы слышали? — говорит Эми, шагая по безлюдному коридору.

— Что? — спрашивает Харли.

Она качает головой.

— Ничего. Наверно, просто воображение разыгралось. — Но все же она смотрит на двери по обеим сторонам с чем-то вроде отвращения.

Открываю дверь в конце коридора — она по-прежнему не заперта — и направляюсь через комнату ко второму лифту. Разбитая сигнализация пропала. Наверно, Старейшина забрал ее с собой на уровень корабельщиков проверить, смогут ли они ее починить.

— Так что мы все-таки ищем? — спрашивает Харли, пока мы спускаемся на лифте.

— Не знаю, — Эми переминается с ноги на ногу. — Подсказку. Что угодно.

Мне вспоминается, как я спускался на криоуровень в прошлый раз. Единственным доказательством убийства, которое я тогда заметил, было тело Уильяма Робертсона. Других подсказок не было.

Но этого я Эми не скажу.

Когда двери лифта открываются, Харли пулей вылетает в зал, с энтузиазмом оглядываясь по сторонам. Я шагаю следом. Эми выходит, только когда двери уже начинают снова закрываться.

— Где та дверь со звездами? — нетерпеливо спрашивает Харли.

Эми подходит ко мне, берет меня за рукав и дергает до тех пор, пока я к ней не оборачиваюсь.

— Где мои родители? — очень, очень тихо спрашивает она.

— Не знаю, — отвечаю я. — Но могу посмотреть, если хочешь.

Эми кусает губу, потом качает головой.

— Нет… не надо, — оглядывается вокруг широко раскрытыми круглыми испуганными глазами. — Не… не сейчас. Потом.

— Может, сначала посмотрим на звезды? — с нетерпением просит Харли.

— Шлюз вон там, — начинаю я, но не успеваю закончить фразу, Харли уже бежит меж рядов в ту сторону, куда я указал. Поворачиваюсь к Эми. — Он не знает, каким кодом открывается дверь.

Она дарит мне полуулыбку.

— Пусть сам догадается. Давай поищем здесь что-нибудь полезное. Можешь показать, где был этот мистер… эээ… Робертсон?

Мы идем по проходу мимо криокамер номер семьдесят пять — сто и останавливаемся у сотой.

Эми дрожащими пальцами тянется к пустому столу. Интересно, она представляет на нем родителей? Или, может, саму себя? Когда пальцы уже почти касаются металла, она отдергивает руку и прижимает ее к груди.

— Так что мы будем делать? — спрашиваю я, чтобы отвлечь ее от мыслей, от которых она уходит в себя.

Эми отступает на несколько шагов, смотрит на пол. Взгляд ее обыскивает пустой, голый цемент, блуждает по больнично-чистому помещению.

— Не знаю, что я ожидала найти, — говорит она наконец. — Наверное, думала, что, как в детективном сериале, стоит только посмотреть, и я найду кусочек ткани, который можно было бы приложить к одежде Старейшины, или капля крови, чтобы сделать тест ДНК, но я даже не знаю, можно ли тут на корабле его сделать…

— Биометрические сканеры читают ДНК, — вставляю я, но она не слышит.

— Или гигантский отпечаток пальца… — Эми осекается. — Инструменты Харли! — вдруг восклицает она и глядит мне прямо в лицо. — Инструменты Харли!

— Что?

— У Харли есть кисти. А еще есть уголь — он делал им набросок перед тем, как рисовать красками. У него есть все, что нужно.

— Я не понимаю, о чем ты! — Это так, но я тоже улыбаюсь, потому что к ней снова вернулась та искорка жизни, что потухла, когда мы вышли из лифта.

— Харли! — зовет она, срываясь с места, чтобы бежать обратно по проходу. — Харли!

Понятия не имею, зачем все это ей понадобилось. Знаю только, что, если нужно, я выдержу новую эпидемию Чумы, чтобы достать их для нее. К счастью, все не так сложно.

— Исходящий вызов: Харли, — нажимаю я на вай-ком.

— Что? — нетерпеливо спрашивает Харли.

