Берега ярости

Глава двадцать девятая. У багровой стены

Без скафандра и импульсника дралось на удивление легко. И движения выходили скупо-экономичными, выверенными до сантиметра, словно у рук-ног появился свой разум, и сочленения брони уже не давили, врезаясь в тело…

Шипы, торчавшие из кожи, тоже не тревожили — я чувствовал их как часть своего тела.

Панцири проламывались легко, хитин сыпался мелкой яичной скорлупой. Одному из противников я раскроил скулу, узким валиком торчавшую под глазом. Но крови — или что там у них вместо неё — не было. В щелях проломленных панцирей упруго тряслось темное желе, похожее на размягченную резину, и только.

Никто из иномирян так и не издал ни звука. Змеиномордые после двух-трех ударов молча падали, судорожно дергались на полу под непрестанные щелчки и скрипы нагревавшегося корпуса. И под тихий гул, шедший откуда-то из глубин корабля — после толчков, приключившихся, когда я задел одну из колонн, все снова работало как прежде. И палуба ровно тряслась, и над головой углублялась дыра в Оноре…

Противников у меня оказалось пятеро. Пара иномирян, стоявших у колонн, так и не сдвинулись с места на всем протяжении драки. Стояли, замерев, держа клешни на конструкциях из кубиков, и не сводили с меня неприятного взгляда выпуклых глаз. Двое там, пятеро веером вокруг меня…

А ведь если мне не изменяла память, в отсек змеиномордых вошло шестеро. Или тот, кого я оставил связанным, присоединился к своим — или, пока я вылезал из скафандра, сюда вошел ещё кто-то.

Над головой, там, где протаяли, став прозрачными, технопластовые плиты обшивки, висела багровая Онора. Провал в её боку подрос, став округлым туннелем. В середине этого туннеля, как камушек в чаше, лежала коричневая Турания. Повыше и левее, за пределами багрового диска звезды, замер серебряный кораблик, теперь уже обезображенный, без кормы. Вокруг по черноте космоса разливалось едва заметное радужное сияние, словно корабль входил в туннель свертки. Но ореол сияния был заметно смещен в сторону красно-фиолетовой части спектра. И размер имел слишком большой — раза в три побольше самого корабля. Может, я видел результат применения чужого оружия, а не след бегства?

Но расклад сил не в пользу хозяев серебряного кораблика, так что, скорей всего, это именно бегство. Засевшие на «Адмирале Мархаузене» уже откусили у них треть корпуса, а змеиномордые на «Мей-Лу», судя по тому, что я сейчас видел, уничтожали Онору.

Но зачем?

Метка Турании замерла строго в центре круглой дыры, прогрызенной в диске багрового карлика. Словно бы намекая и указывая. А вот эта цель уже имела смысл — поскольку там, на планете, находилась база неизвестных иномирян.

База, на которой я подцепил вирус. Где в нишах-стеллажах лежали существа с такими же шипами, как у меня…

К паре сдвоенных колонн, у которых стояли змеиномордые, я прыгнул с места. Ещё в прыжке врезал ногой по одной из них. Гости из чужого мира клешни на конструкциях держали до последнего. Это их и подвело — потому что колонны, слетев с места, их же и вдавили в переборку. С грохотом, но без искр и световых эффектов.

Между основаниями упавших колонн и палубой я не увидел ни проводов, ни разъемов — значит, тут дистанционное управление.

В следующее мгновенье палуба ушла из-под ног, и конструкции корабля разразились протяжным, стонущим скрипом, словно кто-то гигантский брал корпус на излом.

Я вскинул голову, подчиняясь непонятному порыву.

Туннель в диске Оноры на глазах уменьшался, почти идеально круглый профиль его стремительно заполнялся багровыми потоками раскаленной плазмы. Потоки схлестывались на нижней части туннеля — ближе к центру звезды. Выкидывали вверх струи, тут же зацветавшие завитками размазанных вихрей, пускали по черноте космоса веера темно-алых капель, переходившие в шлейфы красноватого тумана…

Количество шлейфов ежесекундно нарастало, диск Оноры выпускал их все больше — и все из области, где прежде находился туннель, теперь уже исчезнувший, полностью закрытый туманом.

