Бутлегер

Глава пятнадцатая: Первая кровь

Почетная должность управлять лошадью досталась Патрику. Просто других вариантов, как бы, и не рассматривалось. Для меня кобыла, которой предстояло исполнять роль нашего транспорта, выглядела как абсолютно незнакомый, непонятный механизм.

– Слушай... Давай ты... мммм... поведёшь. – Предложил я тихонько ирландцу, пока Карло поправлял старые, рваные мешки, прикрывающие мусор, под которым лежал настоящий груз.

– Почему? – Удивился Патрик. Он уже привык к тому, что главенствующая роль в нашей жизни всегда доставалась мне.

– Ну... Скажем так... не люблю лошадей. С детства.

Пожалуй, это было единственное более-менее подходящая версия, которая пришла мне в голову. Сказать правду – было бы еще хуже. Я, парень из Сицилии, которая на данный момент точно не является центром мирового прогресса, и вдруг не умею управляться с лошадьми. В такое сложно поверить.

К счастью, Патрик довольствовался причиной, которую я озвучил, и не стал больше развивать эту тему. Он щелкнул вожжами, и телега, скрипя колесами, покатила по брусчатке.

Я пристроился рядом с товарищем, но развернулся на сто восемьдесят градусов, чтоб видеть, что происходит у нас за спиной. Мне такая расстановка сил показалась наиболее разумной. Ирландец смотрит вперед, я – контролирую тылы. Учитывая специфику нашего груза, тут только глаз да глаз нужен.

Мы свернули с оживленных улиц в лабиринт промышленной зоны Ред-Хук. Воздух стал густым и каким-то мертвым, что ли. Ветер гнал по мостовой клочья грязной бумаги, создавая картину, сильно отдающую постапокалипсисом. Такое чувство, будто на несколько миль вокруг вымерло все живое. Даже голоса здесь звучали приглушённо, будто их всасывала сырая кирпичная кладка бесконечных складов.

Буквально через пару сотен метров Патрик свернул на Коббл-Хилл, а оттуда на узкую, как щель, Ван-Брант-стрит, зажатую между высокими кирпичными стенами складов, подступающих к самым пирсам.

Отчего-то на душе стало тревожно. Завозилось гаденькое ощущение, похожее на предчувствие беды. Здесь пахло ржавчиной, морской водой и опасностью. Особенно опасностью. Я ее чувствовал каждым миллиметром собственной кожи.

– Как думаешь, все пройдёт хорошо? – Внезапно спросил Патрик напряжённым голосом.

– Должно, – буркнул я, чувствуя, как холодеет спина. Слишком уж тихо. Слишком безлюдно. Слишком идеальное место для того, чтоб грухнуть парочку человек и забрать груз. – От сегодняшнего дня зависит наше будущее. Главное – нигде не задерживаться, все сделать чётко.

– Что за срань...

Встревоженный голос ирландца заставил меня оглянуться. Мы по прежнему сидели с ним спиной друг к другу, поэтому я не видел того, что впереди. Я крутанулся на месте, посмотрел на дорогу и сразу все понял.

Поперек улочки, словно обездвиженный великан, лежал ствол огромного дерева. Спил выглядел свежим, сочным, а не гнилым – его свалили намеренно, и совсем недавно. Слева – глухая стена, справа – еще более глухие склады и пирсы. Ловушка. Идеальная.

— Черт! Стой! — Дернул я Патрика за локоть. А потом тихо добавил, – Засада. Надо валить отсюда и искать объезд.

— Расслабься, просто дерево упало, — настороженно ответил ирландец, но вожжи все-таки натянул. Нора беспокойно зафыркала, застыв на месте.

Именно этого они и ждали. Те, кто приготовил нам засаду. Мгновенно тишина взорвалась скрипом открывающихся ворот склада, глухими шагами по грудам щебня.

Они материализовались отовсюду: из-за углов, из-за ржавых бочек, с крыш низких построек. Около десяти коренастых фигур с обветренными, ожесточенными лицами. В их глазах горела неприкрытая злоба, свойственная людям, которым нечего терять.

Десять человек – это те, кого мы смогли увидеть. Однако, не сомневаюсь, вне зоны видимости остались еще несколько грабителей, которые наблюдали за нами со стороны. Я бы, по крайне мере, именно так и поступил на месте главаря шайки.

Этими суровыми и явно не настроенными на приятную беседу парнями руководил высокий детина с разбитым носом-картофелиной и кастетом, уже надетым на пальцы. Он шел впереди, легонько постукивая себе по бедру дубинкой, залитой свинцом для большего веса.

То есть, нас будут не просто бить, а, скорее всего, тупо убьют.

Патрик, еле заметно, наклонился ко мне, и его шепотом выдал:

— Мы знатно встряли, Джонни. Это даже не «Белая Рука». Эти поопаснее будут. Головорез с кастетом — Фрэнки Йель, его кореш — тот жердь, что слева, Вилли «Призрак» Ашер. Обычно режет врага бритвой. Оба отбитые наглухо. Остальные – сошки помельче, но не менее отмороженные. Боюсь, все очень, очень плохо.

– Откуда ты их знаешь? – тихо процедил я сквозь зубы, глазами сканируя периметр, пытаясь оценить расстановку сил и найти слабые места.

