Бездушиш

Ло 3

— Если всё это — просто дурацкая шутка, — пригрозил мне пальцем вышедший из-за спин крестьян человек в светло-сером долгополом балахоне, — тебя ждут серьёзные последствия, парень.

Это он в меня бросил конструкт? Судя по всему, да. В ином спектре зрения я вижу движение энергии вокруг паладина. Он всасывает рассредоточенные в воздухе прото-частицы точно так же, как это делаю я. Цель накопления мне неизвестна. Личная аура надёжно защищает «внутренний мир» любого живого организма от «разглядывания» его содержимого.

Зато для того, чтобы «увидеть» механику действия поразившего меня энергетического конструкта мне на себя даже не нужно «смотреть». Здесь я в своей стихии. Я ощущаю каждую прото-частицу, из которых состоит это невидимое для обычного глаза орудие. Структура действующего кода предельно проста, но я не могу понять какого результата хотел добиться человек, метая в меня этот конструкт. Ни физического воздействия на мой организм, ни влияния на энергетический комплекс. Обволокший меня прото-кокон не несёт в себе никакой опасности.

Пустая трата ценного ресурса. Но на всякий случай всё же рассею чужой конструкт. Заодно и проверим — заметит ли мои манипуляции внезапно обнаружившийся на этой дикой планете прото-мастер? Уверен, что нет. Он ведь даже не видит того, что я подобно ему самому высасываю из округи энергию. Будь иначе, его первые, адресованные мне слова звучали бы по-другому. Кроме нас с ним, никто здесь не тянется к прото-частицам. Какие тут могут быть шутки?

— Вы о чём, уважаемый? — округлил я глаза.

— О том, что ты, юноша, — скрестил руки на груди паладин, — не похож на пришедшего с Дна Мира по Пути. Те обычно постарше. Очень сильно постарше.

Нет, всё же рано я назвал его в мыслях мастером. Взаимодействие этого человека с прото-энергией находится на зачаточном уровне. Он может её использовать, но, похоже, этот дикарь сам толком не понимает, как он это делает. Я видел подобное на некоторых отсталых планетах. Паладин — не полноценный конструктор, а всего лишь обученный некоторым конкретным приёмам пользователь. Мне он даже близко не ровня.

Тогда продолжаю играть в полуправду. Мне нужна информация, и этот человек без сомнений обладает ей в куда большем объёме, чем простые крестьяне. Идею — выдать себя за местного я уже отмёл, так что буду врать о том, о чём знаю. А врать обязательно нужно. В обычного мальчишку, дошедшего сюда без даров, никто не поверит. Придётся мне стать необычным мальчишкой.

— Меня с собой на Путь взял отец. Я — принц Эренбурга.

— Да хоть целого пояса, — не впечатлился моим высоким происхождением паладин. — Подпрыгни.

— Что? — картинно округлил я глаза.

Смысл проверки понятен. Пришедший сюда по Пути априори обладает таким троеростом, о каком любой мой местный сверстник может только мечтать.

— Просто подпрыгни на месте. Как можно выше.

— Вот так? — исполнил я его просьбу, подлетев на полтора метра вверх.

Народ ахнул. Отовсюду послышались возгласы:

— Бездушный! Бездушный!

Паладин улыбнулся.

— Добро пожаловать на Ойкумену, Вступивший на Путь, — произнёс он торжественно. — Следуй за мной.

Поправив языком распиханные за щёки бобы, я шагнул к паладину, и вооружённые крестьяне торопливо разошлись в стороны, освобождая проход.

— Про дары тебе уже сказали. Не пытайся воспользоваться силой Низверженного, — предупредил меня паладин, когда я оказался с ним рядом. — У тебя всё равно ничего не получится. Я наложил на тебя запрет. Это — предосторожность. Среди вас попадаются буйные.

О, звёзды! Какая удача! Так вот, что это был за конструкт. Блокировка дара. Интересно, как долго бы продержался эффект, не рассей я энергетический кокон? Впрочем, этот вопрос в моём случае, хоть и важен, но не насущен. Я — бездарь. Блокировать то, чего нет — пустая трата ресурса. А вот освоить данный приём самому — жизненная необходимость.

