Брелок желаний (Егоров Георгий Александрович) читать бесплатно онлайн полную версию книги

ГЛАВА 3 «ЗНАКОМСТВО»

О чудесных свойствах волшебного брелка я узнал не в лаборатории Сколково, не в храме тибетских монахов и даже не от цыганки на автовокзале. Узнал, как и всё в этой жизни, случайно. Ну, то есть — как узнают, что у тебя аллергия на гречку: сначала жрёшь, потом опухаешь, потом сидишь с глазами, как у лягушки, и больше не экспериментируешь.

Проносив брелок в кармане около недели — рядом с мелочью, чеками из «Пятёрочки» и ключами от велосипеда, который давно украли — я мирно существовал среди корпоративного ада. А там кипела самая натуральная война: офисные интриги, подковерные войны, заговоры против Юленьки и слухи о том, что где-то кто-то уже делит её кресло. Я же держался особняком, как последний пацифист в окопе. Тихо приходил на работу, тихо её ненавидел, тихо пил растворимый кофе, который почему-то пах уксусом, и мечтал, чтобы всё это сгорело к чёртовой матери.

И ведь сгорело.

Но не сразу. Сначала отменили поездки в Москву — как будто кому-то там было дело до наших выездных совещаний по продажам пластиковых окон. Офис, впрочем, закрывать не стали. Просто всё повисло. Как недоеденный бутерброд в школьной столовке: вроде и не выбросили, но и есть никто не хочет. Подозреваю, что стул под Юленькой к тому моменту болтался на одном гвозде — и тот ржавел от страха.

И вот, в пятничное утро, когда я только начал подозревать, что корпоративный апокалипсис уже близко, у офиса с шипением остановился чёрный джип. Из него вышел учредитель — точнее, человек, представившийся учредителем. Я его впервые видел. Судя по лицу — или киллер, или нотариус. Его сопровождали двое охранников с лицами, как у тех, кто ест борщ без ложки. Уточню — чужой борщ.

Учредитель зашёл, пробыл в офисе меньше часа, а потом объявили, что новым генеральным будет... Светлана Алексеева. Да-да, та самая Светка из отдела продаж, у которой выражение лица всегда было как у вдовы, только вместо траура — маникюр и свежий «Шанель». Она первой пала на грудь Шрека, когда тот... ну, того. Умер.

Светка не просто вытерла слезу — она разыграла сцену из "Ромео и Джульетты", где Джульетта остаётся живой и срочно оформляет себе кабинет на девятом этаже.

А уже через три дня новая метла замела старым веником. Мне вручили уведомление о сокращении, да ещё и с кривой ухмылкой кадровички по фамилии Дятлова. Дятлова, к слову, была женщиной в теле и с лицом, как будто она пережила чуму, холеру и работу в налоговой одновременно.

Пара месяцев — вот и весь мой шанс найти новую работу. Хотя с моей удачей меня бы даже грузчиком не взяли — боялись бы, что я и склад сожгу.

В расстроенных чувствах — которые на самом деле были смесью обиды, злорадства и лёгкого поноса от офисного кофе — я вышел на улицу. Сел на лавочку у входа, достал брелок и стал крутить в руках. Игрушка, подумал я. Антистресс. Психотерапия бедного. Покрутил, пощёлкал, понажимал — и как-то даже отпустило. Терапевт не нужен — достаточно одной кнопки.

А потом я поднялся, глянул на здание и вдруг с каким-то подростковым вызовом пробормотал себе под нос:

— Да горите вы все синим пламенем...

Сказал — и пошёл на остановку. Но не прошло и десяти минут, как в моё поле зрения влетела, буквально влетела — скорая. За ней — пожарная, за ней — полиция. И всё с сиренами, как на фестивале звуков раннего Стаса Михайлова.

— Что за хрень? — вырвалось у меня, и я, уже забыв про маршрутку, бросился обратно к офису.

И вот тут начинается самое интересное.

Офис пылал. Да не просто пылал — каждый этаж пылал именно тем самым синим пламенем, каким я пожелал. Цвет был неоновый, адский и какой-то даже гламурный. Из окон валил густой дым. Люди орали, махали руками, прыгали из окон, как мораль каждого тренинга по тимбилдингу.

