Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 30

Глава 8

Открываю глаза.

Передо мной — Гепара. Стоит с чашкой кофе, с расстроенным видом держит её за самый край, чтобы не обжечься. Волосы чуть растрёпаны, сама второй рукой вытирается полотенцем мне живот.

— Что случилось?.. — спрашиваю. Горло ещё не прояснилось после глубокой медитации.

— Кофе разлила, — виновато роняет она и осторожно вытирает мне рубашку полотенцем. — Боялась, обожжёшься, Даня. — Она расстёгивает мне пуговицы и смотрит удивлённо на мой пресс. — А кожа даже не покраснела.

— Да я же физик, при реакции болевых рецепторов организм сам перестраивается на защищённый режим, — протягиваю равнодушно. — У меня на животе сейчас утолстилась кожа. Даже если по касательной ударить ножом — не факт, что пробьёшь.

— Не слышала о такой технике у физиков, — удивляется мутантка, застыв в согнутой позе, выставив попу кверху.

— А это и не техника, — поясняю. — Простая фишка, которой может обладать только телепат. Я насоздавал самому себе ментальных закладок, которые активируются при раздражении на нервные окончания. Закладки активируют техники — как утолщение кожи и прочие защитные реакции.

— Какой ты продуманный, Даня, — Гепара теперь сосредоточенно протирает мой живот.

Вообще, такие закладки я установил не только себе, но и жёнам и избранницам. Особенно со Светкой — ведь она беременна и самая уязвимая. В то же время с этими автозакладками пришлось быть осторожными и не переусердствовать, чтобы Камилу, вздумай она в шутку бывшую Соколову ущипнуть за попу, не шарахнуло фаерболом. Поэтому — никаких контратак, только защита. Стихийный доспех, например.

— Забей, лучше я пойду переоденусь, — останавливаю мутантку. — Значит, это ты всё время кофе мне готовила? — вдруг догадываюсь.

Она смущённо отводит взгляд, будто её застали за чем-то личным:

— Да, я.

А вот оно как… Ну, теперь всё понятно, а то я уже был в непонятках, с чего это ради кухарка рисует на пенке сердечки.

— Тебе понравилось? — спрашивает девушка.

Вместо ответа берусь у неё чашку с оставшимся напитком, делаю глоток. Крепкий, насыщенный, с характерной ореховой горечью и лёгкой ноткой муската. Привычный вкус. Снова глотаю.

Моё лицо, наслаждающееся, служит лучшим ответом, и Гепара довольно улыбается.

Вообще, кофе хорош. Даже отличный. Только всё равно не то, что варит Змейка.

— Как продвигаются твои дела в части развития «ментального якоря»? Источник у тебя чуть подрос, смотрю, — оглядываю девушку энергозрением.

— Я старалась, — Гепара гордо расправляет голые плечи, майка натягивается на тугую грудь. — Но знаешь, Даня, мне бы наставника подыскать… если можно.

— Наставника? Да, это дельная мысль, — киваю. — У нас в роду нынче больше телепатов. Так что, думаю, подберу тебе кандидатуру.

— Спасибо, — расцветает девушка.

Так, пока не забыл, надо дать задание насчёт кофе. Не теряя времени, мысленно бросаю телепатическое задание:

— Настя, выясни, как Змейка готовит кофе: добавляет ли она секретный ингредиент или, может, как-то по-особому варит. Это приоритет номер один.

И тут же — ещё глоток. Ммм, всё-таки вкусный, душевный. Но всё равно не тот, не горгоновский.

Молодильный сад, Примолодье

Настя отодвигает полог шатра и осторожно заглядывает внутрь. Внутри — полумрак, пахнет древесным дымом и мятой. Посреди шатра, у большого пня, Змейка сидит на корточках, точит медные когти об дерево — медленно, сосредоточенно, с хищным довольством, как кошка.

— Змейка… — осторожно начинает Настя, стараясь вложить в голос максимум ласки и обаяния.

— Ма-а-ать выводка, фака, — буркает хищница, не отрываясь от занятия, больше по привычке.

— Милая, а ты можешь приготовить мне кофе? Ну, то самое. Своё фирменное. Которое Даня так любит…

Скрежет когтя по коре становится громче. Не оборачиваясь, Змейка лениво тянет:

— Неееет. Тока для мазаки, фака.

— Но почему? — расстраивается Настя.

— Мазака тока ммможет пить, фака, — «доходчиво» объясняет Горгона, ничего толком не объяснив.