И я это сделаю. Считай, уже сделал. Структура действующего кода проста — я запомнил её. Повторить — не проблема. Как только мной будет создан накопительный контур, я смогу аккумулировать достаточные для создания внешних конструктов объёмы энергии. Дайте время — и возможность блокировать чужие дары в один миг возвысит меня над всеми местными магами.

— Я умею держать себя в руках, — произнёс я с достоинством настоящего принца. — Но мы так и не познакомились с вами. Я — Эндор Фертонген, старший сын короля Эренбурга. Уже не наследник престола, понятное дело, но был им. А вас как зовут, уважаемый?

Высокий и крепкий, он выглядел на тридцать пять-сорок лет. Короткие тёмные волосы с лёгкой проседью, гладко выбритый подбородок, усов тоже нет. Под бесформенным балахоном без сомнений скрывается сильное тело атлета. Смотрящий на меня с превосходством мужчина, несомненно, является воином, хоть и прячет оружие. Не знаю, что там у него на поясе, но ножи в рукавах я сумел разглядеть.

— Обращайся ко мне — Брат Юнджи, — разрешил паладин. — Но все разговоры потом, когда доберёмся до места. Подтяни лучше тряпку. Не стоит смущать добрых жителей Солони.

Значит, всё-таки Братство, пусть оно здесь и называется Орден. Служители Храма и на Поясе Жизни продолжают вести Вступивших на Путь по угодной их всесильной организации дороге. Конклав же по-прежнему держится в тени. В этом плане ничего не меняется.

До окружавшего деревню частокола шли молча. Серьёзные стены. Пожалуй, даже повыше тех, что были в Подгнилье. Похоже, Идущим по силам призвать и кого-то ещё кроме тех коротышек. На каждый цвет шара свой формат тварей? Похоже на то. Для защиты от низкорослых уродцев таких стен не требуется. Как не нужно и обивать железными полосками ворота, которые в данный момент распахнуты настежь.

Дозорный тревожным сигналом не прогнал всех с полей, а лишь призвал к встрече бездушного гостя. Явись сюда чудища, реакция местных была бы другой. В рог можно трубить по-разному.

Ведущему меня паладину не задавали вопросов, но все взгляды встречных были прикованы ко мне намертво. Любопытство сквозь страх. Ни единой улыбки. Многочисленных детей гонят прочь, заталкивают в двери домов, отдёргивают от открытых окон, зашторивая последние циновками.

Ни землянок, ни изб. Мягкий климат не требует толстых стен — те из досок. Все дома одноэтажные, их крыши соломенные. Многочисленные хозяйственные постройки перемежаются птичниками и загонами для скота. Живут местные сытно, но бедно. Исключение — собранное из сруба высокое здание, стоящее в центре поселка. К нему и лежал наш путь.

— Господин, — склонился в поклоне перед паладином встречающий нас у дверей дома слуга.

Хотя, какой же это дом? Это — храм. В центре просторного, лишённого окон помещения высится вырезанная из дерева четырёхликая фигура Единого. У её подножия в тусклом свете лампад сереют каменные алтари. Но наша цель — не молельный зал. Наш путь лежит дальше. Узкая лестница змейкой пролётов приводит нас на третий последний этаж, и тесная комнатушка, показавшаяся за открывшейся дверью, мгновенно всё расставляет по своим местам.

Передо мной место принудительного содержание подобных мне гостей. Меня собираются пленить. Их намерения выдали: железная решётка на единственном окне и лючок в верхней части двери, через который можно передавать внутрь еду и питьё.

— Проходи, — жестом пригласил меня войти в комнату первым остановившийся у двери паладин.

Слишком грубая работа. Ну кто так заманивает в ловушку? Неужели, настолько уверен в себе? Вполне вероятно, что он умышленно провоцирует меня, чтобы продемонстрировать свою силу, подавляя сопротивление. Проверить его возможности, не раскрывая свои, я могу, но после драки нам будет сложнее общаться. Пусть всё идёт, как идёт. Покинуть эту камеру для меня не составит проблем. Подогнанные к нужным мышцам узлы, чьё количество я уже увеличил за прошедшие дни, при надобности помогут мне выломать решётку, что, видимо, невозможно проделать даже с подогнанным к потолку предыдущего пояса троеростом, каким бы этот потолок не был.

