Будни феодала

Глава 8

Несмотря на вполне отчетливое понимание, что давно пора снять напряжение и не доводить организм до точки закипания, до сеновала я все-таки не добрался, — уснул где упал, как в омут рухнул. Наверно, даже раньше, чем голова тюфяка коснулась. Никогда не думал, что человек в состоянии столько выпить… Да и вечером, если честно, думать особенно и не пытался. Зачем людям торжество портить? А оно — судя по щедрости старосты — явно было рангом повыше даже храмового праздника. Полесье гуляло! Ну и я, вместе со всеми… И даже во главе. Как защитник, заступник и вообще, отец родной. Так что минувшая ночь прошла без снов, сновидений и приключений.

А чего, покрошить такую ватагу разбойников, это не в муку… пыль пустить. Так что имеют право. Сарафанное радио исправно разнесет весть о сельской дружине по всей округе и любители легкой наживы поостерегутся лишний раз сюда соваться. Да и те, что посильнее, тоже. Зачем гайдамакам нарываться на достойный отпор, если вокруг хватает и беззащитных слобод да весей? Прибыток, может, и больше, да только зачем он тем, кто в бою головы сложит?

И еще одна польза… Людишки, из тех же беззащитных селений, тоже не глупее коровы, что у ласковой хозяйки больше молока дает. Быстро смекнут, что гуртом и батьку бить легче, да и попросятся к крепким хозяевам в пидсусидки* (*Пидсусидки — название обнищавших крестьян, которые не имели собственного хозяйства и жили в чужих дворах, "в соседях". За пользование жильем пидсусидки отрабатывали в хозяйствах своих хозяев. Пидсусидками преимущественно становились разоренные и обедневшие крестьяне вследствие стихийного бедствия или грабительских нападений татар). А это — дополнительные умелые руки, готовые трудиться не за страх и плату, а для общественного блага.

Не, если так дальше пойдет, определенно надо при первой же возможности забирать Полесье в свою собственность… А чего? Все равно, придется где-то свой уголок искать. Так почему не здесь?

— Твою ж трата-та-та… через коромысло.

Ведро колодезной воды на голову метод инквизиторский, но действенный. Сразу мир приобрел дополнительную резкость и чистоту красок. Теперь кваску…

Ух, как в щебенку пошло. Вдох, выдох… Вдох…

— Чем это таким вкусным пахнет? Жаренное мясо? То что доктор прописал. Тащите…

Пока работают челюсти, поглядим на персонажа, так сказать, изнутри. Я же вчера уровень поднял, а разобраться со статами недосуг было.

Угу… Ну, тут все просто. Одно очко в силу. Здоровье надо укреплять, при таком то образе жизни. И в «железную кожу». Навыки владения оружием — все в саблю. Кстати, пора увеличивать навык владения оружием. А то скоро развитие упрется в потолок. Ну, как-то так. В умениях отряда, благодаря Цепешу, улучшилась тактика до «2». А Федот вложил в общую копилку по «2» слежения и зоркости. Маловато, честно говоря. А в некоторых умениях и вовсе жирные нули. Надо заняться поиском попутчиков. В первую очередь лекаря и купца.

Ну и самому, не забывать при каждой возможности почитывать тот трактат, что мне Цепеш передал. За это, вроде, тоже очко к умениям полагается. Так отчего бы его и не заработать? Читать, не дрова рубить.

Что еще? Ах, да — повышение. Посмотрим.

Цепеш с Федотом пока зарабатываю опыт до следующего уровня. Наемники тоже. Правда, казакам совсем немного осталось, чтоб из новобранцев в опытные перейти. Еще одна-две стычки и заслужат повышение. Будет у них и жизни побольше, и удар мощнее. А вот Четвертак с Пятаком порадовали. Нагребли опыта почти на два уровня. И самое главное, теперь я могу их из пехоты в кавалерию перевести. Поскольку предусмотрено повышение до гайдука. То есть, мои выученики получат по лошади. Пики сменят на казацкие копья. И, наконец-то, обзаведутся самопалами. Так что весь мой десяток теперь при ружьях и верхом. Это радует… Потому что скорость передвижения конников в полтора раза выше, чем у смешанного отряда.

