Будни феодала

Глава 18

К стенам Белой крепости подошел, как и рассчитывал, с последними закатными лучами. Стражники нет-нет, да и поглядывали на бойницы западной башни, ожидая, когда те почернеют. Что будет означать наступление позднего вечера и времени закрытия ворот. Для опоздавших путников — ночевку за пределами города, для жителей Ак-Кермена — окончание всех дел, а самих стражникам — долгожданную смену караула. Естественно, что все они мыслями уже были далеко от ворот. Кто-то думал о ждущем его у домашнего очага ужине, кто-то торопился в казарму, к незавершенной партии в кости, а кто-то уже предвкушал нежные объятия веселой подружки. Да мало ли приятного ждет человека после службы? Меня лично устраивал любой вариант, главное — стражам было глубоко плевать на одинокого пилигрима, то бишь, дервиша — усталой, старческой походкой ковыляющего по подъемному мосту.

И не только стражникам. Даже мытарь, собирающий налог за вход в город, и тот поглядел на меня с ленцой и отвернулся, понимая что кроме горсти вшей с богомольца ему все равно ничего не собрать.

Спасибо, родной… После такой рекламы, прочие стражи порядка и вовсе перестали меня видеть. Будто я в одно мгновение превратился в бесплотный дух. Вот что значит спецодежда! Не зря умные воры ходят на дело в робах служащих электросетей, газовщиков или сантехников. Люди их просто не замечают.

Согласно первоначального плана, я собирался сразу же отправиться к Кара-мурзе, но что-то меня насторожило. Была какая-то нестыковка в том, что рассказали присланные им люди и тем, что видел я сам. Как в игре «найди десять различий». Вот только понять, что именно разбудило мою паранойю, я пока не мог. Сказывался недостаток сравнительного материала. Ведь в Ак-Кермене я всего лишь второй раз. Причем, в тот первый, тоже особенно по сторонам не глядел. Проехал ворота, а дальше следовал за проводниками, больше следя за тем, не выскочит ли из-за угла какой-нибудь нежданный «комитет по встрече», чем осматривая достопримечательности. И все же, чего-то в картинке явно не доставало.

— Простите, уважаемый, да хранит Аллах вас и ваших родных, — я настолько расхрабрился, что сам подошел к одному из стражников. Самому молодому на вид, соответственно, чисто теоретически, более наглому и глупому. — Не снизойдете ли вы ответить нищему страннику на один вопрос?

— Проваливай, попрошайка… — брезгливо отодвинулся тот. — Я не подаю.

— О, высокочтимый и храбрейший воин, разве я посмел бы просить денег у того, кто зарабатывает их, защищая жизни других? Меня другое интересует…

— За воротами ступай сразу налево и иди вдоль стены. Как выйдешь к конюшням, там спросишь любого. А если принюхаешься, то и сам учуешь, где приют для нищих… — рассмеялся тот, демонстративно зажимая ноздри пальцами.

Это да, разило от меня качественно. Мелисса сама постаралась. Видимо, в отместку, что я не взял ее с собой.

— Ваша мудрость не знает границ, о храбрейший из храбрых. Благодарю за подсказку. И вы вдвойне сделаете меня счастливым, если скажете, как давно в этом величественном городе казнили преступников?

— Тебе это зачем? — подозрительно прищурился стражник?

— Я обет дал… Пока дойду до Мекки, помолиться Аллаху, за каждую заблудшую душу. Но вы же понимаете, уважаемый, что молиться за казненных месяц или полгода тому бессмысленно. Молитвой можно помочь лишь тому, кого похоронили не далее чем седмицу тому. И я не могу идти дальше, пока не исполню обет.

— А-а-а… — протянул тот. — Тогда тебе не повезло, дервиш. Должны были казнить одного гяура, но Великий хан, в безграничной своей милости, передумал и пощадил уруса.

— Гяуры меня не интересуют. Их души сразу отправляются в Ад, и никакая молитва не спасет этих грешников. Я молюсь только за правоверных.

