Целитель 8

Глава 19

Следующая неделя прошла тихо. Мёртвые не давали о себе знать. На границе тоже царила тишина.

Каждую ночь я встречал с ощущением, что сейчас начнётся. Но не начиналось. Неизвестность сильно давила на психику, но тут надо отдать Владимиру Геннадьевичу должное. Времени на то, чтобы загоняться, он не давал. Для всех причастных программа тренировок и отработок была выстроена таким образом, чтобы тратить время максимально эффективно, при этом не уйти в состояние истощения. Так что к вечеру мы более-менее бодрячком оставались.

Но и так пропотеть мне дали конкретно так.

Чему я был несказанно рад.

Сейчас против мёртвых две главные боевые единицы — это я с Эммой. Проблема в том, что за всё прошедшее время у нас с ней не было возможности полноценно отработать боевую слаженность. Это не то чтобы прям совсем критично. Она хорошо знала, на что я способен. Я хорошо знал, на что она была способна в прошлой жизни. В этой же она ещё меч на должном уровне освоила, новые техники отработала. В общем, пусть и не критично, но потребность поработать вместе против кого-то сильного появилась давно.

Что и было проделано.

Мы поработали как против одиночной цели, так и против группы сильных противников. Помимо троицы мастеров, к нам ещё и Славский присоединялся. Все эти занятия позволили мне куда лучше оценить, на что способны эти люди. Та наша проверка, когда я против троих вышел, не показала и десятой части того, что умели эти мужчины. Что логично. На тренировке незнакомого оппонента слишком легко зашибить. Но, как только распробовали, что целителя очень сложно «случайно прибить», они вошли во вкус и перестали сдерживаться. Не сразу, а постепенно, но факт есть факт, к концу недели наши тренировки были совсем на другом уровне.

Собирались после завтрака, бились, отрабатывали какие-то моменты. Делали перерыв, восстанавливались, в процессе обсуждали либо мертвецов, либо тактики против них. Мужики быстро распробовали, что я кладезь информации про них, и задались целью вытащить из меня если не всё, то основное уж точно.

Черту они не переходили. Ничего не рассказывали про себя. Ничего не спрашивали личного про меня. Ни кто я, ни откуда такие таланты и познания. Все разговоры шли чисто в прикладной канве.

Помимо общих тренировок, были и другие моменты. В том числе забавные. Хотя это смотря с чьей позиции смотреть. К нам попытался заглянуть княжич со словами, что тоже хочет тренироваться. На что Арина подсекла ему ноги и сказала, что не в этой жизни. Самооценке княжича это на пользу не пошло, но куда деваться? Как оказалось, ни для кого из собравшихся, а это были люди, которые исповедовали культ силы, он авторитетом не являлся. Княжич этот отказ внешне воспринял спокойно. Что у него там на душе творилось — кто бы сказал. Надеюсь, что обиду не затаил. Это само по себе могло всех нас под беду подвести. Но и утешать его у меня не было ни желания, ни времени.

Неожиданно вмешался Дарвин. Сам разговор я пропустил, потом уже узнал, что он предложил Сергею, что «Раз княжич так хочет тренироваться, то может присоединиться к нам». Их группа тоже тренировки не забрасывала. Охранять меня в компании таких личностей не было смысла, поэтому они под присмотром Дуба занялись своими делами.

С Евлантием Сергеевичем любопытный момент случился. Я его воспринимал как сильного адепта, но оказалось, что в сравнением с четырьмя глыбами, включая Славского, он мальчик для битья.

Собственно, я тоже. Мои силы хороши против мёртвых. Не против людей. В случае Эммы — аналогично. Так что мы не то чтобы побеждали в эти дни. Скорее, отрабатывали ситуацию, когда противник значительно сильней. Как раз то, что и нужно было.

Эмма часть своих сил раскрыла общественности. Показала, что способна проводить усиливающие ритуалы. Это был аналог моих техник усиления, только массовый. Для меня они бесполезны. Потому что никакая внешняя сила не способна повлиять на организм боевого целителя лучше, нежели он сам. Но вот в случае этих мужчин… В них и так дури хватало, а ритуал Эммы был способен усилить их в плане физических способностей процентов так на тридцать. Что серьёзное усиление, которое нуждалось в отработке.