Настя грустно выдыхает и выходит из шатра с печальным видом.

«Ну что за жизнь! Одну не заставить надеть платье, другую — сварить кофе. Ни одно поручение от Дани выполнить не могу!»

Девушка закусывает губу, кулаки сжимает. Анастасия Павловна не из тех, кто сдаётся после первого провала. Причём обе строптивицы — хищницы. Одна — разумная Горгона, другая — одичавшая оборотница.

— Но ничего, — бросает сама себе, выпрямляясь. — Я добьюсь. Пусть хоть с боем, но добьюсь от этих двух фентиклюшек того, что мне нужно. Раз Даня дал мне задание — я их обеих построю, и будут как шёлковые ходить.

Приезжаю на «Лубянку». Тут всё по-старому — серое здание, охрана у входа с тем самым выражением лица: «мы всё про вас знаем, даже то, чего вы сами не знаете».

На КПП меня пропускают, и машина въезжает на внутренний двор.

Лифт со швейцаром игнорирую. Пока поднимаюсь по лестнице, тренирую восприятие и пытаюсь уловить все камеры и прочие датчики — технические и магические. Разрабы Охранки — одни из самых искусных по эту сторону Аномалий, и, конечно же, все их ноу-хау в первую очередь используются в своей же цитадели. Кстати, чтобы найти электронику, отлично справляется Дар молнии — благо, у убитых мной молниевиков полно было секретов на этот счёт. Правда, они использовали это в других целях — больше для медитации и тонкого управления магией внутри собственного тела, но ничто не мешает в мире технологий приспособить это для практического назначения.

В коридоре меня уже ждёт экспедитор, который провожает прямиком до кабинета начальника Охранки. На «Лубянке» не любят, когда гости шастают повсюду. Что ж, понимаю и одобряю.

Красный Влад встречает с широкой улыбкой — и невозможно не почувствовать подвоха. Сидит весь такой радушный, как будто это не его люди профукали Паскевича, а он — суровый начальник службы внутренней разведки — вообще работает в отделе добрых встреч.

— О, Данила! — восклицает он, распахивая руки. — Давненько не виделись! Как дела? Чаю? Кофе? Давай рассказывай! Что с тобой случилось, что тебя аж на Остров Некромантии закинуло?

Классика. Напортачили — и теперь идут в любезность. Но Владислава Владимировича я впервые таким вижу.

Паскевич выскользнул из рук Охранки, порядком опустив авторитет царской службы. Владислав это, конечно, понимает. И прекрасно знает, что передо мной они виноваты.

Мои перепончатые пальцы! Я же сколько раз говорил — хватайте Паскевича! Предлагал даже сам его укокошить. Бесплатно. Не считая, разумеется, активов, которые бы конфисковал у Паскевичей. Но нет. Негоже, мол, графу мочить князя.

Вот потому теперь и ходите с улыбочкой, с вопросами, будто старый друг, а не глава силового блока.

Усевшись и согласившись на чай — кофе я теперь, похоже, буду только от Змейки пить, — отвечаю спокойно:

— У меня всё нормально, Владислав Васильевич, — говорю. — А у вас?

— Да у нас тоже ничего, — отнекивается он.

Я сразу, без прелюдий, иду в лоб:

— Как вы упустили князя Паскевича, Владислав Владимирович?

Красный Влад вздыхает.

— Эх, Данила, не сыпь соль на рану. Не доглядели мы за всеми путями отступления Степана Алексеевича. Из страны бы он не мог вылететь — в любом аэропорту бы перехватили его как миленького. Но князь поступил нетривиально — сунулся в Сибирскую Аномалию. Ушёл туда, где всё дымит и течёт. Наша группа экспедиторов шла по пятам, видела, как он сиганул в вулканическое озеро. Прямо к Саламандрам.

Я приподнимаю брови.

— Значит, умер?

— Тела не нашли, он ведь из озера не всплыл. Так что да. Конец. — Он говорит это с интонацией сожаления. Живой Паскевич, видимо, был ценнее для Охранки хотя бы как источник допросов.

— Вот оно как, — медленно произношу я.

Он сразу переходит в наступление:

— Данила, ты сможешь уладить всё с Организацией? Чтобы эти иномиряне не возмущались, что мы не передали им виновника поставок нашего оружия на Боевой материк.

Ага, с больной головы на здоровую перекладываете, Владислав Владимирович. Я-то не против побыть посредником — тем более, что заинтересован в связях с Организацией. Но и Охранке придётся раскошелиться за мою помощь.

