Цепь Севера

Глава 18

Артийский форт, подземные этажи

— Нет, ты не можешь! — заверещал Николай.

Он вливал в кристалл всю свою силу, но от прозрачной тюрьмы продолжали отваливаться один небольшой кусок за другим. Торчин Громов. Погибель Скверны. Чудовище, заточенное почти на целую тысячу лет, вот-вот вырвется на свободу.

Откуда? Как этот жалкий человечишка может обладать такой силой?

— Не позволю! — закричал Салтыков и бросился к семени.

Черная субстанция, плавно перетекающая из одной формы в другую, висела в воздухе над необычным, треугольным алтарем, от которого исходили волны энергии.

Николай на секунду замешкался, и, обернувшись, увидел, как от кристалла снова отвалился кусок, освобождая несколько пальцев руки пленника.

В эту же секунду последовала атака. Ноги Салтыкова будто скальпелем срезало, он даже не понял, почему начинает падать. Просто опора под ним пропала и в попытке за что-нибудь ухватиться, декус начал беспорядочно размахивать своими руками.

Кончиками пальцев правой руки он мазнул по черной субстанции, и они уже почти прошли её насквозь, когда семя решило, что не отпустит его.

Лишённый ног Салтыков почувствовал, как семя затягивает его внутрь. Оно решило поглотить неосторожного декуса, и от этого, Николай, впал в отчаяние.

Он хотел служить Им, хотел большей силы, хотел стать первым среди Их слуг, а в итоге станет кормом, для бездушной субстанции. С этим Николай мириться не собирался, он уперся обрубками своих ног в алтарь, удерживающий семя в воздухе и изо всех сил потянул свою руку обратно.

Треск осыпающегося кристалла за его спиной, семя, поглощающее его руку, Громов-младший, одним ударом уничтоживший армию слык и других порождений скверны.

Всё должно было быть не так. Это он должен был победить и как минимум, в награду, поглотить это семя, а не оно его. Торчин так и должен был оставаться лишь батарейкой, а его проклятый наследник уже почти месяц обязан кормить червей.

— Нет, нет, нет, нет! — закричал Салтыков и на его руке появился конструкт заклинания.

Вложив в него всю оставшуюся у него силу, Николай ударил сгустком энергии по алтарю, отчего тот раскололся. Семя, словно сгусток жидкой грязи опало на пол и Салтыков, стряхнув остатки субстанции со своих, покрытых язвами пальцев, победно вскрикнул.

Осталось разобраться с кристаллом. Об Их наказании он будет думать потом, позже. Сейчас, главное, не выпустить Торчина. Как это сделать Салтыков не знал, он потратил всю свою силу, но и этого оказалось мало.

Повернув голову к узнику, он увидел, как его рука, полностью высвободившаяся из тысячелетней тюрьмы, ухватилась за сколотый край и начала отламывать от кристалла большие куски.

Он ничего не сможет поделать, это чудовище выберется наружу, теперь Николай в этом не сомневался. По крайней мере, он умрет здесь и сейчас, это будет куда лучше, чем отвечать перед Ними.

В этот момент, он услышал странное бульканье и вновь обернулся к семени. Субстанция ожила, начала пузыриться и увеличиваться в размерах. Наваливающиеся друг на друга бугры густой жижи, быстро покрывали собой всё новые и новые участки пола.

Салтыков принялся работать руками, чтобы отползти в сторону, и увидел, как семя, добравшись до его отрезанных ног, поглотило их, засосав прямо в себя.

Звонкий треск упавшего куска кристалла заставил замереть его сердце, а в следующее мгновение он услышал густой, низкий и пробирающий до глубины души голос.

— Что ты, мать твою, натворил?

Арттийский форт, большой зал

Наблюдая как ошарашенные люди поднимаются с пола, я ощутил, как внутри меня что-то дернулось. Словно какая-то частичка решила вырваться на свободу, и тянулась куда-то вниз, к чему-то, что находилось под моими ногами.

— Правин, я серьезно, — ощутив новый рывок, сказал я. — Убирайтесь отсюда, живо!

Пол под ногами затрясся, со стен снова посыпалась пыль и шатающиеся балки остатка крыши. Всё, что было крупнее человеческого ногтя, я отбил цепями, а остальное никак не могло навредить моим спутникам.

Во время демонстрации моей новой силы, защитный конструкт ветром сдуло, в прямом смысле этого слова. Поэтому, когда мелкие камушки и осколки посыпались на поднимающихся с пола людей, по залу пронеслась разноголосая отборная ругань.

