Человек без надежды (СИ)

Глава 14

Четверг, 22 августа, 243 год от Исхода (33 год Седьмого Поколения)

На парковке клиники все было тихо и спокойно. Ровными рядами стояли небольшие магнитомобили и "сильверы", сверкающие боками на ярком солнце. Чуть поодаль на специально отведенной площадке разместились солидные высокоскоростные "кареты" — настоящие "мини — клиники" на магнитных подушках, ими пользовались на вызовах мобильные медицинские бригады.

Остановив своего "летуна" между двумя компактными "магнитками", Сильвер выключила компьютер, сняла шлем, осторожно огляделась и, наконец, решилась спуститься с сиденья. Сердце стучало судорожной барабанной дробью, и девушка почувствовала, как взмокли ладони. До клиники она доехала на чистом упрямстве, а теперь поняла, что боится пройти несколько десятков метров от парковки до входа в главное здание по парковой аллее. Может, Дороти была права, когда говорила, что вызвать врача на перевязку можно и домой, а если вдруг Камилла именно сегодня придет в себя, ей непременно сообщат?.. Но в уютной квартире мысль о том, чтобы прятаться от неизвестного злоумышленника казалась противной, как будто Силь предложили выкупаться в грязи, причем закопаться туда и не вылезать без особого распоряжения. Поэтому она решительно оседлала "сильвер" и направилась по знакомому маршруту. А теперь стояла на парковке и тряслась от страха, не рискуя двинуться дальше…

— Привет! — знакомый голос раздался так неожиданно, что и без того напряженная Сильвер подпрыгнула на месте, а ее сердце сделало судорожную попытку пробраться наружу между ребрами.

Она обернулась. Между двумя "сильверами" за ее спиной к девушке двигалась инвалидная коляска Бриана, ее владелец улыбался глазами и видимым левым краешком губ.

— А я думал, ты сегодня не придешь, — как ни в чем не бывало произнес он.

— Привет! — Силь тяжело оперлась рукой о сиденье своего аппарата, надеясь, что ее дрожь со стороны не очень заметна. — Я договорилась с врачом каждый день ездить на перевязки. И Кэм обещала, что буду каждый день ее навещать.

— Повезло ей! — весело оценил Маккинан. — Ты не возражаешь, если я тебя провожу?

— Буду рада, — Сильвер решительно зашагала рядом с его коляской. — Как ты себя чувствуешь?

— С каждым днем все лучше и лучше, — бодро ответил Бриан. — Надеюсь, что скоро меня отпустят из клиники и позволят вернуться к нормальной жизни.

— А что ты тут делаешь? — спохватилась девушка.

— Тебя встречаю, — спокойно признался он. — Решил, что мне будет спокойнее, если я тебя доведу до самых дверей.

— Ты же думал, что я сегодня не приду! — Сильвер улыбнулась.

— Но ты же пришла, — резонно заметил Бриан. — Я тут просто прогуливался на всякий случай.

— Вот видишь — и мне повезло! — в его присутствии девушка почувствовала, как липкий страх отступает. — Если бы не твоя привычка к прогулкам, еще неизвестно, что бы со мной было вчера.

— Сегодня ничего такого не случится, — строго произнес Маккинан. — Я с утра несколько раз объехал все парковые аллеи и даже в пару кустов забрался, куда можно вкатиться на колесах, — там определенно никого нет. Хотя вообще‑то вчера здесь было столько сотрудников Железной Микки, что сунуться в такое местечко на следующий день — со стороны преступника чистое самоубийство!

— Давай поменяем тему, — предложила Силь, двигаясь по дорожке рядом с подладившейся под ее походку инвалидной коляской.

— Отличная мысль, — одобрил Бриан. — Та женщина, которая вчера тебя увезла, и есть Дороти Монтего?

— Да, это она, — охотно подтвердила девушка. — Она вчера еще со мной посидела, успокоила меня. А еще вчера у меня в гостях был твой лидер.

— Дольер? — казалось, он переспросил только из вежливости, а на самом деле совершенно не удивился.

— Ну да, — подтвердила Сильвер. — Он расспрашивал, успела ли я рассмотреть того… кто в нас стрелял. Дороти считает, что господин Дольер ведет собственное расследование. Но ведь так не принято… Почему он не может просто предложить свою помощь службе безопасности, если действительно хочет как‑то посодействовать? Разве госпожа Войцеховская ему откажет?

— Железная Микки? — Бриан покачал головой. — Она может отказать кому угодно — подозреваю, что даже самому командору.

— А разве в такой момент не все службы "Одиннадцати" должны работать вместе? — осторожно поинтересовалась девушка.

— Службы службами, а их лидеры — обычные люди, — рассудительно заметил Бриан. — У них есть свои симпатии и антипатии, и трудно иногда перешагнуть через годами складывавшуюся неприязнь… Но хорошо бы Войцеховская оценила предложенную помощь: сотрудничество с Дольером вашему "женскому клубу" пойдет только на пользу!.. Ну так что, ты рассмотрела того "мертвеца" в парке?

— Не больше, чем ты, — буркнула Силь, обидевшаяся на второй раз помянутый "женский клуб", прозвучавший не в самом приятном контексте. — Он же был в шлеме! А тогда, у доктора Эсстена… если это тоже был он… я видела только часть ботинка и руку — я по рукаву и догадалась, что это "мертвец"!

— Ну, может, оно и к лучшему, — Маккинан пожал широкими плечами. — Как бы еще довести до его сведения, что ты его не разглядела?.. Может, тебе стоит несколько дней посидеть дома и никуда не выходить?