— Я пообщаюсь с леди Масасой, — отвечаю спокойно. — И попробую прозондировать почву.

— А сам что думаешь? — опасливо спрашивает Владислав. — Может, это и к лучшему, что Паскевич сгорел у Саламандр, а?

Хмыкаю, раздумывая:

— С одной стороны — возможно, и к лучшему. Князь мёртв, и вам не нужно изворачиваться, придумывая, как объяснить Организации, почему не можете выдать им русского титулованного аристократа. Что, конечно же, вы бы и не сделали, — смотрю ему прямо в глаза, и Владислав лишь кивает.

— А вот если смотреть с другой стороны… — продолжаю я размеренно, — виновный всё равно потребуется. Организацию не волнует, что кто-то там погиб. Им, в любом случае, нужен будет отчёт. Не формальный ответ, а полноценная реконструкция событий. С датами, с именами, с чёткой хронологией. Кто допустил поставки оружия, какие лица были задействованы и какая логистика использовалась между двумя мирами.

— Отчёт будет, — кивает Влад. — Но вот с виновником… намного сложнее.

— Тогда мне сейчас нужно связаться с Организацией, — предлагаю. — Чтобы не быть голословным и точно передать их требования.

— Конечно, — с готовностью отвечает Владислав. — Сейчас же тебе всё обеспечим.

Он нажимает кнопку на столе. Через мгновение распахивается дверь, и входит его секретарь — девушка в чёрном кителе, подтянутая, как сабля, с идеально зачёсанными волосами и широким славянским лицом, на котором запечатлено выражение готовности исполнять любой приказ.

— Алёнушка, — говорит Влад мягко, — проводи Данилу Степановича в его кабинет. Обеспечь всё, что потребуется.

— Ваше Сиятельство Данила Степанович, прошу за мной, — говорит она, посмотрев на меня, как офицер на дежурстве.

Киваю, иду следом до нужной двери.

— Прошу сюда, Ваше Сиятельство! — девушка открывает дверь, и я захожу первым.

Мне во временное владение предоставляют кабинет действительно на высшем уровне. Просторный, две зоны — для переговоров и отдыха. Кофемашина последнего поколения, мини-бар, удобные кресла, вид из окна на Лубянскую площадь. Даже личная ванная с закалённым зеркалом.

— Этот кабинет в полном вашем распоряжении, Ваше Сиятельство, — зайдя внутрь, Алёнушка встаёт у стены, поставив пятки вместе, что при поразительной ширине её бёдер и военной осанке выглядит строго и интригующе. — Я буду снаружи. Позовите меня, когда потребуется.

— А чей это кабинет, госпожа офицер? — интересуюсь. Не называть же мне офицера Охранки «Алёнушкой», право слово, а её имени не знаю. — На двери нет таблички.

— Правда, нет, — девушка посмотрела на меня с интересом. С фотографической памятью телепата замечать такие мелочи вовсе не проблема. — Ваше Сиятельство, этот кабинет ещё не занят никем, — девушка понижает тон, стрельнув глазками по сторонам. — Но он готовился под вас, когда Владислав Владимирович сделал предложение вам стать его замом. Я лично распоряжалась на этот счёт.

— Понятно, спасибо за информацию, — киваю.

Хитёр, старый лис. Хитёр Красный Влад. Даже не упустил шанса снова позаманивать меня роскошным кабинетом. И в «игру» Алёнушки я не поверил ни на секунду. Очевидно, что её якобы откровенность была продиктована приказом начальства.

— Я буду за дверью, Ваше Сиятельство, — разочарованно повторяет девушка, не дождавшись от меня новых вопросов, и выходит.

Окидываю помещение взглядом, усмехаюсь краем губ. Сажусь в кресло у окна. Подключаюсь к связь-артефакту, концентрируюсь, настраиваю канал.

— Леди Масаса. Приветствую.

— Конунг Данила, добрый день! — откликается негритянка. — Чем могу помочь?

— В данный момент я беседую с органами власти в Русском Царстве, — говорю без предисловий. — И хочу уточнить один момент. Погиб князь Паскевич — тот самый, кто поставлял русское оружие на Боевой материк. По его делу будет полный отчёт от лица Царя Бориса. Начальник Охранки считает, этого будет достаточно. Ты как думаешь?

