Целитель. Назад в СССР

Эпилог

— Бурой, да?

— Ты всё слышал.

— Думаешь, тебя от пули прикроют твои дуболомы?

Я встал и гости встали со стульев.

— Без виры вас из города не выпустят. Могу отправить на заработки в моря…

— У нас нет с собой таких денег. — буркнул «положенец», после обдумывания «предложения».

— Будешь должен? — спросил я.

— Буду должен, — буркнул «гость».

— Хорошо. Но смотри. За должком рано или поздно придут. Ты понял, что не там ногу поднял? Что это не твоя территория?

— Меня послали…

Передашь тем, кто послал, что они ошиблись.

— Ты не представляешь, с кем ты связался.

— Не заставляй меня нарушить закон гостеприимства, — сказал я, глядя ему не в глаза, а сквозь него. — Я ведь не связан вашими понятиями и гарантий никому не давал. Ты мне угрожаешь, и твои слова я могу воспринять, как реальную угрозу моей жизни и здоровью прямо здесь и сейчас. Всё ведь пишется на камеру и звук.

Я показал на камеры.

— Конторские штучки, — сказал «гость» и сплюнул на площадку.

Ну, это он сделал зря.

— Вытри, — сказал я.

— Чего? — с вызовом спросил и скривился «гость».

— В уши долбишься? Вытри, я сказал. Или сейчас вылижешь асфальт.

— Да, пошёл ты! — сказал «вор» и я, слегка приостановив время, шагнул вперёд.

Шагнул вперёд и чуть вбок к его правой руке. При этом, я своей левой рукой сделал круговое движение и попал ему ладонью прямо по затылку, а правой рукой ударил его в живот. «Положенец» охнул, закатил глаза и встал в колено-локтевую позицию. Не отпустив его шею, я аккуратно, чтобы шея не хрустнула, приложил его голову носом об асфальт. Как раз к тому месту, куда он плюнул.

Его напарник дёрнулся, было, но наткнулся на носок моего ботинка, вошедшего ему под правое подреберье. Он тоже согнулся, и мне оставалось только отпустить первого и дёрнуть второго вниз и встретить его лицо у самого асфальта. Придержав обе головы в таком положении, я отступил в сторону.

— Отвезите их, — сказал я. — И передайте из рук в руки. Сами они не доедут. Да, и не дай Бог, что-то случится по дороге. И проконтролируйте их до их отъезда. Надо будет посадить всю шайку лейку в поезд. Созвонитесь с Леонидычем. Пусть поможет с опергруппой. Сопроводят, чтобы не барагозили. Помогли, хм, вещи собрать. Он ждёт. Он в курсе. Ты, Дмитрич, проконтролируй, пожалуйста. Я в ребятах не сомневаюсь но мало ли что… И обыщите их хорошенько. Я их воровские приколы знаю.

— Сделаем, Михаил Васильевич! — ответил командир моего СОБРа.

Бойцы забрали «блатных» с изменёнными мной матрицами и отбыли. Мы с Григорьевым и его замом по безопасности, как и было запланировано заранее, отправились в баню.

— Что же ты сразу не дал их хорошенько обыскать? — спросил Григорьев с недовольными нотками в голосе. Всё-таки Григорьеву лет уже было много и он иногда «срывался», переходя на «ты». Я не обращал на это внимание.

— Со мной у этих «гавриков» не прошёл бы «финт ушами», а за ребят опасаюсь. Слишком они у нас самоуверенные.

Григорьев вздохнул.

— Что дальше с пришлыми делать собираешься?

Я глянул на Григорьева вопросительно?

— Неужели, так и отпустишь, кхм, до дома до хаты?

Я ещё больше «удивился».

— Конечно отпущу. А что мне с ними делать? Их ведь «легион». Этих уберёшь, других отправят. Систему не победить. Вернее, победить её можно только сверху.

— То есть? — пришло время удивиться Григорьеву. — Поясни.

— Пока наверху власти не окажутся те, кто сможет подавить эту систему и навязать свою. Или подчинить и, кхм, «облагородить» сбор дани.

— Ты имеешь ввиду государственную машину?

— Да, — сказал я и кивнул.

— Контора ведь, хм, пишет, — улыбнулся я. — УБОП, потихоньку, работает, тоже правда больше документируя. Но и это хорошо. Многие ведь организаторы преступных групп в бизнес уйдут, а некоторые и во власть. Вот тогда их и возьмут за жабры.

— Откуда ты это всё знаешь, Михаил Васильевич? Я-то — понятно… Нас в академии учили на примере стран капитала, а тебя кто учил?

— Сейчас много книжек умных, по которым, наверное, учили и вас, вышло в нашу печать. Наверное, те же переводы и методички, что и у вас в академии лежали под грифом.

— Хм! Да-а-а… Может быть. Может быть. Всё равно… Удивляюсь я тебе. Ты, словно, будущее знаешь.

— А вам Юрий Иванович Дроздов разве не рассказывал, про мое, кхм, ясновидение?

— Рассказывал, но я не очень в это верю. Мы — материалисты.

— А то, что я вас силой мысли исцелил от ишемической болезни и болезни почек. А то, что я нашим спецназерам физические показатели «подкрутил» в течении месяца до максимальных? И то, что они сейчас стреляют лучше, чем биатлонисты — мастера спорта международного класса? И с обеих рук, по-македонски, как Таманцев в «Августе»[17]?Это вас не убеждает, что есть что-то, в этом мире, кроме материального.

— Ну, да, ну, да… — задумчиво произнёс Григорьев и вдруг со вздохом сказал. — Что-то, Михал Васильевич, трудно мне перестроиться. Может, пора мне на пенсию?

Я посмотрел на замотанного в простыню генерала и без улыбки сказал.