— Ну что, староста, доволен вчерашней добычей?

Сияющий, как новенький пятак, Михай, смекнул, что я не для пустого разговора интересуюсь, сразу потускнел и сгорбился. Чисто калика перехожий, того и гляди, милостыню попросит. Ну, артист… народный.

— О-хо-хо… Оно, конечно, не без прибытку. Да только ж лохмотьев больше чем стоящего товару. Совсем обнищал разбойный люд… Если крепко торговаться, может, сотни полторы и дадут купцы. А может, и нет…

— Не прибедняйся, старый… — я тоже не вчера родился. — Жупанов добрых на татях почти не было, то правда. Но обувка у каждого имелась. И оружием почти каждый второй размахивал.

— Оружие… — пренебрежительно махнул староста. — По нынешним временам, его на каждом поле растет больше, чем пшеницы. Где хоть раз рати сошлись, там и урожай собирай. Конечно, добротный панцирь или клинок из дамасской стали дороже всей нашей деревни встанут и еще парочки, но такое добро у разбойников не водится.

— Ну да, ну да… Знакомая песня, — ухмыльнулся я. — Только мне ты ее зачем поешь? Я же не воевода, оброк требовать не собираюсь. Наоборот, хотел вам немного деньжат подкинуть, чтоб звонницу в селе построить. И церковь солиднее будет, и за округой приглядывать сподручнее. Скажи, только не юли, дорого встанет?

— Не так чтоб дорого… — Михай взгляд не отвел. — Скорее, долго. Звонница, это не изба. Быстро не возведешь. Да и не до этого сейчас — в поле работы полно.

— Очень долго?

— Месяц, а то и все три… Косовица, жатва… Проще зиму подождать. Тогда всем миром за две недели сложим. И древесина лучше, когда дерево листву сбросит.

— Ладно, Михай, тебе лучше знать. Но, если надумаешь, я свою лепту готов внести. И еще… Выступаю с отрядом через час в Смоленск. Обещал воеводе Корольковичу в одном деле помочь. Подкинешь провизии на дорогу?

— Это можно… — староста опять удивил меня. — Снарядим… Но и у меня просьба будет…

Слава тебе, Господи. Я уж думал, заболел старик.

— Когда к нам в очередной раз завернуть надумаешь, прикупи пару мешков соли? Чует сердце, надо этой зимой запасы побольше обычного делать. Что-то грядет… И вряд ли Полесье в сторонке останется.

Толково.

— Хорошо… Но, если так, то и о том, что я сказал, подумай. А еще, не худо бы частокол подправить. Скоро совсем упадет. Впрочем, ты староста, а я человек заезжий. Сегодня здесь, а завтра — за тридевять земель. Сам думай…

Староста пошел думать, а я послал первого подвернувшегося пацана за своим войском. Уверенный, что им сейчас не слаще чем мне. Но, оказалось, ничего подобного, — Цепеш давно всех поднял и уже готовил к отъезду. Не, похоже, он точно вампир, чтоб мне с этого места не сойти, ведь на моих же глазах кувшин вина выцедил, как воду, а на вид такой свежий, словно за всю жизнь ничего крепче простокваши не пил.

Ну, вампир — не вампир, а дело свое бывший капитан городской стражи знает хорошо. Ни отнять, ни прибавить. Хоть сразу в седло…

Так и сделал. Чего тянуть?.. Дождался только пока сыновья старосты сбегают, благословение отца получить, заодно, провизию принесут; Федот с Настенькой простится, — и скомандовал «По коням!»