Как и техники, которые мы пытались совместно доработать. Я объяснял принципы противодействия мёртвым и в чем они сильны. «Большая четвёрка», в смысле, три мастера и Славский, пыталась переработать свой арсенал. В то же время я старался доработать «особый снаряд». Развить идею Беды со сжатием техники. С чем мне, в свою очередь, тоже помогали. Так процесс и шёл. Я делился своим опытом, адепты — своим. Наконец-то моя мечта сбылась. Я основательно погрузился в накопленный местными адептами боевой опыт.

Что касается создания нового козыря, проблем с ним хватало. Во-первых, с конвертацией. Для того чтобы перевести Каплю в другое состояние, требовалось потратиться. Мастерство и развитый контроль сокращали затраты. Но в любом случае они были. И чем сложнее изменение, тем больше потратиться надо. Грубо говоря, чтобы ужать десять Капель, требовалось ещё десять Капель на саму процедуру. А чтобы ужать двадцать — требовалось тридцать. Прогрессия на этом не заканчивалась. Во-вторых, эффективнее всего было работать с максимально очищенной Кровью. На дополнительную очистку энергия не требовалась, но… Любая манипуляция силой идёт за счёт контроля, ну, или воли. Назвать можно по-разному, кому как нравится, но факт есть факт — в некотором роде это отдельная «мышца», которая напрягалась и уставала точно так же, как и обычные мышцы при физической нагрузке. Иначе говоря, чтобы собрать тысячу-другую Капель с максимальной концентрацией и чистотой, мне требовалось посидеть час-другой в глубокой медитации. И если кто-то думает, что медитация — это, считай, то же самое, что прикорнуть на мягкой постельке — то он очень сильно ошибается. Нагрузка не то чтобы высокая, но она всё же была, истощая и нагружая.

Было и в-третьих. Как известно, техника — это в первую очередь набор свойств. В этом случае ещё и набор разных состояний Крови. Оболочка должна быть достаточно прочной, чтобы выдержать давление извне. При этом она должна быть достаточно хрупкой, чтобы сломаться в нужный момент. При попадании в цель или по моей указке. Со вторым проще, но свою силу, в любой форме, я мог контролировать на ограниченном расстоянии. Чем оно больше, тем сложнее. Если в ближний бой пойду, тогда сам снаряд подорвать смогу. Но всё равно. Нужно выдержать баланс. Если кристаллизировать Кровь и дать ей побыть в этом состоянии — то чем дольше срок, тем сложнее.

Поэтому нам, имею в виду себя, Эмму и княжича, пришлось поломать голову над расчётами. Пусть Сергей не участвовал в тренировках, но в магическом искусстве он кое-что понимал и как обращаться с формулами знал.

Но я ведь сказал, что техника — это набор свойств. Начинку требовалось ужать. Она должна быть липкой, но не сильно густой, чтобы разрастись и накрыть мертвеца полностью. Если бы этим всё ограничивалось, было бы в десять раз легче. Жаль, что это не так. Я легко мог предсказать, что ответит мертвец на такую заготовку. Вспыхнет Смертью, раздвинет эту энергию в стороны и создаст вокруг себя купол. Ущерб будет нулевым.

Тут нам на помощь пришёл мой обширный опыт борьбы против мертвецов в прошлой жизни. Надо сказать, что мёртвые не такие уж идиоты. Как мы выяснили, они имеют проблемы с творчеством и развитием, но на войне это не мешало им адаптироваться к нашим трюкам. Подозреваю, что кто-то мозговитый, стоящий за спиной армии, осмысливал полученный опыт и находил новые решения. После чего распространял это знание на всю армию.

Отдельный вопрос, есть ли конкретно у этого мертвеца опыт противостояния подобным мне. Я допускал, что да, опыт такой может у него иметься. Возможно, ему попадались подобные противники в прошлую эпоху этого мира. Возможно, его и вовсе перекинули из моего мира. Надеюсь, что нет, но рассчитывать на это глупо. В любом случае он учтёт опыт сражений со мной и переберёт свой арсенал. Что вполне возможно. На базовом уровне энергии антагонисты конкурируют за счёт чистоты, концентрации и объёма. Но, если добавить к этому свойства… Достаточно представить, что сила ограничена лишь воображением. Ну, почти. Вариации свойств очень обширны. К примеру, можно создать субстанцию, которая будет особо хороша против кристаллизации. Для этого нужно в целом понимать, как это работает. Ну и мастерство иметь соответствующее.