На крыше — толпа, как на концерте Макса Коржа. Кто-то кричал, кто-то рыдал, кто-то звонил маме. Пожарные раскидывали рукава, как диджеи на рейве. С лестницы, которая, как оказалось, у нас в Смоленске всё-таки есть, эвакуировали тех, кто не успел превратиться в шашлык.

А я стоял в кустах. Просто стоял. Молча. Даже бровью не повёл. Ноги, впрочем, подвели. Сел прямо на землю. Ни сил, ни слов. В голове — тишина, только эхо: я это сделал? серьёзно?!

— Надо проверить, — прошептал я сам себе и снова достал брелок.

И вот, сидя в траве, рядом с крысой и обгоревшим пакетом из «Магнита», я произнёс вслух:

— Хочу вафельный стаканчик с фисташковым мороженым.

Нажал.

Щелчок.

И он появился. Просто появился — в моей руке. Вафельный, хрустящий, фисташковый. Настолько реальный, что я даже его укусил. И да — это было оно, мороженное.

На этом моменте я не то, чтобы обмяк — я внутренне умер. Умер как старый сотрудник офиса, как честный труженик. Остался только я — человек с кнопкой.

Сел. Посидел. Потом встал. Пыль отряхнул. Взял мороженое в руку — и пошёл домой. Не обернулся. Ни разу.

Да, я — гнида. Мои коллеги горят, как купюры в печке, а я иду, облизывая мороженное. Но улыбаюсь не потому, что рад, а потому, что теперь знаю: кнопка работает.

И это, дружок, меняет всё.

«ЭКСПЕРИМЕНТЫ»

Домой я добирался на автопилоте. В кармане — маленький пластмассовый бог. В голове — ветер с примесью пепла и фисташек. Где-то в Смоленске ещё догорала крыша офиса, а я, как ни в чём небывало, хрустел вафельным стаканчиком и вычислял: сколько в среднем человек могло сгореть заживо при средней загрузке помещения? Сорок? Пятьдесят? А если учесть перекуры и «я на объекте» — то тридцать. Значит, мой красный щелчок стоил тридцать жизней. Стало легче? Нет. Но страшнее не стало. Просто... математика.

В этот день не было ни одного трупа, и моя совесть была чиста. Только обгорели слегка, но вполне живые и здоровые.

Дома я налил себе чай, проверил почту, удалил резюме с «Хедхантера». Потом вымыл руки. Дважды. Потому что что-то в них всё же липло.

Эксперимент №1.

Я уселся за стол, положил брелок перед собой, как пациентку на стол патологоанатома. Изучил. Красная кнопка. Щелчок. Последствия. Я не знал, как это работает — квантовая магия, древняя шаманская хрень, нанотехнология из будущего или просто Вселенная, уставшая от моего нытья, — но знал одно: она исполняет.

Вопрос не в том, можно ли. Вопрос — что будет, если?

Я достал тетрадь в клетку. Заголовок: "ПРОТОКОЛ ЭКСПЕРИМЕНТОВ".

Первая запись:

1. Запрос: фисташковое мороженое в вафельном стаканчике — выполнен успешно. Задержка: менее 1 секунды. Энергозатраты неизвестны. Логистика неизвестна. Механизм материализации — неизвестен. Этический вред — ноль.

Вторую строчку я написал жирным:

2. Косвенное исполнение желания: "да горите вы синим пламенем" — выполнено. Объект — офис. Последствия — массовые жертвы. Исполнение — буквальное. Скорость реакции — менее 5 минут. Этический урон — катастрофический. Заключение: кнопка не различает метафоры.

На этом этапе любой другой человек пошёл бы в монастырь. Или повесился. Или в новостях появилось бы: "Мужчина, сжёгший своих коллег, самоустранился при помощи утюга и философии Канта." Но я решил не сдаваться. У меня был шанс изучить нечто реальное. Живое. Опасное. Но — подчиняющееся.

Эксперимент №2.

Я сел перед зеркалом.

— Хочу, чтобы в течение одной минуты за окном пошёл снег. — Нажал кнопку.

