Человек без надежды (СИ)

Глава 16

Пятница, 23 августа, 243 год от Исхода (33 год Седьмого Поколения)

— Мэм, разрешите доложить! — активированный коммуникатор так резко рявкнул над ухом, что Микаэла, проснувшись, подпрыгнула на своем стуле.

Появившееся на мерцающем экране лицо подчиненного не выражала ничего, и оставалось только надеяться, что у него хватит такта "не заметить", что высокое начальство изволит спать в кабинете в разгар рабочего дня, а также ума не трепаться об этом с коллегами. С нажимом проведя руками по лбу от середины к вискам, Войцеховская вперила в парня суровый взгляд, который должен был означать строгое предостережение.

— Докладывайте! — тоном разбуженной Медузы Горгоны рявкнула она.

— Все системы работают в штатном режиме, — с бронебойным спокойствием отреагировал подчиненный. — И госпожа Фокс тоже в порядке.

Ее подчиненные не очень понимали, почему какому‑то рядовому жители Города Два (пусть даже и дочери великого изобретателя) оказывается такое беспрецедентное внимание, поэтому перед второй фразой парень ощутимо "споткнулся". С каждым днем использовать своих людей "вслепую" становилось все труднее…

— Спасибо, — буркнула Микаэла и отключила связь.

Она едва не засыпала на ходу — с ночи прошлой субботы, которую ей пришлось провести, мотаясь по клиникам, Войцеховской так и не удалось толком выспаться. Она уже теряла контроль над собой и почти готова была срываться на подчиненных и вообще окружающем мире. Расследование, к которому добавлялись все новые и новые штрихи, приходилось вести в обстановке строгой секретности. Например, она не имела права даже сообщить своим сотрудникам, почему охраняют Сильвер Фокс, почему разыскивают доктора Эсстена, как долго еще придется работать в режиме чрезвычайной ситуации. В подробности похищения, покушения и того, что ко всему этому привязано и псевдосамоубийство Беверли Кларк, было посвящено крайне малое число людей. Работать приходилось вслепую, а расширять круг знающих казалось слишком рискованным. Время же было неумолимо: срок, отведенный командором на расследование до рейда на Пустошь, быстро подходил к концу.

Войцеховская снова провела ладонями по лицу и неуверенно покосилась на коммуникатор. Время шло, и нужно было что‑то предпринимать побыстрее, но Микаэла понимала, что от нее в нынешнем состоянии мало толку. Она взглянула на часы, потом — на календарь. Лидер службы безопасности уже несколько дней не была дома. Может быть, пора сделать передышку, и тогда ей в голову снова начнут приходить умные мысли?.. Активировав внутреннюю связь, Микаэла вздохнула. На экране появилось лицо молодой девушки в стандартной форме. В течение нескольких секунд Войцеховская пыталась сообразить, как зовут новую помощницу. Потом смирилась, что так и не вспомнит. Ее помощники сменялись быстрее, чем она успевала к ним привыкнуть. Мало кто выдерживал ее жесткий график и повышенные запросы к порядку.

— Мэм? — пауза слишком затянулась, и девушка решила напомнить рассеянному начальству о том, что активирована внутренняя связь.

— Мне нужно уехать на некоторое время, — буркнула Микаэла, борясь с желанием опустить ноющие веки прямо сейчас. — Все послания, которые придут с пометкой "срочно", переключайте на мой личный коммуникатор.

— Слушаюсь, — бесстрастно согласилась помощница.

Быстро собравшись, Войцеховская выбралась из здания и, оказавшись на парковке, некоторое время колебалась: стоит ли ехать на собственной или служебной "магнитке" ("сильвер" она оставляла на домашней парковке, полагая, что кататься на нем на работу заместителю командора несолидно) или лучше вызвать такси. Голова казалась тяжелой, а веки — неподъемными. Ей нужно выкроить всего пару часов на сон — и она снова сможет работать. Во всяком случае, Микаэла на это очень надеялась. Вздохнув, лидер службы безопасности активировала коммуникатор и вызвала такси. Кататься в рабочее время на служебном автомобиле по личным делам казалось ей верхом цинизма, так что оставалось удовольствоваться обычной "магниткой". Впрочем, правительственные территории всегда обслуживали быстрее остальных, так что такси подлетело к парковке в считанные минуты.

— По спецполосе? — с надеждой поинтересовалась молоденькая девушка — шофер.

Занимать специально выделенную полувоздушную полосу могли только автомобили, на борту которых находилось высшее руководство "Одиннадцати". Теоретически Микаэла имела право на катание по спецполосе хоть на роликах, однако обычно предпочитала не пользоваться служебным положением. Но, судя по горящим глазам, девушка просто горела желанием покататься по скоростной выделенной трассе. Ладно, сегодня можно, да и до своей квартиры она так доберется раза в два быстрее, чем обычной дорогой. Захлопнув за собой дверь, Войцеховская кивнула в ответ на вопрос шофера: мол, давай, гони по всем правилам! Такси тут же резво рвануло с места, едва успев оторваться от магнитной полосы.

Войцеховская прикрыла глаза, пытаясь избавиться от ощущения, что под веки словно песку насыпали. Физическая усталость накатывала волнами, но мозг пока работал, и Мика даже с некоторым сомнением задумалась, удастся ли ей заснуть дома. Может, ее умная голова решила, что уже достаточно отдохнула, проспав сорок минут на рабочем месте? Или она просто считает, что выспаться они смогут позже — если все‑таки виновный не будет найден и придется назначать рейд, то, вероятно, через годик — другой? Микаэла этого оптимизма не разделяла, но, по крайней мере, заснуть в магнитотакси ей не грозило, что уже хорошо.

