Будни феодала

Глава 7

Оценив, чему и как выучилась будущая сельская милиция, решил, что пора переходить к более сложному этапу — спаррингам. Шест такое оружие, что и не убьешь ненароком, и наука запоминается крепче. А парням важно не столько личное умение, сколько обучится сражаться в строю.

Да и мне самому не помешает поднять умение владеть древковым оружием. Мало ли, как в жизни обернется: сломается сабля в бою, а кроме копья ничего под рукой не окажется.

Сперва поработал один на один с самым крепким на вид добровольцем. Увы, как и следовало ожидать, полагаясь на внушительный рост и такую же силу, тот сразу попер на меня, как с рублем на буфет. Собираясь покончить с тренером одним молодецким ударом. Пришлось образумить… Сперва выбить дух, тычком в солнечное сплетение, как раз в тот момент, когда он уже собирался хрястнуть меня по кумполу своей жердью. А потом, легким движением руки — отправить в партер. В том смысле, что отшатнувшись от обозначенного удара, парень споткнулся о подставленный шест и растянулся во всю немалую длину.

— Годится… — похвалил я его, чтобы не сбивать боевой настрой и прекратить смешки остальных ополченцев. — Если и твои товарищи будут хотя бы не хуже, то вчерашний день прошел не зря. А теперь ускорим экзамен. Нападайте вдвоем. Ты и ты… Начали...

Акт второй, герой и те же… Почему-то селяне решили, что двое — это значит, один плюс один, то есть — по одному. Так и атаковали. Так и получили, по очереди. Для наглядности и закрепления эффекта, я даже прием менять не стал. Тычок, подсечка — падение тела. Бемц… Геп…

— Для альтернативно одаренных объясняю еще раз. Вдвоем — значит, бить одновременно, с двух сторон.

— Как на току? — уточнил кто-то из более смышленых.

— Можно и так, только не заходите сзади, по бокам расходитесь. Понятно?

— Так точно, батька!

О, похоже, Четвертак с Пятаком еще и строевой немного позанимались.

— Тогда, следующая пара. Ты и ты… Вперед.

Невооруженным взглядом изменения в тактике почти не произошло. Парни разошлись, как и было велено, чуть в стороны, а вот «молотить» явно собирались по очереди. Пришлось и им по-быстрому продемонстрировать ошибочность такого метода. А потом, выбирая самые доходчивые выражения из понятного им лексикона, еще раз, буквально на пальцах, растолковать парням смысл пословицы «гуртом и батьку бить сподручнее».

Судя по тому, как изготовилась следующая пара, наконец-то дошло. И заняло у меня немного больше времени. Ровно столько, чтобы сместиться на несколько шагов в сторону, ставя нападающих в одну линию. Этот «хитрый» маневр так их озадачил, что парни повалились на землю, все еще пребывая в ступоре от моего неслыханного коварства. Ведь, по неписанным правилам, в деревенской драке запрещены любые финты. Поединщики без затей сходятся грудь в грудь и навешивают друг другу тумаков, кто сколько унесет. А, оказывается, можно и так… Бесчестно. Практически, подло.

Пришлось снова вразумлять молодежь и объяснять разницу между потешной дракой и боем насмерть. Теперь уже выбирая не все выражения. Или вообще не выбирая. И не понижая голоса. Когда закончил вещание, увидел, что почти все население Полесья повисло на плетнях и перелазах, с упоением внемля каждому моему слову. Даже отец Пафнутий присел на скамейке перед церковью, осеняя себя крестным знамением в особо перченных местах. А самые впечатлительные особи — дружно охали, алели, как маков цвет, и теребили кончик косы.

Такая популярность меня несколько смутила, но заявление секретаря о том, что репутация в деревне выросла еще на «5» пунктов, и население теперь меня уважает, успокоило. И все же лекцию я сократил. Нечего народ от трудодней отвлекать. Да и теория без практики ничего не стоит. А посему, отпустив Федота с его группой упражняться в стрельбе, всем остальным объявил бугурт. Разделив участников на две группы: я с пятеркой казацких наемников и все остальные, для равновесия усиленные Цепешем. Заодно и погляжу, какого кота в мешке приобрел, а то мало ли чего в резюме написать можно.