— А ты точно не обратишься? — спросил подполковник, отряхиваясь.

По его лицу было видно, что он поражен тем, на что я способен, а еще озабочен моей внезапно выросшей силой.

— Точно, — ответил Правину Крест. — Тем более, он не останется здесь один.

В этот момент, из двери, находящейся в противоположном от входа, конце зала, вылетел человек. Длинные неопрятные светлые волосы, такая же борода, и горящие синим огнем глаза.

Он буквально ворвался в зал, словно вихрь, и, развернувшись, запустил в дверь несколько потрясающих своей силой конструктов.

Лезвия ветра буквально разрезали камень, из которого состояла стена, а воздушный таран, ударивший вслед за ними, обрушил кладку, завалив проем, из которого появился мужчина.

— Торчин, — ошарашенным голосом произнес Рыжий и вдруг исчез. А затем, уже в моей голове, добавил. — Если что, скажешь, что меня никогда не видел!

— Да пошел ты, — ответил я, наблюдая за тем, как Торчин Громов, быстрым шагом приближается к нам.

— Убирайтесь, — хриплым голосом произнес он, смотря на обалдевших людей. — А ты, сколько у тебя времени?

Этот вопрос был адресован мне, но попытавшись ответить, я вдруг ощутил новый толчок внутри. На этот раз он был таким сильным, что мне пришлось встать на колено, чтобы совсем не упасть.

Голова закружилась, а в глазах потемнело, и я снова ощутил давление, которое оказывал на меня страж. В тот момент оно было таким, что мне казалось, будто еще мгновение и меня просто раздавит, даже где-то на задворках сознания услышал хруст моих собственных костей.

А затем отпустило, мир снова приобрел краски и у меня получилось вдохнуть пыльный воздух, который в тот момент казался самым свежим, за всю мою жизнь.

— Сколько? — подойдя ко мне спросил Торчин.

— Вот так… сразу… с места… в карьер? — пытаясь отдышаться спросил я, но видимо, древний маг моего юмора не оценил.

Он еще сильнее нахмурил кустистые брови, а руки, обвитые тугими жгутами мышц, ухватили сразу пару цепей и по ним потекли синие символы неизвестного мне конструкта. Видимо, какие-то знания, этот человек уберег, даже от своего артефакта.

— Час, может два, — подтвердил он слова Рыжего. — А где эта вонючая подмышка сарвакса?

— Сказал, что его нет, — сдал я Рыжего, без малейшего сожаления.

— Это тоже твой проводник? — спросил настороженный Кучин, медленным шагом приближаясь к нам.

— Нет, это Торчин Громов, — сказал я и снова ощутил толчок.

Кучин чуть на колени не плюхнулся, а обожание и трепет, с которым он смотрел на первого Громова, было в глазах и других членов ордена. Единственным, кто хоть что-то сказал в образовавшейся паузе, был Правин. Подполковник, с восхищенной интонацией в голосе, громко выругался, и спокойно направился к выходу.

— Теперь, ребята, нам здесь точно нечего делать, — это были единственные его приличные слова.

— Простите, я… — Кучин подошел к Торчину и попытался его коснуться, на что тот чуть не зарядил храмовнику в лоб.

— Я не из этих! — отойдя от Кучина на два шага произнес первый Громов.

— Простите! — снова, но уже смущенно произнес Кучин.

— Это твои верные последователи, — поднимаясь на ноги, с улыбкой, произнес я. — Палыч, член Ордена Хранителей Сути, вон те два блаженных, тоже оттуда, — указал рукой на глупо улыбающихся близнецов.

— Понятно, — уже спокойнее произнес Торчин. — Но всё равно, не трогай меня. И валите уже на хрен отсюда!

— Конечно-конечно, — залепетал храмовник и спиной вперед направился в сторону выхода.

— Теперь ты, — первый Громов уставился на меня суровым взглядом. — Объясни, на кой черт ты нажрался этой проклятой дряни?

— Выбора не было, — пожал плечами я. — Угурлак напал, а наш щит был без ментальной защиты.

— Ужас, с кем приходится работать, — покачал головой Торчин. — Ладно, там, снизу, сейчас появится такая большая и отвратительная штуковина. Нам придется её быстренько упокоить, а потом займемся твоими проблемами. Это она понаделала разрывов за стеной форта.

— Каких разрывов? — не понял я.

— Потом увидишь, — махнул рукой древний маг.

От первого Громова исходила какая-то невероятная сила и уверенность. Удивительный человек, тысячу лет просидел в тюрьме, из него ежедневно выкачивали силу, а он всё равно кажется сильнее всех людей в округе вместе взятых.