Последние два дня она почти физически чувствовала, как мимо нее протекают неумолимые мгновения. Как ни старайся их удержать, они все равно убегают сквозь пальцы, словно песчинки. Нужно действовать быстрее, нужно соображать лучше — но у нее, кажется, уже не осталось на это сил. А те, кто, как предполагалось, должен ей помогать, пока только вносили в жизнь лишнюю сумятицу.

Микаэла прислонилась виском к заботливо затененному от солнца, но все равно теплому стеклу. Может, она потеряла чутье на людей? Ей казалось, что Дороти и Дольер должны хорошо сработаться, а вместо этого они увлеченно грызлись, как только что расставшиеся любовники. Точнее, нападала госпожа Монтего, а "главный мертвец" хранил возмущенное молчание, но порой кидал на нее такие взгляды, что было понятно: он вот — вот взорвется. И все утро, вместо того чтобы заниматься текущими делами, Войцеховской пришлось разводить их "по углам", старательно делая вид, что ничего экстремального не происходит!

Ну ладно, зато она проявила изобретательность, и теперь оба скандалиста заняты нормальным делом. Дороти отправилась опрашивать Ульяну Морозову, а Габриэль — на встречу с Ленноксом, который по его просьбе осторожно прощупывает "своих". Когда Дольер сказал, что привлек к делу Норте, Микаэла едва удержалась от порыва стукнуть себя по лбу. Она, наверное, действительно слишком закоснела в своих правилах, если сама даже не подумала о том, чтобы привлечь к расследованию давнего приятеля. С кем, как не с ним, станут откровенничать ребята, связанные с космосом?! А ведь она должна была припомнить, что еще во время их совместного обучения Леннокс очень быстро соображал и ценился руководством за то, что умел оперативно делать нужные выводы! Вайс был тысячу раз прав: в такое время нужно опираться на всех, кто может предложить помощь. Уж Старый Лис‑то точно бы не затянул так с привлечением сотрудников "из гражданских"! Выходит, единожды установленный порядок вещей бывает полезен не всегда…

Хуже всего было уже не первый день преследующее Мику ощущение, что она что‑то упустила. Как будто некое важное наблюдение скользнуло по краю ее рассудка, не зацепившись, а теперь свербящее чувство то и дело напоминало о нем. Она, должно быть, видела или слышала что‑то, что непосредственно относится к делу, но теперь не могла вспомнить, что именно. Старательно прокручивая в голове события последних дней, лидер службы безопасности не могла понять, где именно "споткнулась". Когда работала в клинике с Сильвер Фокс? Или в квартире у Беверли Кларк? Или в кабинете у доктора Эсстена? Царапающее сознание "нечто" могло оказаться увиденным, услышанным, учуянным… Микаэла безостановочно перебирала свои ощущения, но не могла найти той самой "точки", из которой исходило беспокойство. Иногда оно ненадолго отступало, но потом возвращалось с новой силой и начинало терзать и без того измученную размышлениями голову.

Казалось, она сделала все возможное, чтобы расследование продвигалось дальше. Ее люди по — прежнему занимаются опросами и аналитикой, проверяют все возможные "ниточки", которые могли бы привести к таинственному взрывнику или кому‑нибудь из его подручных. Часть отрядов прочесывает все подозрительные точки Города Два в надежде отыскать где‑нибудь доктора Эсстена (вывезти его не могли — перехват был объявлен слишком быстро). Габриэль и Леннокс пытаются что‑то выяснить через "мертвецов", Дороти — через свидетелей взрыва: после общения с Ульяной она должна поехать к Каролю Стейну, а затем еще раз пообщаться с Сильвер. Она воспользовалась всеми возможными "рычагами" и кнопками, задействовала всех, кого можно. Даже Израэль Вайс по ее просьбе пытается решить непростую задачку.

Наконец, штатная лаборатория сегодня заканчивает всестороннее исследование пули, извлеченной из спинки скамейки в парке при клинике. Микаэла не возлагала на нее слишком больших надежд: скорее всего, человек, смастеривший взрывное устройство, в силах сделать и пистолет, а также отлить к нему пули. Она не сомневалась в том, что мимо людей Натьена Аль — Коди не проскочит даже мышь, так что стащить оружие со склада было совершенно невозможно. Сейчас пистолетов нет даже у "мертвецов" — стандартное вооружение, относящееся к высокому классу опасности для ковчега, выдают только непосредственно перед экспедицией, прямо в день отлета. Учитывая молодость и горячность некоторых космопилотов, такие меры предосторожности явно не лишние. Мика и сама знавала нескольких "мертвецов", которые в пылу обычной ссоры хватались за ножи или шокеры. Нетрудно представить, что случилось бы, окажись в их распоряжении огнестрельное оружие!

— Приехали, — в голосе таксистки прозвучало легкое разочарование — ей, кажется, понравилось обгонять другие средства передвижения, на хорошей скорости передвигаясь по спецполосе.

— Спасибо, — с трудом разлепив непослушные веки, Микаэла быстро поднесла левую руку с чипом к оплачивающему устройству, после чего попрощалась и вышла из "магнитки".

Ей пришлось приложить некоторые усилия, чтобы идти, не пошатываясь, а оказавшись в собственной квартире — студии, Войцеховская нарушила с дюжину установленных ею же правил, с трудом доползя до кровати и растянувшись поперек нее прямо в рабочей одежде. Краем сознания она еще успела подумать о том, что нужно включить сигнал коммуникатора на большую громкость, чтобы точно проснуться. А через секунду усталый мозг, убедившись, что непутевая хозяйка доведена до дома и уложена в кровать, отключился, демонстрируя удивительную самостоятельность…

…Северо — восточная часть Города славилась тем, что здесь было неспокойно. То есть до настоящего "беспокойства", разумеется, не доходило: все знали, что служба безопасности нарушителей в бараний рог скрутит, а Железная Микки — лично истолчет в порошок. Но все же эти районы считались… не слишком престижными. И прозвище "Трущоба" как нельзя лучше подходило этой части с ее клубком узких улочек и неуютными дворами — колодцами без малейших признаков детских, спортивных площадок или даже просто газонов и скамеечек. Располагалась она довольно далеко от обычных трасс и, как говорили, возникла почти стихийно — кому‑то из Первого Поколения вздумалось построить "очаровательное местечко" для полного повторения того, что было на Земле. Дескать, в любом Городе должны быть "тихие омуты", в которых водится и такое, от чего у почтенного обывателя волосы встанут дыбом.