— Понимаю… и могу утешить. Очень скоро у тебе будет богатый выбор грешников. Нам ничего не говорят, но не зря Махмед-Гирей вместе со всей семьей покинул город. А на следующий день из Перекопа скрытно подошла вторая орта янычар и полсотни нукеров. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что готовится, верно?

Спасибо тебе, конечно, но это слишком огнеопасная тема, чтоб продолжать ее.

— Дела мирские меня не интересуют, доблестный воин. Пойду, в приют… Если в городе нет казненных, может, найду хотя бы того, кто покинул мир не по своей воле? Аллах милостив…

— С этим проще, — согласился стражник. — В нищих кварталах ни одна ночь без поножовщины не обходится. Да и на невольничьем рынке всякое случается.

Он еще что-то продолжал советовать, но я только поклонился пониже, заметив, что остальные стражники начали обращать на нас внимание, и поковылял дальше.

Итак, что я узнал? Первое — мой побег, как и побег Булата скрыли от народа. Второе — Сабудай-мурзу, вопреки тому что нам рассказали, не казнили. Нельзя сбрасывать со счетов вариант тайного умерщвления, но вряд ли Кара-мурза, передавая нам такое известие, умолчал бы о столь важном нюансе. И третье — почему не было сказано ни слова о приходе подкреплений? Орта янычар и полусотня нукеров не та мелочь, которую можно проигнорировать. Эти бойцы, даже без поддержки остального гарнизона, смогут смешать с грязью всю сборную солянку Саин-булат хана и даже не вспотеют. И это в чистом поле! А чем закончится штурм стен, обороняемый отборными воинами? С учетом того, что янычары, в отличие от татар, вооружены мушкетами и отлично умеют ими пользоваться. А теперь в Ак-Кермене не одна, а целых две орты.

М-да… Думай голова, картуз куплю.

И второй вопрос? Надо ли мне, в свете всего услышанного, соваться в гости к Кара-мурзе?

Тут стоит хорошенько помозговать. Впрочем, для сбора и анализа информации нет времени. Да и пора суток не та. Днем бы я потолкался на рынке, послушал городские сплетни. Кстати, а почему «секретарь» молчит? Когда не спрашивал, перед каждым визитом всякую пургу нес, а как понадобилась информация — молчит, как рыба об лед.

«В городе поговаривают, что Великий хан Махмед-Гирей велел укорачивать слишком длинные языки прямо на месте», — тут же реабилитировал себя помощник.

«А, ну это меняет дело. Тогда тебе действительно стоит помолчать… — усмехнулся я мысленно. — Ну а мне, в таком разрезе, лучше один раз увидеть, чем сто услышать. Тем более, когда все в молчанку играют»

Дорогу к дому Кара-мурзы я помнил. Так что плутал недолго.

Ворота заперты. И на подворье тишина. Неправильная тишина. Ну да, назвавшись груздем…

Я поднял посох и трижды стукнул в створку.

— Кто? — привратник отозвался сразу. Чересчур поспешно для нормального слуги, охраняющего покой богатого дом. И голос этот не принадлежал Абдуле. — Чего надо?

Впрочем, это я уже переборщил. Кара-мурза, за мое спасение, обещал рабу волю. Да и я деньжат весьма щедро отсыпал. Так что все верно — Абдула теперь в своем доме ночевать должен.

— Вечер добрый. Позволено ли мне будет узреть многоуважаемого Кара-мурзу? Да продлит Аллах его годы.

Ворота слегка приоткрылись. Вроде бы с той стороны опасаются чужака.

— Ступай прочь, попрошайка. Мы после захода солнца не подаем. До седых волос дожил и не знаешь, что это плохая примета?

— Я не за подаянием, уважаемый страж ворот. Меня просили передать весточку друзья высокочтимого Кара-мурзы.

— Вот как?.. Это меняет дело. Заходи… Мой хозяин ждет вестей.