— Ты прямо как Дороти! — возмущенно повернувшись к нему, Сильвер едва не упала, споткнувшись. — Она тоже готова запереть меня в четырех стенах! Я не собираюсь подчинять свою жизнь какому‑то убийце!

— Мне просто не нравится, что ты носишься по всему Города безо всякой защиты, — буркнул Бриан. — И дрожишь от страха на незнакомых парковках — даже не пытайся меня убедить, что это не так!

— Я твоей помощи не просила! — ледяным тоном отрезала девушка. — Как‑нибудь и сама добралась бы до клиники!

— На это можно и обидеться, — он задорно ухмыльнулся краешком рта. — Повезло тебе, что я вообще не обидчивый и понимающий парень!

Несколько секунд Сильвер оторопело смотрела на него, а потом засмеялась. На Бриана невозможно было сердиться! Кроме того, и он, и Дороти Монтего искренне заботились о ней — разве на такое злятся?!

— Извини, пожалуйста, — отсмеявшись, проговорила она. — На самом деле я очень тебе благодарна, что ты меня встретил. Вчера в мой чип закачали программу по проверке пульса и общего состояния, определению моего местонахождения и еще кучу всякой всячины. Госпожа Войцеховская поклялась, что служба безопасности глаз с меня не спустит, даже если ей придется ходить за мной лично! Дороти сегодня занимается какими‑то своими делами, но пообещала наведаться ко мне домой. И даже лидер Центра летной подготовки, если не ошибаюсь, вчера попросил меня связываться с ним в любое удобное и неудобное время. В данный момент я должна чувствовать себя самым защищенным человеком на "Одиннадцати". Но, несмотря ни на что, я все равно жутко боялась, пока не увидела тебя.

— Обещаю — тебя больше никто не обидит, — серьезно сказал Бриан и осторожно взял ее за здоровую руку.

— Хорошо, — в это невозможно было не поверить.

Они направились к дверям клиники, и Сильвер поймала себя на мысли о том, что даже молча идти, держась за руки, очень приятно. Несмотря на то, что ее защитник сидел в инвалидном кресле, она не сомневалась, что в случае опасности Маккинан сумеет ее "прикрыть" гораздо лучше, чем служба безопасности и Центр летной подготовки, вместе взятые и возглавляемые лично своими лидерами. И главное — он сам в этом тоже был абсолютно уверен. Бриан взрослый, умный и сильный. Он умеет принимать решения и нести за них ответственность, ни на кого не оглядываясь. Так спокойно Сильвер раньше чувствовала себя только рядом с отцом, а последние три года и вовсе была лишена этого ощущения…

Она побывала на перевязке, потом зашла в палату к Камилле, поболтала с Сережей, который сегодня дежурил у сестры. Он деликатно оставил подруг на некоторое время наедине. Сильвер быстренько выложила Кэм последние новости и сплетни, надеясь, что Леснова ее слышит и природное любопытство заставит ее побыстрее прийти в себя, чтобы полноценно участвовать в жизни Силь. Она так упорно подкалывала подружку рыжим "мертвецом", что просто не могла не отреагировать на дальнейшее развитие событий. Сильвер была в этом совершенно уверена!

Потом они с Брианом сидели в парке и ели мороженое. Он рассказал Силь столько забавных историй, что, смеясь, она совершенно забыла о том, что произошло вчера на этом же самом месте. И, по правде говоря, ей совершенно не хотелось уходить — она бы с радостью осталась, если бы не назначенный сеанс у психолога. Сильвер уже побывала на сеансе у Саманты Дрейк и не видела особого толка в новых посещениях, но портить свою медицинскую историю не собиралась, тем более что и Маккинан, узнав, что она торопится на психологическую реабилитацию, принялся активно ее подгонять. Он довел девушку до парковки и оставался там, пока ее "сильвер" не поплыл, набирая скорость, к проезжей части. Обернувшись, Силь помахала на прощание и крикнула, что придет завтра.

Кабинет Саманты Дрейк располагался в частном секторе третьего уровня Города. Это небольшое помещение на первом этаже жилого здания имело отдельный вход, небольшую прихожую, приемную, не имеющую постоянного секретаря, зато завешенную и заставленную разнообразными голографическими картинами, панно и статуэтками, и собственно кабинет. Излишества вроде приватной зоны или второго выхода не предусматривались. По сравнению со стерильной чистотой и идеальным порядком кабинета доктора Эсстена здесь был полнейший бардак, однако почему‑то именно он создавал подобие домашнего уюта. Сильвер еще в первое посещение поймала себя на мысли о том, что не удивится, если хозяйка выйдет к ней в пижаме и тапочках и вместо традиционных чая и кофе по — свойски предложит "дернуть" по алкогольному коктейлю.

— Добрый день! Проходите, проходите, — судя по слегка затуманенному взгляду и всклокоченной прическе психолога, она только недавно заставила себя оторвать голову от подушки. — Присаживайтесь, пожалуйста. Чаю или кофе хотите?

— Нет, спасибо, — осмотревшись, Сильвер, предоставленная самой себе, выбрала удобное кресло с чуть потертыми подлокотниками.

— Но вы же не будете возражать, если я выпью кофе? — в голосе Саманты Дрейк прозвучали просительные нотки.

— Не буду, — улыбнулась девушка.

Пока психолог активировала небольшую портативную кофеварку на две чашки, Силь рассматривала кабинет и его владелицу. На первом сеансе девушка была слишком перевозбуждена, чтобы нормально себя чувствовать, и им даже пришлось свернуть встречу раньше, чем было положено, поскольку психолог вынуждена была растерянно признать, что общение как‑то "не идет".