— Я бы не хотел, чтобы вы уходили. Здоровья у вас сейчас на троих хватит. А психологическая усталость и профессиональное выгорание лечится сменой сферы деятельности и новыми интересами. Освойте компьютер. Зря вы его сторонитесь. Увидите, на сколько он полезен.

— Не верю я ему. И считаю, что оперативный учёт на этих ваших жёстких и мягких дисках — подарок для шпиона.

— И ловушка, — улыбнулся я. — Зато аналитика скоро будет осуществляться только искусственным интеллектом.

— Интеллект не может быть искусственным, — буркнул Григорьев.

— Не придирайтесь к словам, — ещё шире улыбнулся я. — прогресс не остановить. Раньше люди передавали знания путём пересказа, потом стали записывать, шифровать, печатать на пишущих машинках. Теперь печатают на принтерах… А-а-а-х… Как хорошо!

Я приступил к обрабатыванию себя дубовым веником. Григорьев по привычке, вызванной ишемической болезнью, которая уже «прошла», сидел на нижней полочке. Он не любил сильный жар и всегда закутывался в простыню. А может продолжал стесняться меня? Не знаю. Может быть он просто не любил баню, но об этом никому не говорил, потому что многие вопросы в СССР решались «через баню», вот он и привык, хм, соответствовать.

— Если вы будете рядом, мне будет спокойнее. Вы же знаете, что этот, кхм, бизнеспроект, не только моя инициатива.

— Да-да… Знаю-знаю… Но слишком уж какой-то явно, кхм, хе-хе, конторский.

— Значит, так надо, — улыбнулся я. — Мы же не играем в шпионов-разведчиков. Мы просто спасаем Россию. Хотя бы в её небольшой части. Вот и сегодня мы, по сути, объявили себя защитниками, м-м-м, хоть и не большой, но значительной части города. Сто тысяч жителей в Первомайском районе. А кто будет планировать превентивные и оперативные мероприятия по реализации взятых на себя, хм, «повышенных» обязательств?

— Не знаю, зачем ты их взял на себя? — поморщился Григорьев.

— Свято место пустым не бывает. Они же пришли дань взымать. То есть — хоть так война, хоть так война. Только в их варианте мы безропотные «терпилы». А в нашем варианте — наоборот, — мы — защитники, кхм Отечества. И на нашу сторону даже наши бандиты встанут. Может не явно, так в душе, хе-хе… Этих Иркутских даже наши блатные не терпят.

— Просто, кхм… Ты этих опустил, думаешь, наши не полезут на эту землю? Ещё как полезут. Объединятся против тебя, распишут участки и полезут. Ну, а мы, что пальцем деланные?

— У нас ограничения, — скривился Григорьев.

— У всех ограничения. Их методы нам не годятся, но ведь есть принцип: «Разделяй и властвуй»… Не нами придумано, но правильно подмечено. Вот поэтому вы нам и нужны, товарищ генерал.

Обе мои матрицы чувствовали себя в телах бандитов «уютно». Почему я и вызвал гостей на личный разговор, что нужно было отключить «родные» матрицы от контроля тела. Чтобы со стороны это не выглядело, как «Кукол дёргают за нитки. На лице у них улыбки». Чтобы никто не заметил подмены менталитета. А что? Сидят два ёжика с разбитыми мордами и сопят каждый в свои две дырки.

Их привезли к «офису», где милиция уже провела осмотр места происшествия, организованного кем-то из оперов, «уронивших» боевой автоматный патрон прямо у входной двери, «повязали» всех. Также провели осмотр места происшествия на снимаемой пришлыми квартире. Ни там, ни там, ничего не нашли, дали собрать вещи, привезли на железнодорожный вокзал, посадили на поезд «Владивосток — Москва» и сопроводили до самого Хабаровска, где передали из рук в руки операм Иркутского УБОПа, но оставили нашу группу сопровождения аж до самого Иркутска. Да-а-а… Такие дела. А по другому как?

Вот мои «марионетки» и молчали всю дорогу до «Добайкалья». Хотя… Смотря в какую сторону смотреть. Всё ведь относительно. Относительна и жизненная позиция человека. То он так себя ведёт, то вдруг его отношение к своим же поступкам изменилось. Осознал он, что живёт не правильно. Так и эти два чучела. Получили незнамо откуда по два ТТшника и расстреляли из них «сходняк», ликвидировав всю иркутскую «воровскую» верхушку. В корабля на бал, так сказать, прибыли. Причём, насмерть расстреляли не всех. Оставили свидетелей и убыли в неизвестном направлении. Конечно, в неизвестном! Прямо в… Не скажу, куда. Потом. Когда-нибудь.

Так мы и жили, а организованные преступные группировки и не организованные постепенно самоликвидировались. Как демоны в «Иване Васильевиче». А кто они были? Демоны и были. Бесы.

Началась эта «самоликвидация» примерно через год. Прямо, мор, прости Господи, прошёлся по лидерам и активистам ОПГ Приморского края и его «окрестностей». Как в том, почти одноименном фильме из будущего. Очень он мне понравился этот фильм. Вот и навеяло… А почему бы и нет? Чуть-чуть по-другому, но ведь результат схож. Я даже объявил Григорьеву благодарность. Тихо, кулуарно, полунамёками… Премию выписал за результаты, кхм, трудовой деятельности… Он, правда удивился такой результативности, но вида не подал. Кое-кто из коррупционеров и «оборотней в погонах» собой покончил, прости меня Господи. Березовский в ванне утонул… Кхм… Намного-намного раньше, кхм-кхм, своего времени утонул.

Да-а-а… Взял я на себя роль «целителя» и совсем не ту к которой стремился. Однако, болезни бывают разные… Жёлтые, белые, красные.

Конец книги.