Створка приоткрылась шире. Этот слуга мог быть кем угодно, только не привратником. С такой образиной лучше всего на большую дорогу выходить. Взглянув на его рожу, всякий путник с радостью и без сожаления расстанется с имуществом. Еще и благодарить будет, что живым отпустили.

— Не хочу осквернять порог вашего дома, уважаемый. Я слишком долго был в пути. Завшивел, как шелудивый пес. Может, ты передашь на словах? А я зайду за ответом завтра утром, как умоюсь и постираю одежды?

— Заходи, заходи… Не заставляй себя упрашивать… Мы не брезгливые. И с коростой на теле доводилось видеть, и даже, совсем без кожи.

Голос раздался за спиной, и под лопатку мне уперлось что-то острое. Хорошо, под балахоном на мне крепкая безрукавка, иначе до крови проткнул бы.

— Я же…

— Там все расскажешь… — нажим усилился, и мне пришлось шагнуть во двор.

Слава Аллаху и прочим Буддам. Еще не вечер, а у меня уже, как минимум, две новости. И, как полагается — одна хорошая, а вторая не очень. Первая Кара-мурза не предатель. И это хорошо. Очень уж он мне понравился. Не хотелось разочаровываться. А вторая, — судя по тому, где организована засада, что-то пошло не так и мой новоиспеченный приятель в беде. Оставалось узнать масштабы бедствия и степень осведомленности врагов.

* * *

Ловушка захлопнулась. Натянутая паутина поймала жертву. Бывает… Однажды видел, как в ловчие сети паука попалась оса. Не скажу, что охотника эта добыча сильно обрадовала. Во всяком случае, пока разъяренная насекомое рвало паутину в клочья, хозяин из укрытия даже носа не высунул.

Так что не торопитесь веселиться, господа охотники. Как говорится, смеется тот, кто смеется последним.

— Стой здесь и без фокусов, — приказал мнимый привратник. — Сейчас хозяин выйдет. Ему весточку и передашь.

Второй, все так же держась за спиной, снова кольнул меня чем-то под лопатку.

Достал, блин! Не обижайся потом, когда в ответ прилетит.

Не знаю, какой хозяин там выйдет, а вот то, что во дворе никого, весьма показательно и наводит на неприятные мысли. Неужели хан все же вычислил причастие Кара-мурзы к побегу? Или прямолинейный воин спалился уже позже? На организации мятежа? Хотя, какая разница? Хрен редьки не слаще. А, нет — разница есть. И весьма существенная. Во втором случае причина в мятеже, и моей вины в этом не будет. Тогда как в первом — татарин пострадал из-за меня. И это уже навешивает долг. Который, как известно, платежом красен.

Ладно, не будем суетится. Всему свое время.

О, а вон и двери в дом открылись… Мать честная! Да, любит судьба шутки позаковыристее.

На пороге, во всей своей великолепно упитанной красе, стоял Сабудай-мурза!

Уж не знаю, как этому прохвосту удалось перевести стрелки, но тем не менее — сумел. И вместо тюрьмы или казни, оказался среди доверенных лиц Махмед-Гирея. Видимо, чего-то я не учел. Что-то еще объединяло хана и мурзу настолько, что Махмед-Гирей не усомнился в преданности вассала.

Ну, ничего. Эту оплошность мы исправим. Жаль, побеседовать не получится. Если подойдет хоть немного ближе — сразу узнает.

— И кого вы поймали? — с ленцой поинтересовался толстяк, позевывая и глядя на меня без какого-либо интереса. — Нищего? Небось, постучал в ворота за подаянием, а вы, олухи, и рады стараться?

— Не гневайся, господин! — поклонился «привратник». — Этот дервиш сказал, что принес Кара-мурзе весточку от друзей.

— Ну, и где она? — повернул руку ладонью вверх Сабудай-мурза.

— Нищий сказал, что на словах передаст.