— Конунг Данила, этого недостаточно, — возражает леди магиня. — Председатель потребует не только отчёт, но и его прямое доказательство. Результаты расследования могут быть основаны только на памяти. Нам нужен кто-то из приближённых князя. Один из соучастников поставок оружия. Мы должны просканировать его воспоминания и отследить цепочку: от мотива до результата, всю причинно-следственная связь.

— В целом, я так и думал, — не удивляюсь. — Но как посредник в переговорах должен был уточнить у тебя

— Конечно, конунг Данила — спрашивай все что нужно! Я буду только рада помочь! — с готовностью отзывается Масаса. — Нам нужны железные факты, чтобы Лорд Тень не имел повода цепляться к тебе. Мы оба с тобой знаем, что он попытается. А ты слишком важен для… — она осекается на самом интересном месте.

— Для чего я важен, леди? — удивляюсь.

— Да так… для тавров, конечно. — Сейчас это выглядит уже как отговорка. — Ты ведь их конунг.

Похоже, Хоттабыч опять воду мутит, ну да ладно. В целом, без деталей, я представляю в чем дело. Благо, что Масаса дала подсказку, сама того не ведая.

Тавры кажутся отличной кандидатурой на звание расы воинов, которую в Организации так хотят вырасти. Да только без меня не факт что так и останется.

— Что ж, понял тебя, леди Масаса. Пойду договариваться с царским братом.

Выхожу в коридор. Алёнушка уже ждёт. Стоит, как часовой — спина прямая, руки за спиной, взгляд вперёд.

— Проводите меня обратно к Красному Владу, пожалуйста.

— Разумеется, Ваше Сиятельство, — отзывается девушка, разворачиваясь на каблуках. — Прошу за мной.

По дороге она спрашивает:

— Как вам ваш кабинет, Ваше Сиятельство? — и делает вежливое лицо.

— Функциональный и удобный, — не скрываю, что мне понравилось. — Новому хозяину в нём точно будет комфортно и продуктивно работаться.

— Да, будет, — едва заметно надула губки госпожа офицер.

Забавная девушка.

Возвращаемся к начальнику Охранки. Аленушка занимает кресло секретаря, а я захожу внутрь согласно ее кивку. Красный Влад поднимает голову, встречает меня лёгкой улыбкой:

— Ну что? Обошлось?

Усевшись в кресло, замечаю:

— Организации нужен козел отпущения, причем не абы кто, а высокопоставленный. Из тех, кто был в курсе всей этой мешанины с поставками оружия на Материк.

Красный Влад качает головой, при этом глядит в сторону — словно заранее знает, к чему всё идёт:

— Мы не можем выдавать другому государству своих подданных. Даже смертников. Это воля Царя.

Я тоже качаю головой в ответ — не он один так умеет:

— А я вовсе и не говорю, что нужно выдавать именно подданных.

Он прищуривается:

— О чём это ты, Данила?

Говорю в лоб:

— Помню, среди приближённых Паскевича был один прусак. Работал у него в службе безопасности. Где он сейчас?

Красный Влад задумывается. Медленно достаёт артефакт связи, связывается с кем-то. Молча слушает ответ, за тем молчит и переваливает информацию.

Пауза. Потом он усмехается:

— А ты прав, Данила. Этот прусак — один из немногих, кого действительно можно не жалеть ибо не наш. Давно он напросился на службу к князю Паскевичу и заодно принял присягу, но недавно он отказался от нашего подданства.

— Где он сейчас?

— Сбежал обратно в Пруссию и запросил там политическое убежище. Данила, ты гений. Это отличная идея. Его мы с чистой совестью можем сдать Организации.

— А достанете? — уточняю.

— Конечно, — отмахивается Владислав. — Подключу царскую разведку — пусть начинают разработку операции по его краже и доставке прусака обратно в Царство.

— А можно и меня держать в курсе операции? — спрашиваю.

— Я попрошу разведку делиться с тобой, — кивает Владислав. — Но, сам понимаешь, вся информация будет передаваться по закрытым каналам, и для получения сведений тебе придётся лично приезжать в Штаб.

— Разумеется.

Отлично. Дело в том, что у того прусака на побегушках есть один мутный Целитель, в чьей добропорядочности я сильно сомневаюсь. А значит, он вполне мог бы оказаться полезен… в моём Легионе.

Первый Целитель для моего Легиона.

Сразу после «Лубянки» заезжаю за Машей Морозовой. Княжна уже ждёт у парадной усадьбы — собранная, элегантная, в светлом плаще поверх платья и с идеальной причёской, как будто её вот только что сошлифовали стилисты. Я выхожу навстречу и открываю невесте дверь машины. Одарив меня лучезарной улыбкой, она садится в машину без суеты, пристёгивается, бросает взгляд в зеркало, подправляет помаду коротким движением.