Теперь у Сильвер появилось достаточно времени, чтобы хорошенько разглядеть своего нового доктора. Саманте Дрейк могло быть от тридцати пяти до пятидесяти лет — на первый и второй взгляды это не определялось. У нее были крупные руки, и сама она производила впечатление массивности, хотя полной не была. Основным "достоинством" ее лица был внушительный, прямо‑таки выдающийся нос, клювом нависавший над пухлыми губами. В карих глазах застыло простодушное выражение, но оно казалось настолько нарочитым, что Силь тут же заподозрила, что это впечатление обманчиво. "Под ершик" подстриженные русые с легкой проседью на висках волосы на затылке стояли забавными хохолками, а шею примерно до середины прикрывали чуть более длинные прядки.

Как и ее кабинет, Саманта Дрейк производила впечатление уюта и умела располагать к себе. В первый их сеанс она не стала с порога тут же "убалтывать" Сильвер всякими "успокаивающими методиками", да и сейчас сосредоточенно молчала, заваривая кофе. На самом деле, как предположила девушка, психолог дала ей время немного освоиться на новом месте. Похоже, сегодня доктор Дрейк была намерена провести сеанс по всем правилам. Оторвавшись от созерцания хозяйки, Силь принялась разглядывать убранство небольшого кабинета.

Здесь было так же много "украшательств", как и в приемной. Первым, что бросалось в глаза, были статуэтки кошек, стоявшие буквально на всех поверхностях — на комоде, полочках, тумбочке рядом с кушеткой, на столе и даже на стуле, к нему придвинутом. Кошки сидячие, лежачие, прогуливающиеся, подпрыгивающие за бабочками, вытягивающие лапы, с высоко поднятыми хвостами — они были исполнены в основном в пластике, но многие — довольно искусно. Даже голографические панно на стенах изображали разнообразных представителей семейства кошачьих: на одном на травке расположилось семейство львов, а на другом рысь притаилась на ветке дерева, ожидая ничего не подозревающую добычу… Пару — тройку из зверушек можно было запросто принять за живых. Особенно Сильвер понравилась одна керамическая фигурка, раскрашенная крупными серо — белыми полосами, со светло — зелеными глазами. Если бы не скромные размеры, ее можно было бы принять за настоящую кошку.

Кроме кошачьих скульптур, кабинет привлекал внимание обилием мягких пуфиков. Чуть ли не десяток удобных сидений оказались беспорядочно разбросаны по полу, порой встречаясь в самых неожиданных местах. Один, например, обнаружился под полками — там точно никто не мог бы на нем усесться с комфортом; краешек другого и вовсе выглядывал из‑под кушетки, куда, судя по всему, пуфик запихнули силком, а он при этом сопротивлялся. С первого взгляда на кабинет казалось, что наиболее перспективным направлением работы его владелица считает групповые занятия — иначе зачем бы ей понадобилось такое количество сидений?..

— О, вот и кофе! — с несколько преувеличенной бодростью произнесла, наконец, доктор Дрейк. — Вы уверены, что не хотите чашечку?

— Нет, спасибо, — Сильвер вообще не любила кофе — ей не нравился его горький вкус. — Как у вас… интересно! Вы любите кошек?

— Обожаю, — призналась ее собеседница, с удовольствием вдыхая аромат, поднимающийся от своей чашки. — У меня дома их три, и я с огромным трудом удерживаюсь от того, чтобы не завести еще десяток.

— А я за день до пожара в "ДиЭм" как раз подобрала котенка, — неожиданно для себя призналась Силь. — Он каким‑то чудом попал в подъезд дома, где я сейчас живу…

— Когда они маленькие, они такие забавные! — улыбка совершенно преобразила лицо Саманты Дрейк, сделав его на удивление привлекательным — даже выдающийся нос отчасти перестал привлекать к себе повышенное внимание. — На самом деле вам можно позавидовать! Конечно, кошки и во взрослом состоянии — само очарование, но котята — это нечто особенное. Как вы своего назвали?

— Василием — у моих дедушки и бабушки когда‑то был кот с таким именем… — Силь начала рассказывать, и уже через несколько минут забыла о скованности, которая всегда присутствовала в ее общении с плохо знакомыми людьми.

Вскоре они с Самантой уже болтали, как старые подружки. От кошек перешли к обсуждению фото — сафари — нового развлечения, вошедшего в моду около трех лет назад. Его устраивали под Городом Восемь — там в буферной зоне Пустоши были созданы все условия земной саванны, где в естественных условиях обитали разнообразные животные, в том числе и хищные. Потом немного поговорили об увлечениях вообще, с этой темы перешли на хобби Сильвер, ставшее уже практически профессией. А там понемногу дошло и до "больного вопроса" сгоревшего клуба "ДиЭм"…

Девушка не имела понятия, почему общаться с Самантой Дрейк оказалось так легко: то ли потому, что она заранее расслабила пациентку, поболтав с ней на отвлеченные темы, то ли потому, что Силь уже рассказывала о своих ощущениях Бриану и была готова все повторить. Но, как бы то ни было, на этот раз она действительно ощутила, что ей становится легче. Страшные картины, уже несколько раз "проговоренные" вслух, понемногу отступали, постепенно превращаясь в призраков. Только саднящая правая ладонь пока активно напоминала об ожоге и всем, что с ним связано.

— Знаете, вы мне больше помогли, чем доктор Эсстен, — смущенно призналась Силь. — Может, это связано с тем, что у вас тут все так… по — кошачьи устроено?..