— Так что ж вы не выслушали ее, прежде чем меня беспокоить? Ладно… Раз уж я все равно встал. Эй, ничтожество! Говори, что передать велено.

— Прошу прощения, уважаемый, — изображая смирение я наклонил голову, из-за чего голос звучал глуше обычного. — Но я должен удостовериться, что говорю именно с Кара-мурзой.

— Грязный шакал! Ты стоишь на пороге моего дома и смеешь сомневаться, что разговариваешь с хозяином?! Да за это я велю шкуру с тебя спустить!

— Аллах тому свидетель, о достойнейший, что нет оскорбления в моих словах. Но я поклялся головой пророка, что передам послание только Кара-мурзе. И мне не хотелось бы брать смертный грех на душу. Поклянись, что ты тот, к кому я шел, и нужные слова будут произнесены.

— Хвост и рога иблиса! — взъярился тот.

— Хозяин, — вмешался тот, что стоял позади меня. — Позволь нам поговорить с дервишем по-своему. Обещаю, он расскажет все что знает, начиная от сотворения мира.

— Не лезь не свое дело, Гамид! Эти старцы бывают столь упрямы, что никакими пытками их не сломить. Тем более, что мученическая смерть лишь приближает их к райским садам и гуриям. Хорошо, дервиш, я поклянусь. Но за нанесенное оскорбление, батогов тебе не избежать.

— Пусть будет так, — я склонился еще ниже.

— Клянусь именем Аллаха и головой пророка его Магомета, что Кара-мурза — это я! А теперь, говори уже! Или мне еще Коран поцеловать?

Гром не бабахнул, молния не сверкнула, но даже его собственные люди затаили дыхание, услышав такое святотатство. У меня отношение ко все верам простое. Господь, скорее всего, где-то есть, но сильно занят и беспокоить его, во всяком случае при жизни, нет смысла. Как говорится, на Бога уповай, но сам не зевай. А там видно будет… Но даже мне известно, что клятва головой пророка для мусульманина священна.

— Не надо… Саин-булат хан велел передать достопочтимому Кара-мурзе следующее: «Все готово! Жди нас на рассвете следующим за этим днем».

— И это все?

— Да, достойный. Слово в слово.

— Что ж, это важно. Спасибо… Гамид, Ахмед… Отведите нашего гостя куда подальше и поговорите, как вы умеете говорить с рабами. Я хочу знать все что он видел в лагере мятежников. Станет отвечать добровольно — его счастье. Не калечьте… Впрочем, пара-тройка увечий только помогает выпрашивать милостыню.

Ну, вот предварительные ласки и закончились.

— Погоди, господин! — я упал на колени и пополз к дому. — Сжалься! Я расскажу все что ты захочешь услышать! Придержи своих псов!

Блин на какие унижения приходится идти! А все из-за того, что своевременно не обращал внимания на улучшение навыков владения метательным оружием. Хорошо хоть «хвосты» от опыта туда сливал. А то так и остались бы несчастные сорок очков. Девяносто шесть тоже весьма далеки от рекорда, но хоть что-то. Шагов с десяти уже не промахнусь. Но надо еще приблизиться на эту дистанцию.

— Ты кого псами назвал, падаль?!

Ахмед оказался более впечатлительным и первым подскочил ко мне, заслоняя от своего же товарища. Сапогом по ребрам тоже неприятно, но не так, как тычок копья. Я наконец-то разглядел, чем чертов Гамид все время в меня тыкал. А главное, каждый пинок позволял мне, с жалобным воем и всхлипыванием, перекатываться все ближе к крыльцу и стоящему на нем Сабудай-мурзе.

— Я же сказал: оттащите подальше! Что непонятного? — прикрикнул на слуг толстяк. — Зачем ты его сюда катишь?

— Сейчас, хозяин! — повинился Ахмед и наклонился ко мне, хватая за грудки.