«Деревня Полесье, — прокомментировал «секретарь» очевидное, когда я оглянулся на выезде. — Жители очень сильно уважают вас. В селе ходят слухи, что староста где-то припрятал кубышку на черный день. Целых триста талеров. А еще бабы судачат, что сын кузнеца засылал сватов к дочери мельника, так Четвертак с Пятаком изловили его и пригрозили убить, если по-доброму от девки не отстанет. Сами, что ли, жениться надумали?»

Интересный поворот сюжета… Только этого не хватало. Надо будет провести среди парней разъяснительную беседу. Чтобы не увлекались. Во-первых, — сын кузнеца, это будущий кузнец, а то и оружейник. А мне в селе такой мастер пригодится. Значит, нечего калечить. Ну, а во-вторых, — надо ж и меру знать. Или братья решили, что Машенька должна их до старости «благодарить» за спасение от разбойников? А ну как залетит невзначай? Сами же на ней они не женятся. Так чего девчонке жизнь портить? Решено. Обязательно мозги охламонам вправлю. На первом же привале… А мельнику, на всякий случай, присоветую зятя не отваживать. Семья она, как известно, ячейка общества.

Блин, чем заниматься приходится. И это еще не моя деревня, а так — хорошие знакомцы.

Я привстал в седле и огляделся. Чисто, пусто — словно вымели. Аж зло берет… Нет чтоб выскочили из лесу какие-нибудь дезертиры. А то у меня в кошельке, после найма запорожцев, до сих пор пусто. Да и скучно без приключений.

* * *

Господь услыхал мою просьбу на второй день пути. В том смысле, что враги не обошли нас своим вниманием. Очевидно, ждали в засаде купеческий обоз, а потом решили, что и мы сгодимся. Хороший враг, достойный… Лисовчики* (*Лисовчики — название польско-литовской иррегулярной лёгкой кавалерии. В отличие от других подразделений лисовчики формально не получали жалования. Кормились за счёт трофеев и награбленной добычи. Во время боевых действий рассчитывали на скорость и не сооружали таборов. Лисовчики получили печальную известность благодаря грабежам, насилиям и убийствам, жертвами которых становилось мирное население). Это не голь перекатная, еще вчера землю пахавшая. Шляхтичи. Хоть и захудалого роду, но знакомые с оружием с детства. Ровно полторы дюжины.

Красиво идут. Разобрались в редкую цепь, так чтоб не мешать друг дружке, припали к конским гривам, только перья на шапках да хвосты лисьи развеваются. И кони — загляденье. Чисто змии. Не скачут, а стелятся над землей.

Будучи легкой кавалерией, лисовчики применили свою излюбленную тактику, стремительность и внезапность. Для охранников купеческого каравана или крестьянского обоза, этого хватало. Пока старший над защитниками осознавал, что случилось, взвешивал степень угрозы, отдавал приказ изготовиться к отражению нападения — разбойники уже достигали обоза, а дальше в ход шло личное умение каждого. Которое, у живущего с меча, всяко выше торговца, землепашца и даже охранника. Но, на этот раз у панов не срослось, мы тоже не купеческого сословия. Не успели обрасти жирком.

— Заряжай!

Зря жители Каменца против Цепеша ополчились — отличного капитана потеряли. Даже раньше меня нужную команду подал. Правда, всего на секунду, из-за чего приказ обрел сдвоенную внушительность. Кстати, вовремя… Не оценил пока тутошний народ силу и преимущество пороха, все норовят железками друг в друга тыкать. И запорожцы, и новоиспеченные гайдуки даже не подумали о самопалах, сразу за копья схватились.

— Целься! Пли! — и почти без паузы. — Заряжай!

Плохо… Попали в цель всего трое. Скорее всего я, Федот и Цепеш. То ли расстояния для самопалов далековато, то ли стрельцы из наемников неважные, но тем не менее — минус три тоже результат.

— Целься! Пли!