— После вас, — улыбнулся я, чтобы не выглядеть полным идиотом.

Прошедший по Пути несколько поясов пацан-бездарь дураком по определению быть не может. Особенно, если этот пацан — сын правителя целого лоскута.

К моему удивлению, паладин вошёл в комнату и, сев на одну из двух стоящих вдоль стен друг напротив друга не застеленных кроватей, указал мне на вторую.

— Садись, — приказал Брат Юнджи. — Теперь можно поговорить. Это — твоя комната.

И, неправильно истолковав выражение моего лица, добавил:

— Да, не дворцовые палаты, но какое-то время тебе придётся пожить здесь.

Опустившись на доски, прикрытые толстой циновкой, я покосился на пока ещё открытую дверь.

— Я пленник? — задал я вопрос в лоб.

— Ты гость, — скривился Брат Юнджи. — Все вы здесь — не знающие, как себя нужно вести в чужом доме гости. Моё дело — оградить тебя от опасностей Ойкумены, а переданный под мою охрану посёлок от тебя. Тебе многое предстоит узнать, Эндор. И обрадует тебя далеко не всё из того, что я тебе расскажу.

Наконец-то! Сейчас я услышу те вводные, которыми здесь встречают всех новичков. Не знаю, чем он собрался меня пугать, но после Суши и Воды, где информацию приходилось добывать по крупицам и с боем, любые инструкции меня только обрадуют.

— Я вас внимательно слушаю, — кивнул я.

— Пить, есть, справить нужду? Всё это терпит? — поинтересовался Брат Юнджи. — Разговор будет долгим.

— Спасибо! Всё терпит.

— Ну, слушай тогда, — откинулся назад, заняв более удобную позу, паладин. — Начну с главного. На Ойкумене тебе придётся сражаться. Очень много сражаться.

— Не пришедшего с Воды пугать дракой, — ухмыльнулся я.

— Сражаться не с людьми, — и не подумал улыбнуться в ответ паладин. — Истинный Мир постоянно подвергается нападениям слуг Низверженного. Мы живём в состоянии вечной войны. Твари Бездны приходят к нам толпами. И приходят по вашей вине.

Это я уже понял, но для виду удивлюсь.

— В каком смысле?

— В прямом, — вздохнул Паладин. — Вы, Идущие по Пути, собираете ключи от Бездны, открывающие ведущие в неё врата. Мы зовём их проколами. Из этих проколов к нам приходят разнообразные слуги Низверженного, чья единственная цель — убивать нас. Бесы, демоны, йоки… Все те порождения Бездны, про которых, вы, жители Дна Мира… ну, Земли и Предземья… слышали только в сказках, здесь, у нас, бродят по лесам и полям, убивая всех, кого смогут поймать. Вы — наша бессрочная кара и наше извечное бремя. Привыкай, Эндор — тебя здесь не будут любить. Ненавидеть, бояться — да. Терпеть — тоже да. Без вас, владеющих тёмной силой Низверженного, противостоять его слугам непросто. Возможно, кто-то даже будет жалеть. Возможно, ты сумеешь заслужить уважение. Но любить… Любить — точно нет. Вас, бездушных, не любит никто. Теперь тебе с этим жить, юный Эндор Фертонген. Жить всегда.

А вот здесь поподробнее. Слово «всегда» мне не нравится. Что он имеет ввиду?

— Почему всегда? — внутренне напрягшись, произнёс я.

— Потому, — сдвинул брови Брат Юнджи, — что ваш Путь по предыдущим поясам — лишь разминка. На ведущих к Истинному Миру ступенях происходит отсев неугодных Единому. Отбор лучших, если так тебе больше нравится. Ты этот отбор прошёл. Поздравляю. Теперь для тебя начинается настоящий Путь — Путь искупления, Путь обретения бессмертной души. Это долгий путь…

— Сколько? — перебил я велеречивого служителя Ордена. — Какой нужен отмер? То есть, их сумма с возрастом? Сколько?

