Боксер-7: назад в СССР

Глава 13

Мне ничего не оставалось делать, кроме как поднять руки вверх. Конечно, просто так я сдаваться не собирался. Но зачем этим упырям знать, что я боксер и умею драться? И уж тем более — что у меня опыта самых разных рукопашных схваток наверняка больше, чем у них троих, вместе взятых? Пусть лучше думают, что я обычный турист, до смерти напуганный страшными и злыми бандитами.

— К стенке, — сквозь зубы проговорил один из бандитов, и, как только я, подталкиваемый его рукой, прислонился спиной к стене, начал меня обыскивать. Что, интересно, он надеялся найти, шмоная мою футболку? Ну да ладно, ожидать какой-либо логики от этих тупых горилл — гиблое дело.

Как только упырь немного нагнулся, чтобы запустить руку мне в карман, я резко ударил его коленом в нос. После этого, не давая им опомниться, в реактивном темпе пробил свои фирменные «двойки» двум остальным упырям по очереди.

— А-а-а!!! — раздался хоровой вопль на весь переулок.

Вся операция заняла у меня не больше трех-четырех секунд, и вот уже бандиты согнулись пополам от ударов. На их лицах смешались боль и недоумение: как мог обычный турист провернуть такое? А пока они пытались что-нибудь сообразить, я быстро, но спокойно подошел к пацаненку, который вырвал у меня из рук кошелек.

— Я… я не… я просто… они заставили, я не виноват… — беспомощно бормотал юный налетчик с расширенными от ужаса глазами. Видимо, он решил, что с ним я намерен поквитаться пожестче, чем с теми тремя.

— Просто отдай то, что у меня взял, — твердо проговорил я, и в следующую секунду ко мне протянулась дрожащая рука, сжимающая мой кошелек, который тут же был возвращен на свое законное место.

— Михаил! — раздалось со стороны входа в тупичок. Я обернулся и увидел своих друзей-кубинцев, которые с тревожными лицами забегали на место происшествия. — А мы тебя тут по всем улицам ищем, всех прохожих уже успели опросить. Хорошо еще, что какая-то влюбленная парочка видела, как вы сюда забегаете, иначе мы могли бы полночи тебя искать. Ты как, в порядке?

— Более чем, — заметил я, показав рукой на до сих пор корчившихся бандитов.

— Солидно! — оценили кубинцы. — Ты все правильно сделал. Хотя, честно говоря, и рисковал ты здорово. Кто их знает, что у них может оказаться в карманах в следующий раз. А вдруг ты не успел бы среагировать? Их же все-таки трое, да еще вон четвертый у них на подхвате.

— Да я… нет, да я никогда! — снова залепетал «четвертый», услышав, что разговор зашел про него.

— Все они смирные да послушные, когда по ушам получат, — проворчал кубинец. — А когда силовой или численный перевес на их стороне, сразу в монстров превращаются.

— Это, наверное, интернациональное явление, — вставил я. — У нас такие уличные «герои» тоже встречаются.

— А куда от них денешься, — вздохнул кубинец и добавил: — Здесь от этих придурков нормальным людям житья нет. Иногда невозможно спокойно по улице пройти, не оглядываясь, чтобы вот такие вот персонажи на тебя не выскочили.

— На этот раз они попали на того, на кого лучше не выскакивать, — усмехнулся я. — Так что еще какое-то время будут спокойно отдыхать.

— Это точно, — кивнул один из боксеров. — Ну и пусть их лежат, сами напросились 00 что хотели, то и получили. А мы, я думаю, тоже заслужили хороший отдых после такого. И сейчас мы отправимся вместе с тобой не просто в бар, а в легендарное, историческое заведение!

— А чем оно так легендарно? — поинтересовался я.

— О-о, — гордо протянул кубинец, приобнимая меня за плечи — возможно, ты о нем даже слышал. Но если и нет, то услышишь сейчас. Это «Эль-Флоридите» — действительно легендарный бар, где подают лучший в мире коктейль дайкири! Однажды туда зашел великий Эрнест Хемингуэй и был так впечатлен этим коктейлем, что с тех пор заходил туда каждый день и требовал свой любимый дайкири. И теперь это заведение известно всему миру как любимый бар самого папы Хэма!