Теперь, когда до атакующей конницы оставалось всего метров тридцать, пули легли точнее. Выбив из седел еще пятерых. Совсем другое дело. Были б у нападающих кони хоть чуточку поплоше, успели бы мы и третий раз перезарядить самопалы. На этом бой, скорее всего и закончился бы. А так — придется еще повозиться.

«Пистоль!»

Пора новое приобретение испытать. В дальнюю цель, мушкет все же надежнее бьет, а для ближнего боя самое то.

Лисовчики тоже прежде чем схватиться за сабли, выпустили по нам по несколько стрел. В меня не попали, остальные — тоже в седлах остались, значит все живы. А с ранениями после боя разбираться станем.

Парочка шляхтичей на прекрасных конях, я снова аж залюбовался на секунду, выбрали целью меня и, вопя во все горло что-то вроде «Бий-забий!», понеслись в мою сторону. Раскручивая над головами сабли, словно петлю аркана. Лучше б уж стреляли, право слово. Стрела в упор из боевого лука совсем не подарок.

— Бабах!

Одного пана, как кувалдой, из седла вышибло. А второй, видя гибель товарища, закричал еще угрожающе и опять пришпорил коня. Он думал, что сможет дотянуться до меня клинком раньше, чем я сменю пистоль на саблю и, наверное очень удивился, если успел, когда я разрядил второй ствол ему прямо в раззявленный рот…

Тьфу… Надо завязывать с такими спецэффектами. От моей ручной «кулеврины» голова шляхтича разлетелась, как переспелый арбуз. Мозги, кровь — фонтаном… Конь в моего уперся, обезглавленное туловище повалилось вперед… Всего забрызгал. Черта с два отстираешь…

Ладно. Не до сантиментов. Смотрим вокруг. Нормально. Разобрались парни. В основном фехтуют один на один. Значит, пора бить в спину. Не в песочнице играемся. Кстати, Цепеш, тоже так считает. А если уж потомку древнего рода, фактически принцу крови, нет унижения достоинства с тыла напасть на врага, то мне и подавно.

Объехал ближайшего лисовчика сзади и рубанул саблей. Он, конечно же, меня заметил. Даже защитится попытался, но и Четвертак не дремал. Как только шляхтич открылся, нанес укол в горло. А когда тот схватился за шею обеими руками, стараясь унять кровь из раны, добавил уже с размаху и наискосок. Голова так и покатилась наземь.

Я тем временем перезарядил пистоль и без затей разрядил один ствол в спину следующего разбойника. Цепеш двигался мне навстречу с противоположного флага и не менее успешно.

Так что вскоре лисовчиков осталось только трое из всей, вполне внушительной ватаги. Да и они, судя по тому, как на них наседают запорожцы, долго не продержатся.

Что ж, я могу быть спокоен, если воевода Королькович не собирается поручить мне взять штурмом вражеский замок, то с заданием попроще мы наверняка справимся.

— Пощады! — взмолился один из разбойников, когда упал предпоследний его товарищ. — Сдаемся на милость победителя.

Второй шляхтич тоже опустил оружие и покорился судьбе.

— Сдаетесь, значит… — я задумчиво потер подбородок.

С одной стороны лисовчики знатные вояки, лишними в отряде не будут. А с другого боку — за ними столько невинной крови, как бы самому не испачкаться. Одно дело быть уверенным в своих бойцах, и совсем другое — знать, что они могут побежать с поля боя, как только решат, что победа не чужой стороне. Не, нафиг…

— А сами вы многих отпустили, когда те на коленях умоляли о пощаде? Нет, панове, нам с вами не по пути.

Поняв, что их ждет, лисовчики попытались снова схватиться за оружие, но запорожцы были наготове. Ткнули копьями, по два на каждого, и разбойники только захрипели.

