Боксер-7: назад в СССР

Глава 15

Я не случайно приложил столько усилий, чтобы попасть на матчевую встречу. Такие встречи между боксерами СССР и США имели давние традиции и проводились еще начиная с шестидесятых годов. Причем эти традиции сохранялись вне зависимости от того, в какой стадии на данный момент находились отношения двух супердержав. Хотя именно сейчас жаловаться в этом смысле было не на что — знаменитое взаимное бойкотирование Олимпиад состоится чуть позже, а пока продолжалось очередное потепление.

Поэтому матчевая встреча вызывала интерес в обеих странах на самых разных уровнях — я, например, точно знал, что за подобными событиями наблюдают в Кремле. Более того, несмотря на то, что эти встречи носили товарищеский характер, Государственный комитет по спорту рассматривал их как международные соревнования (то же отношение было к ним и в США). Соответственно, за участие в этих соревнованиях платили очень неплохие деньги. И хотя заработок не являлся моей основной целью в боксе, я в этом отношении никогда не был ханжой, и считал, что деньги лишними никогда не будут.

В общем, участие в такой встрече было не просто очередным выступлением, а, как бы сказали в следующем веке, статусным мероприятием. Если спортсмен выступает на матчевой встрече, то это автоматически означало, что его рассматривают как основного в советской сборной. И, конечно, то, что на эту встречу выдвинули меня и Сеню, было для нас не просто огромным шагом вперед — мы перепрыгнули сразу через несколько ступенек!

В случае с Сеней, правда, сыграло свою роль везение — тяжеловес, бывший в тот период основным в сборной СССР, восстанавливался после травмы, и требовалась срочная замена. Ну а что касается меня — мне удалось доказать, что на данный момент я являюсь одним из лучших боксеров в своей весовой категории.

— Ну что, Мишка, — весело ткнул меня в бок Григорий Семенович. — Ты, по-моему, окончательно выходишь на международную боксерскую орбиту! Скоро небось только на международных соревнованиях и будешь выступать!

— Так вашими же стараниями, Григорий Семенович, — вежливо откликнулся я. — Если бы не ваша поддержка…

— Ой, да брось ты! — улыбнулся мой тренер. — Ты действительно очень сильный боксер, Миша. И то, что с тобой сейчас происходит — вполне заслуженно. Это тебе не домашние чемпионаты — на такие встречи кого попало не берут, кто бы за кого ни просил. Здесь как на том чемпионате Европы: как бы ни сложился в итоге бой, уже одно то, что ты в нем участвуешь, говорит о тебе как об одном из самых лучших! А растешь ты, кстати, и вовсе фантастическими темпами. Я, во всяком случае, на своем тренерском веку вижу такое впервые. И уж конечно, я бы тебя первого выставил, если бы ты соответствовал по весу. А ты, вон, видишь, все равно сюда пробрался! И это тоже отличное боксерское качество — добиваться своего даже тогда, когда, казалось бы, ситуация к этому не совсем располагает.

Я, конечно, и сам это понимал, и осознание своих достижений доставляло мне ни с чем не сравнимое удовлетворение.

Была и еще одна приятная сторона в таких соревнованиях. Как у нас, так и в Штатах эти матчи транслировались по телевидению. И, поскольку так складывалось, что у советских боксеров побед было заметно больше, чем у американских, наши чиновники были довольны и засчитывали это как очередное достижение советского спорта. То есть мы одновременно работали и на свою спортивную карьеру, и на международный престиж страны. Тем более что встреч между американскими и советскими боксерами на таком уровне проходило крайне мало. Во многом это было обусловлено тем, что в этот период на мировом ринге доминировали кубинские боксеры. Да и некоторые особенности самой олимпийской системы также вносили свою лепту.

Из всего сказанного понятно, что перед встречей мы с Сеней испытывали вполне объяснимое волнение. Но я уже давно научился воспринимать его как неотъемлемую составляющую работы спортсмена. Волнение не надо стараться подавлять — лучше научиться направлять его в нужную сторону, и тогда оно будет улучшать твои результаты, а не ухудшать их. А если уж так случилось, что оно начало выходить из-под контроля, то нужно как можно скорее снова одержать над ним верх.

— Дыши глубже, — наставлял я товарища, который от волнения начал трястись уже чуть ли не всем телом. — Спокойно и глубоко, слышишь?

— Слышу, — отозвался Сеня, пытавшийся обуздать свою нервную одышку. — Я стараюсь.