Хреново, но на первый взгляд слабых мест не было. Дорога перекрыта деревом. Преодолеть его мы сможем, только если Нора покажет настоящее волшебство и взлетит на бегу в воздух вместе с телегой. Слева и справа – ирландцы. Назад тоже ходу нет. Лошадь, это тебе не тачка, которой можно управлять, как тебе заблагорассудится.

– Газеты читал много. – Мрачно ответил Патрик, – Да и потом, дома их все знают. В Ирландии.

Фрэнки Йель подошел вплотную, остановился возле кобылки, взял ее за уздечку и уставился на меня злым взглядом выразительных каре-зелёных глаз.

— Ну что ж, предлагаю посмотреть, что везет этот макаронник, — просипел он, смачно сплюнув под копыта Норы. — И что это за рыжий предатель сидит в телеге? Продался макаронникам, сукин сын? Лижешь их волосатые задницы?

Патрик хмуро молчал, сжимая вожжи, но я заметил, как одна его рука осторожно переместилась внутрь куртки. Насколько я понимаю, украденный у Томазино пистолет он спрятал за спину, засунув его за пояс.

Мой мозг лихорадочно соображал. Десять против двух. Если бросим товар, то есть шанс выжить. Тупо сбежать, например. Правда, не факт, что мы успеем спрятаться или нашей скорости хватит, чтоб уйти от пуль. Судя по движениям некоторых членов этой компашки, у них с собой не только кастеты и дубинки. Двое держат руки так, чтоб в любой момент можно было молниеносно выхватить оружие.

Патрик – пока еще не боец. Да, в нем до черта и больше ярости, но пока он будет грызть кому-нибудь ухо, ему просто вскроют горло. Или выпустят пулю в затылок. Я... Я тоже не боец пока что, но... В отличие от всех присутствующих, у меня есть маленький козырь. Я хотя бы знаю, как может выглядеть драка, когда она профессионально организована.

Нужно действовать нагло, быстро и жестоко. Ударить первым. Вырубить лидера.

— Ты бы грабельки от лошади убрал. — сказал я тихо, спрыгивая на землю. – Она у нас, знаешь, нервная. Не любит, когда рядом с ней отираются всякие придурки.

Я говорил нагловато, уверенно, чтоб моя манера вести себя в столь поганой ситуации, сбивала с толку соперника. Заодно встал в пол-оборота, как учил тренер по боксу. Приготовился.

– Хм... – Йель смотрел в мою сторону с любопытством. Видимо, действительно принял меня либо за очень крутого типа́, либо за полного идиота. – Ты слишком самоуверенный для макаронника.

— А ты слишком наглый для ирландца. – Парировал я, – Мы тут никого не трогаем, едем по своим делам. Не тебе совать в них свой разбитый нос.

Фрэнки ошалело замер на секунду, потом губы его искривились в гримасе ярости.

— Делам? — он засмеялся, но смех был коротким и злым, как удар хлыста. — Сейчас твои дела закончатся, щенок! Я сдеру с тебя кожу и обтяну ею новый чемодан! А в этот чемодан сложу все, что вы спрятали в телеге. Ты меня за дурака держишь? Вы переправляете товар из одной точки в другую. А теперь, поступим вот как. Груз мы заберём. Тебя, так и быть, убьем быстро. Уважаю наглых. А твоего рыжего дружка я выброшу в гавань на корм крабам, чтоб впредь никому не было повадно бегать на побегушках у макаронников.

Один из его дружков Йеля, низкорослый и широкий, как бочка, не выдержав, с диким рыком рванул на меня, пытаясь сходу обхватить обеими руками.

Не знаю, каким чудом, но мое тело среагировало на происходящее самостоятельно. Видимо, мозг, хорошо помнивший все тренировки, наконец, соизволил эту информацию передать телу.

Я не отскочил, а наоборот, сделал шаг навстречу, сокращая дистанцию, а потом резко, в самый последний момент ушел вправо. Мощные руки ирландца сомкнулись, хватив пустоту. Со стороны это выглядело так, будто он внезапно решил пообниматься сам с собой.

Не задерживаясь ни на секунду я крутанулся на месте и правой рукой, собрав всю силу в одной точке, вогнал жесткое ребро ладони ему прямо в кадык.

Раздался глухой, влажный хруст. Ирландец захрипел, его глаза полезли на лоб, то ли от боли, то ли от неожиданности. Он рухнул на колени, давясь собственной слюной и кровью, которая пошла у него ртом. А через секунду уже завалился на бок и затих.

Я не смотрел на него, я сразу повернулся к Фрэнки и застыл, не сводя с него глаз. Мой взгляд был холоден и пуст. Я вытер ладонь о брючину, будто испачкался в грязь.

— Кто-то еще хочет обсудить мои дела? — спросил тихо. В рядах врагов повисло напряженное молчание, — Или уберете это дерьмо с дороги и провалите к черту, пока я не начал считать трупы?

Не знаю, к чему все пришло бы дальше. Наглость, конечно, второе счастье, но думаю, нас бы все же не отпустили так запросто. Однако, выяснить, как могли сложиться события, уже теперь не получится. Потому что ситуация вдруг резко изменилась.

Из переулка, оставшегося за нашими спинами, с визгом тормозов вылетели два черных «Форда». Двери тачек распахнулись, и оттуда повалили люди с оружием в руках. Откуда-то из глубины складов выскочило еще человек пять в форме. Полиция. Это были чертовы фараоны.