— Вот это да! — искренне восхитился я. Конечно, в прошлой жизни я слышал об этой истории, но теперь, даже оказавшись в Гаване, мне не приходило в голову, что именно здесь расположены такие исторические места. Слишком много событий и забот в одном месте в одно время.

— Вот то-то же! — польщенно заметил кубинец. — Мы тебе ерунды не предложим! Конечно, этот коктейль — с алкоголем, но… думаю, сегодня немного можно! Я просто уверен, что ты не позволишь себе лишнего и не превысишь дозу. А попробовать волшебный напиток папы Хэма должен каждый!

Позволять себе лишнего я в любом случае не собирался — даже если бы передо мной выставили бесплатную бочку этого коктейля. Пагубными пристрастиями я не страдал, и уж бокс в любом случае стоял у меня на первом месте. Но мои друзья были правы: попробовать исторический напиток было интересно.

— Знаешь, как называют «Эль Флоридиту» во всем мире? — продолжал философствовать кубинец, когда мы уже вошли в бар, расположились за столиком, и нам принесли по коктейлю. — «Ла куна дель дайкири»!

— А что это значит? — спросил я.

— Это переводится как «Колыбель Дайкири», — объяснил кубинец. — Многие люди едут сюда из самых разных уголков Земли специально, чтобы попробовать этот легендарный вкус. И потом, вернувшись домой, всю оставшуюся жизнь рассказывают всем вокруг об этом напитке.

Насчет «всей оставшейся жизни» товарищ боксер, конечно, загнул. Но ему простительно: это была гордость местного жителя, представляющего гостю самое лучшее, что только у него есть. Так что пусть хвастается, это даже приятно — осознавать, что тебе предлагают продукт, который вызывает самую большую гордость.

Тем временем я огляделся вокруг. Заведение было оформлено в духе 1950-х годов и более всего напоминало что-то вроде временного пристанища для путешественников. Наверное, так могли выглядеть в то время придорожные забегаловки, соседствующие с мотелями, где можно было перевести дух, поужинать и переночевать, прежде чем продолжать свой путь. На стенах висели старые фотографии, какие-то памятные вещи — видимо, из различных путешествий… Действительно, если на секунду отрешиться от реальности, то вполне можно было представить, что вот-вот дверь бара распахнется, и сюда войдет сам Эрнест Хемингуэй, чтобы потребовать свою ежедневную порцию дайкири. Довершала картину небольшая сцена, на которой выступал ансамбль живых музыкантов. Звучало, разумеется, что-то из национальной кубинской музыки примерно той же эпохи. Не знаю уж, специально ли здесь воссоздавали атмосферу былых времен или обстановка не менялась в баре десятилетиями, но в любом случае это было оригинально и незабываемо.

— Многие считают, что боксеры, да и вообще все спортсмены, — продолжали рассказывать мои друзья, — этакие аскеты, которые всегда и во всем себя ограничивают и живут исключительно согласно указаниям стрелок часов и своего персонального тренера. Отчасти, конечно, это так и есть — профессия, сам понимаешь, накладывает отпечаток на образ жизни. Здесь правила жесткие — или ты их соблюдаешь, или катишься к чертям из спорта и идешь работать охранником в магазин. Но все-таки и мы иногда можем себе позволить немного расслабиться. Но только немного, чтобы это не приводило к ущербу для тренировок! Как говорится у вас в Советском Союзе: что человеческое… нет, не так… ничего…. эээ…

— Ничего человеческое не чуждо, — подсказал я.

— Вот именно! — кубинец со значением поднял палец вверх. — Так что расслабляемся мы ровно настолько, чтобы чувствовать себя людьми! А у вас как с этим делом обстоит?

Перед моими глазами тут же встал образ Дениса Бабушкина. Но я все-таки решил не приводить в разговоре с иностранными друзьями совсем уж радикальных примеров.

