Будни феодала

Глава 11

Глава одиннадцатая

На следующее утро первым делом метнулся на рыночную площадь. Немного поторговался и в двух лавках сбыл все нажитое по пути в Переяслав имущество. Кроме пары лошадей, которых по-прежнему держал для себя. Немного осталось до следующего уровня. А как дорасту, то все заработанные очки вложу в ловкость и верховую езду. Боевой конь — это хорошо, но скаковая лошадь — лучше. Особенно, если все чаще начнут конники нападать. Тут скорость и маневренность будут иметь гораздо большее значение, чем дополнительные очки здоровья.

К слову, разжились мы неплохо. На сбыте трофеев я поднял две тысячи. Даже с небольшим хвостиком. При том, что кое-какое барахлишко получше отобрали себе мои девушки. Ведунья Оксана сперва покочевряжилась, мол не к лицу девице в мужском платье, но — поговорив с «сестрами», мнение изменила. Правда, на одежку с чужого плеча не согласилась. Сама сходила на рынок, а вернулась — в шароварах, жупане и шапке.

Вот только глядя на нее, я первым делом вспомнил поговорку о шиле в мешке. Тут и наблюдательности Касьяна не надо, чтобы распознать ряженую девицу. Купи Оксана одежду даже на три размера больше — ее выдающиеся округлости все равно вылезали бы наружу, как привратные башни. Что, к слову, в прежнем, женском наряде, гораздо меньше впадало в глаза, чем в приталенном жупане.

Часа через два, когда с торговлей и сборами было покончено, я распорядился седлать коней, а сам решил еще разок заглянуть в кабак. На судьбу. Мало ли… Вдруг еще кто интересный мне за это время появился.

Не ошибся, но и не угадал. Никаких новых путешественников в корчме не объявилось, зато имелся весьма озабоченный крестьянин. Он даже за стол не присел, так и торчал возле дверей, с надеждой взирая на каждого входящего. А глаза, как у побитой собаки.

— Погорелец что ли? — не смог пройти мимо. Остановился рядом, ожидая ответа и прикидывая, сколько подкинуть страдальцу на бедность.

— Доброго вам здоровья, ваша милость, — привычно согнулся тот чуть не до пола. — Бог милостив, цела деревня. Другая беда у нас приключилась. Похуже…

— Вот как? И что может быть хуже пожара? Наводнение? Откуда ж ему взяться? Которую неделю сушь…

— Бандиты, ваша милость, — тяжело вздохнул крестьянин. — Почитай седмицу уже, как в деревне нашей банда постой себе учинила. Все что нашли — отняли. Скотину порезали… Баб помоложе и девок, которую поймают, сразу к себе тащат… Запугали так, что даже старухи из домов нос казать боятся. Стыдно сказать, мужики в огородах хозяйничают. Воду из колодца сами носят. Помоги, барин! — бухнулся в ноги. — Век за тебя Господа молить станем.

— А чего ж своему господину не пожалуетесь? Чья деревня то?

— Полковника Барабаша, барин… — крестьянин не торопился подниматься. — Да только нет его. В поход ушел…

Я хмыкнул.

— Небось, чужую деревню грабит… В отместку.

— О том не ведаю, барин… Помоги.

— А далеко твоя деревня?

— Нет, барин. Туточки, недалече будет… — он с такой надеждой глядел, что не повернулся язык отказать. — Я за ночь добег. Как ироды в избу вломились, так я через окошко наружу и сиганул. Конному часа четыре.

— Герой… А семью, значит, разбойникам оставил?

Мужик пригорюнился, но ответил без особого переживания.

— Дык, а чего? Старшую дочь я в погреб спрятал — не найдут. Малышня сопливая им без надобности. А баба у меня такая страшная, что если б не приданое, то и черт бы с ней не оженился. Как рассмотрят получше — сами сбегут.

— Ловок, шельма… — усмехнулся я невольно. — Говоришь жена страшная, а у самого детишек столько.