Улицы и уровни здесь переплетались так хитро, словно их проектировали в изрядном подпитии. Кроме того, нумерация домов в Трущобе была на редкость бестолковой и наводила на мысль о том, что пресловутый проектировщик здорово поглумился над потомками, с радостным хихиканьем представляя себе, как все это будет выглядеть посреди упорядоченного благоустройства Города Два. Здесь дома стояли так плотно, что стандартные "магнитки" могли разъехаться только разными уровнями, более легкая над более тяжелой. А что‑то крупное вроде трейлера и вовсе не проползло бы по закоулкам (а если бы и проползло, то непременно застряло бы в одном из живописно крутых узеньких поворотов). Газонов и пешеходных полос вдоль улиц почти не встречалось, и даже встречные легкие "сильверы" должны были чувствовать себя здесь неуютно, а их водители, наверное, чуть ли не плечами сталкивались, пытаясь не прижаться к не особенно чистым стенам домов.

Правительство предоставляло в этом районе точно такое же жилье, как и в любом другом, но как‑то так получалось, что семейства поприличнее норовили поскорее отправиться куда‑нибудь подальше от Трущобы, а оставались там только по привычке и от природной лености. Впрочем, некоторые "неблагонадежные элементы" чувствовали себя здесь как рыба в воде, но и расплачивались за такое "удобство" постоянным неусыпным приглядом со стороны службы безопасности, которая здесь работала вдвое бдительней, чем в остальной части Города Два.

Поговаривали, что свои "Трущобы" были в каждом Городе "Одиннадцати", но, как правило, беспорядки в них решительно пресекались. У местных жителей редко хватало пороху на какие‑то по — настоящему серьезные правонарушения, в основном отсюда поступали сигналы о бытовых потасовках и прочем мелком хулиганстве. Те, кого удавалось поймать "за руку", получали штрафы и другие наказания, поэтому скорее выглядели грозно, чем на самом деле были способны на что‑то противозаконное. Неписаные правила Города Два гласили: хочешь поскандалить или подраться — отправляйся в Трущобу, но будь готов к тому, что пострадавшим в этой склоке скорее всего окажешься именно сам. Нравятся синяки, шишки и переломы конечностей — милости просим, уважаемые, всегда рады угодить!

Заглушив мотор, выключив компьютер своего "сильвера" и повесив шлем на одну из рукояток руля, Габриэль Дольер боком уселся на сиденье, для устойчивости уперевшись ногой в асфальт, и приготовился ждать. Это место ему не нравилось, но особого беспокойства не вызывало. Напасть на здорового мужика в форме с нашивками, обозначающими принадлежность к командованию ковчегом, прикатившего на приличном "сильвере", мог решиться только совсем уж отчаянный житель Трущобы, а здесь такие долго не жили. В тупике, где он оказался, торчала какая‑то стайка подростков, которые, едва лидер Центра летной подготовки припарковал аппарат, предпочли покинуть это чудесное место. Габриэль проводил их тяжелым взглядом. Наверняка среди мальчишек, только что "дернувших" из тупика, есть пара — тройка тех, кто через несколько лет окажется в его Центре. Занимались бы лучше чем‑нибудь полезным, чем шляться по Трущобе, — глядишь, потом и выбрали бы себе более перспективную карьеру, чем пилотирование космических челноков!

Когда с ним связался Леннокс и сказал, что ему есть о чем рассказать, Габриэль тут же рванул туда, где Норте назначил встречу. Хорошие новости им всем сейчас были необходимы, как воздух. Время поджимало, лидеры нервничали, командору, наверное, приходилось отбиваться от градоправителей, которые настаивали на рейде в Пустошь… В общем, Микаэла практически открытым текстом заявила, что у них почти не осталось шансов завершить дело без кровопролития. При мысли о том, что служба безопасности должна будет сделать с Пустошью, Дольера начинало мутить. Если подумать, то даже немного больше, чем от мысли, что придется еще какое‑то время работать бок о бок с Дороти Монтего!

Он не имел понятия, за что эта женщина так его невзлюбила. Очевидно, как всегда бывает у женщин, у нее нашлась какая‑то веская личная причина — ну, например, Габриэль внешне походил на ее одноклассника, который в детстве ударил госпожу Монтего ридером по голове, или на соседа, который замучил весь дом своими ремонтами. Невелика потеря, если задуматься! Он с этой Дороти знаком несколько дней, а после того как закончится расследование, больше никогда не встретится! Но почему‑то было обидно… Ну ладно, может, она в чем‑то и права: он тогда заявился к Сильвер Фокс с собственными целями и без особых церемоний, не подумав, в каком состоянии может пребывать девочка после покушения! Но разве недостаточно уже и того, что Дороти тогда на него нарычала и выставила за дверь?

Разумеется, на ее шпильки он старался реагировать соответствующим образом, хотя и понимал, что ему — государственному служащему и, между прочим, мужчине — не следует поддаваться на провокации, когда все силы должны сплотиться ради единой цели! Но Дороти Монтего при каждом взгляде на него шипела, как раскаленный разогреватель, на который капнули водой, того и гляди — задымится! Будь у нее хвост, как у кошки, он бы, небось, безостановочно метался из стороны в сторону! Вообще, если бы госпожа Монтего была кошкой, Габриэль бы точно от нее невредимым не ушел!