Едем в сторону телецентра. Дорога короткая, но молчать, конечно, не будем. Давно мы не виделись и успели друг по другу сосчкучаться. Маша поворачивается ко мне, довольно улыбается:

— Я тоже буду в числе приглашённых гостей, Даня. Мы вместе будем на интервью.

— Конечно, рад, — отвечаю. — А много там «приглашённых гостей»? Я думал, интервью я буду давать только Ольге Валерьевне.

Она поднимает правую бровь удивлённо:

— А ты разве не читал программу, которую тебе прислали? Мы с Ольгой Валерьевной всё утвердили уже давненько. Гости — это часть утвержденного формата.

Морщу лоб. Прокручиваю в голове недочитанные письма.

— Я думал, это будет просто обычное интервью. Вопрос — ответ. Без ансамбля.

— Вначале так и планировалось, — кивает Маша удрученно. — Но потом решили изменить формат чуть-чуть. Потому что… ну ты же понимаешь, Даня. Ты — новоявленный аристократ, и очень быстро поднимаешься вверх. Это пугает многих из старого дворянства.

Она делает паузу, ловко обходит лужу в разговоре.

— Мы хотели показать, что всё в порядке. Позвали гостей, чтобы они могли высказать сомнения, задать неудобные вопросы, а ты бы ответил спокойно, открыто. Для. Для твоего образа —это важно. Чтобы все увидели: ты — честный, открытый, благородный человек, а не наглый завоеватель чужих земель.

Мои перепончатые пальцы! Думал, что будет простое интервью, а тут планируется пиар-компания, причем не из легких. Впрочем, пугаться разговоров я не привык, так что прорвемся.

— Идея, конечно, здравая, — протягиваю. — А что за гости?

— Ректор Института изучения социальных связей, а также член «Дворянского братства»… Ах, да еще будет Жанна Валерьевна Горнорудова, — вдург осеняет девушку.

— Прекрасно, — думаю. — Только моей строптивой тещи мне не хватало.

Невинск, Невская губа

Лена работала не покладая рук. Став одной из ключевых фигур в управлении родом Вещих-Филиновых, она не просто координировала процессы — она жонглировала ими, как канатоходец с факелами. Формально её роль не закрепляла никакой титул, но по сути именно Лена держала на себе Невинск, Междуречье, и освоение Боевого материка.

Финансовые потоки курировал по-прежнему конгломерат Киры. Студень командовал гвардией, Гереса с другими старшими держали бизнес-подразделения города, Зела и Бер контролировали Шпиль Теней, Булграмм держал в кулаке Тавиринию. Но если нужно было, чтобы они не только работали, но и не переругались между собой — за дело бралась Лена.

У тавров закончились эликсиры — Лена уже на связи с альвийскими алхимиками. В Риме Цезарем намечалась продразвёрстка — Лена уже шепчется с партнерами, чтобы перенаправить излишки винограда и не потерять доход. В Шпиле Теней нашествие аномальной саранчи — Лена уже отправила туда друидов «Энергосинтеза» с распылителями. Её внутренний мир был похож на блокнот с сотней закладок, десятками заметок и ни одной помарки.

Она взяла на себя даже те аспекты, что по традиции относились к обязанностям главной жены — координация личной охраны главы рода, приём делегаций, составление планов встреч. Лакомка же, уткнувшись в свои живородящие семена, почти исчезла в Молодильном саду. Да и материнство забирало львиную долю её внимания — Олежек был не только младенцем, но и мелким телепатом с непредсказуемыми всплесками ауры и хитрости.

А сам глава рода? Даня появлялся, как правило, тогда, когда кто-то уже кричал, что вот сейчас-то точно конец. Он действовал быстро, без предупреждения, как буря. Но до этой стадии Лена пыталась не доводить.

И она справлялась.

В этот день Лена, облачённая в строгий тёмно-серый костюм с серебряными пуговицами, направлялась в магистрат. Высокий воротник рубашки, волосы собраны в гладкий пучок, подмышкой краткое резюме финансовых отчетов города, подготовленное аналитиками. Тень от башни Невинского собора падала на мостовую, прохожие спешили по делам, машины носились — город жил.

Центр Невиска при Дане заметно похорошел — этого не отнять.