— Дык, это… Ночью ж не видно…

Мужик повеселел, видимо, понял по моему тону, что помощь будет.

— Ладно, уговорил. Веди…

Деревня Дымное и в самом деле оказалась поблизости. Даже раньше добрались. Часа за три.

«Деревня Дымное принадлежит полковнику Барабашу. Войско Запорожское. В деревне засели бандиты «56 человек». Жителям деревни нет до вас дела. Хотите напасть на бандитов?»

Ого! Больше полусотни! Солидная шайка. А нас всего девять. Из них — одна амазонка, две девицы и два подростка. То есть — считай пять бойцов. Почти по дюжине на брата. Но, если не нападать, то за каким рожном мы сюда приперлись? Почтение засвидетельствовать. Фиг вам… Тем более, при таком раскладе и очки поднять можно неплохие.

Деревня, несмотря на предполуденное время, словно заснула. Тишина, как и не человеческое жилье перед нами, а заимка заброшенная. Да уж, хорошо погуляли душегубы, если даже курей не видать. Все подмели… И ночь провели весело, коль до сих пор дрыхнут. Ну и мы их будить не станем.

— Оксана, Мелисса — вы с лошадьми оставайтесь. В деревню не суйтесь. Мамай, Федот, берите одного джуру и заходите с того краю. Я с Виктором — зайду отсюда. Хлопцев в дело не пускать. Пусть по сторонам глядят, когда внутрь заходить будете. Пальбу не открывать. Бандитов резать тихо. Чем больше уложим, пока остальные очухаются и тревогу поднимут, тем для нас лучше.

— А мне что делать, атаман? — не услышав своего имени, Иридия отозвалась сама.

— Ты, сестра, поднимись на крышу вон того амбара. С него вся деревня, как на ладони. И если кто выбежит наружу, раньше чем мы до него доберемся… Лук у тебя, я видел, хороший. Стрелять, думаю, тоже умеешь.

— Умею.

— Вот и славно. Тогда, не будем терять время. За работу…

Двери в первую избу даже не скрипнули. Их просто не было. А вот разбойники внутри обнаружились. Ровно четверо. Двое спали на хозяйской лежанке, двое — уснули сидя за столом. Уложив кучматые головы между выщербленными мисками с капустой и таким же замызганным кувшином. Черепки второго, видимо, опустевшего раньше, валялись возле печки.

Мы с Виктором тихонечко зашли за спины сидящих и двумя точными ударами в основание черепа, прикончили бандитов. С непривычки и избытка адреналина, я не рассчитал сил и чуть не пришпилил своего к столешнице. Зато, тать даже не дернулся. Впрочем, может, он столько вылакал хмельного, что вообще ничего не чувствовал?

Разделавшись с первой парой, перешли к спящим на лежанке. Тут без затей, зажали рты и почти синхронно ударили в сердце. Так меньше крови. А зачем людям имущество портить. Отстирывай потом…

Кстати, испанец и в самом деле оказался весьма опытным. Четко отслеживал мои движения и подстраивался под них без дополнительной команды. Мне даже показалось на мгновение, что это не второй боец, а мое же зеркальное отражение.

За печкой зашуршало и мы, шагнули к ней. Виктор был чуть ближе, поэтому занавеску отдернул он. С печки на нас уставилось три пары детских глаз. На вид, самому старшему было лет шесть.

— Сидите и не вылезайте, пока мамка не придет, — пригрозил я им пальцем. — Хорошо?

Старший кивнул.

— Ну и молодцы…

Выйдя во двор, увидел Мамая и Федота заходящих во вторую избу. Они справились чуть быстрее. А, может, там бандитов меньше было. Посмотрел на крышу амбара — Иридия подняла руку, показывая, что все в порядке.

В следующей избе было то же самое. Только бандитов пятеро. Но и их убить удалось не поднимая шума. Итого — минус девять. Если у боевых товарищей счет не хуже, то это уже полторы дюжины. Еще бы так хоть дважды, тогда даже если душегубы проснуться, уже не страшно.