— Принеси сюда свой ящик с инструментами.

— Где шлюз со звездами? Тут куча всяких дверей и всего остального тоже, но все заперто.

— Принеси сначала ящик.

— Если принесу, ты мне скажешь, за которой из дверей звезды?

— Ага.

— Щас. — И Харли отключается.

— Что это за штука? — спрашивает Эми, помедлив мгновение, чтобы убедиться, что я договорил. — Я думала, у вас у всех там крошечные гарнитуры, но, похоже, она вшита прямо под кожу, да?

Провожу пальцами по кнопке.

— Это вай-ком. Беспроводное средство связи.

— Это больно?

— Нет, — смеюсь я.

— Круто, — выдыхает Эми; ее легкое, теплое дыхание шевелит волосы около моего уха. — Как будто встроенный в ухо телефон.

Ее пальцы гладят кожу над выступающим вай-комом. У меня перехватывает дыхание. Она прямо передо мной, мучительно близко. Эми прикусывает губу, и из моей головы испаряется все, кроме желания схватить ее, прижать к себе, коснуться губами ее губ.

Потом она отступает, опустив руки, с непроницаемым лицом.

— Док может… эээ… поставить и тебе такой, если хочешь, — предлагаю я, пытаясь не обращать внимания на дикое желание обнять ее и притянуть к себе.

Эми касается руками шеи за левым ухом. Пальцы легко поглаживают кожу.

— Нет. Пока, наверное, не хочу.

Через несколько мгновений появляется Харли и роняет свой ящик с кистями и красками на пол у наших ног. По нему видно, что он порывается убежать и открыть дверь к звездам, но все же ему любопытно, что мы будем делать с его вещами. Мне, кстати, тоже.

Эми роется в ящике, откладывая банки с краской, огрызки карандашей и клочки бумаги. Наконец, вытаскивает кучку углей, завернутую в тонкую тряпочку. И принимается молотить ей по полу.

— Э! — кричит Харли. — Я их сам делал.

— Мне нужен порошок, — говорит Эми, растирая кусочки угля.

— Зачем?

Эми усмехается.

— Смотрите внимательно.

Выбрав одну из самых больших и широких кистей, она обмакивает ее в порошок, а потом аккуратно проводит по дверце.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть получится, — заклинает она, покрывая металлическую поверхность тонким слоем порошка. Задерживает дыхание.

Под порошком на поверхности дверцы появляются завитки отпечатков пальцев.

— Да, вот только если бы был простой способ понять, чьи это отпечатки! — смеется Эми.

Тут я могу помочь.

— Попробуем вот так. — Я становлюсь на колени рядом с ней, держа в руках пленку со стола в конце прохода. Прикладываю цифровую мембрану к отпечатку и нажимаю «сканировать». Через пару секунд он появляется на экране — Теперь, — говорю я, нажимая на экран, — осталось только сравнить его с данными биометрических сканеров…

— Вот это да, — шепчет Эми. Я смотрю на нее и усмехаюсь.

Пленка пищит.

— Что там? — спрашивает Харли, заглядывая мне через плечо.

— Мой. Я был тут с Доком, это мой отпечаток.

— Тут написано: Старейшина/Старший, — Харли указывает на экран. — Это мог быть Старейшина.

Эми поднимает горящие глаза, но я качаю головой.

— У нас одинаковая степень доступа к компьютеру — биометрические сканеры всегда пишут оба имени. Я проверял карту вай-комов, его здесь не было. Это может быть только мой отпечаток.

— Попробуй другие, — говорит Харли, и Эми с энтузиазмом принимается за дверцу. Я сканирую каждый найденный отпечаток, но из всех достаточно четких четыре принадлежат Доку, а остальные двенадцать — мне. Чаще всего отпечатки смазаны или так накладываются один на другой, что разбираться бесполезно.

— Еще один нашла, — объявляет Эми, обрабатывая верхнюю часть криокамеры. — Это твой?

— Не помню, чтобы я касался этого места.

В глазах Эми появляется блеск.

— Может, это убийца! — говорит она, в голосе снова звучит волнение.