«Победа. Вы получили 674 талера. Вы получили «440» очков опыта. «270» очков разделено с отрядом. Часть ваших бойцов достойна повышения. Вы нашли легкий панцирь «к защите тела +28»

— Суров ты, батька… — пробормотал Пятак, вытирая полой одежды убитого клинок. — Это ж война… Все воины с добычи кормятся.

— Ну, положим, вас я кормлю… — ой, не вовремя он мне под руку подлез. — Давно так думать стал? А если б вот такие воины на Полесье налетели? Да хоть сейчас, когда там всех защитников — десяток новобранцев? Как думаешь, долго лисовчики с ними возились бы? А что потом? Гора трупов, изнасилованные девки и сожженные хаты?.. Ну и коль уж зашел о том разговор… Если еще раз услышу, что вы с братцем продолжаете дочке мельника руки под подол запускать, укорочу по локоть. Вы меня знаете…

— Да ты что, батька… — бухнулся на колени Четвертак, а следом и младший. — Она с того разу сама нас к себе кличет. Вот те крест! — парень размашисто осенил себя крестным знамением, младший повторил, как в зеркале. — Ну а нам чего отказываться? Девка сдобная… горячая. Но, если ты велишь не трогать Машеньку, матерью покойницей клянусь: ноги нашей больше на мельнице не будет.

— Клянусь… — подтвердил Пятак.

И глядели при этом парни на меня такими светлыми глазами, что в правдивости их слов даже инквизитор не смог бы усомниться. Вот только я не такой легковерный. Сам умею честную рожу клеить. Так что, сделаю вид будто поверил, а проверить не забуду.

— Это ты за которую Машеньку гайдуков распекаешь, батька? — отозвался один из запорожцев. — Ту рыженькую, что на мельнице? М-да… Хорошо, что мы тоже тебя услышали. Поостережемся.

После чего казаки переглянулись и зашлись таким дружным хохотом, что я и сам усмехнулся. Может, и не врал тогда атаман разбойников?

— Да ну вас к дьяволу, жеребцы стоялые. Черт ногу с вами сломит, а не разберется. Я в охранники девичьей невинности не нанимался. Сами с усами… Но если хоть слово кривое от старосты или отца которой услышу — пятьдесят батогов получит любой. Не взирая на чины и заслуги. А теперь, хватит языками чесать, собирайте добычу. Лисовчики не тати лесные, глядишь чего и перепадет ценного. До Смоленска уже рукой подать, там все продадим. А если себе чего подходящего приглядите — тоже не возражаю. Заслужили… Владейте.

* * *

В городе сразу отправился к воеводе, отложив все второстепенные дела на потом. Ну а чего тянуть кота за хвост, думать да гадать, что он такого, исключительно важного поручить хочет. В замке меня ждали, поскольку стража пропустила сразу, даже без доклада. Еще и поздоровались приветливо, как со своим.

Королькович тоже из-за стола поднялся, да на встречу шагнул. Отвратительный тип надо заметить. Совсем еще не старый, а тучный, как боров. Если б не широченный кушак, удерживающий раздобревшие телеса, на беременную жабу был бы похож. Пара больших бородавок на носу и подбородке, только усиливали впечатление. Надеюсь, он холост… Иначе мне искренне жаль его супругу.

— Здрав будь, воевода…

— А, Антон… — приветливо кивнул Королькович. — Не ждал тебя так быстро. Собрал отряд?

— Собрал, воевода.

— Ну и отлично. Я так понимаю, ты задание получить хочешь?

— Если ты не передумал.

Воевода немного помолчал, потом указал на накрытый для легкой трапезы стол.

— Присаживайся. Вина со мной выпьешь?

— Сочту за честь.

Подождали пока виночерпий исполнит свои обязанности и отдалится.

— Здравие королю Владиславу! — поднял чашу хозяин.

— Здравие… — я тоже взял кубок. Не жалко. Глоток вина королю здоровья не прибавит, как и не убавит его же не выпитый кубок. А воевода, небось не просто так именно за это пить предлагает.