Свалка получилась шикарная. Я даже умилился… Народ хлестал жердинами по рукам, плечам и головам (хорошо, велел всем зимние шапки надеть) не разбирая, где свой, где чужой. Сражаясь по принципу — весь мир идет на меня войной. Я даже загляделся… Пока не сообразил, что жаркую потасовку, не менее увлеченно разглядывают и наемники. Потом мы начали ржать…

Поскольку крестьянам все же удалось немного организоваться, и они все скопом насели на единственного в толпе чужака. Совершенно игнорируя то обстоятельство, что сейчас он был назначен «своим».

От такого здрасьте, бывший капитан городской стражи сперва офигел чуток, но вскоре пришел в себя и весьма наглядно продемонстрировал крестьянам, что подобные выходки для него не в новинку. И что умение важнее количества. Видимо, не раз приходилось усмирять перебравших в кабаке подчиненных. Орудуя шестом и ножнами, он за несколько минут уложил все разбушевавшееся «войско», отделавшись при этом надорванным рукавом на мундире и шишкой во лбу. Да и та, наверняка, прилетела в самом начале, когда потомок древнего рода еще не знал, что будет сражаться со своими и не ожидал нападения.

— Отставить смех. Кто-то объявлял об окончании схватки?

Запорожские наемники замечание приняли и пошли на валашского принца. Красиво пошли, с ходу беря его в кольцо. При этом, те что шли прямо — передвигались не торопясь. А парочка заходящая с флангов — наоборот. Пятый, тот вообще бросился бегом, закладывая длинную дугу, имея намерение оказаться за спиной у Цепеша, не позже, чем товарищи начнут поединок.

Уставшему воину пришлось бы несладко, но тут и до его селян, кажется дошло, что они не того били. И деревенские парни, с не меньшим азартом, набросились на казаков.

И сразу стала заметна разница в классе. Да, наемники были ловчее, более грамотно и расчетливо наносили удары, но противостоять более-менее удачно у них получалось не больше чем одному против двоих. В конце концов и до крестьян начали понемногу доходить мои наставления.

Если б они не рассредоточились, считая что драться будут только с Цепешем, то вряд ли новобранцы смогли бы противопоставить что-то слаженному строю казаков, а поодиночке их таки начали бить. И довольно крепко, отыгрываясь за собственные шишки и синяки. Еще одна непременная ошибка всех, кто не имеет боевого опыта — селяне стали входить в раж.

— Прекратить! — заорал я изо всех сил. — Учение закончено! Прекратить!

Угу, проще атакующего бугая остановить добры словом. Придется применять более радикальный метод. К счастью, заметив возникшие затруднения, на помощь подоспел староста. И в ход пошел опыт веков, когда на празднествах или сельской сходке надо было остудить чересчур разгоряченные головы.

Бабы и подростки организовали живую цепь к колодцу и… В общем, хватило десяти ведер. После чего воинственное пламя угасло и на выгоне воцарилась тишина и порядок.

— Молодцы! — я в очередной раз подсластил пилюлю. — Любо-дорого посмотреть… Все заслужили похвалу. А теперь — обедать и отдыхать. Как солнце к закату склонится — продолжим. Еще денек, и настоящими воинами станете. Не верите, вон у господина Цепеша спросите. Он еще совсем недавно городской стражей в Каменце командовал. В чине капитана. Так что новобранцев повидал больше, чем вы капустных голов. Верно, говорю?

— Каждое слово святая истина, сударь… — с самым серьезным видом, церемонно поклонился тот. — Отменный материал. Мне даже страшно подумать, что будет, если дать им в руки настоящее оружие.

— Завтра и посмотрим, — шутку юмора я уловил, но подыгрывать не стал. — Сегодня еще разок с шестами поработаем, а завтра начнем учиться работать с боевыми косами, вилами и цепами. Уверен, с этим видом оружия заминки не будет. А заодно, поглядим, чему Федот обучил ваших односельчан.

* * *

Деревня, как деревня. Ничего особенного. Два десятка приземистых хижин, покосившихся от возраста. Потемневшая от дождей и снега крыша из тростника. Местами поваленный плетень. Столбы подгнили, а подправить или сменить — руки не дошли. Или желания не было. Так часто случается, если земли переходят из рук в руки от одного господина к другому. И новый, зная что тоже не на всегда осел, а получил деревеньку в кормление, старается выжать из крестьян по максимуму. Сколько успеет. А то и вовсе — все подчистую выгребает, до последней крохи. И тогда в деревнях остаются бабы да ребятишки, а мужики выходят на разбой. Терять то им нечего. Лучше от сабли казаков или стражников, чем с голодухи — глядя, как пухнут, чернеют и умирают дети.