Я прижимаю пленку к отпечатку, сканируя его. Отпечаток довольно широкий — большой палец. Завитки делит надвое тонкая неровная линия.

— Это что такое? — спрашивает Харли, когда на экране высвечивается изображение.

Эми глядит мне через плечо.

— Может, и ничего… но похоже на шрам, правда?

Бип. Бип-бип. Поиск завершен.

«Старейшина/Старший», — мерцает над отпечатком.

— Еще один твой, — вздыхает Эми, лицо ее снова делается печальным. Она отворачивается к криокамере, но теперь водит кистью так, словно ей до боли тяжело.

— У тебя есть шрам на пальце? — спрашивает Харли.

Я внимательно оглядываю пальцы, хоть и так знаю, что на них нет такого шрама, который перечеркивал бы все линии.

— Может, что-то попало под палец, когда он коснулся криокамеры, — говорит Эми, не поднимая глаз. — Попало между пальцем и поверхностью.

Но я до этого места не дотрагивался.

Я это точно помню.

Эми берет в руки пленку.

— Ты уверен, абсолютно уверен, что это не может быть Старейшина?

— Точно. Я проверил карту вай-комов сразу, как мы нашли тело мистера Робертсона. Он сюда не спускался.

Эми раздувает ноздри, прямо как разъяренный бык.

— И все-таки мне кажется, он мог…

Я качаю головой, и Эми останавливается. Это просто невозможно. Даже если Эми права и он способен на такую жестокость, его просто не было здесь, когда произошло убийство.

Эми с раздражением бросает кисть.

— Никакой пользы от этих отпечатков.

— Увы, — отсутствующе добавляю я, размышляя о том, кто, кроме меня и Старейшины, мог оставить этот отпечаток.

Харли забирает у меня пленку и бросает на стол в конце коридора.

— Можно нам теперь посмотреть на звезды? — Когда он берет в руки свой ящик, краем глаза я замечаю, что он захватил с собой чистый — хоть и маленький — холст.

— Если я открою эту дверь, ты останешься тут на ночь и проследишь, чтобы никто не трогал замороженных?

Улыбка Эми — более чем достаточная причина не слушать внутренний голос, предупреждающий, что Старейшине не понравится, если я оставлю Харли здесь одного.

— Конечно.

Объяснив Харли, где шлюз, и, сказав код доступа, я снова беру пленку, которую он бросил на стол. Торопливо регистрирую их с Эми и разрешаю им доступ на криоуровень, чтобы они могли приходить, когда захотят, а потом еще разрешаю Эми доступ к пользованию пленками. Только я успеваю отсканировать отпечатки пальцев Харли, как он срывается с места и исчезает в направлении шлюза, даже не пытаясь скрыть нетерпение. Эми все еще смеется над ним, когда я прижимаю ее большой палец к панели сканера на пленке. Только когда она перестает смеяться, я понимаю, что держу ее палец уже как минимум с минуту.

— Извини, — бормочу я, отдергивая руку.

Эми улыбается мне.

— Хошптисадпостреть? — спрашиваю я на одном дыхании. Глаза непроизвольно округляются. Что на меня нашло? С чего вдруг я это ляпнул?

— Что? — спрашивает Эми. Улыбаясь еще шире, она отступает на шаг и прислоняется к ребру металлического стола.

— Хочешь пойти посмотреть сад? — спрашиваю я, говоря теперь медленнее, чем колотится мое сердце. — Со мной?

Она покусывает губу, и, хотя не отворачивается от меня, взгляд ее становится далеким и нечетким. Пальцы впиваются в край стола так, будто она боится, что я собираюсь утащить ее из этого холодного, темного места насильно. Понять почему — несложно. Ей хочется побыть рядом с родителями. Зеленые глаза на мгновение обращаются вправо, туда, куда убежал Харли. И звезды она тоже хочет увидеть.

Сердце падает. Как я могу сравниться что с одним, что с другим?

Потом Эми снова смотрит на меня, и на лице ее появляется улыбка.

— Давай, — говорит она.

И эта ее улыбка для меня куда прекраснее, чем звезды.