Мамай, ждал во дворе. И увидев меня дважды раскрыл и закрыл пятерню, потом чиркнул пальцами по горлу. Здорово. Даже опережают на одного. Я кивнул, и казак нырнул в третью избу. Мы с Виктором тоже.

Здесь бандитов было больше. И спали не все…

Человек шесть или семь привычно храпели за столом, а двое — развлекались. Один придерживал пленнице, запрокинутые за голову руки, а второй занимался более приятным для него делом. Рот крестьянке заткнули платком, от того и шума почти не было. Да она и не сопротивлялась… Вряд ли эта забава началась сегодня. Так что откуда силы взять?

Выбирать не приходилось. Я метнулся к тому, что ерзал сверху, и с ходу рубанул саблей по шее, а де ла Буссенор суетиться не стал — метнул кинжал. Прямо в глаз. Бандит руки пленницы отпустил и повалился на бок. С лежанки, к счастью, не упал.

Порешенный мной «любитель сладкого» вздрогнул, потянулся руками к ране, захрипел и упал ничком. Только ногами засучил. Честно говоря, в эту минуту я даже обрадовался, что насильники заткнули крестьянке рот. Глаза у нее как блюдца стали. Я уж подумал, сейчас вырвется и вскочит с воплями. Но, повезло — потеряла сознание. Так что скоротечная зачистка активной парочки, спящих за столом не потревожила. Ну, а с ними мы разобрались уже в привычной манере.

Вместе с первыми двумя, всего насчитали восьмерых.

И как раз в этом месте везение закончилось. Видимо, у Мамая с Федотом, в подобной ситуации все прошло не так гладко, потому что деревенскую тишину всколыхнул пронзительный женский вопль.

Вряд ли он кого-то всерьез мог встревожить. Думаю, за то время, что бандиты хозяйничают в Дымном, к подобным крикам давно уже привыкли и местные жители, и сами захватчики, а вот разбудить — легко. Особенно тех, кому похмелиться или до ветру приспичило…

Так и произошло. Мы с Виктором выскочили на улицу и со всех ног метнулись в следующий дом. Увы… Бандиты хоть и не хватались за оружие, но и не спали. Четверо…

Двоих закололи с ходу. Пока те моргали, не соображая, кто к ним заявился. С остальными пришлось немного побряцать клинками. Ясное дело, что спросонку они были так себе противники, но в тесном помещении любое неосторожное движение или подвернувшаяся под ноги миска, может стоить очень дорого. Так что лучше лишний раз не рисковать.

Мамай и Федот думали так же. И больше внутрь заходить не стали. Наоборот, подняли невероятный крик, попеременно вопя то «Пожар! Горим!», то «Казаки! Спасайся, кто может!». Подействовало. Бандиты полезли наружу не только через двери… И тут уже показала себя во всей красе Иридия.

Честное слово, не знал бы, что она там одна, то решил бы, что лучников не меньше трех.

Схлопотав стрелу в глаз или в шейную ямку, бандиты валились налево и направо, аккурат по мере появления. Нам даже добивать не приходилось. Пользуясь моментом, я обернулся, чтобы похвалить амазонку и, к собственному изумлению, увидел рядом с ней и Мелиссу. Причем, послушница Церкви Ночи даже опережала Иридию в скорострельности.

«А ты сомневался, брать или не брать «сестричку» в отряд…» — пробормотал «секретарь».

Чего, какой еще «секретарь»? Это ж мое второе я голос подало. М-да, вот так и сходят с ума, на почве пролитой крови.

«Победа! Вы заработали 620 талеров. Вы получили 480 очков опыта. С отрядом разделено 265 очков. Вы заработали следующий уровень. Часть ваших бойцов заслужила на повышение. Жители деревни благодарят вас за освобождение и предлагают награду».

Услышав о награде, я тут же вспомнил голодные глаза ребятишек за печкой. Они же не на трупы бандитов смотрели, а на стол с остатками трапезы.

— Какую еще, нафиг, награду… Детишек накормить хоть найдется чем?