Просто так облепить мертвеца подобного уровня не имеет смысла. Поэтому я пытался создать штуку, которая пустит в разнос энергию смерти. Дестабилизирует то силовое поле, которое он вокруг себя создаст. Дестабилизирует, попадёт на тело и вспыхнет. Если получится, тогда да, ущерб будет. Если очень повезёт — мертвец сгорит. Если не очень повезёт — то получит несколько ожогов и останется без защиты. Чем я и остальные будем должны воспользоваться. Но это уже относится к тактике применения новой заготовки. Которую ещё требовалось создать.

Скажу, что каждое свойство тоже требовало затрат. А сведение нескольких свойств — испытаний. Вот и получилось, что сама идея банальна, а её исполнение требовало колоссальных затрат как по времени, так и по Крови. На двенадцатый день после последней встречи с мертвецом общие затраты шли в соотношение один к пяти на первой стадии. Чтобы создать технику с вложенным эквивалентом в тысячу Капель (что крайне мало), требовалось потратить все пять тысяч. Вовсе не рядовая нагрузка, замечу. Дилемма в том, что чем больше вкладываешь, тем больше тратишь. Требовалось усиливать всё и сразу. Затраты по контролю росли чуть ли не в геометрической прогрессии. Когда объём подходил к трём тысячам, коэффициент достигал затрат один к пятнадцати. Чтобы создать завершённый образец, у меня ушло два дня.

Но мы решили с Эммой срезать углы. У нас ещё оставались кристаллы смерти, которые я и поглотил. С целью развить контроль и способность оперировать Кровью. Как ни странно, прибавку в силе я получил. Процентов так в десять-пятнадцать. Что пусть и немного, но облегчило мне задачу. Да и затраты снизило. Заодно подняв общую боевую мощь. Потому это направление мы взяли на заметку. Перспективное. Нужно было только убедиться, что внутренние изменения куда-то не туда не заведут.

Две недели. Столько мы готовились, тренировались, перерабатывали арсеналы друг друга, шлифовали новую технику и строили различные планы. Параллельно я ещё и перестройкой организмов занимался. Работая на износ. Но иначе было нельзя.

Про нас никто не забыл. Просто противник расставлял фигуры на доске, чтобы нанести массированный удар.

Новый виток войны начался на пятнадцатый день после той битвы.

Собранные войска противника, состоящие из людей, пошли в наступление в районе четырёх утра. Я в это время находился на базе и благополучно спал. В пять часов штаб уже знал о происходящем. В шесть, когда я проснулся, тоже узнал новости. Следующие пару часов прошли как на иголках. Сообщения поступали со всей границы западного фронта. Военная машина заработала на полную. Славский разослал подкрепления к самым опасным участкам.

Сообщения о многочисленных раненых и убитых тоже поступали. Как и обмолвки о том, что враг себя не жалеет, действует как безумный. Подобное я уже видел и подозревал, что за этим стоят мертвецы. Придумать воздействие, которое повлияет на разум — чем это сложнее, чем придумать новую болезнь?

На моё предложение отправиться к фронту и помочь как целитель меня послали. Решение понятное, но сидеть без дела было физически тяжело. Ожидание изматывало.

Бои шли до позднего вечера. Я ждал сообщений, что где-то объявятся мертвецы. Да все мы ждали. Но этого так и не произошло. Ночью наступило затишье, которое продлилось до утра.

Новая череда новостей не внушала оптимизма. Противник перешёл от тактики «завалить трупами» к более осмысленным действиям. Возможно, в силу того, что легко управляемая толпа закончилась. Сам я всех этих событий не видел, но воображение рисовало картины царящего на фронте. Сотни смертей отравят пространство вокруг. Это создаст благоприятную атмосферу для мертвецов. Когда они решат ударить, то придут на всё готовое и без проблем пробьют оборону. Что-то мне подсказывало, что пожалует не парочка висмархов.

До этой мысли мы с Эммой додумались одновременно и вместе пошли к Славскому. Пробиться к нему в сей час было не так уж легко, и не сказать, что он нас благосклонно встретил. Мы обрисовали ему ситуацию, риски и то, что можем сделать.

— А о том, что вас специально выманивают, не подумали?

— Так а смысл? — возразил я. — Мы здесь не то чтобы защищены.

Славский меня на это точно обругать хотел, но сдержался.

— Что делать будешь, если на тебя люди нападут? Против них тоже драться сможешь?

— В полную силу — нет, не смогу. Но и на передовую я лезть не собираюсь. Сейчас мы можем выступить в качестве поддержки, а не ударной силы.

— Если пообещаешь экономить силы, то отправляйся, — сдался мужчина. — Ты знаешь, что стоит на кону.