То, что происходило, было похоже на расфокусировку работающей установки — в результате чего мощь, уничтожавшая звездную материю, размазалась по большему сектору, снимая с Оноры верхние слои, как шкурку.

Всякий успех, достигнутый в бою, следует развивать, так что я рванулся по кругу, снося оставшиеся конструкции. На этот раз палуба из-под ног не уходила, но стон, который издавали конструкции корпуса, звучал все сильней, накатываясь мощными аккордами.

Волны тумана вытекали из бока Оноры багровыми реками, формируя колыхавшуюся пелену, реющим стягом торчавшую из края звезды — и полностью заслонившую серебристый кораблик. Пелена вроде как росла, причем в нашу сторону. Плохо. Рано или поздно эти реки выкинутой плазмы дотянутся до «Мей-Лу». Скорость у выбросов наверняка немаленькая, а купание в струях звездного вещества, пусть даже и разреженного, конструкцией корабля наверняка не предусмотрено.

Трое змеиномордых попытались приподняться. Пришлось их успокоить — одного пинком по округлому брюху, второго тычком под вытянутую челюсть, туда, где у человека горло. Под шипами, торчавшими из ладони, хрустнуло, оба послушно запрокинулись на спину.

Больше ничего не происходило. На потолке колыхалось кольцо, выросшее вокруг Оноры, кое-кто из змеиномордых вяло шевелился… и я вспомнил о наших, укрывшихся в отсеке «Мей-Лу».

Здесь вроде бы сделано все, что можно, а их время на исходе. Не пора ли…

По коже вдруг хлестнуло горячим, раскаленным воздухом. Я закашлялся — каждый вздох обжигал, глаза и макушку запекло, словно меня засунули в топку термопечи. Кожу между лопатками мгновенно стянуло от жара…

Ступни тоже ожгло — матерчатые боты, входившие в комплект комбеза под скафандр, от соприкосновения с решетчатым настилом оплавленной палубы почти не защищали. Вот именно что оплавленной — когда технопластовые плиты, уложенные на решетчатый настил, потекли, сюда проник горячий воздух из нижнего отсека…

Но всего мгновенье назад эта жара не ощущалась!

Я заплясал, прыгая с ноги на ногу. Взмахнул руками, чтобы удержать равновесие — и тут же заметил, как исчезают, стремительно втягиваясь в кожу, шипы. На тыльной стороне ладоней от них остались лишь черные точки. Все? Вирус, оснастивший тело шипами, перестал действовать? Дело сделано, иномиряне разложены по палубе, колонны снесены… человек сделал свое дело и может уйти.

Или вирус сделал свое дело — и может уйти.

Температура на корабле должна быть градусов под восемьдесят, вспомнилось вдруг. По спине щекотно скользнули струйки пота, напоминая о том, что у организма на такой жаре минут через пятнадцать кончаются запасы воды, испарять становится нечего и начинается перегрев. Да и ноги жгло качественно. Выход был только один.

Я прыгнул вперед, подхватил за перемычку над аркой сдвоенную колонну — одну из тех двух, за которых до последнего держались иномирянине. Потом метнулся через весь отсек к пробоине, но из-за низкой гравитации не успел затормозить и врезался с разгона в невидимую преграду. Поле, закрывавшее пролом, было по-прежнему на месте.

По ладоням и плечам неожиданно прошелся щекотный озноб. По руке перед глазами стрельнуло черными иглами, она тут же провалилась на ту сторону, я протиснулся следом.

Здесь было немного прохладнее — невидимая преграда, залепившая пробоину, не пропускала внутрь горячий воздух. Распахнутый Козодой ждал возле пробоины в компании трех роботов. Внутрь скафандра я скользнул, побив все рекорды. Загерметизировался и тут же рявкнул, кашляя и задыхаясь:

— Всех роботов — в отсек за пробоиной! Охранять существа…

Их лучше не охранять, а добить, мелькнула мысль. А ещё лучше вообще не трогать — во избежание потери боевых единиц. И так осталось всего трое.

— Отмена приказа. — Поправился я. — Ставлю задачу — охранять металлическую конструкцию. Вот эту.

И пнул носком боты сдвоенную колонну.