— Да, наверное, так же, как и у вас, — неопределенно ответил я. — Те, кто позволяет себе дать слабину в этом вопросе, начинают очень быстро катиться вниз, и если вовремя не останавливаются, то вылетают из спорта — а дальше уж как кому повезет. Хотя я лично знаю пару примеров, когда люди остановились в самый последний момент и после этого даже добивались высоких результатов.

— Молодцы, — оценили кубинцы. — Признавать свои ошибки надо уметь. Ну а у тебя самого-то какие планы на эту жизнь?

— Честно? — смущенно улыбнулся я. — Хочу стать олимпийским чемпионом. А там, дальше, уже посмотрим по ситуации.

— А что, лично мне нравится такой настрой, — засмеялся кубинец, сидевший ко мне ближе всего. — Скажу больше — только с таким настроением и надо идти в спорт. В нашем деле мысли типа «ну, может быть, как-нибудь отсижусь на третьих ролях и уйду на пенсию» не проходят. Только вперед, только к вершинам!

— Я думаю.что сам по себе спорт — это и есть в некотором роде вершина, — сказал я. — Ведь не каждый осилит эту профессию.

— Это ты хорошо сказал, — подтвердил кубинец. — Ну и раз уж ты решил, что сдюжишь — то имеет смысл стремиться к самому лучшему итогу своих усилий. И хотя, конечно, и серебро, и бронза — очень достойный результат, а если говорить о соревнованиях мирового масштаба, то уже сам факт участия в них значит очень много, но все-таки…. Все-таки перед глазами должно стоять золото, и целиться нужно только в него.

— Значит, можно сказать, что я на правильном пути, — снова улыбнулся я.

— Более чем! — заверил меня кубинец и заказал по второму коктейлю.

Я продолжал слушать своих друзей и одновременно осмысливал происходящее. Мне было приятно слышать, что представления о жизни спортсмена у меня и у выдающихся кубинских боксеров совпадают. Да и вообще, сидеть в уютном кубинском баре, общаться с единомышленниками, слушать приятную музыку и смотреть, как танцуют красивые девушки, попивая при этом любимый коктейль самого Хемингуэя, было в высшей степени прекрасным времяпровождением.

Но, к сожалению, все хорошее когда-нибудь заканчивается. Вот и мой кубинский приятель вдруг замолчал и с неожиданно серьезным видом посмотрел на часы.

— Нам пора, — объявил он, и все кубинцы тут же засобирались. — Ровно в десять вечера тебе нужно быть на базе — под обещание доставить тебя обратно мы и договорились с вашим тренером. Завтра у вас подъем аж в пять утра, тебе нужно как следует выспаться, поэтому лучше не опаздывать.

— Да тут вроде недалеко, — я посмотрел в окно, пытаясь вспомнить обратную дорогу. — Думаю, доберусь без особых проблем.

— Нет-нет, — замотал головой кубинец. — Мы все вместе тебя проводим до базы на всякий случай. А то сам видишь, какие у нас персонажи попадаются — никогда не угадаешь, из какой подворотни он выскочит. А уж если тебя увидят те же, кого ты сегодня отправил в нокаут — никаких спокойных прогулок тебе точно не светит. Так что с нами будет надежнее.

— Спасибо большое, — искренне улыбнулся я. — Спасибо вам за такую заботу!

— Перестань, — махнул рукой кубинец, открывая дверь на улицу. — Думаю, что впечатлений у тебя за сегодняшний день и так достаточно, так что спать будешь хорошо. К тому же ты здесь только первый день, так что встречаемся мы точно не в последний раз, и гуляем тоже. Я тебя уверяю, ты еще увидишь в Гаване массу интересного!

Опытные кубинцы были правы: отрубился я моментально. Насыщенный день, да еще проведенный по большей части на свежем воздухе, дал о себе знать — я проспал до самого подъема, даже не меняя позы. Мне снилось, что я стою на пьедестале победителя Олимпийских игр, а объявляет мое имя тот самый кубинец, который рассказывал мне о любимом баре Хемингуэя. Он протягивал мне олимпийский кубок, а вместо олимпийской торжественной музыки оркестр играл сальсу, которая звучала в баре…

А на следующее утро у нас начался уже полноценный рабочий день. Если вчера мы, можно сказать, разминались и привыкали к новому месту, то сегодня нас ожидали уже две полноценные тренировки, первая из которых начиналась в половине седьмого утра. Естественно, по этому поводу больше всех был недоволен Сеня.