Вот спасибо. Вельми и понеже… То что доктор прописал. В процессе ползанья и перекатывания я уже успел вынуть один кинжал, который и воткнул, с превеликим удовольствием, в глаз «привратнику». Думаю, Ахмед умер раньше, чем что-то успел почувствовать и понять. Жаль… Слишком хорошая смерть для такого урода, но мне сейчас не до восстановления справедливости. Пусть Аллах с ним разбирается.

Ахмед упал на меня сверху, мы немного побарахтались, и я вскочил на ноги. Со стороны возня казалась неуклюжестью стражника и подогретой страхом прытью нищего. Что, вместо тревоги, вызвало только смех.

Сабудай-мурза, глядя на «представление» от удовольствия даже по ляжкам себя плеснул.

Это движение стало последним осознанным жестом в его жизни. Мне хватило двух прыжков, чтобы взлететь на крыльцо и полоснуть кинжалом по жирным складкам на шее. Черт! С этим типом «брони» я еще дела не имел. Клинок точно вспорол кожу и сало, но до гортани не добрался. Хорошо, татарин от неожиданности замер и дал мне возможность повторить удар.

Уже ученый, теперь я метил не в горло, а в сонную артерию.

Видимо, толстяк страдал повышенным давлением. Кровь не то что брызнула, фонтаном ударила. Так что на него можно больше не отвлекаться. Остался Гамид. Вооруженный копьем воин имеет преимущество над вооруженным кинжалом. Если кинжал один и с ним жаль расставаться. Мне не жаль. Еще один есть.

Татарин броска не ожидал и защититься не успел. Правда, я и не попал, куда целился. Вернее, совсем не попал. Клинок пролетел в паре сантиметров от головы Гамида, заставив того отшатнуться, а мне дав лишнюю секунду. Мелочь, но приятно… Как раз достаточно, чтобы успеть развернутся к Сабудай-мурзе, выдернуть у него из-за пояса ятаган и отпрыгнуть.

Вовремя. Гамид уже почти приблизился на расстояние удара. Но, теперь и я был не совсем безоружен. Ятаган не сабля, совсем другой стиль фехтования, зато более легкий клинок дает повышенную быстроту движений. А кинжал во второй руке, возможность атаковать в клинче.

Гамид был хорошим воином и успел понять, что столкнулся с мастером. Он заорал что-то нечленораздельное и напал со всей прытью, которую только мог выжать из мышц. Увы, последнее время он, видимо, больше имел дела с беззащитными рабами и двигался недостаточно резво.

Я отклонил ятаганом жало, устремленного в живот, копья, — а потом воткнул татарину кинжал в пах. Хватит уже миндальничать. Три легкие смерти для таких ублюдков, чересчур даже человека из мира победившего гуманизма.

* * *

К Перекопу подошли еще засветло. Расчет строился на том, что небольшой отряд всадников, едущий в открытую, не должен был вызвать опасения.

Не мной придумано, что наглость города берет, но претворять этот лозунг в жизнь попытаюсь.

— Эй, там! Заснули что ли?! — заорал Сафар-бей на стражников, как только мы приблизились на достаточное для «переговоров» расстояние. — Поднимайте решетку! Хану Махмед-Гирею депеша от Сабудай-мурзы! Срочная! Радуйтесь, бездельники! Мятеж подавлен!

Вряд ли хан, прибыв в Перекоп, тут же оповестил всех жителей о причине, побудившей его перенести ставку, но шила в мешке не утаишь. Тем более, когда их там целая куча. Во-первых, — внезапность. Во-вторых, — скрытность. В-третьих, — из Перекопа в Ак-Кермен отправлено два отряда лучших воинов. В общем, любой, кто может сложить два и два, догадается, что в Белой крепости жизни Махмед-Гирея что-то угрожало. А что может угрожать Великому хану, если на Орду никто не нападает? Понятное дело — мятеж.

На эту предпосылку и опирался первый шаг моего нового плана.