— Не отказываешься… — кивнул Королькович. — Значит, ты не из тех русинов, что на Кремль молятся.

— Я, воевода, молюсь только одному богу… — подыграем чуток, авось, оно того стоит. — И предпочитаю всегда иметь его при себе.

При этом, многозначительно потряс кошелем. Кстати, таким же пустым, как и большим. Сиротливый звон пары монет красноречиво засвидетельствовал все, что я, как и полагается человеку благородного происхождения, не досказал.

— Очень здравый подход, — широко улыбнулся воевода. — Значит, не ошибся я… Именно такой человек мне и нужен.

Я скромно промолчал, мол, хватит комплементов, пора к делу переходить. Раньше сядем — раньше выйдем.

Королькович паузу истолковал верно.

— Согласен, не пристало шляхтичам вокруг да около ходить. Ты, пан Антоний, на меня не гляди, я только из-за стола, а ты — с дороги. Трапезничай. А я говорить стану.

Тоже вариант. Сложится беседа или нет еще неизвестно, а так хоть какая-то польза будет.

— Так вот, вашмосць, какое у меня к тебе дело… — продолжил воевода. — Есть в казацком краю одно селение. Маслов брод именуемое. Если не знаешь дороги, я тебе карту тех мест дам. И нужно его с дымом по ветру пустить. А чтоб ты важность понял, уточню: это не моя прихоть, а королевская воля.

— В казацких землях много деревень. Чем эта от других отличается, что о ее существовании даже королю Речи Посполитой известно? — удивился я.

— Смекаешь… — кивнул Королькович. — А тем, что в этой деревне разбойник Хмельницкий свою семью прячет.

Ого, вот это расклад. Интересно — предательство или лазутчики разнюхали?

— Погоди, воевода, я не совсем понял. Ты деревню мне разорить поручаешь, или родню гетмана извести?

Готового ответа в Корольковича не нашлось. Видимо, в письме задание четко прописано не было, — король Владислав опасался доверить бумаге такой текст. Мало ли в чьи руки попадет послание… А сам воевода ответственность на себя брать не хотел. Поэтому, немного подумав, выдал Соломоново решение.

— Это как тебе будет угодно, пан Антоний. Главное — село сжечь. А что с жителями делать, решай сам. Хоть в полон бери, хоть в пень выруби… Уйдут целыми — слова поперек не скажу. А погибнут невзначай — получишь сверх обычной награды, еще пятьсот талеров.

— Ого, — я запил кусок буженины глотком отличного рейнского. — Мы уже и к дополнительной награде добрались. А о обычной еще даже не вспоминали.

— Верно… — согласился воевода. — Потому как обычную ты сам себе выберешь. На то имеется дарственная грамота от короля нашего. Тебе надо будет лишь вписать в нее название любого поселения, которое ты себе в кормление взять захочешь.

— Э… Что-то здесь не так… Погоди, воевода. Как понимать — любого?

— Так и понимай… — еще шире усмехнулся тот. — Ну, которое в землях Речи Посполитой, разумеется. И не Краков или Варшава… — последние слова Королькович произнес уже со смехом. Мол, ты же не полный идиот?

— Но это значит, я ее у какого-то вельможи отберу.

— О том не волнуйся. Казне приказано выплатить стоимость поместья тому, кого ты с земли сгонишь. В двойном размере. Думаю, за такой гешефт на тебя никто не обидится. По нынешним временам, золото надежнее. Так что когда выбирать станешь, не торопись. У меня тоже пара-тройка деревень и сел имеется. Может, сговоримся? По свойски…

— Сам говоришь — деньги надежнее. Так почему бы и мне монетой не взять?

— Потому, вашмосць, что ты пока просто пан Антоний… — воевода умышленно понизил голос, мол, не обижайся, я тихонечко — никто не слышит. — А когда на имение сядешь, никто в твоих благородных корнях больше не посмеет усомниться.