Хотя нет, скверна, что была во мне, её количество и та сила, которой она меня наградила, если не ставили меня с ним в один ряд, то, думаю, отставал я от него не на много ступеней. По крайней мере сейчас.

— Чего застыл, родственничек, — подмигнув мне, сказал Торчин. — Сейчас полезет.

Он оторвал от остатков своей рубахи кусок ткани и собрав растрёпанные волосы за спиной, перехватил их этим лоскутом.

Арттийский форт, плато за стеной

Игорь Миров, теряя остатки самообладания, уже был готов бросить всё и начать, с помощью родового дара, закрывать разрывы, из которых толпами валили порождения скверны.

Их было так много, что даже его желание заглянуть в портал хоть одним глазком, отошло на второй план, по сравнению с мыслями о собственной безопасности.

Как глава ИСБ, он был обязан узнать, где находится место, в котором рождается скверна. Миров был просто уверен, что такое количество монстров, могло прийти только оттуда, и, если он сможет его точно определить, то, возможно, в будущем, ему удастся уничтожить эту дрянь навсегда.

Но помимо этого, он отвечал за жизни людей, которых привел вместе с собой. Да, каждый из них был воином, каждый из них знал, что его работа, может привести к тому, что он не вернется домой. И всё же, если твари смогут до них добраться, его знаниям будет грош цена, он просто не сможет о них никому рассказать.

Несмотря на размеры и невиданный раньше внешний вид тварей, их повадки и тактики были прежними. Они сплошной волной перли на осыпающих их плетениями и конструктами людей. Заваливали своими тушами всё вокруг, но даже несмотря на столь примитивную тактику, Мирову и его людям пришлось отступать.

— Черт, — выругался Игорь и побежал к наклоненному крылу самолета.

Стараясь двигаться как можно быстрее, он пару раз поскользнулся на гладкой поверхности самолета, но всё же смог забраться повыше. Затем, по неровным краям разорванного металла, смог оказаться на крыше. Хорошо, что он, после того как смог опустить самолет, вырвал эту часть фюзеляжа, сейчас это помогло ему сэкономить время.

Оказавшись на крыше металлической птицы, Миров принялся создавать сложный конструкт, которым планировал закрыть все появившиеся перед фортом разрывы и в этот момент увидел, как из дверей стены форта выбегают люди. Но это было не всё, чуть глубже, в самом форте, творилось что-то неладное.

Самое высокое здание, с отсутствующим фрагментом крыши, начало разрушаться, складываясь внутрь, словно карточный домик. А затем, из клубов пыли вылетели две усыпанные искрами точки и устремились куда-то вверх.

Небо, прямо на глазах Игоря, стало заволакивать непонятно откуда взявшимися тучами. Тяжеленые даже на вид, практически черные валуны облаков, закрыли собою весь небосвод.

Мир вокруг погрузился во тьму. Сотрясающие землю раскаты грома заглушали собой все звуки, достигавшие ушей Мирова. Кажется, даже твари, фигуры которых, удавалось различить с помощью ярких вспышек, замерли и завороженно наблюдали за этим зрелищем. Сами же срывающиеся с небес синие игры, поражали своими размерами не только глаз, но и воображение главы ИСБ,

Никогда прежде он не чувствовал такой магии, всё вокруг, каждая толика пространства была пропитана силой. Это было нечто, настолько невероятное и недоступное для простых людей, что Миров по-настоящему испугался. Если тот, кто это всё сотворил, обернется против Империи, у неё не будет ни единого шанса. НИ ЕДИНОГО!

Срывающиеся с темных туч молнии начали бить по плато перед фортом, одновременно уничтожая десятки и сотни чудовищ, не смотря на их размеры и силу.

Приободренный этим фактом, Игорь уже хотел было спуститься вниз и вместе со своими людьми отправить в атаку, как над фортом появилось Оно.

Нечто огромное, не имеющее какой-то конкретной формы. Настолько темное, что даже на полностью лишенном солнечного света плато, Игорь легко мог разглядеть Его очертания.

Оно, словно выбираясь откуда-то из-под земли, всё больше и больше увеличивалось в размерах и в этот момент, в небе снова появились две синие точки. На этот раз они больше не казались такими маленькими.

Над одной из них был круглый конструкт, огромных размеров. Руны плетений четко читались даже с места, где находился Игорь. А нити силы, соединяющие конструкт и светящуюся точку, были заметны даже без магического зрения.

