Целитель 8

Эпилог

Отхватил я куда сильнее, чем подумал вначале, да и рана в животе, через которую проникли концентрированные Капли смерти, жгла внутренности. Я попытался встать, но меня повело. Стало понятно, что пока я не боец. С трудом сконцентрировавшись, ощущая, как в глазах двоится, а мышцы пылают жаром, я отметил техники усиления и принялся себя наспех латать.

Смутно видел, что в дело вступил Владимир Геннадьевич. Да и остальные тоже прикрывают. Вокруг меня защитный купол возник, спасибо мистеру Щиту.

Точно не скажу, сколько провозился. Секунд десять, наверное. Как поднялся, увидел финал.

Мертвеца разделали. Владимир Геннадьевич почти смог его уничтожить, когда произошло что-то совсем неожиданное.

Тело мертвеца вспыхнуло, на его месте появилось нечто черное, Владимира Геннадьевича отшвырнуло в сторону. Отшвырнуло куда дальше, чем меня, но в ту же сторону. Он пролетел, чуть не задев мой купол. Тем временем шар черной энергии раздался в стороны, но тут же сжался, превращаясь в монстра. Не материального, а энергетического типа.

На какие-то доли мгновения я замешкался, оценивая, что происходит. Подобных трансформаций я до этого не видел и подумал, что с плана смерти вылез очередной дух. Но нет. Тварь продолжала меняться. Я не сразу заметил, что к ней потянулись потоки энергии. Мертвецы, которые окружали тварь, начали падать и осыпаться пеплом. Асфальт, на котором он стоял, крошился. Трава и растения, которые ещё оставались целы по бокам дороги, стали отсыхать и тоже рассыпаться.

Мертвец собирал силу со всей округи, убивая любое проявление жизни.

Серьезный засыпал его копьями, Эмма пыталась накрыть ритуалом, гвардейцы кидали свои техники — но всё без толку. Существо поглощало всё летящее в неё, продолжая меняться.

Я копил силу, наполнял заново тело Кровью, прогонял усталость и готовился снова биться за пределом возможностей, попутно прикидывая, а как это делать.

В следующие пару секунд произошло сразу много чего.

Мертвец выпустил разом несколько техник. Одна ушла в меня, и я не успел увернуться из-за купола. Он принял основной удар на себя, но не выдержал и раскололся. Меня задело по касательной и снова швырнуло на землю. Вторая атака ушла в сторону Эммы, но её прикрыли гвардейцы и Щит. Бахнуло особо сильно, то место накрыло чёрным маревом, разрушая ритуал Эммы. Ещё часть атак ушла в сторону военной базы. Снова снесло вышки, уничтожило проекторы, обрушило стены.

И в этот момент в бой вступил Славский.

Свет пропал, стало темно, но Славский разрушил эту тьму. Светящаяся стрела пронеслась над полем боя, освещая его.

«Он что, на Кровь перешёл⁈» — опешил я, поднимаясь.

Антон Павлович Славский прожил долгую, насыщенную жизнь. В ней хватало всего. И побед, и поражений, и трудных решений, и самых разных моментов. Старший сын, первенец, погиб двадцать лет назад в одном из локальных конфликтов. Как и старший брат. Как и многие других из его рода. Сейчас все эти истории, после тех раскладов, что дал Васильев, предстали в совсем ином виде. Что лишь добавляло ненависти к тварям.

Тем не менее до этого Славский никогда не был одержим местью. Слишком много прожил. Пора было задуматься о покое. Чем он и занимался. Второй сын радовал, набирался опыта и готовился перенять дела. Сам Славский занимался тем, что наводил образцовый порядок в дружине. Чтобы передать её с чистой совестью и спокойно выйти на пенсию.

Если бы не война, так бы оно и случилось.

Всего за несколько месяцев изменилось слишком многое. Война, ранение, твари, угроза всему княжеству. Нужно было либо оставаться, либо сдаваться и помирать. Варианта переметнуться Славский не рассматривал. И дело было вовсе не в чести. Точнее, в ней, но, даже если забыть про неё, постановка вопроса никак не изменится. Всё равно впереди ждёт гибель. Потому что Славский точно знал — тех, кто переметнулся и сбежал, ничего хорошего не ждёт. Васильев был уверен, что отряд предателей, что сбежал, пустят под нож. Антон Павлович в этом так уверен не был, но, даже без учёта нежити, военных-предателей ничего хорошего ждать не могло. Разъединят, разбросают по разным ватагам да начнут пускать в первых рядах, пока не закончатся. И ради чего тогда становиться предателем?