— Это же надо додуматься — ставить тренировки на такое время! — бурчал он по дороге в зал. — Кто вот это расписание составляет? Из каких соображений? Да я дома в полседьмого еще даже не просыпаюсь! Ну хотя бы на девять назначили бы, что ли…

— Ага, — усмехнулся я. — Ты попробуй здесь как-нибудь в девять часов выйти позаниматься. Сам же первым с ума сойдешь на тропическом солнце. Так что лучше уж потерпеть неудобный режим дня, чем потом надрываться почем зря на солнцепеке.

— Вечно то одно, то другое, — проворчал Сеня. — Вместо того, чтобы нормально тренироваться, буду сейчас думать о том, как бы не заснуть на ходу.

— Ладно тебе бурчать как старый дед, — зевая, проговорил Лева. — Зато сейчас с самого утра отзанимаемся и дальше почти весь день делай что хочешь. Может, кстати, и отоспаться как раз получится. Хотя, конечно, лучше бы накануне ложиться пораньше…

На наше — и особенно Сенино — счастье, утренняя тренировка во многом была похожа на ту, что была вчера вечером. Единственное существенное различие заключалось в том, что к бою с тенью и бегу прибавилась отработка ударов на снаряде — по три трехминутных раунда.

— Во, — обрадованно воскликнул Колян, — вот это уже дело! Это я понимаю — тренировка! А то чего это — как будто зарядка пенсионеров в доме отдыха!

— Да, сейчас наконец-то разомнемся как следует, — поддакнул ему Шпала. — Как в старые добрые времена!

Впрочем, их восторженный энтузиазм очень быстро поугас. Дело в том, что, в отличие от меня, они, будучи на пляже, не пытались скрываться от солнца. В результате я оказался единственным из всех советских пацанов, кто не обгорел. Остальные же при каждом резком движении охали и ахали, периодически хватаясь за обгорелую кожу.

— Чего-то, похоже, мы вчера немного переборщили, — нехотя признался Лева. — Не надо было столько на самом солнце торчать.

— Да, теперь с этой хреновиной несколько дней еще мучиться, — подтвердил Колян, осматривая себя.

— А главное, даже никаких послаблений себе не попросишь, — пожаловался Шпала. — Сейчас только попробуй заговори — тренеры ответят, что сами виноваты. И самое обидное, что на этот раз они будут правы!

Впрочем, поблажек не делали не только тренеры, но и сами пацаны, которые продолжали заниматься, сцепив зубы и стараясь не обращать внимания на боль. Все понимали, ради чего все это нужно. Зато сегодня уже никому не приходило в голову идти загорать на пляж. Вместо этого все постарались потратить свободное время на отдых — либо в комнатах на кроватях, либо в каком-то прохладном месте. «Вот так легкие ожоги отучают от бессмысленной активности», — подумал я.

Это было разумным решением, особенно если учесть, что на пять часов вечера была назначена следующая тренировка. И это занятие было уже направлено на технику и специальные упражнения в парах. Здесь же нам был дан и первый блок силовой нагрузки.

— Ох, ох, ох, — едва ли не в голос стонал Сеня, выходя из зала после вечерней тренировки и держась, кажется, за все части своего тела сразу. — Вот это да! Вот это тренировочка!

— Тебя тоже впечатлило? — саркастически осведомился Колян, медленно двигаясь по коридору.

— Не то слово, — отозвался Сеня. — Кажется, вот такого у нас в Москве даже близко не было! Ну, во всяком случае, такие у меня ощущения.

— Ощущения — это да, ощущения у меня тоже будь здоров, — поддакнул Шпала. — Организм, похоже, вообще не понимает, что с ним творят.

— А вы кубинцев видели? — спросил вдруг Тамерлан. — Они вообще свеженькие, как будто бы и не тренировались вовсе.