О да. Я очень хорошо знал.

Нюанс в том, что нам недостаточно убить одного мертвеца. Это всего лишь мелкая цель на фоне общего плана. Потому что мертвецов этих могут быть тысячи и десятки тысяч. Я со всеми банально не справлюсь. Победа, ценой принесения в жертву человечества — тоже не вариант. Если допустить мысль, что у меня получится стать равным богу смерти, превратиться в персонального «идеального хищника», заточенного конкретно против него, то… Что помешает богу устроить принесение всей планеты в жертву? Может, и есть то, что помешает. Но, сдаётся мне, одно злобное божество вполне способно устроить тотальный геноцид на отдельно взятом материке, не обязательно во всём мире, чтобы разобраться с проблемой в виде меня.

Поэтому человечество надо сохранить. Как и подготовить команду, тот же орден, состоящий из людей, которые смогут противостоять мёртвым. Что будет крайне проблематично сделать, если княжество падёт.

В вариант сбежать и залечь на дно я особо не верил. Найдут. Найдут и затравят. Даже если спрячусь в глухих местах, всё равно рано или поздно придётся вылезти на свет. Там-то облаву и устроят. С учётом прошлого опыта.

Это одна из причин, помимо естественного желания помогать, защищать и исцелять людей, почему я вызвался. Что бы мертвецы ни задумали, надо всеми силами мешать их планам. Если мы с Эммой можем зачистить пограничную зону и снизить возможности врага — то так и нужно сделать. Чем меньше жертв среди военных, тем лучше.

В прошлой жизни я занимал положение, аналогичное должности Стародубова. Свой отряд в подчинение. Далеко не полноценная армия, но опыт командования я имел. Поэтому был знаком с тем, как выстраиваются сложные процессы. В этом начинаешь разбираться приблизительно в тот момент, когда вас откинули с очередной территории, а для отряда надо найти где-то пропитание.

Вспомнил я об этом, когда уже в пути поинтересовался, как устроена работа с ранеными. Если кому-то не повезло, то его утаскивали в тыл, в условно безопасную зону, где бои не шли. Там оказывали первую помощь. Если ранение тяжёлое, то готовили к отправке в ближайший госпиталь. Что дальше — я уже и так знал. Более квалифицированные врачи вместе с целителями оказывали должную помощь. После чего всех, кого можно, отправляли куда-нибудь дальше. Несложно представить, какой сейчас хаос царил. С моей подачи. Я предупредил Славского, что госпитали, где есть целители, — одна из приоритетных целей у мёртвых всегда. Вот людей и раскидывали, что добавляло множество проблем.

Когда прибыли, на месте больше сотни раненых скопилось, той или иной тяжести. Вывозить тупо не успевали. Я сказал Эмме, что не ощущаю мертвецов. Она вместе с гвардейцами отправилась ближе к фронту, чтобы провести очищающий и поддерживающий ритуал. Где-то вдали слышались звуки стрельбы и взрывы.

В палатку к раненым меня пропустили. Женщина, которая зашивала мужчине рану на бедре, бросила на меня острый взгляд, нахмурилась и рявкнула.

— Ты ещё кто⁈ Кто впустил постороннего⁈

Тут она разглядела значок целителя. У нашего брата и форма специальная была, но я сейчас не в ней пришёл. Для боя она совсем не подходит. А без брони соваться на границу — слишком рискованно. Полностью я не экипировался, но на мне был нагрудник. Меч и шлем же носил Дарвин, который остался снаружи палатки.

Выпустив силу, я направил её на раненого. Сейчас я был способен контролировать несколько процессов разом. Часть моего внимания отвечала за изучение общего состояния. Вторая часть за обработку ран — Кровь направилась к ним, вычищая всю грязь, дезинфицируя и смыкая края раны. Третья взялась за базовую очистку. Как оно часто бывает, раненые ещё и загрязнение успевали поймать.

Пришлось сделать не очень красиво — нитки, которыми сшивала женщина, я обрубил, убрал и зафиксировал рану своей силой. Следом взялся за наведение порядка внутри тела. Расслабить его, наложить укрепляющую и крововосстанавливающую технику.

— С этим всё. Я Олег Васильев. Целитель. Пришёл вам помочь.

— Кто притащил сюда целителя? — как-то недобро спросила женщина.

— Сам вызвался. Потом поболтаем. Покажите ваших тяжёлых.