Сколько таких полузаброшенных, а то и вовсе призрачных деревень пришлось повидать на этих, казалось бы, созданных для благополучия, землях. Ан нет, где басурмане не сожгли, там свои господа разорили.

Но, в этот раз, что-то было иначе.

Во-первых, — слишком много воронья кружилось на противоположной стороне околицы.

Во-вторых, — псы… В том смысле, что даже в самом убогом селении всегда имеется хоть парочка кабыздохов. Заливистым лаем встречая еще перед оградой всякого чужака. А как иначе успеть сбежать или спрятаться?

А в-третьих, — в воздухе, хоть и слабо, но весьма отчетливо попахивало… церковным елеем, миром или какими-то другими воскурениями... Я в этом не разбираюсь. Но кто хоть один раз вдохнул этот запах, с другими уже никогда не спутает.

Я вынул мушкет, проверил заряжен ли и осторожно, прислушиваясь к любым звукам, направил коня не к центру, как обычно, а в объезд. Береженного, как говорится — и Бог бережет.

Интуиция не подвела. Не зря воронье кружило. Всего три хаты проехал, когда наткнулся на то, что приманивало птиц со всей округи — кипу человеческих тел. Кто-то не поленился стащить их в одно место, раздеть догола и сложить одно на другое, как поленницу… Несколько десятков трупов. В основном, женщин и детей. Единственный мужчина — седобородый старец — взирал на них черными ямами обожженных глазниц, приколоченный к избе напротив.

— Охренеть… Это кто ж так развлекается?..

Судя по тому, что в кипе виднелись тела молодых девушек и подростков, на деревню напали не басурмане. Даже больные на всю голову башибузуки не стали бы убивать тех, кого можно выгодно продать на невольничьем рынке. Харцызы, если с перепою и обозленные, что не нашли чем поживиться — те могли… Но в этом случае тела валялись бы там, где их настигла смерть и все равно среди трупов не было бы столько девок. Для продажи или забавы, но большую часть увели бы с собой.

Куча-мала из покойников больше всего напоминала попытку сложить погребальный костер. Но странный какой-то. Без единого полена. Даже хворостом не обложили.

Но проехав еще пару десятков шагов, я позабыл о них, поскольку новое зрелище было гораздо важнее.

В том самом центре деревни, который я решил объехать, дров хватало. С них даже целую поленницу соорудили. Наверху которой стояла девушка. В белом платье и венце из полевых цветов, чем радикально отличалась от окружавшей аутодафе толпы в черных плащах, сутанах и вороненых доспехах.

«Черные» молись, преклонив колени, но, похоже, торжественная часть подходила к завершению, потому что один из них, уже стоял рядом поленницей, держа наготове горящий факел.

Я не собрание добродетелей и не ангел, но с детства терпеть ненавижу инквизиторов именно из-за аутодафе. Потому что это очень больно… Я сам огня побаиваюсь и всегда считал, что на подобную смерть заслуживают только конченные отморозки, имеющие на совести десятки жизней. И уж точно не юные девицы, обвиненные полоумными святошами в связи с дьяволом. А скорее всего за то, что красивая, а благочестив отцам не дала…

Может, мне удалось бы решить вопрос мирным путем. Например, предложив выкуп. Хотя, глядя на эти воодушевленные лица, вряд ли… Да и неважно, все равно времени на дипломатию они мне не оставили. В тот самый момент, когда я выехал на площадь, молельщики поднялись с колен, а факельщик сунулся с огнем к поленнице.

— Бабах!

Человека с факелом отбросило на пару шагов. Огонь тоже…

Люди в черном стали поворачиваться в мою сторону. Медленно и неотвратимо, как хищные звери, в загон к которым забрел ягненок.

Я, правда, еще тот ягненок… И если могу выбирать между «убегать» или «пульнуть еще разок», предпочитаю второе.

— Бабах!

Один из тех, кто в сутане, повалился на землю. Ну а чего, не в доспех же мне стрелять? Тем более, монахи вооружены пищалями и тянутся к ним уже все пятеро. Хорошо что на время церемонии поставили оружие в пирамиду. Так что пока разберут, пока зарядят…

— Бабах!