«Вы отказываетесь от награды?»

— Да…

«Отказ принят. Вы заработали «10» очков известности»

— Ты с кем беседуешь, идальго Антон? — внимательно поглядел на меня Виктор.

— Благодарю своего небесного покровителя и ангела-хранителя за дарованную нам победу, — перекрестился демонстративно.

Религиозного испанца убедило. А я взял себе на заметку, в будущем общаться с этими… покровителями, мысленно. Особенно, в присутствии других. Не стоит напрягать народ. Мы хоть и не в Испании, но инквизиция, как известно, не дремлет.

* * *

Себе, как и планировал, поднял ловкость и привязанную к ней верховую езду. А заслужившему повышение Федоту — силу и здоровье. Решил, пока я в серьезные баталии не лезу и большие армии в бой не вожу, в первую очередь сделать своих спутников крепче физически. Чтоб не вываливались из седла от первого же меткого выстрела или богатырского удара.

Лекарские умения Мамая и Оксаны — это, конечно, здорово. Но надо ж еще, чтоб было кого лечить. А если сражение не закончится одним боем, то в следующий они пойдут ранеными. И вот тогда каждое дополнительное очко жизни может стать решающим.

Посовещавшись с небом и обслюнявленным пальцем, Мамай предложил двигаться в сторону Полтавы. Мол, на данный момент, самое оптимальное направление. И ветер попутный.

Не совсем понимая, при чем тут ветер, мы же в конце концов не парусники, спорить не стал. Проводник всегда прав, даже если зовут его Моисей, а прозвище Сусанин. И не пожалел...

Едва повевающий, и приятно холодящий спину, ветерок буквально через час окреп так, что скакать в любую иную сторону пришлось бы с величайшим трудом. А к Полтаве мы неслись, будто на воздушной подушке. Только седой ковыль мелькал под копытами.

По пути мимоходом очистили мир еще от двух разбойничьих шаек, отправив в чистилище десять и тринадцать душ соответственно. Очков опыта тоже что-то накапало, ну и талеров под три сотни со всех вместе упало. Добычу не стал подбирать. Место занимает, а на рынке за все вместе и копу* (*пятьдесят монет) не сторговал бы. Нет, пословица «копейка рупь бережет» в моем случае не работает. Не тот размер... Чтобы заработать на приличную жизнь и начатое строительство — таким макаром мне придется тысячу разбойников извести. И не штук, а ватаг. Бред... Надо искать куш посерьезнее, а не крохи на большой дороге подбирать.

Полтаву проскочили не задерживаясь. Продавать нечего, в корчме — кроме завсегдатая вообще ни души. Да и до Маслова Брода, каким-то непостижимым образом оказалось уже почти рукой подать. Вот и посмеивайся после этого с методов характерника. Со стороны деревенским дурачком казался, а в результате — путь, на который я не меньше двух недель собирался потратить, за трое суток преодолели. Вернее, за четыре... До села еще не добрались. Но о тех двух десятках верст, что остались, уже и упоминать нет смысла.

Ага, счас... Помяни черта, он и выскочит.

Ну, не собственной персоной, ясен пень, — но и отряд дезертиров в количестве сорока трех воинов из состава татарской иррегулярной легкой конницы, башибузуками именуемых, тоже не подарок. Может, и не стал бы связываться. Но, во-первых, — чем больше врагов, тем больше приз. Во-вторых, — у них в плену имелась интересная парочка: московский дружинник и запорожский кавалерист. Судя по тому, что такие воины мне еще не попадались — они из элитных. Так отчего не заполучить в отряд парочку?

Ну и в-третьих, — башибузуки напали сами. И пока я раздумывал да прикидывал варианты, рвать когти стало слишком поздно.

— Стой, бачка! — заорал издали предводитель. — Твой дальше ехать нет! Деньга давай!

— И не мечтай. Сами платите, если жить хотите... — о, почти стихи получились.

Татары то ли рассмеялись, то ли завыли от полученного оскорбления, выхватили оружие и кинулись на нас.