Вторая же выглядела не менее впечатляюще. Из неё, росли сотни или даже тысяча гибких, извивающихся и искрящихся жгутиков, которые удлинялись с каждой секундой, а затем раздваивались, разстраивались, заполняя и освещая собой небосвод.

А затем эти точки, синхронно, принялись атаковать Нечто. Миров сразу ощутил. Как воздух вокруг начал тянуться к форту. Ветер поднялся такой, что ему пришлось сжать пространство, чтобы согнуть металл и ухватиться за появившиеся складки.

Грохот, молнии, гул ветра, всё смешалось в один нескончаемый гул, который оглушал Игоря. Затем, черные тяжелые тучи, стали сжиматься, принимая форму копий и мчаться вниз, врезаясь своими острыми концами в темное, разрастающееся тело.

Земля тряслась, порывы ветра начали поднимать в воздух людей и тварей, срывая их со своих мест и волочить по камням.

— Это конец, — не слыша сам себя произнес Миров.

Небеса обрушались на землю прямо на глазах Игоря, земля содрогалась, а воздушные вихри уносили её далеко в высь. Что это, если не конец света? Кто или что вообще на такое способен?

Артийский форт, высоко в небе

Я обрушивал на тварь всё, на что был способен. Каждое плетение, способное нанести урон, которое было в моей голове. Каждый конструкт, который передал мне медальон. Но этого было мало.

Семя продолжало расти и кажется, будто не замечало моих атак. Даже небесные копья, конструкт, заставляющий облака принимать форму оружия и падать вниз, только немного замедлили тварь.

То же самое было и у Торчина. Древний маг лупил по растущему монстру из всех стволов, но даже если нам и удавалось нанести ему повреждения, они тут же зарастали, а тварь становилась всё больше.

— Крест, — обратился я к Рыжему. — А мы сможем её точно так же, как слык, ну ты понял…

— Ты совсем ёб*** — раздавшийся грохот, от заклинания Торчина, заглушил даже мысленные слова Креста.

— А есть варианты? — скручивая сотню, покрытых искрами цепей в одну и обрушивая их на разрастающееся семя, спросил я.

— Не знаю, — растерянно произнес Крест.

— Ну, тогда решено!

Поднявшись на потоке воздуха чуть выше, я развернул в стороны все свои цепи, а затем, зачем-то закрыв глаза, полетел на встречу проклятому монстру.

Артийский форт, не далеко от семени

Одноглазая тварь забилась в расселину, оставшуюся после обрушения одного из зданий и подняв голову вверх, наблюдала за тем, что происходило в небе.

Она чуяла запах своей цели, знала, что одна из точек, парящих высоко в небесах, это она. Тварь ликовала и одновременно была расстроена. Ей хотелось поскорее добраться до цели, Они не дали ей крыльев, поэтому тварь должна была ждать.

Наблюдая за целью, монстр увидел, как та вдруг резко, словно снаряд, бросилась вниз к семени, темные сгустки которого, волнами стали накатывать на цель и пытаться её поглотить.

Даже когда цель оказал внутри жижеобразной материи, вспышки молний просвечивали её, отчего одноглазый смог разглядеть маленький человеческий силуэт.

А затем семя остановилось. Оно перестало расти, накатывающиеся друг на друга и увеличивающиеся сгустки замерли, и монстр почувствовал боль.

То, что творилось с семенем пугало, оно будто бы исчезало, будто бы цель поглощала его, доставляя при этом, Их главному детищу, невыносимые боль и страдания, которые чувствовали все его порождения.

То, что раньше было Матвеем Громовым, испытало страх. Эмоцию, на которую казалось не могло быть способно. Даже искры, покрывавшие костяной хребет, исчезли, чтобы это чудовище-цель, не сделало с одноглазым то же, что делает с семенем.

Секунды превращались в минуты, боль семени, выжигала одноглазого изнутри, а затем, он почувствовал, что всё кончилось.

Материя, из которой состояло семя, начала превращаться в пыль, которую тут же, закручивая в вихревые клубы, подхватывали порывы страшного ветра.

Но даже там, внутри пепла семени, тварь продолжала чувствовать цель. Одноглазый видел, как иногда, особенно яркие вспышки внутри вихря, освещают небольшую человеческую фигуру, которая, кажется, начала стремительно падать вниз.

Несмотря на страх, одноглазый, припав к земле, короткими перебежками, двинулся к месту, где должен был упасть человек.

Их приказ, по-прежнему был сильнее чем любые, даже самые сильные чувства, а значит он исполнит свой долг и послужит им.

Артийский форт, недалеко от земли

— Тормози, мать твою! — орал я на Рыжего.

— Пыта-а-а. сь, — отвечал мне он.