— Ты же ведь на самом деле очень многое можешь, — продолжал я внушать ему спокойным тоном. — Уже на том уровне, на котором ты сейчас находишься, ты очень серьезный боец. А твое волнение — совершенно естественная штука. Это вообще твой первый друг!

— Тоже мне, друг, — проворчал Сеня. — Из колеи так выбивает, что будь здоров!

— Это как раз говорит о том, что именно ты и достоин здесь участвовать, — возразил я. — Тот, кому все равно, кто занимает чужое место не по праву, никогда не переживает. Поэтому успокаивайся и входи в рабочий ритм.

Впрочем, легко советовать успокоиться со стороны. А ведь и мое собственное волнение усилилось, когда нас познакомили с другими членами советской сборной, участвовавшими в матчевой встрече. Дело в том, что каждого из них в прошлой жизни я хорошо знал лично. И теперь меня снова накрыло то неловкое чувство, когда я был рад встрече со старыми знакомыми, очень хотелось пообщаться с ними и поделиться всем, что со мной произошло, но при этом я не мог с ними даже заговорить, потому что в этой жизни никто из них не имел обо мне ни малейшего понятия. И мне оставалось только смотреть на них и представлять, как сложатся их судьбы в дальнейшем.

Из невеселых размышлений меня вывел уже знакомый голос тренера сборной:

— Вот такая, ребята, у вас будет форма.

Я обернулся и увидел, как тренер демонстрирует нам форму целиком красного цвета. В принципе, это было логично: ведь в данном случае мы представляли не конкретный клуб, а всю советскую страну. Поэтому выступать в такой форме было даже почетнее, чем в своей, привычной.

— А что, здорово, — выдал свой вердикт кто-то из сборной. — Сразу видно, что советские пацаны выступают, ни с кем не перепутаешь.

— Вот именно, — согласился тренер. — Теперь еще осталось сделать так, чтобы нас узнавали не только по цвету нашей формы, но и по результатам боев.

— Сделаем! — радостно заявил тот же голос.

Тем временем на встречу прибыли американские боксеры, и нас начали знакомить друг с другом. Американцы оказались весьма приветливыми и приятными в общении ребятами. Для них участие в этой встрече было таким же принципиальным, как и для нас, и ради этого выступления они тоже были готовы очень на многое. И важность этого мероприятия понимали не только спортсмены.

Я хорошо помнил историю известного боксера Рона Лейла, которого освободили из-под стражи, поставив перед ним условие, что он «побьет русского». Престиж страны в отдельно взятом случае мог оказаться выше правосудия.

Сеня нервничал намного сильнее меня. Меня, как и уже много раз, спасала память прошлой жизни, и я относился ко всему как к своей непосредственной работе, которую я должен выполнять. Безусловно, волнение присутствовало — тем более что в таком крупном событии, которое транслировалось на главных американских и советских телеэкранах, я участвовал впервые за обе своих жизни — но все-таки я научился хотя бы не подавать вида. А вот Сеня полагал, что он еще не достиг того уровня, который позволял бы ему соперничать с кем-то из лучших американских боксеров-любителей. Собственно, именно этим и объяснялось его крайне нервное состояние.

— Рано меня все-таки сюда определили, — дергаясь, сообщил он мне. — По-хорошему, мне бы еще тренироваться и тренироваться…

— Сень, — я снова взял на себя роль его психотерапевта, — ну, наверное, те, кто нас сюда отбирал, люди гораздо опытнее и профессиональнее, чем мы. Им, наверное, виднее, чем нам, как ты думаешь?

— Вот я поэтому и удивляюсь, — парировал Сеня. — Видно же, что я еще… ну, неопытный как минимум. Куда мне сейчас с этими зубрами тягаться?

— Слушай, — немного повысив тон для убедительности, ответил я, — ну если так рассуждать, нужно вообще запереться в своей комнате и никогда и никуда не выходить.

— Это-то здесь при чем? — насупился Сеня. — Чего ты вечно все до крайности доводишь?

— А при том, — не смутился я. — По-моему, ты все ждешь идеальных условий. Но правда заключается в том, что их не будет никогда! Ты никогда не будешь в стопроцентно идеальной форме — а если вдруг и будешь, то тебе будет казаться, что надо бы еще чуть-чуть получше. Тебе никогда не подберут идеально подходящего тебе соперника, который будет по всем параметрам соответствовать тебе и твоим умениям. Я уж не говорю о том, что внутренние ощущения почти никогда не совпадают с внешними обстоятельствами. А если так, то каждый — понимаешь, каждый! — выход на ринг, на любом уровне, означает риск полного провала. Но если все время бояться провалов, то лучше вообще этим делом не заниматься, потому что без провалов у нас не бывает, понимаешь, не бывает!