И, кроме всего прочего, выяснилось, что ей удается на удивление легко вывести его из состояния равновесия! Когда Микаэла отослала ее общаться со свидетелями из группы "Серебряная Камелия", Дольер вздохнул с облегчением, но через некоторое время понял, что так же мысленно гоняет ситуацию по кругу, пытаясь понять, чем он так не нравится Дороти Монтего. Казалось бы, ничто не мешает выбросить ее из головы и заняться действительно серьезными вопросами. Но Габриэль снова и снова задумывался о миловидной женщине с сердитыми карими глазами.

И даже сейчас, когда он торчит в Трущобе в ожидании Леннокса! Дольер сделал несколько глубоких вдохов. Все, приди в чувство, болван! Выкини из головы разозленную дамочку и поразмышляй о чем‑нибудь по — настоящему важном! Например, об этом странном сообщении от Норте — ты ведь собираешься выяснить у него, что случилось и почему он не мог нормально связаться с тобой по коммуникатору!

Пришедшее голосовое сообщение было кратким и лаконичным: "Надо встретиться. Есть о чем поговорить". Сразу после этого шел быстро наговоренный адрес — четко и внятно. Несмотря на то, что Леннокс больше не относился к государственно — военным структурам, в душе он, похоже, так и остался космопилотом — "мертвецом".

Озаботившись разрешением Микаэлы (которая выглядела настолько усталой, что можно было только удивляться, как она вообще ноги переставляет) и отправив в ответ краткое "еду", Габриэль быстро вышел из правительственного здания и "оседлал" свой "сильвер". Прибыл на нужное место и не обнаружил никого, кроме той самой группки подростков. Попытался связаться с Ленноксом, но у того почему‑то был заблокирован коммуникатор — даже стандартные сообщения возвращались обратно неоткрытыми. Нужно было заранее уточнить, в какое время они встречаются. А теперь оставалось только набраться терпения и ждать.

Дольер устроился поудобнее. Должно быть, со стороны он выглядел достаточно расслабленным, хотя внутренне самому себе напоминал туго сжатую пружину. Любой, кто сейчас счел бы лидера Центра летной подготовки легкой добычей, здорово бы ошибся (и как бы не последний раз в жизни!). Впрочем, у жителей Трущобы интуиция была развита на каком‑то почти животном уровне, так что к нему никто и не думал цепляться. На любителя праздного шатания по подворотням Габриэль не походил, так что, углядев его в тупике, сомнительные местные жители торопились оставить одиночку в покое. Ну, приехал человек, ну, стоит — мало ли что ему тут нужно! Пока никого не трогает, и к нему лучше не цепляться. Веди себя как можно тише и не лезь в чужие дела — этого принципа в Трущобе придерживались твердо.

Через некоторое время он начал беспокоиться, хотя и надеялся, что внешне это никак не проявляется. Что там приключилось у Леннокса? Содержание послания ясно говорило о том, что дело срочное. Если он узнал что‑то действительно важное, то не мог ли привлечь к себе чьего‑то ненужного внимания? Дольер не сомневался в том, что бывший "мертвец" сумеет при необходимости за себя постоять, однако его долгое отсутствие наводило на неприятные мысли. Что, если он все‑таки ухитрился как‑то подставиться? В молодости Ленни славился своей любовью решать все вопросы максимально быстро и открыто. Неужели он и сейчас решил воспользоваться давно любимой практикой и спросил кого‑то о чем‑то в лоб?

Словно в ответ на его незаданные вопросы на коммуникатор снова пришло сообщение — на этот раз текстовое: "Меняем место встречи. Извини". Ниже шел новый адрес — к счастью, тут же подключившийся маршрутизатор известил Дольера, что это недалеко, все в той же Трущобе. Быстро запустив мотор "сильвера", Габриэль покинул негостеприимный тупик и направился прочь по запутанной паутине улочек.

Он уже почти прибыл на место, когда на коммуникатор пришло новое сообщение. "Корректирую адрес. Жду". Лавировавший на приличной скорости "сильвер", как только его владелец отвлекся на чтение, с трудом вписался в очередной поворот, и Дольер витиевато выругался, заслужив несколько одобрительно — восхищенных взглядов от попавшихся на дороге крепких парней в форме коммунальной службы. Почти не снижая скорости (благо, по этим улицам на транспорте не гоняли), Габриэль резко развернулся и, повинуясь маршрутизатору, тут же отозвавшемуся в компьютере, снова запетлял по узким дорожкам. Впрочем, не успев "долететь" до нужного пункта, "сильвер" вдруг подмигнул "тревожными" желтыми лампочками и, плавно затормозив, опустился на дорогу рядом с так называемой "обочиной", представленной здесь узкой тропкой, на которой вряд ли могли бы разойтись два человека.

— Дальше дороги нет, — приятным женским голосом известил компьютер через наушники, встроенные в шлем.

— Что? — оторопело переспросил Габриэль, уставившись на вполне реальную серую ленту прямо перед "сильвером".

Впрочем, вступать в диалог с компьютером было бесполезно — на словесные вопросы стандартные "пилоты" не реагировали. Лишь считанные единицы "сильверов" комплектовались индивидуальными наночипами, с которыми можно было и поболтать (только что не выпить!). Такие "игрушки" стоили дорого, и, хотя Габриэль вполне мог позволить себе даже не один такой, а целый парк, он никогда не видел смысла в том, чтобы запросто трепаться с компьютером, пока он ведет твой "сильвер". Поэтому теперь он, чертыхаясь, попытался стронуть с места упершийся аппарат.

— Дальше дороги нет, — невозмутимо повторил голос в наушниках — компьютер, кажется, осознал, что его владелец с первого раза в масштаб проблемы не вник.