— Да я вообще начинаю думать, что они — не люди, а машины какие-то, — с тоской проговорил Шпала. — Одно только успокаивает — может, если мы продолжим так же заниматься, то в конце концов станем такими же выносливыми, как и они. Тоже перестанем воспринимать эти нагрузки как… ну, в общем, как нагрузки.

— Ой, не знаю, — протянул Сеня. — Лично я уже чувствую себя как выжатый лимон. А ведь сегодня — всего лишь второй день сборов, так что же будет дальше?

А дальше нагрузки начали возрастать умопомрачительными темпами. На третий день количество тренировок уже возросло до трех — ранним утром, в полдень и вечером. Кроме того, в программу тренировок были включены спарринги, специальная физическая подготовка и отработка различных ударов. Вообще, лично у меня сложилось такое впечатление, что в этот день нас преднамеренно загрузили сверх меры, и что кубинский тренер хотел увидеть, каков реальный потенциал у этих советских боксеров с претензиями на чемпионские звания. При этом нужно отдать ему должное: он всегда «считывал», какую нагрузку может выдержать тот или иной боксер, и ни разу не превратил выполнение какого-либо упражнения в насилие и издевательство. Нагрузка для всех была разной — правда, вымотались мы все равно примерно одинаково.

— Ну что, пацаны, — сказал я во время небольшого перерыва, — кто там жаловался позавчера, что нагрузки чересчур тяжелы? А это вам в таком случае как?

— Ой, не спрашивай, — махнул рукой Лева. — Нет, я, конечно, понимаю — Куба там, уровень, нацеленность на чемпионство и все такое… Но дома было как-то… спокойнее, что ли.

— Да уж, покой нам только снится, — подтвердил Колян. — Помните анекдот, как иностранец пил с русскими? Вчера пил с русскими — чуть не сдох, сегодня продолжили — лучше бы я вчера сдох. Ну так вот у меня то же самое, только с тренировками.

— Интересно, — проговорил Сеня, — а они теперь нам каждый день будут так вот увеличивать нагрузку?

— Сень, ну здесь же не аттракцион, — возразил я. — И не проверка человеческих возможностей. Думаю, что каждая тренировка имеет свою задачу — то есть нас как бы рассматривают с разных сторон. А потом пойдет уже, так сказать, рутина. Посмотрим, в общем, что будет дальше.

Я оказался прав. Сразу же после перерыва началось самое интересное: кубинский тренер объявил нам, что теперь мы делимся на две группы. Первая — это те, в ком он увидел наибольший потенциал. В нее вошли я, Колян, Сеня и Тамерлан. Нам предстояли полноценные тренировки с кубинскими боксерами чемпионского уровня. Ну а остальные пацаны вошли во вторую группу — они тоже тренировались с кубинцами, но уровнем чуть послабее, да и собственные нагрузки у них составляли примерно половину от наших.

— Ну что, Сеня, — негромко спросил я, пока тренер отдавал указания второй группе, — теперь ты понимаешь, для чего все это было? Мы с тобой оказались, можно так сказать, в чемпионской группе!

— Честно говоря, я сначала думал, что ослышался, — признался Сеня. — Я как-то, знаешь, уже привык быть где-то на вторых местах.

— Это плохая привычка, вредная, — весело отозвался я. — Ты же видишь, что когда чуть-чуть поднажимаешь, то имеешь все шансы перекочевать в лидеры!

Что же касается меня самого, то меня поставили в спарринг с Роландо Гарбеем. Я хорошо знал этого боксера, выступавшего в средней весовой категории. Все его титулы, наверное, могли бы уместиться как минимум на паре страниц текста, а то и больше. Участник трех Олимпиад, обладатель серебряной и бронзовой олимпийских медалей, чемпион мира, трехкратный чемпион Панамериканских игр, победитель множества международных турниров и национальных первенств, а в будущем — великолепный тренер, воспитавший множество крепких спортсменов, в том числе прославленного Ригондо Гильермо. К моменту нашей встречи ему уже перевалило за тридцать, поэтому то, что нас поставили в спарринг, было, с одной стороны, удивительным, но с другой — в высшей степени интересным и полезным для меня.