— Выбери одного из роботов — пусть оставшиеся двое прикрепят эту штуку к его корпусу. Тяжами.

— Принято к выполнению.

Пора было заняться остальным кораблем. Стонущий скрежет звучал гораздо ровней и тише, на потолке, куда я украдкой глянул, теперь ничего не проглядывало. В любом случае, в соседнем отсеке я сделал все, что мог, и от угрозы нападения змеиномордых себя на время обезопасил. Будем надеяться, что их на «Мей-Лу» больше нет, или все они заперты за переборками…

Пора вспомнить о первоначальном плане, главная цель которого — спасение наших.

— Управление скафандром переключить на левую руку.

— Принято. — Откликнулся комп.

Я, плавно двинув ладонью, перелетел к пульту.

Температура в отсеке связи, пока меня не было, поднялась. Хотя тут все равно оказалось ощутимо прохладней, чем за стенкой. Но экран отключился — и неизвестно, заработает ли снова. Я облизнул пересохшие губы, вдавил пальцем кнопку пуска, приказал:

— Как только включится…

И если включиться, мелькнуло в голове.

— Сразу переведи на вогеймский и протранслируй наружу — на корабле экстренная ситуация. Программы боевых роботов сбоят, есть опасность чужого подключения. Отключить киберблоки всех М-236, вывести роботов из активного режима, очистить память и начать перезагрузку программного блока.

Именно этим ценен отсек связи — тот, кто здесь находится, по своему желанию может ставить на перезагрузку любой механизм корабля, снабженный хотя бы одной электронной схемой. Поток, который заканчивали наши связисты, не зря назывался «системы электронного управления»…

И насколько я знаю, у вогеймских кораблей отсеки связи выполняли те же функции, что и у нас.

Сейчас все вогеймские роботы замрут на месте. Что именно с ними случилось, вогеймцы сообразят не сразу — сначала попинают по корпусу, решат, что от нагревания что-то полетело в механизме. Или сели аккумуляторы. И только потом заподозрят неладное в более глобальном масштабе.

Перезагрузка программ у роботов занимает от пяти до семи минут, этого времени хватит, чтобы завершить задуманное. Если мне повезет, начатая сейчас перезагрузка никогда не закончится.

Если, конечно, она вообще начнется…

Экран вяло моргнул полотнищем из серо-голубых помех. Ещё раз моргнул … и наконец выкинул картинку, где на звездах сидели золотые грифы, сейчас порядком выцветшие. Местный компьютер прогундосил что-то простуженным голосом — динамики начали перегреваться? Комп скафандра перевел:

— Приказ выполнен.

— Переводи дальше. — Торопливо сказал я. — Немедленно запустить экстренное срабатывание всех аварийных переборок. По всему кораблю, исключая лишь ракетную палубу. И везде заблокировать механизмы ручного управления переборками. На корабле обнаружена биологическая угроза, нельзя допустить её распространение…

Выдуманная мной на ходу причина прозвучала вполне убедительно. И, что забавно, вполне соответствовала истине — биологической угрозы на вогеймском патрульнике сейчас было хоть отбавляй. Я со своими шипами, змеиномордые с неизвестной биологией…

После секундной паузы и гундосой скороговорки компьютера «Мей-Лу» металлический голос в наушниках доложил:

— Выполнено.

— Импульсник на ручное управление. — Я вскинул правую руку.

А потом оплавил пульт под главным экраном и прошелся по отсеку, уничтожая выступающие из стен консоли. Когда связисты «Мей-Лу» попытаются дистанционно восстановить контроль над роботами и переборками — а у них должен имеется код, с помощью которого управлять здешней аппаратурой можно из любой точки корабля — управлять будет нечем.

И даже если они сумеют пробиться сюда, пожертвовав остатками энергии в собственных скафандрах, неважно, через внутренние коридоры корабля, закрытые переборками, или выбрав путь через вакуум и продырявив обшивку, это им не поможет. И перезагрузка программного блока всех М-236 уже не будет завершена…

— Приказ двум роботам без груза — пробить дыру в палубе, под их размеры. — Скомандовал я.