— Да нет, конечно! — Саманта весело рассмеялась, снова став на удивление милой. — Рудольф — отличный специалист, и он бы непременно вам помог! Просто с ним вы начали работать, когда рана еще была слишком свежа. Ну, и он бывает несколько… чересчур прямолинеен и стремителен, забывая о том, что каждому человеку нужно разное количество времени, чтобы "созреть" для разговора. Вот вчера, к примеру, у нас с вами беседа не получилась. Наверное, доктор Эсстен в такой ситуации постарался бы хоть что‑нибудь вытянуть из вас, заставил бы работать над собой, как он обычно говорит. А я предпочитаю немного подождать. Каждое слово должно быть сказано в свое время, и иногда лучше набраться терпения, а не подгонять ситуацию.

Она отставила пустую чашку и подмигнула Сильвер.

— Ну что ж, а теперь я готова выслушать любые ваши жалобы, — она немного подалась вперед в своем кресле. — Для начала, если нет возражений, предлагаю жаловаться на сны!

И Силь начала жаловаться. Она действительно очень плохо спала, и обусловлено это было уже не только взрывом в "ДиЭм", но и всеми последовавшими за ним событиями. Правда, она все же воздержалась от откровений по поводу гибели Беверли Кларк и похищения профессора Эсстена, но, по мнению Саманты, и одного взрыва было более чем достаточно для серьезных ночных кошмаров (в этом Сильвер была с ней согласна). Девушка и в самом деле видела страшные сны, но, к счастью, просыпаясь, не запоминала их жутких подробностей.

— Это нормально, организм так защищается, — Саманта Дрейк сочувственно похлопала Силь по здоровому запястью. — Ваш мозг в шоке. Нужно выговориться, чтобы прогнать страх, нужно много раз просмотреть жуткие картины, чтобы они перестали казаться такими уж ужасными. Потом все забудется. Мне всегда казалось, что человеческий мозг устроен чрезвычайно удобным образом. В нем имеется множество "предохранителей", без которых мы бы просто сходили с ума… Правда, если подумать, — покачав головой, добавила она, — животным повезло еще больше: у них, похоже, "предохранители" работают лучше.

— Значит, вы думаете, это когда‑нибудь пройдет? — с надеждой переспросила Сильвер.

— Разумеется, дорогая, все когда‑нибудь проходит, — философски вздохнула Саманта. — Главное — понять, что порой мы ничего уже не можем сделать. Пока человек считает себя в силах справиться с любой ситуацией, он нервничает, когда у него что‑то не получается, и испытывает чувство вины. А по сути гораздо лучше быть фаталистом.

— Странная какая‑то позиция, — повела плечами девушка.

— Разумеется, я не собираюсь навязывать вам собственный взгляд на жизнь, — улыбнулась психолог. — Но давайте рассмотрим любую ситуацию из вашей собственной. Ну, например, всем нам доводилось так или иначе терять близких людей: друзья или родственники отдаляются от нас, в силу разных причин перестают общаться, уезжают…

— Или умирают, — тихо добавила Силь.

Саманта Дрейк внимательно посмотрела на нее.

— И такое тоже случается, — согласилась она после небольшой паузы. — Но нашим близким, когда они умирают, хотелось бы, чтобы мы не слишком долго их оплакивали. Подумайте: вам бы самой хотелось, чтобы ваши родственники потратили свою жизнь на круглосуточные рыдания и размышления о том, как им теперь без вас плохо? По сути, прощаясь с ушедшими, мы жалеем не столько их, сколько себя…

Сильвер вздохнула. Что‑то похожее говорил ей и Бриан… Наверное, они оба правы…

— Ну что ж, давайте на сегодня закончим, — благодушно предложила доктор Дрейк. — Вы по — прежнему не хотите кофе? Или, может быть, чаю?

— Пожалуй, от чая не откажусь, — после долгого разговора у Сильвер слегка першило в горле, и она подумала, что теплый напиток придется как раз кстати.

— Вот и чудесно! — просияла Саманта. — У меня после вашего приема как раз свободное время — один из пациентов предупредил, что не сможет прийти. Если вы составите мне компанию хотя бы минут на пятнадцать, это будет уже не бестолково потраченное время! И потом, за чаем беседа всегда идет как‑то проще, вы не находите? Мы с Рудольфом частенько устраивали такие вот посиделки!

— Вы с доктором Эсстеном — друзья? — скорее для поддержания беседы, чем с какой‑то другой целью поинтересовалась Сильвер, пока хозяйка с видимым удовольствием развлекалась варкой кофе и завариванием чая.

— О, Рудольф — человек по — своему уникальный! — радостно откликнулась та. — Если узнать его поближе, с ним невозможно не общаться! Большинство его пациентов рано или поздно переходят именно в категорию друзей или, по крайней мере, приятелей. Разумеется, квалификационной комиссией это может рассматриваться как нарушение в некотором роде, но, с другой стороны, Рудольф никогда не переходит этой границы, пока не уверен, что человек уже не нуждается в его услугах как профессионала, поэтому обычно к нему не цепляются.

— Наверное, у него много интересных знакомств, — все с тем же отсутствующим видом заметила Силь.

— Ну, у доктора Эсстена и в самом деле широкая практика, — благодушно отозвалась Саманта. — Он считается одним из лучших специалистов по выведению из шокового состояния и депрессии. Именно поэтому его в свое время пригласили работать в Центр летной подготовки. Рудольф умеет найти подход буквально к любому человеку, и очень странно, что вас направили ко мне после нескольких сеансов у него… Может быть, он сейчас слишком загружен?.. У меня, конечно, с практикой посвободней… Или… вы в принципе недолюбливаете мужчин?