Кабинет городничего был просторный, с видом на канал и розовый купол местной галереи. Самого городничего в народе уже давно называли на французский манер — коротко: «мэр».

При виде Елены мэр подскочил и даже прижал руку к сердцу.

— Здравствуйте, Ваше Высочество Елена Викторовна, — произнёс он с подчеркнутым уважением и лёгкой ноткой заискивания. Даже обратился как к королеве, а не графини, хотя в Русском Царстве преимущественно к Даниле обращались как к графу. — Отчёт готов. Мы, как всегда, стараемся. Доходы растут, торговля с прибалтами налажена, налоговые льготы, выданные по приказу Данилы Степановича, сработали. Может, пройдёмся по парку — посмотреть, как идёт благоустройство? Или, если пожелаете, обсудим подготовку к празднику Солнцестояния?..

— Нет, — отозвалась Лена спокойно и бесстрастно, — начнём с отчёта.

Она прошла мимо, не дожидаясь приглашения, и заняла место у окна. Мэр слегка помрачнел. Очевидно, он рассчитывал увидеть очередную «молодую жену», назначенную «по блату»: с маникюром, игривым смехом, желанием обсудить шопинг и концерты. А вместо этого получил — холодный взгляд из-под прямой чёлки, чёткие движения и абсолютное отсутствие праздного поведения.

Лена открыла папку, пролистала пару страниц, пробежалась глазами по диаграммам.

— Почти такие же данные вы уже присылали полгода назад, — сказала она, не поднимая взгляда. — Цифры разочаровывают. Рабочих мест по-прежнему мало. Коэффициент переобучения упал. Мы обсуждали план корректировки логистики и стимулирования кооперативов. Напомнить, кому его поручили?

Мэр сглотнул и невольно выпрямился. Всё тело словно вспомнило: перед ним не просто молодая девушка, а супруга графа Данилы, человек, от которого зависит далеко не только распределение бюджетов на ближайший квартал.

Лена листала страницы неторопливо, как хирург раскладывает инструменты перед сложной операцией.

Побледневший мэр же искал выход, как оправдаться и спасти свое место.

— План, который вам был поручен, не выполняется, — спокойно произнесла Лена, не поднимая глаз от отчёта. — Финансирование города выросло, в том числе и за счёт дотаций от рода Вещих-Филиновых, которые одобрил граф Данила. Но вместо того чтобы направить средства в создание рабочих мест, развитие электросети и выпуск продукции, пригодной для экспорта, вы направили ресурсы в рыболовство.

Мэр развёл руками, натянуто улыбаясь:

— Всё делается. Просто постепенно. Не всё сразу…

— Постепенно? — Лена подняла взгляд. — А вложения в рыболовлю, сделанные за последний месяц, вы называете постепенными? Это отрасль с повышенным налогом, и весь доход с неё идёт прямиком в царский бюджет. Вы сознательно отклоняетесь от приоритетов, утверждённых графом.

— Ну, это… важная веха в развитии города, — попытался оправдаться магистрат.

— Всё важно, — перебила Лена. — Но в рыболовство мы уже вложились сами. И продолжаем это делать. А вы — втихаря — тратите туда ещё и из городских средств. Из тех, что выделены совсем под иное. Это нецелевое использование.

Мэр молчал. Слова словно осели в воздухе, тяжёлые, как бетонная плита. Его лоб покрылся испариной, а пальцы начали нервно барабанить по столу.

А Лена прекрасно всё понимала.

Подоплёка лежала на поверхности: Невинск принадлежал Дане и его роду — это было бесспорно. Однако глава магистрата, а вместе с ним всё судебно-административное управление в городах графств, назначались царским правительством. Такая была система. Даже если город находился под властью аристократа, ключевые чиновники оставались представителями столицы — во имя стабильности, порядка и гарантий для жителей Царства. Тем не менее, граф имел право снять главу магистрата и назначить временного исполняющего обязанности — до тех пор, пока царская канцелярия не пошлёт нового клерка.

Лена тут же активировала мысленную связь с супругом-телепатом:

— Даня, мэр снова уводит бюджет в обход — специально, чтобы увеличить налоги в царскую казну. И при этом игнорирует твои распоряжения.

Ответ пришёл быстро, без колебаний:

— Тогда снимай его с должности от моего имени.

Лане забеспокоилась:

— А кто будет и.о. мэра? У нас ведь нет другого согласованного кандидата.

Голос Данилы прозвучал твёрдо:

— Ты, Лена, и будешь. Справишься?