— Да я-то понимаю, — нерешительно отозвался Сеня. — Но все равно, мне кажется, я немного погорячился, когда соглашался…

— Зачем же соглашался тогда? — подколол я. — Тебя же спрашивали, значит, был шанс отказаться.

— А знаешь, как хочется выступать на серьезном уровне? — вдруг сверкнул глазами Сеня.

Конечно, в чем-то мой приятель был прав. На такие встречи действительно собирались бойцы невероятно высокого уровня. Достаточно вспомнить, что в разные годы их участниками становились настоящие звезды бокса и будущие чемпионы мира. В частности, в таких боях участвовал будущий серебряный Олимпийский призер Рой Джонс и многие другие прославленные боксеры.

Американцы, которые на этот раз были нашими гостями, приехали в Советский Союз заранее и уже успели пройти акклиматизацию и провести несколько тренировок в нашей столице. Поэтому чувствовали они себя уже вполне уверенно. При знакомстве я внимательно изучил своего будущего соперника-афроамериканца. Было заметно, что он сильно сушится, чтобы войти в нужную весовую категорию. А это означало, что его фактический вес будет составлять примерно килограмм на десять больше допустимого весового лимита. Я же предпочитал не ударяться в весогонку, а вместо этого сохранять свежесть.

«М-да», — подумал я про себя, глядя на то, как жизнерадостный соперник разминает руки и поглядывает в сторону ринга. «Этот чернокожий — здоровый парень, настоящий слоняра. Ему бы, если по-хорошему, против Сени выходить, а его ко мне поставили… Ладно, в конце концов, где наша не пропадала! Разберемся!».

— Миша, — снова услышал я над ухом голос тренера сборной, — ты бы водички, что ли, сходил попил.

— Да я вроде пить-то не особо хочу, — увлеченный своими мыслями о сопернике, я не сразу понял, к чему было это предложение тренера.

— Ну мало ли, чего ты не хочешь, — усмехнулся тот. — Выпей хотя бы литра полтора воды. Хоть какой-то вес покажешь на весах, а то ты уж совсем как пушинка. Мало ли что им там в голову придет.

Точно! За своими волнениями и размышлениями я чуть было не забыл, что иду с недовесом. Делать было нечего — пришлось пить нереальное для меня в обычной ситуации количество воды. В результате, когда я встал на весы, они показали 73 килограмма.

— Ну вот, — удовлетворенно произнес тренер, — теперь совсем другое дело.

Теперь уже ничто не могло отменить моего участия в матчевой встрече.

И вот мы с моим чернокожим соперником стоим на ринге. Телекамеры, осветительные приборы, толпы болельщиков и журналистов… Но я как будто бы не замечал всего этого, отправив на периферию сознания. Все мое внимание было сконцентрировано на противнике, который с такой же сосредоточенностью смотрел на меня. Итак, вот и удар гонга!

Американец начал с джеба. Стратегия понятная: таким ударом можно контролировать свою дистанцию и в то же время не дать противнику, то есть мне, ее сократить. Ну что же, значит, будем брать другим.

Я решил положиться на работу своих ног — уж что-что, а футворк у меня был тренирован отлично. Я передвигался по рингу резко, пружинисто и зачастую неожиданно для американца. Кроме того, время от времени я делал взрывные атаки, которые явно выбивали противника из седла. По его реакции я понял, что не ошибся в выборе тактики: к концу первого раунда он выглядел заметно растерянным.

— Не обольщайся, — подсказал мне тренер сборной, подошедший ко мне в перерыве. — Я его знаю, этот парень далеко не дурак. Даже если он допустил какие-то ошибки, в перерыве он и сам проанализирует, что к чему, и тренер ему что-нибудь посоветует.

Я посмотрел в противоположный угол ринга. Тренер американца действительно что-то энергично объяснял своему подопечному, то и дело показывая рукой на меня.