Про то, что пропуском для перехода из Ойкумены на Истину служит не какой-нибудь очередной набор пройденных испытаний, как это было на Тверди, Суши и Воде, а именно возраст с отмером, по аналогии с критериями ухода с Земли и с Предземья, я уже знаю и так — спасибо Вилору Ланту. И сумма там не из маленьких. Точно больше тысячи лет, но насколько?

Тогда, на далёком юге этой проклятой планеты, маг, увидев мой истинный возраст, решил, что я прибыл с Истины. Там речь шла про последний шаг до Вершины. Другой наш разговор с ним, состоявшийся в храме на Суши, ещё сузил рамки искомого. В тот раз Вилор Лант признал, что я не мог застать заключение ими договора с Хо, так как явно покинул конклав значительно раньше, чем это случилось. Не пять тысяч лет, не четыре… Зная любовь создателей этой планетарной полосы испытаний к круглым красивым числам, можно предположить…

— Много, — отвлёк меня от размышлений Брат Юнджи. — Очень много. Твоя настоящая жизнь, юный Эндор Фертонген, начинается здесь, на Ойкумене и, если тебе повезёт, если ты будешь достоен того, она будет долгой. Очень долгой. Практически вечной.

— Три тысячи лет? — прервал я болтливого любителя пафоса.

— Откуда ты знаешь? — взлетели вверх чёрные брови служителя Ордена.

— Я просто угадал.

— Угадал, как же, — пробурчал паладин. — Уже шепнул кто-то. Вечно лезут, куда их не просят. О чём ещё знаешь?

— Про цветные шары.

— Только слышал, надеюсь?

— Ну да. Там один крестьянин обмолвился, — махнул я рукой на окно, выходящее как раз на ту сторону посёлка, с которой я в него пришёл. — Эти шары — и есть ключи от Бездны?

— Именно, — подтвердил паладин. — Так называемая Проклятая Радуга. Семь цветов — семь проколов. Чем выше цвет, тем глубже прокол. Если из красного к нам только десяток бесов пожалует, то бездушный, нашедший фиолетовый ключ, выпустит в наш мир уже целое войско Низверженного во главе с князем демонов. Такой прорыв чреват смертью тысяч и тысяч людей. Теперь понимаешь, почему вас не любят?

— Шары видим лишь мы, гости пояса?

— Верно, — кивнул паладин. — И лишь вы способны их собирать. Настоящие люди не видят, ни ведущих в Бездну нор, ни проклятых шаров. Только вы, променявшие душу на вечную жизнь и возможность достигнуть Вершины, можете впускать в наш мир слуг Низверженного. И вы это делаете. Без умысла, с умыслом, по приказу, по собственной воле. Всегда делали и всегда будете делать. Такова ваша жизнь.

— Но зачем?

Ответ я уже знал, но нужно услышать подробности. Раз красный ключ, с которого начинается Проклятая Радуга, выпустил из Бездны десяток рогатых носителей ценных бобов, то другие шары по итогу принесут их нашедшему ещё более весомую награду. Если для Идущих на Ойкумене важен только отмер, то ты хочешь не хочешь, а станешь охотиться за семенами жизни, которые, видимо, можно найти исключительно в сердцах тварей Бездны.

Жестокое испытание пояса — продлевай свою жизнь, косвенно лишая жизни других. Очевидно, что призвавший тварей Бездны далеко не всегда убивает всех чудищ. Часть чудовищ — особенно, если поблизости присутствуют другие люди — наверняка, разбредается по округе. Оттого и частокол так высок.

— Ключи от Бездны продлевают вам жизнь, — произнёс паладин. — Красный шар — год в отмер, оранжевый — три, жёлтый — пять, и так далее. Фиолетовый, так и вообще, приносит вам целый век. Где уж тут устоять, если ты не имеешь души и тебе наплевать на других. Вы не можете не искать Ключи. Без них вы не пройдёте свой Путь.