После поглощения семени, которое, кстати, прошло куда легче, чем думал, я полностью потерял над силой контроль. Энергии внутри меня было столько, что она буквально прорывалась наружу, яркими, черно-синими вспышками вырываясь из моих цепей.

Вся надежда была на то, что Рыжий сможет взять под контроль цепи, но, судя по всему и ему тоже нехило досталось.

А еще, где-то там, под грудой остатков зданий и пепла, в который превратилась тварь, было оно, ядро семени. Не знаю, как эта замена будет происходить, но маячащая перед глазами морда многлазого стража и давление, готовое меня раздавить, отбрасывали любые сомнения в самый дальний угол моего сознания.

Вдруг я почувствовал, как у самой земли, меня кто-то схватил. Точнее не меня, а цепи, которые были разбросаны в разные стороны.

— Ну ты конечно, да-а-а-а, — протянул Торчин, появившийся из клубов пепла.

Древний маг, накрутив на свою огромную руку десяток цепей, держал меня в воздухе, медленно опускаясь вместе со мной на землю.

— Быстрее! — заорал я, как только мои ноги коснулись поверхности. — Мне нужно ядро семени!

— Так ты за этим здесь? — спросил Торчин и, махнув рукой, сдул огромную гору пепла, под которой оказался небольшой, переливающийся всевозможными цветами шар.

— Прости, — произнес появившийся рядом с ядром Рыжий, виновато смотря на Торчина.

— Потом, для начала его подлатай, — древний маг хоть и напрягся при виде проводника, но кажется старался не подавать виду.

— Я всё равно вин… БЕРЕГИСЬ! — заорал Крест и бросился в мою сторону.

В тот же момент почувствовал сильный толчок в спину и скорее всего, я бы упал, если бы из моей груди не торчал конец толстого хвоста, с костяным гребнем.

С острого кончика, с искрящихся зубьев, с черной шкуры на землю капала темная густая кровь. Моя кровь.

А еще, в этот момент я почувствовал, как пропало давление стража. Мне вдруг стало легко и силуэты бегущих мне навстречу Торчина и Креста, начали превращаться в две маленькие красные точки.

Мир вокруг потемнел, окутался густой тьмой и только красные глаза Мары, продолжали оставаться для меня маяками, не дающими исчезнуть совсем.

— Ты молодец, — ласково произнесла женщина, полностью одетая в черное. — Даже не думала, что ты зайдешь так далеко. Но на этом всё, двум иномирцам здесь нет места.

Она придвинулась ближе, коснулась своими ледяными губами моих и начала отдаляться. Только её красные, просвечивающие сквозь вуаль, глаза, продолжали гореть во тьме, пока не стали бледнеть и, в конце концов, изменили свой цвет с красного, на ярко желтый.

— Твою мать! — выругавшись, я попытался отпрыгнуть в сторону от несущейся на меня машины, но чувствовал, что опоздал.

Еще мгновение и в меня на полном ходу влупится тонна металла, и разматывая меня на куски, протащит еще метров пятьдесят, по асфальту.

Внезапно, меня как будто что-то дернуло в сторону и ускорившись, я со всего маху врезался в столб светофора, на котором ярко горел шагающий зеленый человечек.

— От же ирод окаянный! — раздалось у меня над головой. — Касатик, ты живой или как?

— Спасибо, вроде нормально, — пытаясь прийти в себя и унять трясущиеся ноги, ответил я.

— От гад, видит же, что люди идут, светофор горит, а им хоть бы хны! — продолжала сокрушаться старушка. — Вон, и куртку порвал, дорогая небось?

— Да нет, нормально, — сказал я, а сам принялся снимать с себя ту самую куртку, чтоб оценить ущерб. — Вот блин, — произнес я, когда обнаружил дыру, прямо между лопаток, куда спокойно помещались два пальца. — Ладно, живой и-то хорошо!

Я улыбнулся и посмотрел на старушку, которая продолжала трясти своей тростью, угрожая невнимательному водятлу, который меня только что чуть не сшиб.

— Милок, а чего это у тебя с глазами? — ошарашенно произнесла бабка и, открыв свою небольшую сумочку, протянула мне маленькое зеркальце. — Ушибся небось, в больницу б тебе.

— Ох ёп, — произнес я, когда посмотрел на себя в зеркальце.

Один из моих глаз был нормальный, такой же карий, как и всегда, но вот второй, его будто вообще не было. Вместо него, в глазном отверстии, находился черный, как космическая пустота шар, в котором то и дело мелькали яркие, синие молнии.

Конец…