— Я тебя продам, корыто несчастное! — от души возмутился Габриэль, слезая с сиденья "сильвера" и стаскивая с головы шлем. — Что за ерунда?! Что значит: "дороги нет"?!

Откуда‑то сверху вежливо кашлянули, и Дольер, задрав голову, увидел седовласую голову, украшенную аккуратным пучком, и морщинистое личико, высовывающиеся из окна второго этажа. Несмотря на абсолютно белые волосы, в глазах старушки читалось искреннее любопытство, перемежавшееся залихватски — хулиганскими искорками веселья.

— Извините, сэр, тут и правда нет дороги, — она помахала рукой, словно желая убедиться, что Габриэль ее заметил.

— В таком случае у меня галлюцинации, — буркнул лидер Центра летной подготовки. — Я определенно ее вижу.

— Неделю назад здесь мальчишки безобразничали, — доверительным тоном поведала ему старушка. — Расковыряли дорогу и вытащили оттуда магнитные полосы. Теперь ближайшие сто метров ее действительно нет. Можно пройти только пешком или на велосипеде.

— Чудесно, — пробормотал Дольер, сжимая кулаки.

— Если хотите, выключите компьютер, и я передам вам велосипед прямо через окно, — предложила бойкая бабуся. — А сама пока присмотрю за вашим "сильвером". Да и потом, вам ведь недалеко! Я у вас много и не попрошу — вам ведь не жалко десятки виртов за такую отличную услугу, верно?

Ага, конечно! Габриэль смерил старушенцию взглядом, полным сомнения. Оставить в Трущобе "сильвер" означало лишиться, по меньшей мере, всего того, что на нем находится. Раз уж местные мальчишки ухитрились расковырять пластичную асфальтовую смесь, которой покрывали дороги, от его аппарата за десять минут одна магнитная подушка с остовом и останется! Завести "сильвер" они не смогут — понятное дело! — но постараются открутить все, что откручивается. И корыстная обладательница велосипеда, торчащая в окне второго этажа, вряд ли станет им настоящей помехой. Да и вообще, с чего она взяла, что ему недалеко? Маршрутизатор говорил, что до нужной точки еще почти два километра! Велосипед — это, конечно, чудесно, но, во — первых, у лидера Центра летной подготовки не было уверенности, что, вернувшись, он найдет хотя бы останки своего "летуна", а во — вторых, он уже забыл, когда в последний раз крутил педали этого средства передвижения!

Тяжело вздохнув, Дольер выключил компьютер и, подхватив "сильвер" за руль с одной стороны, поволок его рядом с собой по дороге. Хорошо, что Александр Фокс, создавая свой мобильный аппарат, названный в честь дочери, предусмотрел его легкость. Конечно, хрупкая дама бы с ним не справилась, но Габриэлю удалось с некоторым трудом протащить "сильвер" до конца "нехорошего" отрезка "несуществующей" дороги. Правда, к тому моменту, как он снова влез в седло, лидер Центра летной подготовки вспотел так, словно несколько часов тягал "железо" в спортзале, зато, наконец, достиг точки, на которой компьютер его аппарата милостиво согласился признать дорожное полотно существующим. Активировав управление, Дольер поднял "сильвер" над полосой и начал набирать скорость.

Через несколько дней он от души благодарил неизвестных мальчишек за то, что они разобрали кусок дороги, сделав ее непригодной для быстрого перемещения на "сильвере". Ведь только из‑за их шалости Габриэль вылетел к глубокому вырытому котловану, раскинувшемуся прямо в конце дороги, не на предельно возможной скорости аппарата, а всего лишь набирая ход. Поэтому он и успел активировать тормоз, и "сильвер" резко крутанулся на месте, взвизгнув воздушными тормозами и почти упав на дорогу, а его седок едва не вывалился из седла в тот самый котлован!

С трудом удержав вертикальное положение, Габриэль безумным взглядом обвел здоровенную яму с крутыми бортами, едва прикрытую сеткой, пульсирующей нежно — розовыми фонариками. Здоровенное табло возвещало, что на этом месте строится подземный паркинг для жителей района. Поблизости от котлована, впрочем, работников не наблюдалось.

— Дальше дороги нет, — с издевательски безукоризненной вежливостью известил его компьютерный голос в наушниках.

— Сам вижу! — язвительно откликнулся Дольер.

Он принялся манипулировать маршрутизатором, заставляя его проложить новый маршрут к нужной точке, где его должен был ждать Леннокс. Пока компьютер подмигивал лампочками, принимая данные, Габриэль почувствовал неприятное покалывание вдоль позвоночника. Если бы не проклятый разобранный мальчишками кусок дороги, он мог погибнуть или покалечиться в этом котловане! Вот почему шустрая бабуся сказала, что ему недалеко — наверное, решила, что он знает о "дырке" на пути и направляется именно сюда, поскольку ни обойти, ни объехать ее не было никакой возможности. Если бы он подлетел к котловану на той скорости, которую развил до пресловутого "хулиганства", то ни за что не успел бы вовремя затормозить!

Наконец, компьютер подтвердил принятие заданного маршрута, и Габриэль отправился в обратный путь. На этот раз преодоление пресловутой "стометровки" с "сильвером" под мышкой далось ему гораздо большими усилиями, и в конце дороги он весьма круто высказался — на этот раз в адрес неизвестных строителей, затеявших возводить паркинг посреди дороги (ругать своих невольных спасителей, чьими стараниями он пыхтел под "летуном", с каждым шагом становившимся все тяжелее, Дольеру показалось некорректным). Старушка бесстрастно наблюдала за ним из окна, но молчала — похоже, обиделась, что чужак не воспользовался ее щедрым предложением насчет велосипеда. Может, подкинуть ей пресловутую десятку виртов — просто в качестве благодарности за объяснения? Поставив тяжелый "сильвер" на землю, Габриэль помахал бабусе рукой, но добился только того, что она гордо удалилась, демонстрируя безупречную осанку. Наверное, сочла его несусветным жмотом, даром что явно государственным служащим! Главный "мертвец" сегодня определенно не пользовался популярностью у женщин!