Ракетная палуба находилась под ногами, вот туда-то мне и нужно было попасть. «Мей-Лу» условно была захвачена — с экипажем, запертым в районе кормы, с замершими боевыми роботами, у которых стерто все программное обеспечение. Но в данной ситуации мало было захватить корабль, его ещё нужно увести от звезды. Иначе через полчаса-час он станет месивом раскаленных конструкций.

В середине которых, в том самом отсеке, погибнут наши.

Импульсники роботов сверкнули бело-голубым, проплавляя дыру, и металл палубного настила в ответ брызнул алыми каплями.

— Подключить целеуловитель к импульснику. — Пробормотал я, наблюдая, как роботы, каждый со своей стороны, заканчивают плавить две линии, сходящиеся в один круг. — Цель — уничтожать все, что движется и колышется.

Поскольку наши заперты в отсеке, встретиться мне могли только вогеймцы или змеиномордые — так что пусть целеуловитель зверствует. У него и скорость ведения огня повыше моей, и прицел поточней.

Кусок палубы, проплавленный по кругу, со звоном провалился. Я швырнул в проем светодиск, скомандовал:

— Роботам — за мной, цепью.

И нырнул в дыру.

Задуманное было делом рискованным, однако могло удастся. Конечно, корпус корабля будет испорчен, ракетные плоскости оплавятся — но «Мей-Лу», если я ничего не сделаю, и так скоро пойдет на переплавку. Где-то там, вдали, сейчас тянется к кораблю полотнище плазменного выброса. И Онора понемногу притягивает к себе…

Помещение под отсеком связи оказалось отсеком управления ракетной группы — об этом говорили восемь ложементов, расставленных на значительном удалении друг от друга, по двое в ряд. Перед каждым вытянулся столбик служебной аппаратуры. Деталь почти раритетная, потому что в современных кораблях электронику, отвечавшую за связь и управление, а также за развертку визорного экрана, размещали в изножьях ложементов.

Я пролетел над спинками ложементов, двери отсека предупредительно распахнулись. Я на ходу швырнул в открывшийся темный проем световспышку.

Передо мной открылась ракетная палуба, на которой, согласно моему приказу, аварийные переборки так и не опустились.

Свет единственной световспышки — их запас подходил к концу, поэтому следовало экономить — высветил уходящее влево и вправо единое громадное пространство. Объединявшее оба крыла ракетных плоскостей. Рядами, уходя в темноту, слева и справа выстроились ракетные грузовые платформы, все с ракетами на станках. «Мей-Лу», идя сюда, готовилась к драке серьезно, взамен тех ракет, что были выпущены по «Черне», в шахтах наверняка уже установлены новые. И на станках платформ ждут своей очереди следующие носители с зарядами — возможно, тоже алзоиновыми, вскрывающими обшивку и высасывающими кислород быстрее, чем успевают опуститься аварийные переборки…

Мне не нужно было смотреть на потолок, я и так знал, что над каждой платформой сверху нависает зарядный люк ракетной шахты — две плотно сомкнутые длинные створки.

— А дай-ка мне сейчас положение этого корабля по отношению к Оноре. — Распорядился я. — Картинкой на экран, для большей ясности…

На внутреннем экране шлема вспыхнул квадрат — сбоку насыщенно-алая дуга, означавшая поверхность звезды. На другом конце квадратика замерла точка…

— Даю увеличение для корабля. — Предупредил комп.

Точка подросла, превратившись в силуэт пузатой птицы. Именно пузом и обращенной к дуге.

— Теперь дай вид на корабль сбоку.

Дуга осталась такой же и там же, а вот положение птицы поменялось — теперь она повернулась ко мне боковой стороной. Выступы ракетных плоскостей слились с корпусом.

— Как направлен нос корабля по отношению к поверхности Оноры? По восходящей или по нисходящей? — Спросил я, хотя по картинке это и так было видно. Нос самую малость смотрел вниз.

И это очень плохо. При импульсе, который швырнет «Мей-Лу» вперед, мы, вместо того чтобы уйти от звездной короны, войдем в неё…

— Корпус корабля сориентирован по нисходящей, нос направлен вниз под углом две целых шестьдесят восемь сотых градуса, по отношению к горизонтали, перпендикулярной к радиусу.