— Ну что, парень, — приветливо произнес Роландо после того, как мы с ним поприветствовали друг друга и познакомились. — Наслышан о тебе, тренеры мне тут порассказали… Ты правда чемпион Европы, да?

— Ну да, так и есть, — скромно ответил я, улыбаясь в ответ на его хитрый прищур.

— Это хорошо, — одобрительно сказал Роландо. — Скажу тебе честно: меня к тебе поставили не просто так. Тренер заметил, что у тебя есть проблемы с защитой корпуса от прямых и боковых ударов, не так ли?

— Хм, — задумался я. Не то чтобы я не знал своих слабых сторон, просто сама постановка вопроса была для меня неожиданной. — Да, наверное, у меня действительно есть такая проблема. Может быть, я просто не уделял ей достаточно внимания…

— Ну вот, — улыбнулся Роландо, — а значит, именно этим мы с тобой и займемся. Для начала я хотел бы посмотреть тебя в деле. Давай-ка проведем с тобой один раунд и присмотримся друг к другу.

Мы начали работать. Роландо то и дело восклицал: «Руку подними на уровень груди! Локоть прижми к телу!». Все-таки полезно время от времени заниматься с наставником со стороны. Каким бы ты ни был опытным и наблюдательным, все равно со стороны обязательно будет заметно что-то, на что ты сам не обратишь внимания.

— Ну что же, мне примерно понятно, в чем состоят твои ошибки, — проговорил Роландо, когда мы закончили раунд. — Повторяй за мной, — с этими словами он начал постепенно принимать нужную позу, дожидаясь, пока я повторю за ним каждое его движение. — Локоть прижимаем к телу — это дает нам дополнительную защиту. Ладонь выставляем наружу — так мы защищаемся от прямых ударов по корпусу. А руки вообще опусти чуть ниже!

Я послушно повторял за ним до тех пор, пока Роландо, критически осмотрев меня, не остался доволен.

— Вот так, — довольно произнес он тоном скульптора, рассматривающего свою готовую работу. — Хорошенько запомни эту позу и эти ощущения. И еще одну вещь запомни: если ты не будешь прижимать локоть к телу, тебе рано или поздно сломают ребра! И будет это скорее рано, чем поздно. Ты сам-то понимаешь, что это ошибка?

— Понимаю, — признался я, — просто основное внимание как-то постоянно на атаку, а защита вроде бы на автомате идет…

— На автомате — это хорошо, — кивнул Роландо, — но до автоматизма надо доводить правильные навыки, а не неправильные. А ты, судя по всему, «заучил» не то, что нужно. Ну ладно, ничего страшного. Будем заниматься — и все поправится. Давай-ка становись еще раз в спарринг и постарайся применить в деле все то, о чем мы сейчас тут с тобой толковали!

Легко сказать! Я и сам не ожидал, что следить за постановкой защиты, не упуская из виду все остальное, будет для меня сложновато. Впрочем, необходимые навыки исправлялись быстро — видимо, сказывался опыт обеих жизней, и теперь мой организм просто «выуживал» из памяти нужные варианты.

— Ну вот, — наконец произнес Роландо, останавливая спарринг. — Так уже гораздо лучше. Ты очень хорошо схватываешь то, что я тебе говорю.

— Так я же для этого сюда и прилетел, — ответил я.

— Правильно, правильно, — одобрил Роландо. — Думаю, дальше особых проблем не возникнет. Весь вопрос в практике — чем больше часов потратишь на закрепление необходимых навыков, тем быстрее, а главное, надежнее, они станут неотъемлемой частью тебя самого как спортсмена.

В течение нескольких последующих дней мы плотно занимались с Роландо именно постановкой защиты. В результате очень скоро я с радостным удивлением отметил, что мои привычные ощущения начали меняться, а во время боя я стал чувствовать себя намного более уверенно. Своими открытиями я поделился с Роландо.

— Ну а ты как думал? — довольно развел он руками. — Когда начинаешь что-то правильно делать — появляется и правильный результат.