Взгромоздившись на "сильвер", лидер Центра летной подготовки несколько минут восстанавливал дыхание, пытаясь прийти в себя. У него ощутимо дрожали уставшие от напряжения руки, не говоря уже о том, что мозг, осознавший, насколько близко они оказались к гибели, то и дело посылал панические импульсы в нижние конечности. Наконец, приведя дыхание в норму и снова активировав компьютер, Дольер поднял "сильвер" над полосой и двинулся в обратный путь, нарочно задав небольшую скорость. На этот раз маршрутизатор предложил ему добраться до нужной точки через трассу, которая лишь краем затрагивала Трущобу. Собственно, он бы и сразу выбрал такую дорогу, но от того места, где была назначена встреча, короче было добраться через хитросплетение местных улочек.

Он уже почти выбрался из тончайшей паутинки улиц и переулков Трущобы и как раз прибавил "летуну" скорости (Дольеру быстро надоел их "черепаший шаг"), когда на запястье в очередной раз запульсировал вызов коммуникатора — теперь обычный, "разговорный", а не письменное или словесное послание. Не отрывая взгляда от узких улочек, так и норовивших свернуть куда‑нибудь в тихую подворотню или закончиться тупиком, Габриэль активировал его щелчком пальцев.

— Леннокс, черную дыру тебе в глотку! — рявкнул он, нимало не сомневаясь, что, наконец‑то, бывший "мертвец" смог нормально выйти на связь. — Где тебя носит?! Ты долго еще будешь гонять меня, как зайца, по закоулкам Трущобы?! Куда ты подевался? Мотаясь по твоим адресам, можно угробиться так же легко, как выпить чашку кофе в уличном кафе!

— Это Маккинан, сэр! — без запинки ответил коммуникатор знакомым голосом. — Полагаю, что с черной дырой в глотке я стану еще более невыносим, чем сейчас. Вы можете говорить?

Дольер на секунду скосил глаза в сторону активированного экрана, слегка мерцавшего от скорости снова несущегося по улице "сильвера". На нем действительно появилось изображение забинтованного лица Бриана.

— В чем дело, космопилот Маккинан? — в обычной своей раздраженной манере поинтересовался Габриэль, возвращаясь к созерцанию трассы и твердой рукой удерживая "сильвер" от заваливания на очередном повороте.

— Проблемы, сэр, — лаконично сообщил его собеседник. — И, кажется, весьма серьезные. Боюсь, у вас больше нет времени мотаться по каким‑то закоулкам в Трущобе…

…Несмотря на все свои намерения, Мика проспала больше обещанной себе пары часов. Значительно больше. Открыв глаза, она несколько секунд пыталась сообразить, где находится и как сюда попала, а потом с глухим стоном скатилась с кровати. Неумолимые цифры на электронном часовом циферблате говорили о том, что рабочий день уже давно подошел к своему завершению. Коммуникатор пульсировал ровным оранжевым цветом, возвещая о том, что с ней пытались связаться, но лидер службы безопасности, видимо, на это никак не отреагировала. Ох, только бы это был не командор! Она ведь пропустила несколько докладов, и Кройчет вполне мог озаботиться тем, что в разгар рабочего времени одна из его заместительниц куда‑то удалилась, никого об этом не предупредив!

Войцеховская торопливо активировала комм, который тут же недовольно замигал лампочками. Так, что тут у нас? Три пропущенных сообщения! Но, к счастью, ни одного от командора! Микаэла почувствовала облегчение и уже без спешки, неторопливо и вдумчиво взялась за оставленные ей послания. Первое из них оказалось от помощницы, которая извещала, что в офис пришли результаты экспертизы из лаборатории и что она перенаправляет их отдельным вложением с голосовым сообщением от профессора Торнтона. Войцеховская хмыкнула: ну надо же, "профессор"! Гарри так и не защитил диссертацию, предпочитая более активную экспертную работу, но, как и все мужчины, обожал придавать себе "тяжеловесность". Кажется, ее помощница и впрямь новенькая, раз так прямо на слово и поверила болтливому Торнтону, что он "профессор"!

Второе сообщение оказалось как раз тем самым "вложенным" от Гарри. Третье — от Дороти Монтего. От Дольера пока ничего не было. Микаэла вздохнула. Может, зря она его в одиночку отправила встречаться с Ленноксом? Они могут запросто решить, что справятся со всеми проблемами без поддержки! Вдруг Норте действительно узнал что‑то стоящее, доложил Габриэлю, а тот решил действовать без привлечения службы безопасности? С него станется — прямо по лицу лидера Центра летной подготовки видно, что он просто‑таки жаждет вцепиться в горло виновнику взрыва в "ДиЭм"! Поди теперь его останови, раз уж сама попросила о помощи! А мужчины вечно считают, что они без женского вмешательства способны исправить любую ситуацию!

Войцеховская активировала сообщение от Гарри, решив оставить доклад Дороти напоследок. На экране тут же появилась жизнерадостная физиономия пресловутого "профессора". Несмотря на то, что он наверняка тоже провел несколько бессонных ночей, Генри Торнтон выглядел так, словно готов чисто из любопытства и на голом энтузиазме пахать еще, по меньшей мере, неделю, не останавливаясь.

— Руководителю пламенный привет! — без разгона рявкнул эксперт (оставалось надеяться, что новая помощница не открывала послание и не стала свидетельницей этой вопиющей фамильярности, которая позволялась Гарри только потому, что он действительно был прекрасным специалистом, и найти замену этому ворчливому хаму было бы чрезвычайно трудно). — Мы закончили экспертизу по той милой пульке, которая предназначалась Сильвер Фокс, прогуливавшейся в парке в обществе некого симпатичного космопилота. По правде говоря, если бы не привходящие обстоятельства, я бы вообще предположил, что это парень подстроил покушение — уж больно ловко он спас жизнь очаровательной девушке! — Гарри подмигнул.