— Миша, — обратился ко мне стоявший рядом Григорий Семенович. — В первом раунде ты нашел верное решение и вообще держался молодцом. Но это решение не будет панацеей на остальные два раунда, и тебе придется искать новые способы. Будь готов, что он попытается тебя замедлить. Не теряй бдительности, — продолжал тренер сборной. — Я, конечно, не знаю, какую тактику он выберет во втором раунде, но что-то мне подсказывает, что он будет тебе обрабатывать корпус.

Немного поотвлекав мое внимание несколькими мелкими атаками в начале второго раунда, американец действительно нанес жесткий удар по моему корпусу! Черт побери! Вот где мне пригодились наработки, полученные на сборах от кубинцев! Больше чем уверен: если бы не этот опыт, то от такого мощного удара я бы моментально отправился в нокаут. Мысленно поблагодарив своих кубинских друзей за науку, я отправился восстанавливаться перед третьим раундом.

— Ну вот, о чем я тебе и говорил, — озадаченно произнес тренер сборной.

— Да ладно тебе, говорил — не говорил, — нервно подключился к разговору подоспевший Григорий Семенович. — Мишка, ты как вообще? Продолжать-то можешь?

— Могу, могу, — попытался я успокоить обоих тренеров. — Не самый страшный удар в моей жизни, честное слово.

— А то смотри, — подхватил тренер сборной, — если что…

— Никаких «если что», — раздраженно перебил я его, — все в порядке. Я не для того сюда стремился, чтобы уползать при первой же трудности.

— Настоящий боец, — услышал я довольную реплику Григория Семеновича, отправляясь на третий раунд.

На этот раз я решил взять инициативу на себя и начать раунд с продолжительной серии атак. Согласно моей задумке, это должно было, во-первых, немного обескуражить и дезориентировать американца, а во-вторых, лишить его возможности эту самую инициативу перехватить. Моей задачей было не дать ему ни секунды передышки и максимально вымотать за минимальный промежуток времени. И, кажется, у меня начало это получаться!

Вот американец уже в растерянности замотал головой. Я подметил, что от усталость он держит руки чуть ниже положенного — это был мой шанс. В это-то мгновение я и послал своего противника в нокдаун мощнейшим ударом, в который я вложил все свои оставшиеся силы!

Не выдержав решающей атаки, американский боксер упал на колени и тут же за тряс головой, пытаясь прийти в себя. А тем временем рефери начал отсчет. В какой-то момент мне показалось, что сердце сейчас выпрыгнет у меня из груди от волнения.

Американец поднялся, но только для того, чтобы упасть снова. На этот раз он задрал руки повыше и перестарался — мой боковой в печень догнал его, когда соперник по попятился к канатам. Удар получился чувствительным и кривясь от боли, американец опустился на настил.

На счет восемь встал, но этого было достаточно, чтобы забрать победу в этом бою.

— Ну вот же! Вот же! — повторял тренер сборной, от счастья не находя более вразумительных слов. — Я же говорил!

— А я тебе что говорил! — вторил ему Григорий Семенович. — Я говорил, что он себя покажет так, что остальным душно будет!

— Н-да, Семеныч, ну ты даешь, конечно, — восторженно кричал тренер сборной. — Таких орлов воспитываешь — даже мы в лучшие годы не всегда такое умели!

— Зато они теперь умеют, — парировал Григорий Семенович. — Уж Мишка так точно. И это только начало, попомни мое слово, дальше будет еще лучше!

Как бы приятно мне ни было слушать тренерские восторги в свой адрес, всем нам пришлось снова переключить внимание на ринг — следующим боксером, выступающим от Советского Союза, был Сеня. Ему тоже нужно было сказать несколько напутственных слов, и оба тренера отошли к Сене. В этот момент я почувствовал, как кто-то трогает меня за плечо. Обернувшись, я увидел одного из американских наставников, приехавших на встречу.

— Мильон дёлларёв, — с заметным акцентом произнес он.

— Простите, не понял? — недоуменно переспросил я.

— Я плачу тебе миллион долларов, если ты приедешь к нам в США и проведешь бой среди профессионалов, — негромко, но максимально отчетливо произнес американец.

«Вот это ни хрена себе дожили!», — подумал я про себя. «Уже получаю не просто международные коммерческие предложения, но и возможность сразу перейти в разряд профессионалов!».

Предложение и вправду было невероятно заманчивым. Честно говоря, если бы дело происходило где-нибудь в двухтысячных, я бы не раздумывал ни секунды: такие возможности выпадают раз в жизни, и то далеко не всем.