Лена замерла. На несколько мгновений. Руки всё ещё лежали на отчёте, но взгляд уткнулся в строчку с нулевыми показателями по кооперативам. Её губы едва шевельнулись:

— Ты думаешь, я готова?..

Ответ последовал сразу, чётко и безо всякого сомнения:

— Я уверен, ты справишься.

И в этом «уверен» было всё: доверие, поддержка — и абсолютная делегированная власть.

Лена закрыла отчёт и медленно встала. Мэр, напротив, заметив её движение, приподнялся с места, неуверенный, обошлось или это уже конец.

— В связи с утратой доверия графа, — сказала Лена твёрдо, словно отрубила топором, — вы отстраняетесь от должности главы магистрата.

Мэр вздрогнул и мелко задрожал, но спорить не решился — вдруг эта девушка пожалуется графу на нецелевое использование средств, и тогда уж точно придёт полный кирдык. Он не знал, что она уже всё доложила Даниле. Просто телепат не страдал излишней мстительностью и решил, что хватит с мэра увольнения, тем более что деньги бюджета он не воровал, только расходовал не так как велели.

— Кому я должен передать полномочия и документацию? — спросил он глухо, как человек, которому выдали срок.

— Мне, — ответила Лена.

Он вскинул голову, глядя на неё с недоверием.

— Вам⁈..

— Елена Викторовна Вещая-Филинова, — отчеканила она. — Так распорядился Его Величество и Его Сиятельство граф Данила Степанович согласно праву экстренного назначения.

И в этот момент мэр заподозрил: граф Данила начал мощную партию против устоявшейся системы назначения сверху. Иначе зачем ставить свою жену временно исполняющей обязанности мэра — и то лишь на короткий срок? Нет, Данила ясно дал понять: ставленник правительства в городе ему больше не нужен. Его род справится сам — и справится лучше.

Граф решил снести устои. Но что он сделает, когда в Невинск прибудет новый мэр от центра? Неужели проигнорирует назначение? Мэр бросил взгляд на упрямое лицо Лены — и понял: эта девушка за полгода создаст процветающий город. А потом Данила ткнёт правительство лицом в отчёты — и пусть только попробуют не утвердить Лену официально.

А они не посмеют. Потому что цифры будут мощнейшие. Это будет шах и мат.

И тогда граф Данила станет первым, кто полностью подчинит себе судебно-административное управление в собственном графстве. И это уже будет прецедент.

Мы с Машей подъезжаем к телецентру. Машина замедляется перед шлагбаумом, а она вдруг поворачивается ко мне, виновато поджимая губы:

— Прости, Данила… Мне нужно было убедиться, что ты прочитал программу. Надо было твоё согласие выпросить заранее…

Я киваю. Без раздражения, просто отмечаю факт.

— Надо было, Маша. Но на самом деле это не страшно. Есть у тебя программа с собой?

— Конечно! — Маша вытаскивает из сумочки листочки, как школьница, забывшая выучить стих, и протягивает мне.

Быстро пролистываю, сканируя сразу по целой странице. Машина уже катится вдоль стеклянного фасада к самому входу. Программа несложная. Вопросы предсказуемые, формулировки гладкие. Я телепат — усвояемость информации у меня моментальная. К тому моменту, как водитель паркуется, я уже знаю, что скажу, и где добавлю чуть-чуть личного блеска.

— Вполне съедобно, — говорю. — Не беспокойся.

Маша выдыхает с облегчением:

— Фух… Ну слава Богу. Я просто… ну ты понял.

Понимаю. Она волнуется не за себя — за меня. За то, как я выгляжу в глазах света. А то, что накосячила с моим уведомлением… Ну, есть такое. Что ж, когда станет женой — наладим процесс взаимодействия.

Когда мы выходим из машины, я намеренно задерживаюсь у двери и подаю руку княжне — пусть все вокруг видят, как я отношусь к своей невесте.

В холле нас встречают две секретарши в одинаковых серо-лиловых костюмах, с симметричными причёсками и дежурными улыбками.

— Ваше Сиятельство Данила Степанович, Ваше Сиятельство Мария Юрьевна, — приветствуют они, одновременно кивнув в лёгком полупоклоне. — Просим пройти в гримёрные. Интервью в студии начнётся через час.

Мы следуем за ними по коридору. Лифт мягко поднимает нас на пятый этаж. Там нас разводят в разные стороны: Машу — налево, меня — направо. Захожу в гримёрку. Помещение просторное, освещение приглушённое, мягкое, чтобы не утомлять взгляд. У зеркала уже стоит человек — моложавый мужчина в фиолетовом костюме, с аккуратной короткой бородкой и движениями профессионала, который в своей жизни накрасил не один десяток депутатов, звёзд и, возможно, даже вождей.