Если женщина что-то и хотела сказать, то прикусила язык. Палатка, куда я зашёл, была малого размера. Здесь находилась эта женщина-врач, а также её более молодой помощник. Ну и раненый, который лежал на кушетке. Вокруг располагались коробки и ящики, были видны вскрытые упаковки бинтов. Обычная картинка для полевого лагеря. Я вспомнил слова княжича, что нам обрубили возможность закупать медикаменты. Надеюсь, этот вопрос как-то решается. Целителей мало, на передовую их не пускают, и если ещё лекарств совсем не будет, то… То это выльется в многочисленные смерти.

— Сюда их тащить или… — отвлекла меня от мыслей женщина.

— Не надо. Не будем на это время тратить.

— Хорошо, — резко кивнула она.

И вышла наружу.

Это был тот же самый лагерь, где мы с мёртвыми воевали в прошлый раз. Линия фронта находилась впереди. Здесь же было что-то типа… Ну, пожалуй, что нутра. Обнесённая мешками с песком и бетонными блоками территория с подходящей дорогой, по которой машины подъезжали. Лазарет располагался чуть в стороне, под землёй, накрытый брёвнами и маскирующими сетями. Тут же стояло несколько палаток, но большинство раненых сидели, кто где. Я, когда мимо проходил, успел оценить обстановку. Много перевязанных, со следами загрязнения. Женщина и её помощник не единственные из врачебной братии. Были и другие, кто помогал солдатам. Но не то чтобы много. Я видел тех, кто нуждался в срочной помощи, но ими некому было заняться. Были и те, кто находил в себе силы помочь себе самостоятельно.

Надо отдать женщине должное. В ситуации она ориентировалась. Быстро оценив мою скорость работы, начала меня то в одно место дёргать, то в другое. А там и вовсе организовала транспортировку солдат.

Моё сознание привычно сузилось до исцеления. Какая-то малая часть контролировала окрестности на предмет появления мёртвых, но остальное меня перестало волновать. Я вытаскивал осколки, пули и всякие щепки. Чистил раны от грязи и дезинфицировал их. Останавливал кровотечения и зашивал раны. Тех, кто находился в состоянии шока, успокаивал и приводил в чувство. Отключал болевые ощущения и насылал чувство облегчения. Проводил одну чистку за другой, разом убирая и новые загрязнения, и старые отложения. Собирал заново кости, иногда чуть ли не с нуля.

Одному мужчине раздробило грудную клетку. До меня живым его донесли каким-то чудом. Сильная кровопотеря, ребра переломаны, сердце билось из последних сил. Ещё ожог на половину тела. Чем его приложили-то?

И подобных случаях той или иной формы хватало с избытком.

Управился я часа за два. Выдохнул, повёл плечами, почувствовав, как они затекли.

— Попить найдётся? — обратился я к той же женщине.

Она не всё время рядом со мной была, но в этот момент здесь оказалась

— Найдётся, — заверила она меня, и сама метнулась через лагерь, чтобы принести флягу с водой.

Я покосился на то, с каким почтением она мне её передала, и чуть не поёжился. Чего это она?

— Госпожа закончила, — шепнул мне Дарвин. — Атаку отбили, сейчас затишье. Дуб спрашивал, насколько хочешь тут задержаться и поедем ли на следующую точку.

— Если там есть люди, кому нужно помочь, то едем, — озвучил я очевидное решение.

Какое-то время заняли сборы. Дуб прибыл сюда с частью своего отряда. Пока грузились и ехали дальше, услышал, о чем народ говорит. Помощь Евлантия Сергеевича и Эммы оказалась как нельзя более кстати. Противник был отброшен. После чего наступило затишье. Эмма также рассказала, что полоса, где армии сходились, сейчас забита трупами, а земля пропитана кровью. Материал для мёртвых ждёт своего часа.

До следующего места мы добрались минут за сорок. Я успел отдохнуть и восстановиться. Там история повторилась, пусть и в меньших масштабах. На этом участке шли менее тяжёлые бои и раненых было меньше. Закончили где-то в районе шести часов, и Дуб скомандовал возвращение на базу. Что и было сделано. Это не единственные места, которые требовалось посетить. Могли бы так и не перестраховываться. Мёртвые в эту ночь не появились.

В таком же формате бои шли всю следующую неделю. Противник накатывал волнами, истощая наши ресурсы. Сколько у них сил, мне никто не сказал. Складывалось ощущение, что они безграничные. Давление не ослабевало.