Убил не убил, но затор организовал неплохой. Тот монах, в которого я попал, свалился на пирамиду, придавив пищали телом, создавая для товарищей дополнительную помеху. А любая заминка врага, мне на пользу. Вот только воспользоваться ей я тоже не успевал. Пока уменьшал поголовье монахов, один из рыцарей оказался в седле и теперь понукал коня в мою сторону…

Мать моя женщина. Натуральный робокоп, только с копьем, а не плазменным метателем. Конь тоже закован в броню с головы до копыт. С моей сабелькой можно даже не подходить. Проще с танка заклепки срубить.

И что в таком случае остается обычному герою? Правильно, драпать! И чем шустрее, тем лучше. Я и чесанул… Вернее — конь. С места в карьер… Благо, легкая кавалерия всегда в состоянии уйти от тяжелой. Секунд тридцать скакал, не забывая заряжать мушкет. Потом придержал коня, заставив перейти на шаг, а сам развернулся в седле на сто восемьдесят градусов. Головой к хвосту…

Отлично. Черный рыцарь еще не потерял надежды меня догнать, так что дистанция не сильно превышала возможности удачного выстрела.

— Бабах!

«Сложность выстрела «10». Урон «36». Очки умения владением огнестрельным оружием увеличены на «1».

Рыцарь скачет, мой конь вышагивает, я перезаряжаю мушкет.

— Раз, два, три, четыре, пять… вышел зайчик погулять…

— Бабах!

«Сложность выстрела «7». Урон «42».

Сложность… урон… На что мне вся ваша бухгалтерия, если рыцарь скачет дальше?! Хорошо, хоть не ускорился… Успеваю еще разок или дать деру, а потом начать все с начала? Вроде, успеваю… Только без суеты… Если не убью, выпрыгну из седла. Он упрется в моего коня, а я окажусь за спиной рыцаря!

— Бабах!

«Сложность выстрела….»

— Бинго! — я заорал так радостно, что «секретарь» обиженно умолк. — Да! Знай наших! Это тебе не над девицами изгаляться!

Жаль, сотоварищей «черного» мои подвиги не впечатлили. Или наоборот… Как посмотреть. Во всяком случае все они, в количестве четверых монахов и еще троих таких же, в вороненых доспехах, в этот момент показались снаружи деревенской ограды.

Писец котенку… или пободаемся еще?

Судя по фузеях, которые я видел в пирамиде, огневая мощь монахов так себе. Метров со ста опасны, только если их пули действительно сам Господь носит. В чем позволю себе усомнится. Никогда не поверю, что он действительно подписывал одну часть своих созданий на уничтожение другой. Развели старика, или не доложили вовремя…

Но с Создателем я позже поговорю, когда придет мое время и других забот уже не останется, а сейчас основная проблема — люди в сутанах. Было бы больше зарядов, пошел бы проверенным путем — спешил братию, а там видно будет. Но лимит пятнадцать пуль, шесть из которых я уже использовал. Осталось девять. При чем, надо помнить, что рыцарь убивается только с третьего выстрела. Значит, лошадиная охота отменяется. Бить будем в лоб…

Стоять! Ну не дурак ли я? Или со страху поглупел? Зачем считать свои припасы, если в бою можно воспользоваться трофейными? Главное, чтобы в сладкий момент мародерства никто не мешал. А как этого достичь? Верно… Круг замкнулся. Возвращаемся к первой мысли, которая, на поверку, чаще всего и оказывается верной. Спешиваем врагов и со всех копыт скачем в деревню. Забираем огневой припас у одного из трупов и возвращаемся в поле. Ну а дальше — дело техники. Удерживая предельную дистанцию, разбираемся с монахами. Чтобы не путались под ногами со своими пукалками. А потом и черных в землю пристроим.

Что не говори, а всадник с ружьем всяко круче пешего воина, тем более в тяжелой броне…

* * *

— Ку-ка-ре-ку!..

Да что за ерунда со мной происходит? Второй раз подряд сняться сны, реальность которых буквально зашкаливает. Откуда они — из прошлого или из будущего?.. Воспоминания или фантазии? Если воспоминания, то ответы в той жизни, о которой я забыл и все намного сложнее, чем кажется, а эта игра всего лишь один из слоев реальности. Или все-таки шутки фантазии?.. Особенно, если обратить внимание на эротические подробности.