— Да нет, что вы! — от такого предположения девушка даже развеселилась. — Я абсолютно нормально отношусь к противоположному полу, да и доктор Эсстен мне скорее понравился, чем нет. Правда, мне, как и вам, показалось, что он склонен немного подгонять события. Во всяком случае, разговаривать с вами мне гораздо… уютней…

— Спасибо за комплимент, — разулыбалась в ответ доктор Дрейк, водружая внушительную чашку чая на столик перед гостьей. — Но я уверена: если бы вы лучше узнали Рудольфа, он бы вам тоже понравился. Вы не поверите, с какими ужасными, по — настоящему чудовищными случаями он справлялся!

— А вы никогда не работали с "мертвецами"? — Сильвер немного поерзала, поудобнее устраиваясь в своем кресле.

— Несколько раз бывало, но ни разу не с такими запущенными случаями, какие попадались Рудольфу, — с некоторой торжественностью провозгласила Саманта. — Ему довелось работать с по — настоящему выдающимися личностями! Например, тот же Леннокс Норте — вы можете себе представить, что творилось с этим мальчиком, когда он вернулся из космоса, чудом оставшись в живых?!

— Наверное, не могу, — согласилась Сильвер. — Вряд ли вообще хоть кто‑нибудь из обитателей "Одиннадцати" вообще мог бы это себе представить…

— Ну, после прохождения курса их стало двое: собственно господин Норте и Рудольф, — заметила доктор Дрейк, сделав глоток из своей чашки. — Откровенно говоря, данный случай весьма интересовал меня, как, впрочем, и всех остальных представителей нашей профессии. Однако в этом смысле Рудольф непреклонен, словно скала, и ни одна квалификационная комиссия не сможет обвинить его в том, что он не соблюдает достойную этику. Он никогда и никому ни словом не проговорится о том, как ему работалось с человеком — легендой, Ленноксом Норте.

— А вы тоже с ним знакомы? — вяло поинтересовалась девушка.

По правде говоря, ее не очень интересовал "мертвец — возвращенец". Она помнила, какой ажиотаж вызвало его возвращение десять лет назад, и пыталась прочитать книгу, которую он написал (папа говорил, что это должен прочесть каждый культурный человек на ковчеге). Но слог господина Норте показался ей каким‑то "рваным", а странная философия не пробудила сочувствия. В итоге книгу Сильвер так и не дочитала. Может, тогда она просто была слишком маленькой, чтобы что‑то там понять? Силь подумала, что надо бы попробовать снова взяться за книжку космопилота — ведь он вернулся из своего "смертельного" путешествия как раз приблизительно в ее возрасте. Может быть, теперь ей будут более понятны его переживания и все, что он хотел бы сказать?.. Ужасно не хотелось чувствовать себя безграмотной дурочкой среди культурных людей!..

— Леннокс — очень милый молодой человек, — с несколько преувеличенным энтузиазмом высказалась Саманта. — Многие могут счесть его странным… Ну, когда он только вернулся, это было еще более заметно. Сейчас, пожалуй, единственное, в чем его упрекают — это привычка к затворничеству, нежелание общаться с людьми. Но его можно понять: в первый же год его буквально преследовали новоявленные друзья и поклонники. После таких потрясений любой человек будет чувствовать себя неуютно и постарается отстраниться от лишних контактов с миром.

Сильвер промычала нечто нечленораздельное. Она по отцу хорошо помнила, что такое пресловутая "слава", когда любой человек считает своим долгом пожать тебе руку или сказать, как счастлив познакомиться. Правда, Александр Фокс умел мягко отклонять подобные проявления "дружелюбия", и его семья была ограждена от навязчивого внимания окружающих. Правда, маме как раз нравилось, когда их узнавали на улицах. Но Силь, как и отец, всегда этим тяготилась. Хотя, конечно, при таком трепетном отношении ей, вероятно, следовало, выбрать для себя другую профессию — более спокойную и менее публичную… Она в который раз порадовалась тому, что у нее хотя бы достаточно распространенная фамилия, чтобы ее не ассоциировали сразу с Александром или Джеймсом Фоксами. Маме вон родовое имя вообще показалось слишком "тусклым", она с позволения отца предпочла сохранить девичью фамилию.

— Собственно, это как раз Леннокс в свое время познакомил меня с Рудольфом Эсстеном, — продолжила словоохотливая доктор Дрейк. — Мы с семейством Норте были соседями, и я помню нашу "легенду" совсем маленьким мальчиком. Его родители умерли рано, и я помогала ему справиться с депрессией — это нас еще больше сблизило. Ленни с детства называли странным — как, впрочем, и всех городских "мертвецов". Все‑таки нужно обладать очень особенным складом характера, чтобы, будучи вполне устроенным в жизни, добровольно согласиться пожертвовать собой ради других. Но вообще‑то Леннокс искренне считал, что ему должно повезти. Он любил порассуждать о новых мирах и о том, как нам всем будет здорово жить на планете, к орбите которой "причалит" "Одиннадцать"… Когда его не выбрали в очередную экспедицию, парень был просто безутешен, а все его знакомые втихомолку радовались… И вдруг в день проводов я получила по коммуникатору извещение от него о том, что им заменили другого космопилота! Это был настоящий шок…

Она поднесла чашку ко рту и некоторое время помолчала. У Сильвер мелькнула мысль о том, что доктору Дрейк самой не помешало бы проконсультироваться у хорошего психотерапевта. Судя по всему, события десятилетней давности до сих пор не давали ей покоя. Но сидеть в этой "кошачьей" комнате и слушать Саманту было приятно.