Я продолжил носиться по фронту. Об осторожности пришлось позабыть. Князь перебросил часть войск к границе, солдаты получили подкрепление, но всё равно. Число убитых быстро перевалило за тысячу с нашей стороны. Всего-то за неделю. Раненых было в разы больше. Эмма говорила, что воздух уже гудит от энергетических искажений. Земля пропиталась не только Кровью, но и Маслом. Постепенно вся пограничная зона превращалась в зону отчуждения. Я это и сам видел, по тому, что степень загрязнения Маслом нарастала с каждым днём. Эмоции, страдания и негативная зона приводили к тому, что солдаты Вдыхали грязное Масло, что и давало такой эффект. Вот мы и нивелировали эту проблему с Эммой, как могли.

На восьмой день случилась новая напасть.

Я неоднократно слышал про политику сдерживания и то, что с разработкой новых видов оружия есть большие проблемы. С производством того, что есть, тоже имелись сложности. По крайней мере, слухи о том, что на фронте дефицит всех видов снарядов и военных машин, мне несколько раз передавали. В этот же день нам показали, что ограничения действуют далеко не для всех и что мёртвые имеют свои козыри в рукавах.

Узнал я об этом самым неприятным образом.

По чистой случайности в тот момент я находился в том же, уже знаковом лагере. Снова в палатке, где занимался лечением мужчины с перебитой ногой. Мы прибыли сюда час назад, но этот солдат был «свежим». Притащили его с минуту назад.

Мой слух резануло что-то странное. Я уже научился по звуку определять, что летят снаряды, а по взрывам — насколько далеко они ложатся. Сейчас же звук был новым. Рёв, грохот, а вместе с ними и крики.

Рёв приближался. Крики следовали за ним.

— На выход! — крикнул Дарвин, заглянув в лазарет. — Быстро!

— Что там? — спокойно спросил я, продолжая работать.

Пациента требовалось довести хотя бы до состояния, когда его можно будет переносить.

— Там здоровенная машина.

Совсем рядом что-то взорвалось. Я не особо нервничал, потому что меня прикрывала половина людей Чернышевых и часть людей Стародубова. Троица мастеров находилась здесь же, но в бои они не вмешивались. Но меня они прикроют, если что.

Так оно и вышло. Из палатки я всё же вышел. Чтобы увидеть, как… Нечто здоровенное, полностью из металла, без стёкол, на гусеницах, с пушкой по центру, проламывает магический щит и прорывается дальше, прямо на нас, в толпу раненых, которые дожидались своего часа. Кровью я и так был насыщен, поэтому сразу накинул на себя технику усиления, чтобы быстрее оценить происходящее.

Вокруг этой дуры мерцал серый щит, который отражал часть атак. Люди, кто мог, бросились врассыпную. Машина рыкнула, прибавила ходу, видимо, решив, что хорошая идея — передавить тех, кто здесь находился.

Сделать что-либо не успел. Прямо под этой машиной смерти вырос столб. Он формировался и крошился прямо у нас на глазах, пока не пересилил технику и не перевернул её. После чего машина была окружена, щиты засевшего там адепта пробиты, а сам он вытащен оттуда.

Так мы узнали, что к нам пожаловала объединённая польская армия, обученная и вооружённая продвинутым оружием. Из-за их появления вспыхнули особо ожесточённые бои. Славский в срочном порядке выслал подкрепления, которые пока что оставались. Количество работы для целителя выросло многократно. Натиск продолжался до самого вечера. Я не экономил силы. Понимал, что так неправильно, но не мог иначе. Солдат приносили и приносили. Некоторые из них сразу после меня возвращались обратно.

Мне запомнился совсем молодой парень, который три раза уходил обратно. На четвёртый его принесли мёртвым. Те, кто таскал, сами были в таком состоянии, что не заметили, как он умер на носилках.

Бойня затихла под вечер.

Дуб в приказном порядке с подходом темноты отправил меня отдыхать. Нехотя я согласился.

Сейчас был отличный момент для мёртвых. И они его использовали. Это были обычные висмархи, несколько десятков. Их усиливали некроманты и парочка упырей. Они пришли собирать кровавую жатву.

Но встретили меня.

На тот момент я пребывал в состоянии тихой, сжатой, глубинной ярости. Вместе с Эммой мы вышли вперёд. Владимир Геннадьевич вместе со своими друзьями пошёл нас прикрывать. Стародубов, прихватив тридцать человек, последовал за нами.

Бой начался.