Но это всё было так, мимолётные рассуждения, не больше. Для себя Антон Павлович всё решил. Глобально для него ничего не изменилось. Разве что не получится помереть в своей постели, но это мужчину не очень-то и расстраивало. Он собирался нанести врагу максимальный ущерб, а там уже и дела сыну передать.

Всё, что последовало в эти дни, было подчинено этой цели.

Мертвец слишком силен? Бывает. Значит, надо выжимать из ситуации максимум. Как раз под боком юнец-целитель бегает. Юнец, как же. Навыки целительства, мастерство боя, понимание, как перестраивать организм. Васильев пытался вилять, предупреждал о рисках и что не справится с качественной перестройкой, но всё это ерунда. Справился и ещё как. Каждый день Антон Павлович ощущал, как что-то в нём меняется. Клятвы и перестройка вывели его на новый уровень. Заставили старые техники усиления работать так, как никогда раньше.

И вот настала та самая ночь решающей битвы. Все роли были оговорены. Фигуры расставлены на поле боя. Мертвецы явились, и сражение пошло по одному из проработанных сценариев.

В этот раз Славский отослал сына за стену, чтобы тот со своим личным отрядом прикрывал войско. Допускать новых массовых убийств среди солдат было нельзя. Должны будут прикрыть.

Так оно и вышло.

Васильев вышел геройствовать и достаточно ослабил врага. Три мастера прикрыли его и добили тварь. Отряд Чернышовой тоже отличился, не дал энергии смерти захлестнуть пространство. Славский, наблюдая за этим, довольно скалился. Сколько раз висмархи проделывали этот трюк — не счесть. Не особо талантливые в техниках, они часто побеждали за счёт выносливости. Их либо убиваешь быстро, либо захлёбываешься собственной кровью, получив критическую степень отравления. А сейчас буквально дышалось легче.

Славский ощущал, как звучит внутри него сила. Как с каждым Вдохом она ощущается всё лучше и лучше.

Если бы враг был подготовлен чуть хуже, битва бы закончилась прямо сейчас. Но не свезло.

Произошёл обмен заготовками. Войско мёртвых не помогло своему хозяину. Не так уж они и хороши оказались, когда на поле боя находилась Чернышова. Кузнецов смог порубить главного мертвеца. А дальше, как оно часто и бывает, всё пошло в разнос.

Тварь сожгла своё тело. Забрало силу из мёртвых. Разрушило ритуал Чернышовой. Обстреляла скопления людей, сея новые разрушения.

Славский всё это время стоял в стороне, дожидаясь, когда настанет его очередь.

Она настала.

Враг изменился непонятным образом. Стал куда сильнее. Если Васильев сам его не смог прикончить до этого, то сейчас и подавно не справится.

Как ни странно, Антона Павловича это устраивало. Негоже юнцам, даже фальшивым, лезть вперёд старших.

В этот момент для Славского сложилось сразу много всего. Тихая ярость, желание поквитаться за оторванную руку и убитых солдат, верных соратников, да и просто друзей. Стремление спасти как можно больше жизней и уничтожить врага.

Даже ценой собственной жизни.

Мужчина никогда не задумывался над столь философскими концепциями, как Служение, но именно в этот момент для него всё стало кристально ясно. Будто кто-то убрал заслонку внутри. Славский сделал Вдох, приняв как должное, что его захлестнула совсем другая сила, куда более качественная.

После приезда в столицу моё мнение о местных адептах не раз менялось и дополнялось. Начиная со шпаны, которая мало что умела, зато агрессивности у них в избытке было, и заканчивая главами школ боевых искусств, которые могли удивить.

Владимир Геннадьевич был хорош с мечом. Куда лучше меня прошлого и тем более нынешнего. Два его знакомых мастера, которые прибыли сюда, превосходили меня в техниках. Стрелок на высочайшем уровне умел закидывать противника всяким убойным на дистанции. Щит, понятно, на чем специализировался, и если кто думает, что играть от защиты — это путь к поражению, то его явно никогда не сдавливало двумя щитами.