Так вот, в чём здесь дело… Нам даже не нужно убивать призванных тварей Бездны. Достаточно найти шар и дотронуться до него. Это всё объясняет. И всё упрощает.

— Вы — наша бессрочная кара и наше извечное бремя, — повторил Брат Юнджи. — Вы порочны с рождения. Не ваша вина, что Создатель лишил ваших предков души, но на каждом из вас лежит первородный грех, который можно искупить только здесь, в Истинном Мире. Возрадуйся, юный Эндор Фертонген — у тебя есть возможность пройти свой Путь правильно.

Так это вербовка. Сейчас он предложит мне вступить в Орден или что-то ещё в том же духе. Тюремная камера, блокировка даров, оставленный здесь якобы для охраны посёлка служитель, умеющий использовать прото-энергию. Меня ждёт предложение, от которого нельзя отказаться. Ну что же, послушаем.

— Продолжайте, Брат Юнджи.

И моя реакция на его речь, которую я счёл нужным спроецировать на своё лицо мимикой, ему нравится. Сдвинутые к переносице брови паладина вернулись на исходную позицию, края губ приподнялись. Суровый обвинитель уступил место заботливому наставнику.

— Путь Искупления, — торжественно произнёс служитель Ордена. — Я уже говорил про него. В своей мудрости, Создатель дал своим бездушным детям возможность продлевать свою жизнь на Ойкумене не только разрывая плоть мира, но и борясь с последствиями этих разрывов. Как Творец вложил свои дары в сердца животных у вас, на Дне Мира, так наполнил он ими и сердца тварей Бездны. Вы способны поднимать свой отмер не только призывая в наш мир слуг Низверженного, но и разя их. Вот он — Истинный Путь! Путь добра, путь Света.

Подавшись вперёд, паладин положил руку мне на плечо.

— Тебе повезло, юный принц, — улыбнулся Брат Юнджи. — Ты пришёл куда нужно. Я вижу в твоих глазах Свет Создателя. Ты из тех, кто умеет отличать добро от зла. Ты всегда жил по заветам Единого и готов служить ему дальше. Ведь готов же? — прищурился паладин.

Предложение без конкретики, но его суть очевидна. Отказаться успею всегда. Мне по-прежнему нужна информация. То, что я уже услышал — лишь верхний слой необходимых мне знаний. Осмотрюсь, узнаю побольше о поясе, а потом уже точно решу, какой Путь мне больше подходит. Тут их минимум два, а скорее всего существуют и третий с четвёртым.

— Конечно готов, — кивнул я. — Для чего же ещё мы с отцом вставали на Путь, как не ради службы Единому?

Это правильные: ответ и вопрос. Брат Юджи довольно улыбнулся и похлопал меня по плечу.

— Я рад, что не ошибся в тебе, юный принц, — поднялся с кровати служитель Ордена. — Я пойду поищу для тебя одежду и отправлю посыльного в город, а ты пока выспись.

Жаль. Я бы пообщался ещё. Множество вопросов не заданы. Надеюсь, мы скоро продолжим беседу. А спать… Я, пожалуй, пободрствую. Вылетевший из повёрнутой ко мне открытой ладонью руки паладина конструкт мне знаком. Этот действующий код запоминать смысла нет. Я и так его знаю — обычное усыпление. Две секунды воздействия — и человек гарантированно погружается в сон.

Я рассеял конструкт за мгновение и, зевнув, повалился на бревенчатую стену спиной. Позволять себя усыпить — лишний риск, демонстрировать свои возможности глупо. Притворюсь спящим, а дальше посмотрим. По идее он меня просто запрёт и уйдёт по своим делам, но вдруг я ошибся?

Нет, я прав. Уложив меня на покрытую циновкой кровать, паладин довольно пробормотал: «как по маслу», и вышел из комнаты. Дверь закрылась, снаружи лязгнул засов. Я — не пленник. Меня просто боятся.

И правильно делают. Собирать семена по крупицам три тысячи лет? Это точно не мой Путь. У меня столько времени нет. Извини, Ойкумена — я не тот гость, что пришёл сюда жить и служить. Я здесь проездом.