Хорошо командовать отрядом профессионалов. В том смысле, что все и без тебя дело знают. Бабахнули мушкеты, засвистели стрелы... В нашу сторону тоже. Ну а там завертелась карусель конной сшибки. Грудь в грудь, клинок к клинку...

Мамай чертом вертелся внутри целой кучи башибузуков. И судя по тому, как стремительно редела вокруг него стена халатов, казаку такой бой был не то что не вновь, а самое обыденное занятие. То и дело, раздавался сдавленный полустон-полувсхлип, кто-то вскрикивал: «Шайтан!», и статистика объявляла, что очередной басурманин отправился на встречу с Аллахом.

Сестрички Иридия и Мелисса сыпали стрелами, четко распределившись по номерам. Одна стреляет, вторая стрелу накладывает. И наоборот. В результате, никому из налетчиков, пока к этим фуриям приблизиться не удалось. А за спинами у них, с пистолем наготове, ждала Оксана. Ведунья, как и предупреждала, в бою не участвовала, но прикрыть спины подругам, была готова.

Федот скооперировался с испанцем. И методично разил противника под прикрытием шпаги Виктора. Тот так искусно владел клинком, что ни один башибузук не мог помешать стрельцу перезарядить мушкет. Ну а когда тот был заряжен, Федот и сам справлялся с любой целью. В основном, выбирая тех, кто имел самопал или лук побогаче. К счастью, среди татарской бедноты таких было меньше десятка... Именно, было.

С джурами дела обстояли хуже. Один уже лежал без сознания, второй, припав к конской шее, уносился галопом прочь. Но не без толку... Оттянул на себя почти десяток налетчиков. Жаль, если убьют. Ему совсем немного до нового уровня осталось...

Я пришпорил коня и поскакал наперерез.

«Мушкет!»

Прицелился в кучу преследователей и бабахнул. Стрельба на всем скаку совсем не то что с упора лежа, но в такую цель промахнуться сложно. Так что попал и я. Правда, в лошадь. Но тем ни менее, одним преследователем стало меньше.

Не осаживая коня, максимально быстро перезарядил и бабахнул еще разок, уже с гораздо меньшего расстояния. И вот как раз теперь промахнулся. Мне в плечо уткнулась татарская стрела. Глубоко не вошла, доспех защитил, но прицел сбила. Перезаряжать заново, не осталось времени.

«Пистоль!»

Джура пронесся мимо, а я дважды шарахнул прямо в рты, раззявленные в вопле: «Алла!».

Впечатлило. Башибузуки буквально вздыбили коней, сдерживая их на месте. И пока пытались понять, что случилось, я успел перезарядиться. Благородный пистоль не только стрелял кучно, но и заряжался вдвое быстрее мушкета.

— Бабах! Бабах!

Башибузуки взвыли от ужаса. Видимо, никогда прежде не встречали оружие, способное стрелять дважды. Уцелевшая пятерка завопила привычное: «Шайтан!», — и рванула прочь.

— Бабах! — это джура вернулся и послал татарам гостинца вслед. Попал. Но тоже в лошадь.

— Держись рядом и не лезь поперед батьки в пекло! — рявкнул я на него. Хлопец ничего не ответил. Да и не требовалось. Если до сих пор головы не потерял, то уж как-нибудь и дальше уцелеет.

Осмотрелся и остался доволен. По большому счету, бой можно было считать завершенным. Отдельные группы башибузуков там и сям еще пытались что-то предпринять, но больше из-за присущей им безбашенности, чем надежды на успех.

Мамай сменил коня, видимо, его был убит. А трупов вокруг казака валялось столько, что впору защитный вал возводить. Федот расстрелял весь боезапас и поменялся ролью с испанцем. Мушкетом Виктор владел похуже Стрельца, так что подпускал врагов поближе, но мимо пули тоже не клал.

Сестрички израсходовав стрелы, вооружились копьями и уверенно добивали спешенных врагов. Оксана по-прежнему держалась рядом и пару раз даже выстрелила. Видимо, из милосердия...