Придется рискнуть даже больше, чем я предполагал. А выбора-то нет, раз корабль направлен вниз, к Оноре…

— Запрет на свободное ведение огня. — Пробормотал я. — Цели ловить, но стрелять только по моей команде.

Не стоило слишком вольно швыряться импульсами на ракетной палубе — мало ли что. Противник, который может мне повстречаться, тоже должен это учесть…

— Двум роботам, тем, что без груза — за мной. Третьему, с колонной, ждать тут. При малейшем шуме или движении докладывать.

Движение левой ладони — меня швырнуло влево. Я пронесся над ракетными грузовыми платформами до самого конца палубы. Приказал, замерев под крайним зарядным люком и кинув на палубу очередной диск световспышки:

— Отсканируй все, найди и покажи мне люк для обслуживания крайней шахты.

Красная прямоугольная рамочка вспыхнула на экране шлема почти тут же. Значит, обслуживающий люк на вогеймских патрульниках располагается в самом низу ракетной шахты, под дюзами носителя? Рисково живут вогеймцы — люк-то используется при внештатных ситуациях. А ну как дюзы полыхнут из-за неисправности, той самой, из-за которой в шахту кто-то полез? При открытом люке возможно все — и ракета снизу подорвется, и цепная реакция пойдет гулять по платформам с ракетами…

Круглую створку обслуживающего люка я открыл вручную — там сбоку предупредительно была установлена красная рукоять. Бросил скороговоркой:

— Роботам ждать внизу, без команды не стрелять…

Ручное открытие задних люков ракетных шахт дело нетрудное. Главное — найти рукоять или другой механизм, отвечающий за это. На «Мей-Лу» для этого использовали рычаг, торчавший у самого дна шахты, рядом с уплотнителем люка. Я дернул, упершись ногами в плиты из огнеупорного бронекристалла — в шахте искусственной гравитации не было, и для рывка требовалась опора. Дюзы ракеты, лежавшей на пусковых аппарелях, висели над головой, от этого становилось немного не по себе…

Люк открылся медленно. Я замер на краю шахты, уцепившись за рычаг и глядя перед собой. Багровый лик Оноры глядел на меня, загораживая половину обзора — и оттуда, разлившись по горизонтали, воткнутой в край звезды почти перпендикулярно, наплывала на меня река багряного пламени. Удивительно близко — кажется, руку протяни, и нащупаешь…

Долю секунды я заворожено смотрел на поток плазмы, текущей широким потоком. Потом спохватился и бросил себя движением левой руки к пусковым аппарелям.

— Целеуловитель отключить, импульсник на ручное управление.

Крепления аппарелей я заварил в нескольких точках так, чтобы ракета с них уйти уже не смогла. Потом, примерившись, провел лучом разряда по обшивке нижней дюзы. С ближнего расстояния. Получилась щель — недлинная, где-то на полметра.

Пламя заработавшего двигателя её ещё расширит. Все это приведет к тому, что факел из нижней дюзы ударит косо, давя на нижнюю кромку пусковой шахты всей мощью вылетающей плазмы. Все это в сумме должно было дать довольно сложный импульс — вперед и немного вверх, уводя нос корабля вверх. Конечно, масса патрульника слишком велика для одного ракетного двигателя — но у меня в распоряжении вся ракетная палуба.

Лишь бы аппарели выдержали. Впрочем, максимум, что случиться — сорвавшаяся с креплений ракета выбьет передний люк пусковой шахты и улетит в пустоту, сбившись с прямого курса из-за поврежденной дюзы…

И даже если боеголовка взорвется, не беда — пусковые шахты обычно рассчитываются и на это. Главное, чтобы все люки были закрыты.

Я выскользнул наружу, тщательно задраил за собой люк и распорядился:

— Найди мне пульт ручного запуска ракеты.

Красная рамка снова зажглась, указав на неприметную панель под носом ракеты, на передней переборке ракетной палубы. Пришлось слетать туда. Секунду я разглядывал три кнопки, выстроившиеся в ряд по вертикали на коробке из серого технопласта, прикрытой колпаком из бронекристалла — защита от случайного касания. Потом голос компа в наушниках сообщил:

— Зажигание. Кнопка отмечена снизу языком пламени. Продувка и прогрев дюз — кнопка отмечена тремя волнообразными линиями. Вывод двигателей на полную мощность — кнопка, помеченная снизу стрелой. Визор, вделанный в пульт, предназначен для ручного выбора цели и соединен с камерой на обшивке. В данный момент вся система обесточена и находится в нерабочем состоянии.