— В отличие от Ленни никто из его знакомых не заблуждался по поводу успеха этой экспедиции, — доктор Дрейк покачала головой. — Нет, конечно, каждый раз, когда в космос отправляется очередная исследовательская группа, "Одиннадцать" замирает в ожидании, надеясь на лучшее. Но со временем этой надежды становится все меньше и меньше. Или, может быть, ее убавляется с возрастом… В общем, все близкие Ленни, получившие уведомление, совершенно не обрадовались тому, что сбылась‑таки его мечта поскорее отправиться к звездам. Мальчишка совершенно не представлял себе, к чему так настойчиво стремился! Ну а когда он вернулся, это было что‑то вроде чуда! Удивительное, потрясающее чувство, что еще не все потеряно, что можно вернуться и… оттуда! Думаю, в первые дни после возвращения Леннокса Норте все храмы всех конфессий ковчега были буквально переполнены. Ведь в нашей истории известны всего лишь семь человек, которые, перешагнув порог космочелнока, отправлявшегося к другому миру, затем снова оказались на "Одиннадцати"! На подобное никто и не смеет рассчитывать — скорее уж на действительное обнаружение дружественной нам планеты…

— Вы так говорите, как будто она никогда не будет обнаружена! — не выдержала Силь. — А ведь по прогнозам ученых мы найдем нужную точку в ближайшие семьдесят лет!

— По прогнозам ученых, которые жили на планете Земля два с половиной столетия назад? — на этот раз в улыбке Саманты явственно проскользнула грусть. — Сколько экспедиций с тех пор отправилось на исследование планет, признанных потенциально годными для нас?

— Может, они до сих пор не нашли нужного мира, потому что и сами не верят в то, что способны его найти? — Сильвер повела плечами.

— Надеюсь, что все‑таки верят, — ее собеседница вздохнула. — Во всяком случае, Ленни точно верил. Он считал, что ему просто‑таки должно повезти. И ему на самом деле повезло. Он вернулся. Седым, надломленным, раздавленным… Но живым. Вы, наверное, помните, как его встречали, как по ковчегу моментально распространилась информация о том, что один из "мертвецов" сумел избежать смерти? Люди готовы были буквально смести друг друга за право хотя бы посмотреть на него издали. Служба безопасности на границе Города Два усилила посты вчетверо, поскольку тогда к нам рвались не только законопослушные горожане со всего ковчега, но и невероятное число пустошников, приходилось буквально ставить кордоны, по слухам, был даже применен один из запрещенных газов, который чуть ли не сильнее "Слезы"! Власти, опасаясь беспорядков, ввели комендантский час, командор специальным указом разрешил проверять чипы у лиц, вызывающих подозрение, в любое время дня и ночи, хотя правозащитники и вопили в голос, что это вопиющее попрание самого понятия свободы! Творилось что‑то невероятное!.. И в центре этого оказался Леннокс Норте, который если и хотел славы, то совершенно не такой! Он мечтал, что толпа будет носить его на руках, но не за то, что он всего лишь выжил, а за то, что открыл для всех нас новый мир!..

Сильвер плохо помнила весь ажиотаж, который десять лет назад вызвало возвращение Леннокса Норте. Едва после его прибытия в Город стали прибывать "паломники", отец тут же вывез семью на другой конец ковчега в симулятор африканской саванны. Поэтому тринадцатилетняя Силь гораздо лучше запомнила относившиеся впечатления от встречи с настоящими львами и бизонами во время сафари, чем оставшуюся в сторону шумиху по поводу космопилота — "возвращенца". Как ни крути, а путешествие по казавшейся бескрайней песчаной пустыне на крупных бронированных магнитомобилях под присмотром инструкторов казалось ей тогда гораздо более увлекательным, чем любые последствия космических экспедиций.

— Разумеется, когда он вернулся, ему тут же потребовалась реабилитация, — продолжала тем временем Саманта. — Сначала, конечно, Ленни попал в клинику, где за ним несколько дней наблюдали ведущие специалисты, — светила медицины готовы были передраться за право оказать ему помощь или провести необходимые исследования. Помню, как‑то раз рассерженная долгим ожиданием толпа чуть не начала штурмовать заведение, и службе безопасности пришлось привлечь к работе на улицах космопилотов. Войцеховская тогда только — только вступила в новую должность, и к людям, требующим немедленно показать им вернувшегося "мертвеца", вышел Старый Лис — Израэль Вайс… Он всегда одним взглядом умел успокаивать, но тут едва не смели и его. От беспорядков спасло только официальное объявление о том, что службе безопасности разрешено задействовать направленную "Слезу", уже давно запрещенную на "Одиннадцати". Потом по этому поводу еще долго разорялась экологическая служба — дескать, командор не имел права единолично принимать решение, которое может угрожать всему ковчегу… Но угроза отлично сработала, да и несгибаемость Вайса сыграла свою роль: никто не сомневался, что Старый Лис без колебаний отдаст нужные приказы, и люди отступили и оставили Ленни в покое. Правда, ненадолго. Я навещала его в клинике, и помню, что он хорошо понимал: ему не удастся вечно прятаться от "поклонников". И нужно либо полностью менять биографию, чип, переезжать и прятаться с помощью службы безопасности, а потом всю жизнь бояться, что кто‑нибудь из пронырливых соседей или журналистов узнает, куда ведут следы выжившего "мертвеца". Ленни отказался от предложенной ему охраны и программы защиты. Он сказал, что лучше пройти через это сразу, чем растянуть на долгое время.

— А почему Норте стал не вашим пациентом, а доктора Эсстена? — заинтересовалась Сильвер. — Если вы не только знакомы, но уже однажды помогли ему справиться со стрессом, он, наверное, мог попросить, чтобы медслужба направила его к вам.