— Разумно… — я тоже понизил голос. — Полесье, вашмосць, отдашь?

Королькович ухмыльнулся с таким довольным видом, что я ощутил себя лохом, согласившимся сделать ставку наперсточнику. Неужто, просчитал меня воевода заранее. Хотя, если соглядатаи не дремлют, исправно донося о том, сколько времени я в селе провел. Плюс заступничество по уменьшению податей… Да и вообще.

— Забирай… Сделай дело и забирай. По рукам?

Королькович встал и торжественно протянул мне ладонь для пожатия.

В какой-нибудь романтической книге или кино герой в это момент должен был встать и дать ляху по морде. А потом, долго бегать по замку, крышам домов и городским стенам, фехтуя и отстреливаясь от всего гарнизона. Чтобы в самый пиковый момент, когда его зажмут со всех сторон, красиво погибнуть, обещая, что смерть его не напрасна, и на пролитой крови взрастут тысячи мстителей. Или… эффектно спрыгнуть прямо в седло коня и ускакать, само собой, обещая вернуться... В зависимости от цели автора и степени допустимого отклонения от реализма.

Увы, у меня игра без сохранения, а начинать все с начала лень. Даже если такой вариант вообще предусмотрен. Так что руку жмем. А мысли оставим себе. Мстить и карать лучше без предварительной пиаркомпании. Более того, для пущей убедительности в моей неразборчивости по отношению к средствам обогащения, надо еще и развить тему. Чтоб никаких сомнений даже случайно не возникло. А так же — желания нанять кого-то другого.

«Вы приняли задание «Сжечь деревню Маслов брод»

— Раз уж мы так все славно обсудили, вашмосць… — произнес я вкрадчиво, бесцеремонно не выпуская руку Корольковича. — Может, грамоту вперед выдашь? Она мне душу согреет, когда я в само логово запорожских разбойников полезу. Золотишко за головы — это потом. После доклада, поскольку судьба их мне пока неведома. А халупы запылают в самом скором времени, о том можешь больше не вспоминать. Хоть нынче же шли гонца в Краков с победоносной реляцией.

— Мне нравится, как ты ведешь дела… — еще больше развеселился воевода, окончательно уверовав, что имеет дело в закоренелым подлецом, готовым родную сестру в бордель продать, лишь бы деньги хорошие предложили. — Думаю, это можно сделать. Даже, больше… Раз уж мы так доверяем друг другу, то я сразу впишу в нее Полесье. Надеюсь, жалеть от этом никому не придется?

— Чтоб мне в рай не попасть, если ты не прав.

Перебросившись еще с десятком фраз, примерно в таком же духе, мы с Корольковичем расстались довольные результатом. Он — уселся писать послание королю, я — сперва на рынок отправился, а потом в кабак. Поглядеть, нет ли там интересных попутчиков.

Был у меня план, как все провернуть, чтоб и волки не узнали про обман, и овцы остались целыми. Но, подстраховаться не мешало в любом случае. Грамота грамотой — но, если нагрянет кто чужой, она куда надежнее, если написанное подтверждает хорошо вооруженный отряд.

Сдав на рынке оптом всю добычу, я стал богаче на полторы тысячи талеров. Что в совокупности с остатками былой роскоши, составило две тысячи восемьсот монет. Восемьсот определил в неприкосновенный запас, поскольку недалек день выплаты жалования моим бойцам. А это такое событие, которое лучше не омрачать отсутствием средств. Мои люди должны быть уверены как в закате и восходе, что причитающееся им довольствие они получат всегда, сполна и без задержек. От этого зависит мораль отряда и моя харизма… А так же, завязанные на них, скорость передвижения по карте мира и количество бойцов, которых я могу принять под свое командование. Последнее, в свете моих замыслов, сейчас даже самое важное из всего остального.