— Одного из роботов поставить к пульту. — Резко приказал я. — Они вогеймской сборки, и почти ровесники этого корабля, так что их разъемы вполне подойдут. Пусть запитает пульт от своего аккумулятора и ждет моей команды. Оставшиеся двое — за мной…

Повтор операции на правой ракетной плоскости — с открытием люка и прорезью дюзы — занял ещё меньше времени. Здесь не надо было спрашивать у компа, где находятся нужные рычаги и панель, их я углядел ещё на подлете. Оставил у кнопок второго робота и вернулся к дверям главного отсека ракетной группы.

Наступала минута, которая покажет, прав я или нет — и спасемся ли мы. Полотнище плазмы из раны, проделанной в боку Оноры оружием змеиномордых, уже летело к «Мей-Лу». Я выдохнул, мгновение помолчал, собираясь с духом.

И объявил:

— Роботам, стоящим у панелей — включить зажигание.

Палуба под ногами едва заметно дрогнула.

— Продувка дюз.

Дрожь, прошедшая по корпусу корабля, немного напоминала ту, что началась после включения машины змеиномордых. Я отсчитал до десяти, медленно, не спеша.

Будь моей целью удачное попадание, следовало бы досчитать как минимум до шестидесяти. Но сейчас равномерный прогрев дюз для улучшения тяги меня не интересовал. Наоборот — чем больше повредит слишком быстрый запуск нижние дюзы, тем лучше…

— Обеим роботам у пультов ручного запуска. — Я вдруг ощутил, как пересохли губы.

Времени, чтобы выпить воды из поилки, не было. Времени и без того было мало, оно стремительно утекало, подгоняемое рекой плазмы, текущей к «Мей-Лу» со стороны Оноры…

— Сейчас нажмете кнопку вывода на полную мощность и немедленно вернетесь ко мне. На максимальной скорости. Нажатие кнопки на счет три. Раз, два, три…

На обеих концах ракетной палубы взревели двигатели, палуба под ногами дернулась. Ещё раз. Из темноты с двух сторон вынырнули роботы, замерли слева и справа от меня, припав к палубе. На шаг впереди, как верные стражи.

Двигатели ревели.

Не было ощущения ускорения — масса пусть и небольшого корабля слишком велика для двух ракет. И все же я чувствовал, что «Мей-Лу» ползет вперед. Медленно, метр за метром…

Но ползет, вперед и вверх.

Нос корабля не торопясь задирался, переходя с нисходящей траектории на восходящую.

Дрожь корпуса нарастала, тяга двух ракет боролась с притяжением Оноры. Я выждал минут десять и таким же способом запустил ещё пару ракет. Не по соседству с работавшими, а через люк.

Заодно глянул, что сейчас творилось на концах длинной палубы. Двустворчатые зарядные люки под запущенными движками раскалились, приобретя красноватый оттенок. Здесь, на концах ракетных плоскостей тряска ощущалась сильнее, чем в середине палубы.

Запуск ещё двух движков превратил эту дрожь в судорожную тряску.

Как бы не отломились плоскости-то, подумал я, стоя у дверей главного отсека. Хотя их должны рассчитывать на двадцатикратные перегрузки — но кто их знает, вогеймцев…

Прошло ещё минут пять, прежде чем я ощутил прилив тяжести к ногам. Ускорение, благословенное ускорение!

— Доложить о скорости корабля!

— В данный момент — четырнадцать метров в секунду. Ускорение составляет ноль целых шесть десятых метра в секунду, и все время нарастает. Угол атаки корабля также растет, траектория движения идет по восходящей.

Мы все-таки вырвались из цепкой хватки Оноры! И будем жить!

Меня окатило волной облегчения. Вид полотнища разбрызганной плазмы, летевшей к нам от Оноры, подействовал-таки на нервы. Подобные зрелища вообще очень действенны…

Я облизнул пересохшие губы и приложился к поилке. Сделал несколько больших глотков.