Но… на дворе стояли гораздо более суровые семидесятые, и в это время спортсмена, моментально навострившего лыжи на запад, вполне могли признать кем-то вроде изменника родины и лишить гражданства со всеми вытекающими последствиями. А конфликтовать с государством в мои планы никак не входило, тем более что и покидать свою страну насовсем мне вовсе не хотелось.

— Мне очень приятно ваше предложение, — с достоинством произнес я. — Но, к сожалению, я вынужден отказаться.

— Мда? — хмыкнул американец, — А почему?

— Потому что… — я задумался, подбирая максимально осторожную и в то же время доходчивую формулировку. — Потому что в первую очередь меня интересует, какую пользу я могу принести моей стране, и я хочу выступать официально, от имени СССР!

— Ну, тебе решать, в любом случае, — ухмыльнулся американец и, разворачиваясь, чтобы уйти, бросил мне напоследок: — Подумай, парень! Только очень хорошо подумай!

«А чего тут еще думать», — пронеслось у меня в голове. «Бывают предложения идеальные, но, как говорится, не к месту и не ко времени…»

Тем временем бой на ринге уже начался. Сеня принял предложение американцев биться на встречных ударах и закатил такую мощную рубку, что в какой-то момент я удивился, как он сам-то умудряется держаться на ногах.

— Тьфу ты! Что он делает, дурак! — Григорий Семенович в сердцах сплюнул на пол. — Он же так выдохнется раньше, чем наступит перерыв!

— Да вроде бы парень-то мощный, — с сомнением произнес тренер сборной. — Что же он так… Прямо как будто воздушный шарик сдулся.

— Потенциально-то мощный, — согласился Григорий Семенович, — да только неопытный еще. А из-за неопытности и молодости у него еще эмоции впереди головы лезут. Вот что мы с тобой ему сейчас говорили? «Береги силы»! А он что устроил? Зачем, спрашивается? Ну? Вот посмотри, что он творит? Как будто не на ринге бой ведет, а перед девками выпендривается! Размахивает руками не хуже мельницы или станка какого-нибудь на заводе!

— Мужики, он зряче работает, — вставил я.

— Да какой там! — отмахнулись оба тренера.

Действительно, я видел, что Сеня не просто рубится, а думает в бою. И если бы он был немного поопытнее, то у него получилось бы правильно рассчитать свои силы и выиграть своего американца, скорее всего, досрочно. В плане мощи и силы он явно выигрывал. Но зато американский противник умел более рационально пользоваться своими навыками и природными данными.

В результате Сеня начал проведать и американец одержал победу по очкам. Частично тренера были правы — Сеня был настолько настроен срубить соперника, что не заметил, как у него опустел бензобак.

— Не понимаю, как так-то, — чуть не выругался с досады Сеня, спускаясь к нам с ринга. — Я же его почти сделал!

— Почти, да не почти, — проворчал Григорий Семенович. — Ну скажи мне, какого лешего ты в рубку-то полез? Неужели не видел, что так ты его не одолеешь, а?

— Так я думал, что получится как у Мишки! — выпалил Сеня. — Дезориентирую его, он растеряется, а я уж потом…

— А потом — суп с котом, — раздраженно передразнил его Григорий Семенович. — Я тебя чему все это время учил? Бой — это как шахматная партия, вон у друга своего Мишки и спроси, если не веришь! Прикинул обстановку, изучил соперника, тщательно продумал свои действия — и только потом наноси удар! А ты решил его на арапа взять.

— Да я уж понял, Григорий Семенович, — виновато произнес Сеня. — Переволновался я, честное слово. Вот и сглупил. Я даже сам не понял, как такое произошло. Никогда еще так сильно не нервничал!

— Поэтому я всегда вам и говорю, что наше внутреннее состояние ничуть не менее, а может быть, и более важно, чем физическое, — Григорий Семенович назидательно поднял указательный палец вверх. — Если ты владеешь своим внутренним состоянием — значит, владеешь и телом! И тогда с тобой никогда не случится вот такого, что ты нам сегодня продемонстрировал!

— Ладно, — примирительно произнес тренер сборной. — В нашем деле всякое бывает, и такое тоже. В следующий раз подходи к бою более вдумчиво, и все получится. Но то, что сказал тебе Григорий Семенович, все-таки намотай на ус. Я имею в виду, про шахматную партию. Это ведь так и есть, на самом деле!

— А я вот у Мишки пару уроков возьму, — полушутливо посмотрел на меня Сеня.