— Он действительно просил об этом, но я отказалась, — доктор Дрейк опечаленно вздохнула. — Я была вынуждена так сделать. Как раз из‑за того, что мы друзья, я слишком близко к сердцу принимаю все беды и проблемы Леннокса. Это стало заметно еще в тот раз, когда я помогала ему с реабилитацией после смерти близких. Боюсь, если бы я взялась за новую проблему, то не только не помогла бы Ленни, но и сама оказалась вовлечена в слишком сильные переживания. И, вероятно, рано или поздно вынуждена была бы навестить кого‑нибудь из коллег, а то и насовсем оставить свою практику. Собственно, администрация медицинской службы интересовались моим мнением лишь потому, что на этом настаивал сам Леннокс, а высоким решением мне бы наверняка не отдали такого пациента — квалификационная комиссия, естественно, сочла бы меня чересчур близко знакомой с пациентом, чтобы подобная работа выглядела этично. Так он и попал к Рудольфу Эсстену, который в наших кругах уже тогда обладал весьма весомой репутацией…

— И доктор Эсстен помог господину Норте справиться с депрессией? — разумеется, этот вопрос можно было бы отнести к разряду риторических, но в повисшей паузе Сильвер почувствовала себя обязанной как‑то подбодрить рассказчицу.

— И с депрессией, и с боязнью толпы, которая у него стремительно развивалась, и с целым "букетом" тяжелых психологических состояний, — махнула рукой Саманта. — Только представьте себе, как невероятно тяжело жить, если ты в толпе чуть ли не в обморок падаешь, а вокруг тебя так и норовят сомкнуться преданные "почитатели"! Полгода реабилитации у доктора Эсстена — и Леннокс уже мог спокойно ходить по улицам, выступать на публике, улыбаться… Разумеется, он уже никогда бы не стал тем восторженным мальчишкой, который отправился покорять космические просторы, но Рудольф и без того совершил почти чудо!

— Жаль, что мне не удалось найти с ним общий язык, — вежливо слукавила девушка. — Но я надеюсь, что и вам удастся совершить такое же чудо для меня!

— Уверена, что удастся, — тепло улыбнулась доктор Дрейк, отставляя в сторону опустошенную за разговором чашку кофе. — Если позволите, я дам вам один совет. В свое время Рудольф сказал это Ленноксу, и тогда я была не согласна с сутью проблемы, однако, как показала практика, он великолепно сработал. Во всяком случае, Ленни точно помогло.

— И что же это за совет? — поинтересовалась Сильвер.

— Постарайтесь как‑то оформить, идентифицировать свои страхи, — медленно, тщательно подбирая слова, произнесла Саманта. — Придайте им форму, превратите в своих врагов — так их проще победить. Леннокс никогда не уточнял, что именно сделал и как сражался со своими страхами, только говорил, что это придало жизни новый смысл. Вы попали в трудную ситуацию, но вам как раз должно быть проще, чем Ленни. Насколько мне известно, служба безопасности все еще занимается расследованием. У вас наверняка достаточно связей, чтобы быть в курсе того, что там происходит. Как мне кажется, если вы каким‑то образом ощутите свою причастность к окончательному разрешению ситуации, вам станет легче. Вы, как и Ленни, теряетесь, когда чувствуете, что не можете контролировать ситуацию. Когда служба безопасности огласит свое окончательное заключение, вы или убедитесь, что были не в силах повлиять на процесс, или поймете, что виновные все же наказаны. На самом деле второй итог, с точки зрения психологии, для вас даже более желателен…

Сильвер вздохнула. Оказаться причастной к ситуации? Ну что ж, она уже и так по самые уши во всем этом замешана, несмотря на все предупреждения и опасения дяди Шандара! Вот этот совет от психолога Бриану бы точно не понравился… Но у нее, похоже, особого выбора нет.

— А почему вы считаете, что у меня достаточно связей, чтобы быть в курсе расследования службы безопасности? — осторожно поинтересовалась девушка, ставя чашку на столик.

— Когда медицинская служба официально направляет ко мне человека, я предпочитаю заранее собрать о нем сведения, — Саманта Дрейк покачала головой. — Рудольф обычно составлял впечатление о пациенте с его слов, безошибочно распознавая, насколько искренне с ним говорят, но я так не умею, поэтому мне лучше знать человека заранее. Так что я немного ориентируюсь в вашей ситуации и могу примерно представить, какими связями должна обладать дочь Александра Фокса — человека, ничуть не менее известного на ковчеге, чем тот же Леннокс Норте.

— То, кем был мой отец, не обязательно должно определять направление моей собственной жизни, — довольно холодно заметила Сильвер.

Она не любила радостно распахнутые глаза и бесконечные восторги по поводу и без, которые, как правило, случались у окружающих, едва они узнавали, что Силь — из "тех самых Фоксов". Впрочем, Саманта Дрейк, кажется, не была склонна к излишним "охам" и "ахам", поскольку знала родословную пациентки с начала знакомства и дала понять это только сейчас, когда речь зашла о психологическом "рецепте".

— Я не хотела вас обидеть, — примирительным тоном заметила доктор. — Представляю себе, как вам, должно быть, тоскливо слышать в стотысячный раз: "Ах, так вы дочь такого‑то…"! Но на самом деле я не сомневаюсь, что при желании вы приобретете не меньшую известность, чем ваш отец. После нашей предыдущей встречи вы меня заинтриговали, и я некоторое время покопалась в Сети, отыскав там ваши песни. Не сочтите это за попытку польстить, но я бы сказала, что у вас весьма большие перспективы в творчестве. Вы уже сейчас находитесь на том уровне, которого люди обычно достигают не раньше, чем лет в тридцать.