Выбравшись через провонявший кошками подземный ход контрабандистов, я вернулся в лагерь и предложил своим командирам новый вариант смены власти, который сейчас и приводил в исполнение.

Первым делом, шумовую завесу, которую они уже во всю развернули перед стенами Ак-Кермена, продолжать до упора. Но выделить на нее только самые небоеспособные части. А для их прикрытия, как от возможной вылазки осажденных, так и прихода какого-нибудь очередного обоза, оставить панцирный отряд Мамая. Казакам и без того не слишком нравилось ввязываться в спор между двумя ханами — они с радостью покрошили бы в локшину и одного, и второго. А патрулировать окрестности, имея шанс и дальше освобождать полон, им было в удовольствие.

Потом, я спросил у Саин-булат хана, насколько он может доверять обоим присягнувшим ему бекам.

Принц лукавить не стал, ответил откровенно. Доверяет, пока держит их в поле зрения. Что те сделают, оставшись без присмотра, сказать трудно. Могут остаться верными, а могут и предать. Все зависит от того, как долго продлится мятеж, и каковы будут успехи. Разве что Сафар-бей, побежденный в честном бою, вроде как верен по-настоящему.

Позиция понятная, поэтому я предложил Булату собрать отряд из самых лучших воинов. Желательно, вообще, только нукеров и второго офицера. А чтобы легче было их держать в повиновении, туда же перевел амазонку, Мелиссу и испанца. Объяснив, что именно от второго отряда, а значит и от них, будет зависеть, доживу ли я до конца сегодняшнего дня.

К себе в отряд взял только черкесов и Сафар-бея. Первым все равно где резать басурман, лишь бы побольше. А татарин нужен был для разговора со стражниками. К тому же, личность в Крыму он был известная. Тогда как вести о его участии в мятеже вряд ли уже успели достичь Перекопа.

Вот таким отрядом, прикрыв броню накидками, мы и подъезжали к крепости.

Рассуждения мои, по крайней мере, в части первой оказались верными. О поднятом мятеже здесь уже догадывались. И новости, озвученной Сафар-беем, обрадовались. Настолько, что на стенах заорали что-то громко и радостно, а после бросились поднимать решетку.

Чертова лебедка скрипела так ужасно, что их действия не могли остаться без внимания. А это значит, в любую минуту мог заявиться какой-нибудь командир, с вопросом: «Что здесь происходит?!» и «Кто разрешил?!»

И для того, чтобы моя авантюра не провалилась изначально, мы должны были любой ценой попасть внутрь города раньше. Делая вид, что всего лишь присоединяемся к общему веселью, мы стали вопить в ответ, размахивать над головами саблями и арканами, а потом послали лошадей вскачь.

Решетка поднималась медленно, словно насмехалась.

«Знаю-знаю, я ваши подлые замыслы! Думаете, обманули? А вот и нет… Сейчас, как обрушусь вниз, впиваясь в землю полуметровыми штырями, даже с места не сдвинете!»

Бред! С куском железа разговаривать начал. Шизуха чистой воды. Уцелеем, попрошу Кирилла какую-нибудь микстуру. Хотя, нет, с ним лучше не связываться. Не все эксперименты киевского эскулапа имеют хороший финал. Лучше с Мелиссой уединиться до утра. А то и на пару деньков свалить куда-то. Подальше от всех. Ее интенсивная терапия всю дурь как водой смоет.

— Это что такое?! Кто разрешил?!

Дождались. Явился, не запылился. Даже орет, хоть и не дословно, но близко по тексту.

Извини, бдительный ты наш! Поздно! Но именно с тебя и начнем. Ничего личного. Просто хорошие служаки умеют правильно действовать в любых ситуациях. А мне сейчас не нужен организованный отпор, а хаос и беспорядок.

Сабля упала чуть наискосок, врубаясь в тело янычарского десятника между ключицей и шеей. Не наповал, но ранение смертельное. И очень эффектное. Для окружающих. Только что, секунду тому, стоял начальник и орал на всех, а вот вместо него — какое-то ужасное, окровавленное чудовище. Размахивающее руками, брызжущее кровищей и таращащее от боли глаза.