— Не отвлекайся! — автоматически буркнула Мика в экран, хотя и понимала, что записанное послание от этого никак не изменится, а значит, разговорчивый Торнтон будет разглагольствовать на отвлеченные темы столько, сколько захочет.

— Впрочем, не будем отвлекаться! — словно услышав распоряжение начальства, возвестил Гарри. — Пулька оказалась интересной и с хорошей историей. Не то чтобы из этого пистолета уже кого‑нибудь прикончили — не подумай! — он сделал эффектную паузу, как будто ожидая возражений. — Но нам повезло, что его отстреливали в нашем тире!

Торнтон кинул на воображаемую собеседницу выжидающий взгляд, как будто проверяя, какой эффект произвело его сообщение. Микаэла судорожно вперилась глазами в экран. Если бы разговор происходил в реальном времени, эксперт бы наверняка был доволен произведенным впечатлением.

— Пистолет, из которого стреляли в Сильвер Фокс, десять лет назад числился на балансе службы снабжения, — Гарри победно воздел вверх указательный палец. — Он был выдан одной из экспедиций, а затем, естественно, списан как утраченный. Ну так вот, получается, что этот пистолет каким‑то образом не полетел в экспедицию, иначе потом он не мог бы вернуться на ковчег!

Эксперт снова сделал эффектную паузу, и Микаэла нахмурилась. Неужели ей предстоит еще ворошить какую‑то экспедицию десятилетней давности? Она ведь тогда только начала исполнять обязанности лидера службы безопасности! Придется опять "дергать" Вайса, не говоря уже о том, чтобы поставить на уши всех, кто мог быть причастен к той экспедиции! Выходит, один из "мертвецов" оставил на ковчеге оружие? Или?.. Минуточку! Войцеховская почувствовала, как у нее голова идет кругом. В тот год, когда она стала лидером службы безопасности, в космос отправили всего две экспедиции — и одна из них была той, в которую она так и не попала!

— Но самое интересное, — повращав глазами с должной долей загадочности, продолжил Гарри, — что этот пистолет приписан к экспедиции на планету Дельта-127! В связи с этим и возникает вопрос: может, у тебя самой завалялось где‑то правительственное оружие, которым ты пользуешься по мере необходимости?

— Нет, свой я сдала, — медленно ответила Микаэла, в очередной раз забыв, что разговаривает с записью, а не с реальным человеком.

— В общем, ты там сама разберешься, что к чему, — снисходительно махнул рукой "профессор" Торнтон. — Но пистолет из той серии, которую выдавали космопилотам и исследователям именно в твоей экспедиции! Счастливо!

Запись мигнула и закончилась, и коммуникатор тут же вывел на экран озабоченное лицо Дороти Монтего. Но Микаэла остановила записи, невидящими глазами уставившись в мерцающую поверхность. Она‑то сдала полученное оружие на следующий же день после ранения, после того как приняла предложение командора возглавить службу безопасности. Но в той экспедиции был еще один пистолет, который ухитрился и побывать в космосе, и вернуться… После того как Леннокс Норте уцелел в экспедиции, он тоже пытался сдать оружие. Однако командование распорядилось, чтобы на рукоять пистолета, сопровождавшего в космосе выжившего "мертвеца" нанесли гравировку, а затем официально подарили герою. Войцеховская помнила, как присутствовала на церемонии награждения, когда Ленни вернули его пистолет. Один из той партии, которая была приписана к экспедиции на Дельту-127…

Знакомое "царапающее" ощущение того, что она что‑то упустила, вдруг вернулось яркой вспышкой. Микаэла как будто снова оказалась в кабинете доктора Эсстена, разглядывая голографические изображения на стенах. На одном из них весело улыбался молодой, но уже седовласый мужчина в форме "мертвеца", пожимающий руку почтенному профессору. Леннокс Норте, бывший космопилот. Человек, у которого осталась форма летного подразделения номер три. Единственный на ковчеге обладатель личного огнестрельного оружия — пистолета, когда‑то приписанного к его экспедиции.

Она почувствовала, как к горлу подкатил тугой комок страха. Активировала последнюю запись, и Дороти Монтего на экране торопливо заговорила, почти захлебываясь словами. Войцеховская слушала, едва вникая в смысл ее речи. На самом деле лишних подтверждений ей уже не требовалось. Дороти рассказывала, что перед выступлением Ульяна Морозова видела в парке рядом с "ДиЭм", как некий мужчина передал Беверли Кларк пакет с неясным содержимым. Скорее всего, именно в нем и содержалась взрывчатка, которую девица потом принесла в клуб. А мужчина… В этом, по словам Дороти, была их главная удача. Морозова утверждала, что внешне он очень напоминает героя "Одиннадцати" Леннокса Норте. Обрадованная поступившей информацией госпожа Монтего выражала уверенность, что на ковчеге не так уж много молодых мужчин с очень светлыми или седыми волосами, так что таинственного незнакомца можно будет с легкостью найти!

Отключив комм, Войцеховская несколько секунд сидела, молча уставившись в пространство перед собой. У нее голова шла кругом, доверять собственным выводам не хотелось. Она с некоторым трудом заставила себя подняться и пойти в ванную. Умылась холодной водой, рассчитывая, что это поможет взбодриться. Не сработало. Из зеркала, висящего над умывальником, на Микаэлу смотрела усталая и какая‑то надломленная женщина. Ей нужно было что‑то делать, как‑то шевелиться, с кем‑то связаться… Но она просто не могла. Казалось, у Войцеховской не осталось физических сил.