Но все эти люди, мастера и военные, ещё ни разу не показывали мне бой уровня настоящих титанов, элитных бойцов. Что в целом логично — большинство сражений идёт на близкой и средней дистанции, потому что так проще контролировать свою силу. По-настоящему масштабные техники нет смысла сплетать. Это требует слишком много времени, за которые тебя убьют десять раз. По крайней мере, я так думал.

До этого момента.

Славский, согласно плану, учитывая его травму, был нашим скрытым резервом. Эдакой мощной дубиной, которая прикроет и подсобит в случае чего. При наличии трёх мастеров это было оправдано.

Сейчас же он вступил в бой и как!

В ближний бой он не пошёл, но вышел вперёд и принял давить нашего врага. Славский сплетал одну убойную технику за другой, вливая в них какое-то безумное количество Крови.

Приглядевшись, я убедился, что да, это именно Кровь.

Летели гигантские молоты, которые отбивались такими же огромными щитами. Летели со свистом стрелы-бревна. Взрывались шары размером с человека. От потоков силы волосы вставали дыбом. Ночь превратилась в день. Прошло всего несколько секунд, а пространство уже заполнилось силами-антагонистами.

Оценив ситуацию, я бросился к Владимиру Геннадьевичу. Он успел приподняться, но встать не смог. Я потратил на него всего пару секунд, выплеснув Кровь и смыв налипшую гадость.

— Спасибо, — прохрипел он. — Что будем делать?

— Не дадим твари уйти, — сказал я и отошёл в сторону.

Нужно было подготовиться.

Славский был одуряюще силен. Сложно оценить, на каком уровне он бился, но если и уступал мне прежнему до последнего обряда, то не сильно. Уровень был вполне себе сопоставим.

Ранее я сказал, что мертвец по уровню чуть не дотягивает до герцогского. Сейчас, после трансформации, он вполне тянул на этот уровень. Но Антона Павловича это не смущало.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы не то чтобы понять, скорее, интуитивно ощутить, что происходит. Он собрался пожертвовать собой. Самопожертвование, помноженное на Служение, дополненное клятвами, а также… Да, пожалуй, что так и есть. Я ощущал поддержку мира. Но не себя, а Славского.

Получится у них или нет — я не собирался проверять. Точнее, я не собирался проверять, погибнет Антон Павлович или нет. Как бы цинично это ни звучало, но, перейдя на Кровь и показав эту эпичную битву, от которой земля дрожала, он был мне нужен как никогда.

Да и просто мировой мужик. Хрен ему, а не благородная смерть.

А вот мертвец умрёт. Окончательно.

Антон Павлович выиграл мне две с половиной минуты.

Прорва времени, чтобы подготовиться. Мне хватило. Как и Эмме. Мы переглянулись, и этого было достаточно, чтобы понять друг друга без слов.

Как только Славский начал сдавать, мы двинули вперёд. К этой битве титанов. Мертвец сейчас пребывал в человекоподобной форме. Он передвигался прямо по воздуху, закидывая Славского многочисленными ударами.

Накинув на себя техники, я побежал и набрал скорость. Раз, два, три…

Момент был рассчитывал идеально. Эмма задействовала ритуал, выплеснув всю накопленную силу в одной атаке. Волна силы перегнала меня всего на секунду, ударила в мертвеца, прорвала его защиту. Копье от Славского вошло ему в грудь, но этого было маловато. Неубиваемая тварь нам попалась. Неубиваемая обычными способами. Без физического тела, её нельзя было просто зарубить или проткнуть. Источник тоже не разрушить. Весь сгусток сил и был Источником.

В который я и ворвался. Славский подарил мне драгоценное мгновение, чтобы добраться до существа.

Я буквально влетел в него. Мертвец отреагировал инстинктивно, выпустил потоки смерти, обхватывая меня. Я в ответ выплеснул всю накопленную Кровь. Но главный удар был с другого направления.

Рванул силы смерти напрямую. Натянул чужие нити силы, принялся рвать. На меня обрушилась чудовищная тяжесть, я влетел в чужое тело и…

Последнее, что я запомнил, как рву последнюю нить.

А дальше взрыв, боль и темнота.