В конной сшибке важно каждое мгновение. Кто успел первым, тот остался живой. Кто растерялся, хоть на один удар сердца, второго уже не услышит.

Пять клинков первой шеренги почти одновременно нашли свои жертвы. Тех, что стояли чуть дальше, сшибли кони. А дальше влетели остальные черкесы. Этим волчищам если и нужен был командир, то лишь для того, чтобы остановить вовремя.

Блестя чешуей кольчуг, черкесы влетели в толпу татар, как упомянутые звери в кошару к овцам. У стражников не было ни единого шанса. Минута прошла или две, а в проеме ворот и рядом с ними уже валялось десятка полтора трупов, при чем, ни один из моих бойцов, пока не получил ни царапины.

Дальше черкесы разделились. Пятерка осталась внизу, удерживать ворота до подхода основных сил. А остальные, разделившись пополам, ринулись на стены, сразу в обе стороны, уничтожая на своем пути все живое.

В Перекопе не ждали нападения. По всем расчетам Махмед-Гирея, мятежники сейчас должны были штурмовать стены Ак-Кермена. Где их поджидало сокрушительное поражение от тайно усиленного гарнизона. Поэтому новую ставку Великого хана оказалось некому защищать.

Вернее, как доложил секретарь, в городе имелось до сотни сейменов* (*вид плохо вооруженной и необученной пехоты) и столько же капы-кулу. Но даже их еще надо поднять по тревоге и организовать. А я, выглянув в ворота, уже видел стремительно приближающееся облако пыли. Это Саин-булат хан вел подкрепление. Оно же — основные силы.

После того, как нукеры Булата ворвались в город, бой продлился неполный час. Слабые охотничьи луки защитников ничего не могли сделать с броней моих бойцов и басурмане только зря гибли под их клинками. Особенно зверствовали черкесы. Там, где проходили они, оставались одни покойники. Даже женщин на щадили, если которая не вовремя подворачивалась под руку.

— Булат! Требуй от гарнизона сдаться! Пока в Перекопе еще остаются живые. Или получишь мертвый город.

Казалось бы, какое мне дело? Пусть сами разбираются. А вот не люблю бессмысленную резню и все тут. Просто, не люблю! Без объяснений.

Похоже, Махмед-Гирей соображал быстрее.

«Победа! Гарнизон крепости сдается. Вам осталось подавить сопротивление внутри дворца!»

Ну, это мы запросто. Где там у нас дворец главного хама? В смысле, Великого хана… Ага. Вижу. Кто со мной? Саин-булат и Сафар-бей. Логично. Каким бы не был полезен гяур, а отдавать победу ему никто здесь не собирается. Ну и ладно… Не больно нужно. Мы умеем не только бегать, но и прогулочным шагом передвигаться. Как говорится, торопитесь медленно…

Рассчитал точно. В двери самой большой залы вошел как раз в тот момент, когда претендент на престол молодецким ударом снес голову прежнему правителю. Кто бы сомневался… Не велика удаль, зарубить седобородого старика. Честно говоря, такой поступок совсем не красит Булата. Как воина. Но показывает мудрость, как правителя. Заматерел. Не повторяет чужих ошибок. Будь Махмед-Гирей менее сентиментальным и в свое время не пожалел племянника, правил бы Крымом дальше.

Ну, да что уж… Не он первый, не он и последний. Le Roi est mort, vive le Roi!.. А у нас своих забот полон рот. Как говорится, спасибо этому дому — пойдем к другому. Вот только плюшки, честно заработанные соберем и награду обещанную получим.

Конец книги первой

В связи с тем, что политика сайта не приветствует публикацию фанфиков, продолжение цикла, если понравилось, придется читать здесь: https://bookriver.ru/book/oleg-govda-budni-feoala-2