Боксер-7: назад в СССР

Глава 9

По традиции, бои на чемпионате проходили по графику «день через день», поэтому следующие сутки были для нас восстановительными. Для всех участников были созданы максимально мягкие и щадящие условия. Да, собственно, даже утро началось, можно сказать, лениво: подъем был поздним, чтобы каждый мог спокойно выспаться.

— Эх, хотел бы я так каждый день высыпаться! — мечтательно протянул Сеня, потягиваясь в кровати.

— Ну, в принципе, на пенсии ты сможешь себе это позволить, — усмехнулся я. Хотя, честно говоря, мне тоже не очень-то хотелось вылезать из-под одеяла, но предвкушение работы в зале было все-таки сильнее.

— До пенсии еще дожить надо, — заметил Сеня, — а нормально поспать хочется уже сейчас.

— А чем ты ночью-то занимался? — резонно поинтересовался я. — Небось опять анекдоты травил часа три, прежде чем лечь спать?

Мне-то никакой шум не мог помешать уснуть, когда мне это было действительно нужно. Сказывались привычки из прошлой жизни, да и хорошая профессиональная усталость от нагрузок тоже давала о себе знать. А вот у Сени с дисциплиной было похуже. Если он расходился, то еще долго не мог успокоиться — даже в тех случаях, когда наутро предстояла серьезная работа в зале и нужно было быть в форме. Поэтому у него периодически и случались приступы сонливости в самые неподходящие для этого моменты.

— Да нет, ну почему сразу три часа-то, — сконфуженно проговорил Сеня, и по его интонации я понял, что примерно так все накануне и было. — Ну просто тяжело сразу лечь — и тут же уснуть.

— Ну зато теперь в течение дня будешь постоянно носом клевать, — заметил я, — а в неположенное время тебе никто подремать здесь не даст.

— Ничего, это сегодня так, — гоготнул Лева, — а завтра всю твою сонливость как рукой снимет, это я тебе гарантирую! Наш Мишка будет разбрасывать всех буржуйских противников!

— Зачем мне всех-то? — рассмеялся я. — Достаточно своего противника. А вообще, расслабляться еще рановато. Надо, действительно, к завтрашнему дню подготовиться. А то смех смехом, но мы сюда вообще-то работать приехали.

Подготовка в этот день заключалась в легкой тренировке, на которую нас собрали после такого же легкого и позднего завтрака. По большей части задача этой тренировки заключалась в восстановлении нашей формы после вчерашних выступлений, Ну и, конечно, в поддержании формы для тех, кто в чемпионате не участвовал, а приехал сюда как на сборы. Поэтому, как говорится, ничего не предвещало никаких сюрпризов. Однако сюрпризы не заставили себя ждать.

— Значит, так, — объявил старший тренер нашей сборной, после того, как все мы, переодевшись, собрались в зале. — Нам с коллегами сейчас нужно будет утрясти кое-какие организационные вопросы. Сами понимаете, организация чемпионата — дело серьезное, постоянно что-нибудь вылезает. Поэтому сегодня проводить вашу тренировку буду не я.

— А кто же? — выпалил Колян. — Уборщица, что ли?

Все дружно заржали. Что и говорить, Колян умел выскочить именно там и тогда, когда это было неуместнее всего. Впрочем, это могло проходить с нашим Григорием Семеновичем, а на уровне сборной руководители были заметно пожестче.

— Я вас попрошу обойтись без лишних комментариев, — тренер бросил на Коляна такой суровый взгляд, что не только Колян, но и все остальные мгновенно захотели немного помолчать. Затем тренер перевел глаза на меня и вдруг произнес: — Миша, сделай шаг вперед.

Я шагнул в сторону тренера.

— Вот Михаил сегодня и будет проводить тренировку, — объявил тренер и чуть заметно подмигнул мне. — Точнее, ее разминочную часть, пока я не вернусь. Что, Миша, справишься?

— Справлюсь! — уверенно отозвался я. Разве мог я ему объяснить, что мой тренерский опыт и потенциал только и ждали момента, когда можно будет их должным образом проявить?

— Вот и отлично, — удовлетворенно кивнул тренер. — Миша — прекрасный боксер, умный парень, я тоже уверен, что он справится. Так что вот тебе свисток — и полная свобода действий. А когда я вернусь, то лично проверю, как все прошло.

С этими словами тренер вручил мне свисток и удалился в сторону тренерской комнаты. Я же на минуту задумался. Мне предстояло проявить себя в том числе перед почти незнакомыми пацанами. Поэтому мне хотелось провести эту разминку так, чтобы ребята и форму восстановили, и запомнили сегодняшний день. Другими словами, нужно было сделать что-нибудь нестандартное, чего эти парни еще не видели.

И вдруг меня осенило. Из прошлой жизни я вспомнил один нехитрый снаряд, с помощью которого ребята достаточно быстро развивали скорость и точность удара. Обычный мячик на резинке прекрасно улучшал и реакцию, и координацию, при этом был вполне доступен — стоил сущие копейки, да и, в случае необходимости, изготовить его без труда мог даже ребенок. Именно его изготовлением мне и предстояло заняться, поскольку готового снаряда под рукой не было.

Попросив пацанов подождать меня несколько минут, я отправился в раздевалку, где и раскопал искомое в груде разной мелочевки. Обычная резинка и резиновый же мячик легко и быстро скрепились друг с другом намертво, как будто всегда были единым целым. Теперь эта конструкция работала даже лучше, чем в моей прошлой жизни — готовый снаряд из магазина!

— Ничего себе! — восхищённо присвистнул Колян, когда я продемонстрировал, как следует работать с этим мячиком. Он тут же вызвался первым опробовать это изобретение — видимо, уже успел соскучиться по активной физической работе. — Да это же прямо выручалка какая-то!

— Ну, в общем, да, — скромно заметил я. — Только работать с ним надо постоянно — и все будет в ажуре. А пока что давайте попробуем по очереди! Каждому даётся по одной минуте.

Пацаны начали тестировать новый для себя снаряд. Как я и ожидал, у каждого он вызывал восхищение и желание заполучить себе для тренировок точно такой же. Это и неудивительно: мячик на резинке действительно был универсальным и простейшим средством для развития нужных навыков. При этом его конструкция была настолько очевидной, что, честно говоря, я не понимал, почему она никому не пришла в голову до этого.

— Мишка, а нарисуй мне чертеж! — попросил Славик Калганов.

— Какой еще чертеж? — удивился я. — Чего там рисовать-то — шарик и резинку?

— Ну я не знаю, может, у тебя там хитрости какие-то есть, — пожал плечами Славик. — А то я хочу нашим белорусским ребятам все это показать. Думаю, нам тоже пригодится.

Вместо ответа я продемонстрировал, как несложно закрепить резинку на мячике. Конечно, лучше бы такие снаряды изготавливать промышленным способом — это и надежнее, и безопаснее. Но в принципе ничего высокотехнологичного в этой конструкции не было, и домашне-кустарный вариант тоже вполне подходил для личных тренировок.

Пацаны, естественно, тут же начали дурачиться, изображая, что направляют этот мячик в голову соседа. При этом они подстраивали расстояние таким образом, что до цели снаряд не долетал каких-нибудь пару сантиметров, И со стороны получалась достаточно комичная картина: один размахивал мячиком на безопасном расстоянии, а второй уворачивался от потенциальной угрозы так, как будто над его головой свистели пули.

— Левка, а ну поберегись! — закричал Сеня, направляя снаряд в сторону Левы, стоявшего неподалеку. Тот развернулся на одной ноге, предусмотрительно продолжая беречь другую, недавно зажившую после травмы.

— Вот я сейчас этот мяч возьму, и посмотрю, как ты сам беречься будешь! — весело отозвался Лева.

— А если я сейчас этот мяч у тебя схвачу и не отдам? — громогласно провозгласил Колян, притворно нависая над Сеней. В принципе разница в их габаритах вполне позволяла ему при желании так и поступить.

— Тогда я нашему тренеру скажу! — парировал Сеня, показывая пальцем на меня. И куда только подевалась его недавняя сонливость! — И он тебя отстранит от… эээ… в общем, от чего-нибудь точно отстранит!

— Так, пацаны, давайте-ка не будем отвлекаться! — прикрикнул я, призывая боксеров к порядку. — Мы здесь все-таки на тренировке, а не на отдыхе!

Впрочем, на самом деле я смотрел на эти мальчишеские развлечения без особой опаски за дисциплину. Ребята и сами понимали, что к чему, и их дурачества никогда не выходили за рамки дозволенного.

— Это чем вы здесь занимаетесь? — раздался весёлый голос нашего старшего тренера. Увлекшись упражнениями с мячиком, мы не заметили, как прошло уже минут двадцать, и он успел вернуться в зал. — Вы вместо разминки решили в мячик поиграть? Может, у вас тут еще где-нибудь и формочки для песка завалялись? Миша, мне вообще-то казалось, что вы эти упражнения уже немножко переросли, разве нет?

— Не совсем, — улыбаясь, ответил я. — Это такой тренажёр, который развивает сразу несколько направлений. Тут и сила удара, и реакция, и… да вот, смотрите!

Я взял мячик и продемонстрировал, как именно он помогает в тренировке. Какое-то время тренер задумчиво смотрел на мои упражнения, потом попросил попробовать. После пары минут испытаний он с интересом посмотрел на меня.

— А где же ты такую штуку нашел-то? Сам придумал, что ли? — с лёгкой завистью спросил он.

— Ну да, — ответил я. — Мне показалось, что это будет как бы имитация груши в миниатюре. Попробовал — и действительно, помогает, а главное — можно тренироваться практически в любом месте. Вот я и решил показать ребятам.

— Да, ты прав, — произнес тренер, возвращая мне снаряд. — Ты знаешь что? Я, пожалуй, скажу нашему начальству, пусть-ка озаботятся. Думаю, будет нелишним смастерить такие тренажёры для всей нашей сборной. Конечно, чтобы запустить массовое производство, нужно будет убедить людей не только в сборной, но… мне кажется, оно того стоит.

По тренировочному залу пронесся уважительный гул, и ребята посмотрели на меня. «Ну вот», — удовлетворенно подумал я. «Уже, можно сказать, не зря я оказался в этом новом-старом времени. Все-таки приятно осознавать, что сумел внести свои пять копеек в копилку общего дела».

— Мишань, а у тебя в арсенале твоих изобретений есть что-нибудь такое, чтобы вот совсем не тренироваться, а навыки чтоб росли? — в шутку докопался до меня неугомонный Сеня, когда мы возвращались с обеда на послеполуденный отдых. Все-таки суждения его были во многом еще детскими, и я невольно улыбнулся такому вопросу, хоть и заданному несерьезно.

— Нет, — развел я руками. — Тут уж, боюсь, никакой изобретатель не справится. Чтобы овладеть какими-нибудь навыками, нужно их отрабатывать, ничего не попишешь. Да и мышцы сами собой не нарастут.

— Ну вот, — нарочито опечалился мой приятель. — А я-то уж думал, ты на все руки мастер, волшебник и кудесник.

— Кудесник-то я, может, и кудесник, — улыбнулся я, — да только всегда есть вещи, которые каждый должен делать только сам.

Сеня притворно вздохнул. Я не стал рассказывать ему о всякой химии, с помощью которой в моей прошлой жизни некоторые ушлые ребята пытались принять более накачанный вид. Честно говоря, будь моя воля, я бы вообще за распространение этой химической дряни ввел какое-нибудь суровое наказание. Эффект от нее получался исключительно внешний и ненадолго, а здоровье при этом портилось серьезно и навсегда.

Тем временем приближался следующий день соревнований, в котором мне предстояло выйти на ринг против боксера из Дании. Я хорошо понимал, что этот бой тоже будет не самым легким: наведя небольшие справки, я успел выяснить, что датчанин уже брал первенство своей страны. Его внешность показалась мне смутно знакомой, и я вспомнил, что видел его в своей прошлой жизни. Правда, от этого открытия легче мне не стало: этот парень в работе был крайне неуступчивым и упрямым. Кроме того, его «фишкой» было то, что он постоянно пытался взять реванш. Это проявлялось даже в мелочах — получив один удар, он тут же пытался нанести сразу два. И эта манера «последнее слово всегда за мной» не сулила его противникам ничего хорошего — даже если он и не побеждал, то держал в изрядном напряжении весь бой и в результате выматывал соперника довольно сильно.

— Да козел он, чего там говорить, — коротко и ясно высказался Славик, который уже пересекался с этим датчанином на каких-то соревнованиях. — Вот знаешь, иногда говорят про человека, что слова не дает сказать — болтливый, значит. А этот ничего сделать не дает — ничем его не прошибешь!

— Так почему же козел-то, — задумчиво сказал я. — Вообще-то в этом и есть задача любого спортсмена — не дать развернуться противнику.

— Так-то оно, конечно, так, — протянул Славик. — Да только он действительно к остальным участникам вот так относится. Поэтому приготовься, что он тебя будет серьезно выматывать.

Я сталкивался с подобной тактикой. В работе с такими противниками самым выигрышным вариантом было досрочное завершение боя — например, применение какого-либо неожиданного для него приема. Но здесь это могло и не сработать: некоторые ребята в кулуарах называли датчанина «чугунная башка» — за устойчивость и невозмутимость по отношению к любым атакам. В этом смысле поединок с ним не сильно отличался от попыток уложить на пол подвешенную боксерскую грушу.

— Ох, Миша, Миша… — покачал головой Григорий Семенович, когда я столкнулся с ним перед началом соревновательного дня. — Боюсь, тебе непросто сегодня придется. Но я верю, что ты все равно с ним справишься! — поспешил добавить он. — Просто будь повнимательнее. Этот парень не так прост, как кажется на первый взгляд.

— Хорошо, Григорий Семенович, — кивнул я с отстраненным видом. Мои мысли как раз и были заняты тем, какую бы тактику мне выбрать в поединке с этим датчанином.

Я понимал, что бой с таким соперником практически наверняка продлится все отведенное на него время, и «удосрочить» его вряд ли получится. А это мне было совсем некстати. Все-таки я планировал выйти в финал и померяться силами с англичанином. Однако турнирную таблицу не переиграешь — с кем поставили, с тем и придется драться. Значит, нужно придумать что-то, что позволит мне одолеть этого чугунного датчанина. Но что это может быть?

На ринге все сведения об этом пареньке подтвердились. Он практически не замечал моих попыток атаковать его и всякий раз обрушивал на меня вдвое больше ударов. И хотя я тоже был не лыком шит и повалить меня было не так-то просто, но все-таки первый раунд прошел, можно сказать, в попытках «прощупать» соперника и завершился фактически вничью.

— Миша, так дело не пойдет, — начал говорить мне тренер нашей сборной, когда я в перерыве отошел в свой угол. — Ты же видишь, в лоб атаковать его бессмысленно. Он не только сам устоит — еще и тебе лобешник пробить может.

— Да я уже слышал, что его называют «чугунной башкой», — отозвался я.

— Ну вот, — продолжил тренер, — а теперь ты сам убедился, что прозвище справедливое. Так зачем впустую дубасить по этому чугуну, если это не действует?

— Если ты так будешь продолжать, — вмешался Григорий Семенович, — то лучшее, на что ты можешь рассчитывать — удержаться на ногах. А я так понимаю, что ты сюда приехал не за этим.

— Да уж конечно, — зло усмехнулся я.

Охота была километры наматывать, чтобы постоять, добавил я про себя.

— Ну а раз так, — подхватил тренер сборной, — то значит, надо менять тактику! Прекращай эти лобовые атаки! Подумай, как можно действовать еще! Углы режь!

В принципе, я и сам прекрасно понимал, что прежнюю тактику пора списать в утиль. Только что мне ввести сейчас в бой вместо нее? «Подумай, как можно действовать еще». Легко сказать! Ведь мне нужно не просто поменять свои действия абы на что, но и удивить этого датчанина, чтобы он не сумел адекватно отреагировать, а в идеале — вообще растерялся.

После недолгих раздумий я решил обрабатывать ему корпус. Все-таки не зря ходит этот армейский анекдот про голову — «А чему там болеть, это же кость!». Шутки шутками, а ведь действительно встречаются такие бойцы, которых хоть кувалдой по голове бей — они будут стоять себе столбом, как будто ничего не происходит. Зато на их теле, как правило, есть намного более чувствительные места. Вот по ним мы сейчас и будем бить.

Мой расчет оказался верным! Уже примерно на двадцатой секунде, пропустив несколько моих ударов по корпусу, датчанин начал задыхаться. «Вот так-то, друг» — подумал я про себя, а нечего было быть таким самонадеянным!'. Более того, похоже, мне удалась и вторая часть плана — чтобы он растерялся. Я старался наносить удары в разные части корпуса, заходя каждый раз с неожиданной стороны. В результате такой моей атаки к концу второго раунда датчанина настолько сильно шатало, что до своего угла к перерыву он добрался с большим трудом. Ну а третьего раунда попросту не случилось: выйти на него мой соперник оказался не в состоянии. Вместо этого было объявлено о моей победе.

— Вот видишь, — Григорий Семенович, как обычно, крепко сжал меня в объятиях, — я же тебе говорил, что ты все сможешь! Совсем немножко хитрости — и ты, как говорится, уже в дамках!

— Сможет-сможет, — по-отечески улыбаясь, поддержал его тренер сборной, — Миша, судя по всему, еще и не то со временем сможет. Только надо вовремя нужные подсказки давать, а то пока он сообразит, как действовать, может и все три раунда пройти!

— Я вообще-то и сам понял, что тактику надо менять, — с достоинством заметил я. — Просто надо было понять, на какую именно.

— Такие вещи надо понимать быстрее, — у меня сложилось впечатление, что тренер сборной был уязвлен тем, что я показал ему незнакомый, но явно эффективный снаряд для тренировок, и теперь стремился восстановить свой авторитет в собственных глазах. — А то ведь хорошо, что сейчас повезло, но в следующий раз можешь и не успеть сообразить!

— Ладно, хватит спорить, — примирительно сказал Григорий Семенович. — Миша, поздравляю тебя с победой! Ты молодец — с таким соперником не каждый даже опытный боксер справился бы! Я уверен, что ты…

Но договорить у него не получилось. Подбежавшие динамовцы едва не свалили меня с ног, тоже наперебой поздравляя с успехом.

— Мишка, такими темпами ты скоро чемпионом мира станешь! — завопил Сеня прямо мне в ухо. — Вот правильно вчера Лева говорил — всех разбросаешь!

— Ну, всех — не всех, а некоторых уже разбросал, — авторитетно заметил Колян.

— Так вот все остальные посмотрят, как наш Мишка работает, и сами разбегутся в разные стороны, — вставил Лева.

— Во, правильно! — развеселился Шпала. — А потом уже и чемпионаты незачем будет проводить! Сразу каждый год назначать Мишку чемпионом — и все, чего зря время тратить!

— Ладно, ребята, давайте не устраивать здесь кучу малу, — призвал Григорий Семенович. — Пойдемте лучше чемпионат смотреть, я думаю, там еще много интересного будет. А повеселиться и потом еще успеем.

Постепенно наши ребята разошлись обратно по своим местам. Григорий Семенович же устроился в зрительном зале рядом со мной. Думаю, со стороны он просто сиял от гордости: еще бы — его воспитанник выиграл уже второй бой подряд на чемпионате Европы! В принципе, это уже был достойный результат, независимо от того, как пройдет третий бой. Хотя, разумеется, я не воспринимал свою победу как повод расслабляться. Моя цель — самая-самая вершина, а для этого нельзя зацикливаться на том, что уже получилось — нужно думать о том, что еще предстоит сделать в будущем.

Тем временем все мы наблюдали, как на ринге сошлись главный задира-англичанин и боксер из Франции. Этот поединок был для меня особенно интересен: ведь от его исхода зависело, кто из них пройдет в финал, а значит, и то, удастся ли мне провести бой с нашим обидчиком или нет. Это же понимал и Григорий Семенович, поэтому тоже внимательно следил за их схваткой. От волнения он комментировал едва ли не каждый жест противников.

— Эка он его! — Семеныч аж подпрыгивал на месте. — Нет, Мишань, ты только посмотри, а! Каков паразит!

Уговаривать «посмотреть» меня было излишним — я и без того не мог оторваться от ринга.

— М-да, бой, похоже, будет вязким, — со знанием дела протянул Григорий Семенович, наблюдая, как оба боксера одновременно атакуют друг друга. Потом он пристально вгляделся в англичанина и вдруг добавил: — Но этот, который из Англии, все равно заберет!

Не успел Григорий Семенович закончить фразу, как буквально в эту же секунду англичанин действительно вырубил француза, причем так, что тот больше не сумел подняться на ноги. Это было настолько неожиданно, что наш Семеныч аж поперхнулся и зашелся в приступе кашля.

— Ну вот, я же говорил! — воскликнул он, когда я похлопал его по спине. — Все, Мишка, считай, что в финале ты с ним будешь драться!

Я и сам успел уже прикинуть, как мне вести финальный бой с этим боксером. Что и говорить — соперник он был действительно серьезный, и только что подтвердил это на ринге. У меня, конечно, был впереди еще свободный день, чтобы спокойно подумать и все взвесить, да и дождаться окончательных результатов тоже было необходимо. Мало ли что еще может произойти, мало ли кого могут поставить мне в спарринг… Но еще с прошлой жизни я привык оценивать каждого боксера прежде всего с точки зрения его потенциального противника.

Следующие поединки были не менее напряженными. Славик Калганов не смог одолеть своего соперника и вылетел с дальнейших выступлений. Конечно, он сильно расстроился, но я напомнил ему, что здесь происходит битва сильнейших, и уже одно то, что он здесь очутился, говорит о том, что он тоже принадлежит к этой касте. Тамерлан выиграл свой бой по очкам. Все-таки он в самом деле был на голову круче многих здесь. «Вот бы поставить их в пару с нашим Бабушкиным!» — неожиданно для себя подумал я.

Тем временем в финал прошли еще несколько наших советских ребят — представители тяжелой и легкой весовых категорий. А вот англичане подобными успехами похвастаться не могли: из их сборной одержали победу только двое, включая нашего задиру. «Может, хотя бы это немного подсобьет с них спесь» — мелькнуло у меня в голове. Боксерский и тренерский опыт подсказывал мне, что те, кто больше всего кичится своим «недосягаемым» мастерством и напускной крутостью, впоследствии больше всего проигрывает. Так вышло и на этот раз. Выплеснул всю энергию в пустой выпендреж — и на дело ее уже не хватило.

Ну а мы разошлись по своим комнатам, обсуждая сегодняшние поединки. Впереди оставался самый главный состязательный день — финал. По большому счету, ради него я сюда и прилетел.