Ну, с эти разобраться проще, чем вспомнить прошлое. Решено, нынче же завалюсь на сеновал с крестьяночкой посмазливее да без комплексов, и погляжу: какие сновидения посетят меня после?

Несмотря на кошмар, выспался я отлично и тело требовало движения. Добротной такой встряски. А себе любимому надо потакать и баловать… Никто ж больше этим не озаботится.

— Здорово, орлы!

— И тебе доброго утра, батька… — нестройно поклонились новобранцы. — Как почивать изволили?..

Тьфу, ты… Пора уж привыкнуть, а то все время кажется, что надо мной подтрунивают. Паки, паки… иже херувимы… зело на самолет опаздываем.

— Спасибо. Надеюсь, вы тоже хорошенько отдохнули, ибо сегодня я никого щадить не собираюсь. Каждый почувствует на себя тяготы и лишения ратной службы. Чтобы потом к сохе и граблям возвращались с радостью и благодарностью.

Поймав кураж, вещал в таком духе еще парочку минут, а после велел Четвертаку и Пятаку выдать бойцам из запасников одежку покрепче и оружие настоящее. Копья и тесаки, изъятые у разбойников. Ничего, что зазубренные или ржавые. Заодно и в порядок приведут, а я потом у старосты цену стребую. Денег с него даже под пытками не вытрясешь, а вот провианта в дорогу, вполне может статься, что и подкинет… За полцены.

Через полчаса построились заново. Быстро, мне аккурат хватило времени умыться и слегка перекусить краюхой свежего хлеба и кружкой охлажденного молока. Вот, к слову, многие восхищаются парным, а я его терпеть ненавижу. Выменем коровьем пахнет и совершенно жажду не утоляет. Совсем другое — с ледника. Ммм… бальзам.

— Ну что, соколы, пришло время показать себе и людям, чему вы обучились и на что годны. Закончилась потеха, начинается работа. И хоть противник у вас будет ненастоящий, попотеть придется всерьез. Я и господи Цепеш присмотрим, чтобы обошлось без смертоубийства, но…

Помяни черта, он тут как тут… Стоило мне ляпнуть о том, что противник поддельный, как на площадь выбежал взъерошенный хлопец и завопил так, словно его резали, а все вокруг были глухие:

— Бандиты! Разбойники! Спасайтесь!

Пришлось схватить пацана за грудки и хорошенько встряхнуть.

— Тихо, не ори…

Глашатай шмыгнул носом и поутих, уставившись на меня огромными, вытаращенными от испуга глазищами.

— Сколько их, откуда идут, как вооружены? Сможешь сказать?

Но тот только шмыгнул громче и махнул рукой в сторону западной околицы.

— Там… там… спасайтесь…

Понятно, придется рекогносцировку самому произвести.

— Владислав, Федот… Берите всех бойцов и топайте за мной. Я вперед — взгляну, кого черт принес. Михай, баб и детей собери в самую крепкую избу, двери изнутри запереть и не высовываться, пока сам не позову…

— А если… — начал было тот.

— Никаких если, староста. Лучше, уже прямо сейчас начинай думать, какую свинку на мясо резать будем. А то и бычка колоть… В честь победы над супостатом.

Я не просто бахвалился. Даже без ополчения мой отряд уже мог на равных противостоять сотне разбойников, а то и большему числу и выйти из стычки без особых потерь. Хуже, если Полесье решил разорить кто-то из соседей.

Шляхта и в мирное время не брезговала таким способом увеличить собственное благосостояние и ослабить соседей. А сейчас и вовсе распоясалась. Что угодно на разбойников или дезертиров списать можно… Дома сжечь, крестьян и скот к себе перегнать. Поди после, сыщи виновного. Мы, конечно, и такому отряду зубы пересчитаем, но потери уже будут в разы больше.

Сглупил я. Надо было не лошадей получше выбирать, да сапоги покрепче, а еще пару-тройку запорожцев нанять. Сейчас бы весьма кстати оказались.

Хлопец вовремя прибежал, не забыть потом наградить. Чтобы все запомнили и бдели. А еще, неплохо, подсказать Михаю, чтоб хоть какую-то смотровую вышку соорудил или колокольню повыше. Колокола в селе, понятное дело, нет — удовольствие не из дешевых, но само здание почему не возвести? Дело богоугодное и нужное.