Через двадцать секунд небо затянуло свинцовой пленкой, а потом пошёл… снег. 27 мая. Смоленск. +22°C.

Запись:

3. Желание вызывает локальные изменения реальности. Климат поддаётся. Скорость — до 30 секунд. Последствия — незначительные. Третьи лица не пострадали. Заключение: подходит для тестов "внешней среды".

Эксперимент №3.

— Хочу, чтобы сосед сверху забыл, как включается его перфоратор.

Щелчок. Тишина. Полчаса — никакого "джжжжж". Даже подозрительно.

Поздно вечером я услышал, как сосед орёт жене:

— Он как будто вырвал у меня память! Где он вообще? Я же его всегда включал...

4. Кнопка может редактировать память. Локально. Объёмно. Подконтрольность — косвенная. Опасность — высокая. Этический вред — умеренный. Заключение: требует ограниченного применения.

Я начал понимать. Кнопка — это не роскошь. Это не "три желания от джинна". Это панель администратора. Причём мне дали доступ без инструкции. И если я облажаюсь — никто не подскажет, где тут Ctrl+Z.

***

Я поставил будильник на 6:00, лёг спать и всю ночь видел сон, в котором Господь Бог выдавал мне счёт — как в ресторане.

"Сожжённый офис: 48 пострадавших, но живых душ x 1 моральная единица = 48

Фисташковое мороженое — бонус от системы.

Снег в мае: 0,1 моральной единицы, хулиганство.

Сосед: -2, но с учётом перфоратора — прощено."

Утром я проснулся с идеей.

А что, если использовать кнопку во благо?

Не себе. Не ради славы. Не ради денег. А — ради логики.

Я прошёлся по городу. Обычные лица. Кто-то торопится, кто-то курит, кто-то трётся в очереди за кофе, как будто завтра их сожгут на работе. Я подошёл к лавке. Присел. Достал тетрадь.

Проект: "Благие желания". Цель: протестировать возможности кнопки в рамках минимизации страдания третьих лиц. Метод — постепенное вмешательство. Без личной выгоды. Без божества. Только логика и контроль.

Тест №1: Исчезновение преступника.

В новостях писали о педофиле, отпущенном под подписку. Я посмотрел его фото, нашёл город, в котором он живет. Не ради мести. Ради эксперимента.

— Хочу, чтобы этот человек больше не мог причинить вред ни одному ребёнку. —

Щелчок.

Вечером новость:

«На железнодорожных путях найдено тело мужчины, ранее проходившего по делу…»

Я не почувствовал радости. Ни грамма. Только тихую, как аптечная вата, уверенность: кнопка слушает. И она не балуется.

Тест №2: Исцеление.

Я хотел понять: может ли она восстанавливать? Или только разрушать?

— Хочу, чтобы у мальчика из объявления на столбе исчезла опухоль. —

Щелчок.

Неделя спустя — мать этого мальчика пишет пост:

"Врачи не могут объяснить, как это возможно. Опухоль рассосалась. Это чудо. Или ошибка. Или подарок."

Я стоял у витрины супермаркета, смотрел, как капает дождь. И думал:

Вот теперь ты точно в игре, братец. Не сжёг — а спас. Один-один.

Тест №3: Путешествие во времени

Ну а чё, раз уж у меня в кармане артефакт вселенского масштаба, надо было проверить самое жирное — может ли эта красная шлюшка гонять меня туда-сюда по временной линии. Не как «Делориан», конечно, но хотя бы пару часов назад — во вчера, когда я вышел из офиса и ещё не знал, что буду поджаривать коллег.

Сформулировал желание аккуратно, без двусмысленностей:

— Хочу вернуться во вчерашний день, к 18:00, когда я вышел из офиса.

Нажал. Щелчок. Тишина.

Никакого флэша, провала в пустоту, никаких бабочек из прошлого. Только чайник бурлит — как бурлил, так и бурлит. Хм.

Попробовал иначе.

— Хочу оказаться в завтрашнем дне. Утро. Прогноз погоды. Результаты футбольного матча "Зенит – Урал".

Щелчок.

Опять ничего. Ни рывка, ни глюка. Да что ж ты, кнопка, мать твою, не хочешь Мартина МакФлайя мне устроить?