Коммуникатор тревожно пискнул и вдруг полыхнул ярко — алой лампочкой. "Попытка проникновения, — огромными буквами выскочило на экран. — Технический центр управления". Мика почувствовала, как ей словно отвесила пощечину огромная ладонь. Это он, больше некому! Что ты делаешь, Леннокс?! Какие темные силы заставили тебя убивать? Скрипнув зубами, лидер службы безопасности активировала коммуникатор на распространяющийся сигнал по общей системе подчиненного ей ведомства. Когда экран мигнул, говоря о готовности, Микаэла глубоко вздохнула.

— Внимание всем! — твердо и четко произнесла она, глядя в экран. — Общая тревога! Несанкционированная попытка проникновения в технический центр. Всем полевым сотрудникам службы безопасности немедленно прибыть на место. Подозреваемый — Леннокс Норте. Опасен. Имеет огнестрельное оружие и подготовку космопилота. При возможности взять живым.

"Сигнал принят", — мигнул в ответ коммуникатор. Мика тяжело дышала, как будто выговоренные слова обожгли ей горло. Она знала, что, раз Леннокс зашел настолько далеко, живым его взять не удастся. Не медля, она снова активировала коммуникатор и попыталась связаться с Дольером. Коммуникатор у него оказался заблокирован, и Войцеховская почувствовала неприятное покалывание где‑то в области сердца. Лидер Центра летной подготовки отправился на встречу со своим "вольным информатором" Ленноксом Норте. Что с ним теперь? Мертв? Захвачен? Или?.. Нет, это невозможно! Габриэль Дольер ни при каких обстоятельствах не мог бы переметнуться на сторону того, кто убил его людей! Хотя теперь Войцеховская готова была поверить уже во что угодно!

На ходу застегивая китель, лидер службы безопасности "Одиннадцати" выскочила из квартиры и направилась на подземную парковку, где стоял ее резервный "сильвер". Как бы то ни было, она не собиралась оставаться в стороне от происходящего. И… Микаэла боялась признаться даже самой себе в том, что, пока не увидела Леннокса своими глазами, будет надеяться, что ошиблась и это не он…

…Человек в летной форме с нашивками подразделения номер три стоял у пульта управления техцентром "Одиннадцати". Коды доступа подошли идеально, а обоих охранников ему удалось застать врасплох: он точно рассчитал время, когда один сидел за пультом, а другой делал плановый вечерний обход, так что легко справился с ними поодиночке. Даже убивать не понадобилось — достаточно оказалось и обычного шокера. Конечно, им в любом случае не уцелеть, но сейчас пачкать себя лишней кровью ему не хотелось. Каждый должен умирать в свой срок, а время этих двоих, кажется, придет несколькими часами позже. Вместе с его собственным временем. Они все освободятся от стальных оков "Одиннадцати" и от сдавливающих объятий Вселенной, со всех сторон обступающих ковчег. Все, кто, по его мнению, слишком загостился на "Одиннадцати", сегодня должны уйти.

Когда на его личный коммуникатор пришел сигнал общей тревоги для службы безопасности, он улыбнулся. Девушка, запустившая в компьютер собственного отца небольшого "червячка", понятия не имела о том, сколько и каких программ туда засунула. Одна из них, например, отрезала коммуникатор лидера службы безопасности от исходящей связи. Другая поступила точно так же с коммом главы Центра летной подготовки. Полная "глухота" была бы проще в исполнении, однако могла навести лидеров на неприятные мысли. А так Микаэла Войцеховская и Габриэль Дольер по — прежнему получали сигналы от своих подчиненных или друзей, поэтому никак не могли заподозрить, что не в силах полноценно общаться с ними. И теперь Войцеховская должна быть уверена, что объявила общую тревогу. Даже если Дольер каким‑то образом вывернется из подстроенной ловушки и решит подстраховать лидера службы безопасности, у него ничего не получится.

На самом же деле сигнал получил только один коммуникатор, который и "ответил", что тревога принята. Да и известие о попытке проникновения в техцентр он отправил лично, чтобы немного подтолкнуть события. Хотя вошел он без малейшего шума — за десять лет тренировок научился делать это очень хорошо. А теперь все — его милая программа поставила на коммуникатор Войцеховской полную блокировку. Лидер службы безопасности оказалась полностью отрезана от всех контактов.

Никто не придет на помощь обреченному ковчегу. Хотя… Мужчина в форме "мертвеца" слегка нахмурился и сжал рукоятку пистолета, который на всякий случай держал в руке наготове. Что это еще за слабый сигнал? Не может быть! Проследив за направлением, он едва не рассмеялся. Ну что ж, из всех возможных вариантов именно этот для Войцеховской был самым бесполезным! Адресат точно ничем не сможет помешать в реализации его плана, даже если вдруг решит что‑нибудь сделать по этому поводу. Но забавное получается совпадение! Как будто сама судьба так и подтягивает эту девочку к месту событий! Интересно, почему у Войцеховской осталась внешняя связь именно с ее коммуникатором? Она что, оставила свой личный номер? На Войцеховскую не похоже…

Впрочем, что теперь рассуждать? Второй адресат, до которого дошел сигнал общей тревоги, точно не озаботится тем, чтобы проверить, получила ли его служба безопасности! Кроме того, у них уже цейтнот. Войцеховская, конечно, примчится сейчас в техцентр, а вот у него вполне достаточно времени для завершения приготовлений. Спектакль подходил к своему логическому завершению, и пора было сыграть последний акт и опустить занавес! Простите, уважаемые зрители, на этот раз актеры не выйдут на поклон. Их просто не останется в живых. Да и вас, собственно, тоже… Леннокс Норте грустно улыбнулся собственным мыслям, подхватил увесистый рюкзак, лежавший у его ног, и легкой походкой вышел из кабинета, где располагался пульт управления.