А разбойников и в самом деле немало… Со всей округи собрались что ли? Может и не сотня, но и не многим меньше. Одно радует — это не гайдуки и не дворовые казаки. Все та же голь перекатная.

Гм… Если вдуматься, даже неплохо получилось. Планировал заключительную тренировку, максимально приближенную к реальности — а эти самые реальности, взяли да приблизились по-настоящему. Жаль, конечно, не все еще парни попробовали понарошку, но зато теперь — те кто выживет, станут настоящими бойцами.

— До чего война людей довела, — проворчал неодобрительно Федот. — Вместо того чтобы землю пахать да хлеб сеять, мужики друг дружку в нее укладывают.

— Об этом после боя с батюшкой побеседуешь, а сейчас бери всех своих и лезьте на крышу той и вон той изб. Как разместитесь, так и начинайте стрелять, команды не ждите. Только цельтесь хорошо, не хватало — чтоб своих побили.

— Не волнуйся, командир…

Больше Федот ничего не сказал, но я ему поверил. Очень уж уверенный голос был у Стрельца.

— Четвертак, Пятак… Вы берите себе по пятерке парней и занимайте позиции на тех же крышах, куда стрельцы полезли. Вниз не слезайте и сами не нападайте, но чтобы ни один разбойник к нашим «мушкетерам» не взобрался. Понятно?

— Так точно, батька. Сделаем…

Сельское ополчение разбежалось по указанным местам. Остались только мои наемники и Цепеш.

— Ну, а вас учить, только портить. Повеселимся?

— А то… — хохотнули казаки. — И споем, и спляшем. Можно начинать?

— С Богом…

До начинающей разбег кучи разбойников оставалось шагов двести. Так что и в самом деле пора.

«Мушкет!»

— Бабах!

Отличная мишень, даже целится не надо. Все равно в такой толпе в кого-нибудь да попадешь.

— Бабах, бабах, бабах…

Это заговорили пищали казаков и Цепеша. Стрелки Федота пока огонь не открывали. Ну, правильно, у них самопалы поплоше. Зачем зря огневой припас тратить?

— Бабах! — это я второй раз уже послал гостинец. Казаки и Цепеш не отставали. Пули ложились кучно. За каждым выстрелом уменьшая отряд разбойников. Просвета, правда, в набегающей толпе еще не видно.

— БАБАХ! — дружно жахнули бойцы Федота.

Дружный залп из шести стволов таки пробил первую прореху в рядах атакующих и слегка поколебал их уверенность в своих силах. Еще бы… Они же наверняка рассчитывали ворваться в село, которое защищал бы от силы десяток мужиков-гречкосеев, а тут такая встреча…

Но отступать было поздно. Да и раззадорились уже не на шутку.

Разбойники завопили что-то на разные голоса и прибавили шагу, а там и вовсе побежали.

— Бабах!

Я не стал демонстрировать бесшабашную удаль, а пустил коня по широкой дуге, объезжая нападающих с фланга. Пара наемников последовала за мной, остальные — вместе с Цепешем, проделали тот же маневр, только в противоположную сторону. В результате, разбойники вынуждены были атаковать сидящих на крышах стрелков, потому что гоняться за всадниками еще глупее. А мы, в свою очередь пуль не жалели… Благо, с такого расстояния даже целиться особо не приходилось.

И уже после десятого, примерно, залпа из более чем дюжины стволов, стало ясно, что бандитов не так уж и много, как казалось на первый взгляд. Что они и сами поняли. Часть уцелевшей банды развернулась и бросилась наутек — пытаясь скрыться в ближайшем лесу. Но Цепеш и пятерка запорожцев в корне пресекли эту попытку. В том смысле, что догнали и посекли саблями.

Вторая часть — более смышленая, попыталась найти защиту в домах. Но и там их ничего хорошего не ждало. Поскольку, теперь я разрешил крестьянским парням слезть с крыш и закончить дело…

Постреливали и орали еще примерно с полчаса, а потом в Полесье снова воцарился мир и покой. Вот только покойников существенно прибавилось. К счастью, только пришлых. Из ополчения всего троих зацепило слегка, вот и весь убыток. Ну а прибыток старосте, еще надо подсчитывать.

«Победа. Вы получили «312» очков опыта. «264» очка разделено с отрядом. Вы заработали уважение жителей Полесья «+10». Ваш навык владения огнестрельным орудием «167». Вы достигли нового уровня. Часть ваших людей достойна повышения».