Вечером — всё тот же стол. Тот же чай. Тетрадь. Только рука подустала — писать уже не хочется, но надо.

На последней странице пишу, по-военному сухо:

Выводы:

— Перемещений во времени нет.

— Телепортации тоже.

— Кнопка работает строго в текущей точке пространства.

— Желаемое должно быть в пределах реальной плоскости.

— Кнопка всё ещё исполняет буквально.

— Фильтрует, но не всегда.

— И всё равно подчиняется.

— А я всё равно отвечаю. Перед собой. Перед улицей. Перед этим немытым небом над Смоленском, где снег в мае — это уже рутина.

Вывод из выводов:

Не всё возможно.

И слава богу.

Потому что, если бы я реально мог вернуться во вчерашний день… я бы, наверное, ещё раз поджёг этот офис.

А это уже — диагноз. А не гипотеза.

Тест №4: Откат.

Я всё думал — если кнопка умеет делать, то может ли она разделывать обратно?

Человеческий мозг — склизкая штука, особенно когда на руках кровь, даже если ты формально не при делах. Ну, подгорели, ну, ты ляпнул — «да горите вы синим пламенем». … А что, я конкретно просил сжарить бухгалтерию? Или чтобы Светлана Алексеевна соскребала ногти с оконных рам, пока сверху падает штукатурка?

Нет. Я просто психанул.

И что — всё, теперь пожизненно виноват?

Надо было проверить.

— Хочу отменить своё предыдущее желание. Чтобы офис снова был цел. Чтобы всё, что сгорело — вернулось. Все целы.

Нажал. Ничего.

Щёлкнул ещё раз. И ещё. С каждым нажатием — как будто вбиваешь гвоздь в стену, только в этот раз — в свою грудную клетку.

Ничего.

Съездил к месту, где был офис — ну, чисто для уверенности. Там уже стояли краны, копали, лопаты, бетон. Выжившие ходили в масках, под глазами тени. Кто-то с шиной на шее, кто-то в чёрных очках. Светка Алексеева больше не носила каблуки. Теперь она передвигалась, как будто у неё в позвоночнике забыли гвоздодёр.

Вывод:

Назад дороги нет.

Кнопка — не «ctrl+Z». Это тебе не фотошоп, это не «отменить заказ» в Delivery Club. Это жизнь. А у жизни — авто сохранение каждые пять секунд.

Тест №5: Уничтожение себя.

Я долго сидел в ванной, глядя на потолок. Полотенце скаталось в комок, вода капала из крана — и с каждой каплей в голове звучала мысль:

«Если ты можешь всё — значит, ты можешь и уйти.»

— Хочу, чтобы завтра меня больше не было. Чтобы я исчез. Чтобы я умер.

Нажал.

Щёлк.

Сердце… не остановилось.

Голова — не взорвалась.

Даже не тошнило.

Только… где-то на задворках слуха — еле слышный бип. Как будто сигнализация чихнула. И всё.

Я проснулся утром. Жив.

Всё на месте. Руки, ноги, мысли — хуже, конечно, чем вчера, но всё ещё мои. Даже чайник снова зашипел. Похоже, кнопка умеет распознавать драму. Или просто решила, что будет весело, если я сам себя замучаю ожиданием конца, которого не будет.

Новые выводы:

— Кнопка не подчиняется желаниям самоуничтожения.

— Она бережёт меня.

— Или… сохраняет как батарейку.

— Или просто я ей интересен.

— Или я сам себя не отпускаю.

И вот тут уже страшно.

Потому что, видимо, эта сила — с предохранителем.

А значит, кто-то этот предохранитель придумал.

И он наблюдает.

Тест №6: Передача полномочий.

«Если ты стал Богом — проверь, можно ли передать божественность в аренду».

Кнопку я таскал с собой, как проклятую жвачку. Она жгла мне карман, но выкинуть не получалось. Как будто, между нами, договор — ты мне мороженое, я тебе душу. Без возврата.

Я стал замечать, как обхожу всех стороной. Не потому, что боялся проболтаться. А потому что с кнопкой — ты один. Даже если вокруг тысяча человек, даже если стоишь в автобусе, в котором тебе на голову кладут сумку с капустой и локоть незнакомки уткнулся тебе в ребра — ты всё равно один.