— Данила Степанович, не желаете переодеться? — вежливо интересуется он, жестом указывая на аккуратно развешанный ряд костюмов.

— Благодарю, но нет, — отвечаю ровным тоном. — Предпочитаю остаться в своём.

Костюм на мне — вполне приличный. Не вызывающий, без лишнего пафоса, просто качественный и уместный.

Сажусь перед зеркалом. Визажист работает быстро, молча, профессионально. Не отвлекаясь на движения кисти по коже, я закрываю глаза.

На минуту ухожу в себя. Мягкая медитация, лёгкий внутренний щелчок для восстановления баланса. Это не боевое состояние — просто активация каналов, лёгкая стимуляция, чтобы разум стал яснее, а энергия — податливее.

Постучавшись, в гримёрку заходит сама Ольга Валерьевна в темно-синем платье, облегающем ее изящную фигуру и пышный бюст. Видно, что к эфиру княжна готова на все сто.

— Данила Степанович, можно вас на минуту? — обращается она, бросив взгляд на визажиста, который продолжает копаться в палитре, явно еще не закончив.

Я поворачиваюсь в кресле и спокойно встаю.

— Разумеется, Ольга Валерьевна.

Мы выходим в коридор. Держим между собой аккуратную дистанцию — ровно такую, чтобы у зевак не возникло поводов для пересудов, но и не настолько отчуждённую, чтобы казаться холодными. Ольга молчит, будто набираясь храбрости.

— Данила Степанович… — произносит она мягко, с ноткой смущения в голосе. Затем и вовсе опускает глаза, как будто пристыжена. — Простите меня. Мария Юрьевна сказала, что вы не ознакомились с программой заранее. Мы с княжной Морозовой так увлеклись подготовкой… а вы ведь были заняты, да и, признаться, переживали непростой период. Я не подумала. Это было необдуманно. Непростительно.

— Не стоит волноваться, Ваше Высочество, — отвечаю ровно. — Прошлое — в прошлом. Из него нужно делать выводы и двигаться дальше. Но впредь программу следует согласовывать не с моей невестой, а как минимум — с моей женой.

— Ох, вы правы, — с лёгким кивком признаёт княжна. — Учту это на будущее.

— Вот и славно.

Из бокового коридора вдруг, как по команде, выныривает разряженный индус. Чёрные волосы, уложенные с жирным лоском. Камзол цвета тёмного граната, золотые нити, блестящий значок кастового ранга. Явно индуский аристократ.

Остановившись, он бросает взгляд на Ольгу, затем на меня.

— Ольга Валерьевна, — принимается он жаловаться: — Мой костюмер — просто ужас. Ни одного приличного воротника. А вы что… — он кивает на табличку гримёрки, откуда мы только что вышли. — Вы были внутри?

Смотрит теперь на меня. Мне его бестактные расспросы вообще не нравятся.

— А что, собственно, вас смущает, уважаемый? — спрашиваю я спокойно, слегка разворачиваюсь, став между ним и княжной.

Он резко поворачивает голову в сторону Ольги Вальервьены.

— А в моей гримёрке… — протягивает с обидой в голосе. —вы никогда не бывали

Что он несет? Совсем «ку-ку»? А может, просто культурный шовинизм: мол, как это она — великая княжна, и не заглянула к великому махараджи за сценой?

Местные индусы, особенно из старой аристократии, славятся этим — высокомерием, которое у них не считается недостатком, а воспринимается как часть культурного кода. И раньше для этого действительно были основания. Десятилетиями Индия держала под контролем Пояс Колоний в Азии. Их жёсткая кастовая система и требования к магам сформировали мощную элиту: Мастера первого ранга превосходили по набору техник своих европейских и китайских коллег.

Но затем пришла индустриализация. Танки, реактивные системы, авиация, пластик, спутники — всё это перевернуло правила игры. Новая эпоха смела старую, и Индия не успела подстроиться. Она застыла в прошлом — и вместе с этим утратила часть влияния.

Но вот что не исчезло — так это заносчивость. И сейчас передо мной стоит её воплощение. Индус снова сверлит взглядом меня:

— Кто вы такой?

Друзья-мазаки, поставьте плиз книги лайк, кто еще не успел! Это отлично помогает писать много!