Короче, пишите письма мелким почерком... Пора и о себе подумать. Очки умений на дороге не валяются.

«Сабля!»

Перехватил ближайшего татарина, скорее всего даже не понимающего куда несется, и срубил его, усилив удар встречным движением. Потом — догнал еще одного... И еще одного... Четвертый свалился замертво от выстрела джуры, раньше чем я взмахнул саблей. Честно говоря, я о хлопце совсем забыл, а он — молодец: выполняет приказ, держится рядом. Вот только не удержался и таки высунулся вперед. Но за это я его ругать не буду. Стрелял не из-за спины. Отъехал чуть в сторону. Соображает, значит...

«Победа. Вы получили 764 талера. Вы получили «790» очков опыта. С отрядом разделено «446» очков опыта. Вы нашли составной татарский лук «урон колющем оружием 30». Часть ваших бойцов заслуживает повышения. К вам в отряд вступили московский дружинник и запорожский кавалерист»

Отлично. Осмотрим ряды...

Так. Повышение заработали оба джуры. Можно поднять их до новиков. Следующий уровень — казак. Здоровья побольше и удар сильнее. Годится. Не зря возился с парнями.

Дальше... Почти все мои ранены, но благодаря умениям Оксаны и Мамая, никто не смертельно и вскоре поправятся. В том числе и я. Оказывается, стрела все же залезла дальше, чем я думал, и крови вытекло изрядно. Ну, да теперь уж, неважно.

А вот новые бойцы порадовали. Дружинник, как с картины о трех богатырях. Стать, шишак, доспех с зерцалом. Усы, борода... Витязь, одним словом. Э, нет — витязем он станет на следующем уровне. Но статы и так неплохие. Хуже чем у амазонки, но получше моих.

И запорожский кавалерист вполне пригож. Лошадь породистая. Жупан с кольчугой. А умением стрелять верхом даже Федота за пояс заткнул. У Стрельца — «4», а у запорожца — «6»!

В общем, не знаю, мне так подфартило или это уже Оксана наворожила, но такой расклад мне нравится. Вот только в путь отправляться нельзя. Надо бивак разложить. Подлечится, подхарчиться, да и врага поверженного ошмонать со всей тщательностью. Сорок три налетчика наверняка не с пустыми руками были. А пока суть да дело, наверняка стемнеет.

* * *

Конь остановился, метров пятьдесят не доезжая к подножью этого холма. И как я не понукал, не сдвинулся с места ни на шаг. Всхрапывал, стриг ушами, а вперед не шел. В общем-то, будь я животным, тоже доверился бы инстинкту и повернул обратно. Плохо здесь было, стремно… Но в том и разница между людьми и животными, что они делают только то, что хотят, а мы — что должны или прикажут.

И хоть в этом мире мне никто не указ… Кроме собственного представления о чести и долге. Зато, как раз с ними, договориться труднее всего. Практически невозможно.

Вздохнув, я слез с коня и дальше двинулся пешком.

Холм, как холм… Ну, чуть более крутой, чем обычно бывают курганы, размытые дождями и зализанные ветром. Ну, трава на нем не росла, словно выгорело все в страшном пожаре. Или почву обработали каким-то сверхмощным гербицидом, вроде тех, что применяются на железнодорожных путях. Тишина вокруг непривычная… Ах да, о двери упомянуть забыл…

В западной части имеется небольшой срез. А в нем — дверь. С виду ничего особенного… Как вход в погреб. Размеры только слишком «взрослые». Если бы конь не заупрямился, я мог бы внутрь прямо на нем и въехать. Если впустят, конечно…

Подошел, проковырял кинжалом мокрые, словно только что из воды вынутые, доски. Толстые. Подогнанные наглухо. Места соединений только угадываются. Замка или иной запорной системы нет. Как нет ни ручки, ни колотушки, ни звонка. Похоже, хозяева гостей не ждут, или всегда сами сопровождают.