Я решил: надо попробовать передать.

Пусть кто-нибудь другой получит этот стресс — а я пойду пить чай и смотреть футбол.

Выбрал человека. Не случайно.

Старый знакомый, Валера — бывший программист, ныне — антипрививочник и бравый охотник на торчащие пятна на солнце. Живёт с котом и мнит себя эзотериком.

Приехал к нему с коробочкой.

Внутри — кнопка, аккуратно положена в пенопласт, как будто это не устройство, а новогодняя игрушка с ядерным зарядом.

— Валер, брат, это… как бы тебе сказать… магическая фигня. Исполняет желания. Но аккуратно. Условие одно — не трогать, если не уверен.

— А ты чего сам не жмёшь?

— Жму. Но иногда хочется отдохнуть от роли ведущего этой лотереи.

Он засмеялся, сказал, что я шизик, взял коробку — и через три минуты позвонил:

— Ты, сука, что это такое?

— Что случилось?

— Я сказал: "хочу шаурму", нажал — и знаешь, что? Мне позвонил курьер из "Яндекс.Еды", говорит: "Мы перепутали заказ, привезли вам двойную с бараниной."

— Ну, работает же.

— Я не заказывал! И я не говорил адрес!

— Вот именно.

Через день он позвонил снова. Голос дрожал:

— Забери эту дрянь. Я попросил, чтобы бывшая снова меня полюбила. Через час она мне написала, что хочет родить от меня ребёнка, и чтобы я приехал.

— А проблема?

— Она замужем. Уехала в Грузию. У неё трое детей и муж-айтишник с ружьём!

Кнопка вернулась ко мне.

Тихо. Смиренно. Как собака, которая дала погладить себя постороннему — и разочаровалась в человечестве.

Тест №7: Копирование.

Если ты можешь всё — значит, ты можешь сделать ещё одну такую же.

Я загадал:

— Хочу, чтобы у меня в руках был второй брелок, с такой же кнопкой, идентичной по функциям.

Нажал. Щёлк.

Рука осталась пустой.

Нажал снова — в другой руке. Тоже ничего. На полу, на диване, на столе — чисто, как в карманах у студента.

Сижу. Жду. Минуту. Пять. Десять.

— Понял. Копирование запрещено.

Один Бог на планету. Без дублёров.

Выводы (на этот момент):

— Кнопка — неделима.

— Не передаётся по наследству.

— На подмену не ведётся.

— Работает только с хозяином.

— Хозяин — я.

— Бог — я.

— И с каждым тестом я начинаю понимать: у этой игрушки нет инструкций, только последствия.

Тест №8: Абсурд.

Поздней ночью, в два часа, я встал и пошёл к зеркалу.

Голый по пояс, с кружкой холодного чая. Кнопка — в руке.

— Хочу, чтобы сейчас надо мной в воздухе появился живой пеликан, но, чтобы он не гадил и не кричал. Просто сидел, и всё.

Нажал. Пеликан появился. В воздухе. Сидел.

Я смотрел на него минут пятнадцать. Он — на меня.

Потом загадал, чтобы он исчез. Без звука. Без пердежа. Как будто ему стало скучно.

Я записал в тетрадь:

— Предела нет. Но есть границы здравого смысла.

***

Прошла неделя.

Целую неделю я развлекался с кнопкой, как пенсионер с «Одноклассниками» после шести кружек чаю. Проверял, щёлкал, записывал — всё, как положено в научной фантастике уровня «Гений с улицы Багратиона». Моя тетрадка, вся в стрелках, формулировках и личных инсайтах, теперь выглядела как жертвенное приношение богам бюрократии: обложка промята, страницы в пятнах от кофе и мыслей, местами даже с кусочками ногтя — ну так, на память.

Я аккуратно положил её в ящик стола и закрыл.

Потом снова открыл.

Посмотрел. Закрыл.

И подумал: а может, ну её, сжечь? От греха подальше.

Вдруг кто-нибудь из любопытных потомков (или Валера, который спьяну может всё что угодно перепутать) найдёт, прочитает и решит отнять у меня мою прелесть. Мою кнопочку. Моё чудо.