— Спасибо, — Сильвер смутилась.

Когда с ней говорили о творчестве, она почему‑то всегда ощущала неловкость, как будто на самом деле ее песни писал кто‑то другой, а все лавры потом начинали приписывать ей. Кэм часто шутила, что с ее скромностью их группа могла бы умереть от голода, если бы не ее собственная, "лесновская", хватка. Мол, не будь рядом Камиллы, Силь так бы и сидела у себя дома, сомневаясь, достойны ли ее произведения публичного исполнения. И скорее всего неизменно приходила бы к выводу, что совершенно недостойны. По правде говоря, она иногда так думала даже после их успешных выступлений…

Чувствуя себя не в своей тарелке, Сильвер попрощалась с доктором Дрейк немного скованно, едва назначив время следующего приема, поблагодарив хозяйку за чай и выскочив за дверь. Уже заводя "сильвер", она поймала себя на странном чувстве: смеси усталости и удовлетворения. Несмотря на необычную болтливость, разноцветный бардак в кабинете и то, что доктор Дрейк заранее озаботилась сбором информации о новой пациентке, любительница кошек ей очень понравилась. Рядом с ней Силь ухитрилась почувствовать себя почти расслабленно, а вот в присутствии доктора Эсстена ее не отпускало внутреннее напряжение. Если бы не привходящие обстоятельства в виде исчезновения профессора и последовавшего за этим покушения на нее саму, Сильвер бы только порадовалась тому, что попала все‑таки к Саманте Дрейк.

На вторую половину дня у девушки были запланированы хозяйственные дела, так что шустрый серебристый "сильвер" еще немного покатал ее по городу, прежде чем довезти до дома. Отпущенный на свободу Василий, которого хозяйка пока закрывала в комнате, чтобы лишний раз не раздражать строгую родительницу, встретил ее ушераздирающим мявом, жалуясь на тяжелую жизнь взаперти и требуя немедленного внимания.

— Скоро мы с тобой переедем, и я больше не буду тебя запирать, — пообещала Сильвер, торопливо подлизываясь к коту с помощью порции корма, к которой их рыжее величество отнеслось вполне благосклонно. — Будешь гулять, где и когда захочешь.

Благодарно заурчавший котенок даже ухом не повел в ее сторону, всецело отдавшись процессу поглощения еды. Сильвер быстро приготовила ужин для себя и мамы, поела и постучалась в дверь к великой писательнице, чтобы сказать, что забрала заказанные ею старые фильмы… Несмотря на то, что до вечера было еще далеко, девушка чувствовала себя уставшей — сказывалось напряжение прошедших дней, а также утренний испуг на парковке у клиники. Даже осознание того, что служба безопасности ее регулярно проверяет, не давало Силь ощущения защищенности. Вот если бы она знала, что ее охраной занимается, скажем, Бриан Маккинан!..

Тяжело вздохнув, девушка свернулась клубочком в кресле и прикрыла глаза, уговаривая себя, что она отдохнет буквально минуточку, а потом снова займется необходимыми домашними делами — например, уборкой или загрузит стиральную машину… Не прошло и нескольких минут, как она уже заснула, склонив голову на удобную плюшевую спинку. Рыжий котенок, наевшись, намурчавшись и "умывшись", забрался к ней на колени, осторожно потрогал лапкой спящую хозяйку, убедился, что она не настроена с ним поиграть, и, смирившись с судьбой, полной тягот и лишений, улегся, положив голову на подлокотник.

…Сильвер снился странный сон. Она видела человеческую фигуру в униформе "мертвеца", которую со всех сторон обступала толпа. Ей хотелось протянуть руку и выдернуть человечка из середины этого скопления народа, как куклу. Но она не могла пошевелиться, чувствуя только, что кольцо людей медленно сжимается. На какой‑то момент она ощутила себя в этом кольце, ей почти стало трудно дышать. Потом человек поднял голову и расхохотался, его звонкий смех эхом раскатился над безмолвной толпой. Девушка вздрогнула, и сон, сменив краски, перенес ее в светлые воспоминания о путешествии по саванне…

…Оперативный дежурный службы безопасности, пощелкав сенсорным пультом, по стандартной схеме подключился к чипу Сильвер Фокс. Пульс девушки был ровным и размеренным, и компьютер, моментально проанализировав данные, выдал вердикт: "здоровый сон". Дежурный переключил "напоминатель" на следующую четверть часа (если вдруг выяснится, что он "прошляпил" хотя бы одну проверку, строгого выговора не избежать, а то начальство и что похуже придумает!) и отключился от чужого чипа. Дочь Александра Фокса, которую сейчас в Городе Два берегли, как зеницу ока, спокойно отдыхала.

…Информация о том, что пульс охраняемой перешел в "размеренно — спящий" режим, поступила и еще на один коммуникатор, через Сеть подключенный к чипу Сильвер Фокс. Человек, получивший сигнал, усмехнулся: хваленая внутренняя защита службы безопасности всегда вызывала у него здоровый смех — взломать ее ему не составило ровным счетом никакого труда, а определить, что к системе подключен кто‑то еще, мог только проверяющий специалист. Но такие проверки устраивали довольно редко, и любопытный посторонний "глаз" пока не засекли — а теперь уже, наверное, и не засекут, просто не успеют… Синий "сильвер", поблескивая хромированными боками, поднялся со стоянки, расположенной у магазинчика неподалеку от дома, где проживала госпожа Фокс, и легко влился в поток магнитомобилей на оживленной ленте шоссе.