Осмотрел створки и дверную коробку повнимательнее… Ничего, пойдем самым простым путем. Хотел постучать кулаком, но вовремя вспомнил о состоянии досок, и пнул ногой. Как и следовало ожидать, чавкающий звук не расслышит никто, стоящий дальше чем в двух шагах от входа. А с учетом толщины створки — и ближе.

Ладно. Я хотел культурно…

Развернулся и лягнул дверь, со всей силы. Твою ж… трам-пара-рам… Чуть не упал. Дверь открылась так легко, будто ее изнутри дернули.

— Ё-моё!.. — это восклицание уже относилось к запаху, как кулаком шарахнувшему по обонянию. Блин! И это после лесных и степных ароматов.

Внутри кургана воняло, как на скотобойне. Нет, не так… Как на скотобойне, где за закрытыми дверями и окнами разложилось и продолжало гнить целое стадо. Аж в глазах потемнело.

В цеху первичной разделки туш доводилось как-то побывать. Правду говорят, человек привыкает ко всему. Работники сновали в помещении, как ни в чем не бывало, а я — начал выдерживать пребывание внутри без рвотных позывов дольше пяти минут только после третьей рюмки.

Здесь тремя рюмками не обошлось бы точно. Поллитра с горла и сразу сигарету в зубы, чтоб дышать через фильтр. Теперь понятно, зачем волхв выдал мне эти шарики, скатанные из трав. Как только сунул их в нос, сразу голова кружиться перестала.

Ой, не ладно тут. Ой, не зря мне так не хотелось браться за это задание, несмотря на все выгоды и обещанные награды. Но чего уж теперь, поздно пить «боржоми». Входим…

Хорошо, хоть со светом обошлось без напрягов. Не так чтоб слишком часто, но большие факелы, закрепленные в железных держателях, исправно чадили по обе стороны прохода, чередуясь в шахматном порядке, примерно через каждые двадцать шагов. Газету на ходу не почитаешь, но и в чего не надо, тоже не вляпаешься…

Впрочем, «чего не надо» на полу тоже не валялось. Впечатление, будто здесь регулярно убираются.

— Эй, есть кто живой?

Спросил негромко. Зачем привлекать внимание сразу всех. Особенно, когда неуверен, что тебе будут рады. По одному беседовать сподручнее.

Тишина. Никто не торопится навстречу.

— Э-ге-ге? Люди, ау?

Стоп. Или я параноик, или шевеление все же было. Вон там, слева в углу, рядом с очередной дверью. Ближайший факела на правой стенке и там образовалась очень уютная тень. Она-то мне и не нравится. Чересчур плотная… местами. Не будем торопиться. Приглядимся… Так и есть. Очертания неразличимы, но на том уровне, где обычно бывает голова, что-то поблескивает. Точь-в-точь, как пара глаз.

Делаем пригласительный жест. Одновременно демонстрируя пустые ладони. Решать ему.

Понял и решил… Из укрытия шагнул человек в черной монашеской сутане. Вот только в руках у него совсем не распятие, а палаш. И явно не для благословения.

Так значит… Ну, этим нас не удивишь. Понимаю, что в чужом монастыре свой устав, но и я еще тот христианин. Так могу щеку подставить — ладонь отвалится. Особенно, если вооруженная.

Монах напал молча. Видимо, одно лишь несанкционированное появление, ставило меня в ряд заклятых врагов. Коих надлежало держать и не пущать. Причем, самым радикальным способом.

Ваше право. Кто я такой, чтобы оспаривать. Выпад. Парирование. Еще выпад. Уклон. Еще один выпад. Нет, брат, похоже, богословие ты изучал прилежнее чем фехтование. Или наставник у вас никудышный. Кто же один и тот прием выполняет раз за разом, даже не пытаясь разнообразить. Выпад. Уклон. Финт. Удар. Минус один. Без обид, ладно? Ничего личного, только бизнес.