— Я превращаюсь в Голлума, — сказал я вслух, глядя в тёмный угол комнаты, где пылился пылесос. — Моё сокровище…

И сам же заржал.

Всё, хорош играться. Пора заняться вопросом личного благосостояния. Не в смысле построить дачу из золота или плавать в шампанском, нет — а интеллекта бы поднакинуть. Так, чтобы стать не просто умным, а чёрт возьми, пугающе умным, как библиотекарь, который помнит, где ты не сдал книжку в 2004-м.

Я решил провести эксперимент над собственной головой. Научный. Этический. Почти законный.

Вспомнил, что когда-то в школе учитель по математике рассказывал про уравнение, которое не решается. Никогда. Принципиально. Оно живёт только для того, чтобы бесить всех подряд. Его решают только гении, и то — если не отвлекать их свистом и политикой.

Открыл браузер, нашёл это уравнение. Сел. Попробовал.

Писал. Считал. Пыхтел.

Задействовал интегралы, логарифмы, даже какие-то тени формул из школьных кошмаров.

А каменный цветок всё не выходил.

Тогда я закрыл глаза, вдохнул, как перед тягой на турнике, и произнёс:

— Хочу увеличить свои умственные способности.

Щёлк.

И сижу, жду.

Я реально был готов к триллеру: кровь из носа, голос академика Ландау в голове, возможно, временные провалы в реальность. Но… ничего не произошло. Никакого визга в ушах, никакой Матрицы, никакого покалывания в темечке.

Но.

Я мельком взглянул на уравнение. Чисто машинально.

И оно решилось.

Не просто решилось — решение выплыло у меня перед глазами, как будто кто-то в голову загрузил гифку с пошаговой инструкцией. Мало того, эти гифки начали вылезать одна за другой: формулы, доказательства, теоремы, смысл жизни. Я только и успевал записывать.

Через пять минут у меня на столе лежала страница, исписанная столь изящно, что, если бы Пифагор был жив, он бы встал и начал аплодировать в ладоши, напевая «Вставай, страна огромная».

Я встал. Посмотрел на это дело.

И одурел.

По-настоящему.

Приятно, но с привкусом риска.

Первым желанием было, конечно, залить это в интернет, прикрутить PayPal и ждать, пока Нобелевский комитет приедет ко мне в Смоленск с грамотой и пирогами. Я даже представил себе, как на вручении говорю торжественную речь, а в зале сидят учёные, переводчики, мой бывший физик Геннадий Павлович, который в 9-м классе говорил, что я «дебил с руками».

Но потом я вспомнил: хозяйка кнопки — Пайка.

И я резко остыл.

Потому что если я сейчас где-нибудь засвечусь, то через неделю буду не на Нобелевской сцене, а в подвале на 800 метров под землёй, прикрученный к батарее и читающий свои же формулы вслух.

— Не-не-не, — сказал я. — Не в этот раз.

И вот тут я заметил, как мозг начал работать на самосохранение. Не просто думать, а прямо проектировать схемы выживания, стратегические планы, как у разведчика, который с утра не выспался, но всё ещё держит планку.

Первое, что я сделал — сжёг все записи.

Без пафоса. Просто поджёг в раковине. Смотрел, как формулы чернеют, как логарифмы горят, как гипотезы тонут в огне — и испытывал спокойствие, как будто не сжёг открытие века, а сжёг ненужный чек из «Пятёрочки».

Второе — обнулил Валеру. Да, да. Вы не ослышались. Именно обнулил.

Позвонил, спросил:

— Валер, как дела?

— А кто это?

Всё. Обнуление прошло успешно. Кнопка, как видно, и здесь постаралась. Никакой памяти о коробке, шаурме и любовных посланиях из Тбилиси.

Сел за стол. Заварил себе чай.

Открыл новую тетрадку.

На первой странице крупными буквами написал:

«НЕ ОБЖОРСТВУЙСЯ СИЛОЙ».

Потом помедлил…

И дописал:

«ЕСЛИ ТЫ БОГ — НЕ ЗАБУДЬ, КТО ТЫ БЫЛ ДО КНОПКИ: