Боксер-7: назад в СССР

Глава 20

Спорткомплекс «Олимпийский», Москва

Открытие турнира по боксу на Олимпиаде-1980

Гулкие шаги тысяч ног отдавались под сводами спорткомплекса «Олимпийский». Толпа на трибунах кипела, сотни голосов сливались в один мощный рёв, заполняя арену, превращая её в гигантский резонатор. Запахи — пот, лак для дерева, краска, ткани спортивной формы — всё смешалось в воздухе, будто в преддверии чего-то великого.

— Добрый день, уважаемые дамы и господа! Дорогие друзья и товарищи!

Голос диктора перекрыл гул трибун, отразившись от стен. Всё замерло, словно кто-то нажал на невидимую паузу.

Сегодня здесь собрались лучшие боксёры из 51 страны, их тренеры, судьи и официальные лица. Воздух звенел от напряжения.

— Мы сердечно приветствуем вас на церемонии открытия олимпийского турнира по боксу! Сегодня на ринг выйдут сильнейшие бойцы планеты, чтобы доказать своё мастерство, силу и дух настоящих чемпионов!

Прожекторы резко осветили центр арены, где одна за другой начали выходить сборные. Под звуки торжественного марша, с высоко поднятыми флагами, они двигались вперёд ровными, дисциплинированными колоннами.

— Сборная Советского Союза!

И «Олимпийский» взорвался.

Гул оваций был таким, что вибрации ощущались даже под ногами. Мы двинулись вперёд твёрдым, уверенным шагом, гордые, сосредоточенные. Красные спортивные костюмы с буквами «СССР» горели в свете прожекторов.

Я шагал в строю и чувствовал, как сердце бьётся в унисон с ритмом трибун. Это был момент, о котором я мечтал всю жизнь. Это было не просто участие, это было испытание, которое определит будущее.

— Сборная Кубы!

Аплодисменты не стихли. Кубинцы шли точно выверенным строем — бесшумные, спокойные, уверенные. Их лица ничего не выражали.

Теофило Стивенсон, легенда бокса, вышагивал впереди — огромный, скульптурный, точно высеченный из камня. В его движениях не было лишнего напряжения, только спокойная уверенность в своём превосходстве.

— Сборная ГДР!

Немецкие спортсмены, облачённые в бело-синие костюмы, шли, словно солдаты перед парадом — ни одного лишнего движения, ни одной эмоции.

Я знал, что их главный боец, Руди Финк, позже завоюет золото в категории до 57 килограммов.

— Сборная Польши!

Поляки вышли уверенно, понимая, что их боксёрская школа сильна и у них есть реальные шансы на медали.

Дальше последовали Болгария, Югославия, Румыния. В их рядах шли опытные бойцы, а их тренеры сосредоточенно смотрели вперёд. Это были не просто участники, а люди, готовые бороться за награды.

За ними вышли остальные сборные. Кто-то выглядел взволнованным, кто-то спокойным, но в глазах каждого читалась решимость.

Когда все команды заняли свои места, ведущий взял паузу.

— Друзья, Олимпиада — это не просто соревнования, это праздник дружбы, уважения и силы духа! Пусть этот турнир станет символом спортивного братства, а на ринге победит сильнейший!

Зал взревел. Оркестр заиграл олимпийский гимн, и мы встали, замерев в этот момент.

Над нами поднимался олимпийский флаг — символ величайшего спортивного события на планете.

Советские бойцы и сборная Кубы

Я был в составе советской сборной и я знал — за нами трибуны, вся страна, миллионы людей, которые ждут победы.

Но взгляд сам собой цеплялся за кубинцев. Они расположились с другой стороны арены, словно хищники в засаде.

Кубинцы приехали за золотом.

В прошлой версии истории Куба разгромила всех на этом турнире: 6 золотых, 2 серебряных, 2 бронзовых

Только одна категория — до 51 килограмма — осталась без их награды. Советская сборная тогда взяла: 1 золото, 6 серебряных, 1 бронзу.

Шамиль Сабиров, который стоял рядом со мной, ещё не знал, что именно он станет олимпийским чемпионом. Но я знал, что в этот раз всё будет иначе. Я был здесь, и теперь история должна была измениться.

Трибуны замерли. Где-то далеко эхом прокатилось торжественное объявление.

— Звучит гимн Советского Союза!

И оркестр ударил первым аккордом.

Гулкие звуки разорвали тишину, заставляя грудь трепетать от переполняющих эмоций.

Я выпрямился ещё сильнее, как и все остальные.

Гимн гремел над ареной, сотрясая воздух, и в этот момент я почувствовал, как внутри всё собирается в единый, стальной кулак.

Сегодня начиналась новая история.

Гимн смолк, трибуны взорвались аплодисментами. Мы, советские боксёры, обнялись с тренерами.

— Ну, удачи, товарищи! Это наш шанс заявить о советском спорте на весь мир!

Тренер говорил твёрдо, но нам не требовались лишние слова. Мы и так знали, зачем пришли.

Вскоре объявили первый бой. Зрители оживились, пара бойцов направилась к рингу. Я сжал кулаки, чувствуя, как нарастает адреналин.

Надо сказать, что не все спортсмены были одинаково подготовлены. Некоторые команды выглядели мощно — Куба, ГДР, Польша, Болгария. Но были и те, кто только начинал свой путь в олимпийском боксе.

Впервые на Игры приехали спортсмены из Лаоса и Сейшельских островов. Их боксёры выглядели не так уверенно, но само их участие уже было победой.

Я вытянул шею, взглянув на ринг. Скоро прозвучит моё имя и тогда начнётся главное.

Пока на ринге разворачивались первые поединки, я продолжал разминку, сосредотачиваясь на дыхании, отрабатывая движения, разгоняя напряжение в мышцах. Каждая секунда приближала мой выход, и с каждой секундой волнение отступало, оставляя место холодной собранности. В голове не было суеты, не было лишних мыслей — только внутренний отсчёт, приближающий меня к бою.

Вокруг звучали голоса судей, глухо хлопали перчатки по лапам, шуршали боксёры, разогреваясь в тени арены. Время от времени раздавались короткие выкрики тренеров, эхом отдаваясь под куполом «Олимпийского».

Предыдущий поединок завершился. Двое боксёров, измотанные, пропитанные потом, пожали друг другу руки, и с облегчением покинули ринг. Они сделали своё дело, прошли через первые испытания, и теперь настала моя очередь.

— Следующий бой! — голос диктора прорезал пространство арены, мгновенно привлекая к себе внимание зрителей. — В красном углу ринга — представитель сборной Советского Союза!

— Мишка, твой выход! — оживился Семёныч, хлопнув меня по плечу. — Давай, сынок, с богом!

Я глубоко вдохнул, сжал кулаки в перчатках, ударил ими друг о друга и направился к рингу.

С каждой ступенью, с каждым шагом волнение окончательно уходило, сменяясь ощущением абсолютного контроля над собой. Я знал, что делать, знал, как вести этот бой, и теперь оставалось только выйти и показать всё, на что я способен.

Трибуны взревели, когда я перешагнул через канаты. В воздухе перемешались выкрики болельщиков, звук аплодисментов, ожидание, напряжение, которое с каждой секундой сгущалось над ареной.

— Давай, Мишка!

— За Союз!

— Работай жёстче!

Ведущий сделал паузу, давая зрителям возможность насладиться моментом, а затем объявил имя моего соперника.

— В синем углу ринга — представитель Замбии!

Я поднял голову и увидел, как навстречу мне выходит высокий, худощавый паренёк. Ему было всего семнадцать, и он был самым молодым боксёром на этой Олимпиаде. Длинные руки, сухие, жилистые мышцы, взгляд, в котором читалось не страх, а желание драться. Он ещё не оброс мускулами, но уже понимал, что такое ринг и что значит биться на грани своих возможностей.

Наши взгляды встретились. Я коротко подмигнул. Он ответил тем же, без тени высокомерия или агрессии, просто подтверждая, что тоже готов к бою.

Рефери подозвал нас к центру ринга.

— Правила знаете, не нарушаете. На вас смотрят миллионы, так что вперёд, ребята. Покажите хороший бой.

Мы коснулись перчатками.

Когда мой соперник подошёл ближе, я понял, что его лёгкость обманчива. Он был сложен идеально для своей категории — широкие плечи, сухая, но крепкая мускулатура, длинные конечности, дающие отличное преимущество в дистанционной работе.

И как только судья дал команду, африканец пошёл вперёд.

Он не тратил времени на разведку, не проверял дистанцию, не пытался осторожничать. Он атаковал сразу, с явным намерением раздавить, подавить напором. Работая в правосторонней стойке, он вкладывался в удары с такой силой, будто намеревался снести меня с ног одним махом.

Я ушёл в сторону, провалил его атаку, заставив ударить воздух, и тут же разорвал дистанцию, заставляя его потратить силы на холостые движения.

Его тактика стала очевидна с первых секунд. Он собирался навязать бой в жёстком стиле, загнать меня к канатам и размениваться.

Но это была Олимпиада, и здесь нельзя было позволять себе ошибки.

Я не полез в размен. Вместо этого начал обыгрывать его на технике, проваливая атаки, вынуждая его выбрасывать удары в пустоту, менять ритм. Я не давал ему закрепиться на одном темпе, не позволял ему найти комфортную для него работу. Как только он начинал подстраиваться, я менял стойку, заставляя его снова перестраиваться.

Первый раунд прошёл под мою диктовку.

Во втором он стал осторожнее, что сыграло мне на руку. Теперь он уже не летел вперёд, но и не мог найти правильную дистанцию, опасаясь моих контратак. Это дало мне возможность перейти в работу вторым номером. Я ждал его движений, ловил моменты, когда он слишком раскрывался, и тогда взрывался короткими сериями, забирая инициативу.

В углу, в перерыве между раундами, Семёныч кивнул с одобрением.

— Хорошо работаешь, Миш. Держи его в том же ритме. Он уже не знает, что делать.

В третьем раунде африканец был вымотан, но не сдавался. Он продолжал идти вперёд, понимая, что у него не так много шансов перевернуть бой, но не собираясь останавливаться. В этом было его достоинство — он бился до конца.

Олимпиада — это не место, где можно жалеть себя или соперника.

Последний раунд стал для него самым тяжёлым. Я держал дистанцию, не позволяя ему навязать хаотичную атаку, но и не давал расслабиться. Он искал шанс, но я не оставлял ему времени на раздумья.

Раздался гонг и мы отошли в углы. Судьи согласовывали решение, а я смотрел на соперника. Он тяжело дышал, его плечи вздымались от усталости, но он держался. Не сломленный, не разбитый — просто выложившийся до последнего.

— Бойцы, на середину!

Мы шагнули вперёд. Рефери взял нас за запястья, выждал момент и громко объявил:

— Победу одерживает боксёр из Советского Союза!

Мою руку подняли и зал взорвался криками.

Соперник шагнул ко мне, протянул руку, а затем коротко обнял. Я похлопал его по плечу, понимая, насколько тяжёлым для него был этот бой.

— У тебя всё впереди, парень.

Он кивнул, выдохнул, затем с лёгкой улыбкой произнёс на ломаном русском:

— Хороший бой.

Мы пожали руки. Я уважал его, потому что он боролся до конца. Он выложился, не сдался, бился, пока было хоть немного сил. Но Олимпиада только начиналась, и всё самое важное было впереди.

Я спустился с ринга, выдохнул, сбросил напряжение, но адреналин всё ещё держал в тонусе. Пока шёл к тренеру, встретил взгляды ребят из сборной, почувствовал, как меня похлопывают по плечу, кто-то одобрительно качает головой, кто-то сдержанно улыбается. Семёныч, внимательно осмотрев меня с ног до головы, убеждаясь, что я в порядке, протянул бутылку с водой.

— Хороший бой, Миш. Держался грамотно, не лез в рубку. Так и работай дальше.

Я кивнул, сделал несколько глотков, ощущая, как прохладная вода прокатывается по горлу, помогая вернуть дыхание в норму. Тело ещё пульсировало от напряжения, но голова уже переключалась на следующее — на будущие поединки, на соперников, которые ещё только выйдут на ринг.

И среди них был один, за кем я собирался наблюдать особенно внимательно.

Я опустил бутылку, развернулся к рингу. Ведущий уже объявлял следующий бой, и в красный угол уверенно шагнул кубинец.

Я остался стоять рядом с Семёнычем, неподалёку собрались и другие наши ребята. Шамиль скрестил руки на груди, полутяж Володя присел на край скамейки, Гришка из тяжей стоял чуть поодаль, склонив голову набок. Мы все знали, кого ждём.

— Ну, глянем, что этот жук покажет, — пробормотал Володя, полуулыбаясь, но в голосе его слышался не сарказм, а скорее профессиональное любопытство.

— Без сюрпризов будет, — хмыкнул Шамиль, не сводя глаз с кубинца. — У них вся школа так работает: без паники, без суеты, всё по делу.

— Как роботы, — вставил Гришка, пожав плечами. — Удары отмерены, движения без излишеств. Всё будто отточено по линейке.

— Зато без огонька, — не согласился Володя. — Машина есть машина, её можно сломать. Главное — знать, куда бить.

Я не вмешивался в разговор, просто наблюдал за рингом, внимательно следя за каждым движением кубинца. И всё стало ясно с первых секунд. Кубинец не бросился вперёд, не пытался ошеломить соперника. Он двигался спокойно, методично, его стойка была идеальна, каждая деталь в его движениях выверена до миллиметра. Он будто не дрался, а работал по заранее написанному сценарию, в котором не было места импровизации.

Румын, его соперник, выглядел крепким, высокий для их категории, но уже через несколько мгновений стало понятно, что психологически он проиграл этот бой ещё до первого удара.

Кубинец шагнул вперёд, лёгким движением проверил дистанцию, заставил румына дёрнуться, и в этот же момент резко ушёл вбок, проваливая его атаку в пустоту. А затем, без суеты, точно, быстро, жёстко, вложил в голову короткую двойку, буквально встряхнув соперника.

По залу пробежал тихий гул. Даже среди тренеров у ринга кто-то качнул головой.

— Вот это работа, — негромко пробормотал Семёныч, внимательно следя за рингом. — Всё без суеты и паники. Только точное исполнение.

Я молчал, следя за кубинцем. Он двигался легко, словно скользил, идеально используя пространство ринга. Его корпус уходил от ударов буквально на сантиметры, заставляя румына мазать, терять равновесие, а затем тут же жёстко ловил его на ошибках.

Второй раунд стал для румына пыткой.

Он уже не пытался агрессивно атаковать, он просто искал, за что зацепиться, но кубинец не давал ему ни единого шанса. Он работал как хирург, филигранно вскрывая защиту, работая точно, будто давно знал, куда ударить, чтобы сломать уверенность соперника.

Румын начал нервничать, бросаться в атаки, но каждое его движение натыкалось на безупречный тайминг кубинца.

Третий раунд был формальностью. Румын, пропустивший уже слишком много, двигался медленно, тяжело, а кубинец даже не пытался его добить. Он просто делал свою работу, доводя бой до ожидаемого решения судей.

Я посмотрел на наших. Гришка нахмурился, Шамиль вздохнул, а Володя качнул головой.

— Как же просто он это делает, зараза, — пробормотал он, скрестив руки на груди.

Я продолжал следить за кубинцем. Он спустился с ринга, и, проходя мимо, на мгновение задержал на мне взгляд. В следующую секунду коротко подмигнул, чуть усмехнувшись.

Я без слов стукнул кулаком по его перчатке.

— Желаю тебе дойти до финала, — сказал я спокойно.

Он чуть приподнял бровь, а затем, даже не оборачиваясь, произнёс с лёгкой улыбкой:

— Я уже там.

Я смотрел ему вслед, пока он уходил к своему углу. Позади меня кто-то хмыкнул.

— Ну что, Мишка, теперь понял, с кем придётся биться за золото? — Гришка хлопнул меня по плечу, но в его голосе не было ни страха, ни сомнений. Только азарт.