К этим дверям ручку приделать не поленились. Именно по этому рисковать не стал. Поднял покойника, прислонил к створке и, подцепив за рукав саблей, прикоснулся к ней рукой монаха. Зашипело, как масло на раскаленной сковороде и так пахнуло горелым, что я даже через тампоны почувствовал. А мертвого монаха, похоже, убило вторично. Во всяком случае, обуглило качественно. Почти сравнялся с цветом сутаны.

Придется теперь святому Петру добре голову посушить, устанавливая причину безвременной кончины усопшего.

Отпустил бренные останки и поддел створку палашом. Клинок покрепче, да и сломать не жалко. Не свой же. Дверь уступила.

Еще один коридор, в конце которого широкие ступени и, кажется, лестничная площадка. В смысле: будет выбор, куда свернуть.

Коридор, вроде, не охраняется, но не будем торопиться с выводами. Ау, брат усопший. Еще разок общему делу послужить не хочешь? Авось, зачтется.

Подхватил труп подмышки и двинулся вперед. Не спеша… А куда торопиться? Да и неприлично, с покойником на руках…

Первую стрелу монах схлопотал шагов через пять. И еще одну… на десятом шаге. Похоже, решив окончательно запутать привратника Рая. Дважды умереть дело такое, с кем не бывает, но четыре раза подряд — явный перебор.

Кордегардия! А в ней три собрата моего «проводника». Увидев, кто и в каком виде, к ним пожаловал. Монашеская братия оцепенела. А когда труп, после моего толчка, влетел прямо в объятия ближайшего, и вовсе потеряли связь с реальностью.

«Пистоль!»

— Бабах! Бабах!

Чего уж теперь таиться? Они так вопили, что любые выстрелы заглушали.

«Сабля»

Третий монах, получивший от меня гостинец в виде покойника, только-только сумел от него избавиться. Но в глаза, при этом, у бедняги плескался такой ужас, что удар саблей стал избавлением.

В кордегардии ничего примечательного не обнаружилось. Кроме весьма увесистой связки ключей. В полпуда весом, не меньше. Если что — и за оружие сойдет.

На лестничную клетку выходило двое дверей. И в каждой имелась замочная скважина. Это уже обнадеживало. Паранойя шептала, что пластид… тьфу, заклинание можно и на них наложить. Чтобы только свои могли открывать, но это уже было чересчур сложно. Стража в прихожей, небось, не вечная, меняется хоть через сутки. И что, все время код доступа другой? При чем, вряд ли его накладывают прислужники. Значит, каждый день надо кого-то из высших чинов беспокоить. А они этого, жуть, как не любят. Во всех мирах…

Налево пойдешь, направо пойдешь… Вечная дилемма. Налево приятнее, но чревато последствиями. Направо… А почему бы и не сходить, ломая стереотипы?

Пригляделся к конфигурации замочной скважины, перебрал ключи… Открыл. С четвертой попытки.

И, едва ушел, кувырком в сторону, от удара крестом по голове. Видимо, мое кряхтение и возня с замком были услышаны и правильно расценены. Потому что за дверями меня ждали…

Священник. В красной сутане и с массивным посохом в руке. Посох имел навершие в виде здоровенного креста из желтого металла. Именно им священник и попытался меня благословить.

«Пистоль!»

Одно удовольствие стрелять лежа на спине, когда мишень нависает над тобой, закрывая все обозримое пространство. И хотел бы, никак не промахнуться.

От удара пули в грудь, священник шагнул назад, еще раз… и завалился навзничь. Посох рухнул рядом. С характерным металлическим лязгом. Представив себе, что мог получить этим «плюсом» по голове, я даже вздрогнул. Никакой шлем гусара не спас бы от контузии. Ну а что сделали бы с моим бесчувственным телом, даже додумывать неохота.

И еще одно… Тишина закончилась за этим порогом. Теперь даже вонь ослабела от тех воплей, визга, стонов и рыданий, которые хлынули на меня из-за этих дверей.

Мама родная, куда ж меня занесло на этот раз? Уж не в Преисподнюю ли я вломился, как алкоголик с бодуна в пивную? Может, лучше свалить по-тихому? Пока не налили…