Что теперь? А теперь, пожалуй, надо навестить Шигапова. Узнать, как у них дела и оставить там робота с колонной. Пусть наши присмотрят за конструкцией змеиномордых, а заодно заберут себе аккумулятор робота. Охлаждение отсека при жаре, стоявшей на корабле, вещь энергозатратная.

Если кто-то из экипажа забредет на ракетную палубу, когда я уйду, к раскаленным пусковым шахтам все равно никто не сунется. Опасно, да и бессмысленно. Кнопки остановки двигателей на ручном пульте нет, поэтому они будут работать, пока не кончится все топливо. На «Мей-Лу» используют тридцать вторые Хоноры, рассчитанные на три с половиной часа полета. Довольно современные ракеты облегченной категории, как раз для патрульника.

А ещё, подумал я, следует срочно связаться с «Черной». И узнать, что творится на той стороне Оноры. Пусть Вейдул получает оттуда данные с задержкой на четверть часа, это все равно лучше, чем не знать ничего.

Цел ли серебристый кораблик? Сумел отбиться, бежал или погиб? И что делает «Адмирал Мархаузен» сейчас? Кстати, он собирался прибыть сюда, как только закончит дела на той стороне…

Визит к нашим откладывается, с сожалением и легким оттенком стыда подумал я. Сначала нужно узнать, что твориться вокруг.

Я огляделся.

Носовые отсеки ракетной палубы прикрывала переборка. Посередине дверь… обычно в этой части корабля находится генератор свертки. Сейчас он обесточен.

Идеальное место, чтобы пробить обшивку и связаться с «Черной».

— Роботам следовать за мной. — Скомандовал я.

И бросил себя вперед легким движением руки.

Дверь в носовой отсек оказалась даже не заперта. Прежде чем войти, я бросил внутрь диск световспышки.

Сразу за порогом вдоль стены шел небольшой перешеек метра три шириной. Ниже выступал генератор свертки, установленный горизонтально. Большая часть его пряталась в пространстве, относившемся к нижним палубам, в сердцевине корабля. Размеры у него были немаленькие, между настилом этой палубы и махиной генератора оставался зазор всего в полметра. Бока поблескивали осмиевой арматурой, уложенной в многовитковую спираль.

От генератора к обшивке шли облепленные хомутами магнитных ловушек трубы — передаточные каналы микроволн особой частоты. Там, за пределами корабля, трубы соединялись с внешним кольцом генератора и внешней аппаратурой.

— Пробить в обшивке окно. — Распорядился я.

И посторонился, пропуская роботов. Потом дернул рычаг герметизации двери. Побережем кислород, пока корабль обесточен…

Едва во внешней обшивке корабля появилась щель, голос компа в наушниках пропел:

— Сообщение с «Черны» и с челнока, выйти на связь?

— Нет, мы сюда просто погулять зашли. — Проворчал я. — Выходи, немедленно!

— Какое сообщение зачитать первым?

— С «Черны».

Что бы ни хотела сказать Вир — у Вейдула больше возможностей для сбора новостей. И зонд у него на той стороне болтается, так что первое слово ему…

— Руновец, откликнись. Вогеймская посудина с той стороны Оноры появилась здесь. Вылупилась из туннеля свертки несколько минут назад, сначала двинулась к вам, а потом остановилась.

Двинулась и остановилась. На «Мархаузене» заметили выбросы плазмы от движков ракет? По времени совпадало. Однако с мощностями крейсера это не проблема — запросто могли бы пристроится к «Мей-Лу» на параллельных курсах и выбросить коридор-связку нужной длины. На худой конец, послать пару челноков.

— Мы к ним не суемся, и они к нам тоже…

Молодец Вейдул, подумал я.

— На всякий случай мы идем на меняющихся курсах. И наблюдаем. Как я понимаю, плазменные факелы на ракетных плоскостях — твоя работа? То есть ваша. Вовремя вы это придумали, я о таком и не слышал. К кораблю от Оноры надвигается странный протуберанец, растянутый на несколько сот тысяч километров. Вы только-только успеете проскочить. Про приказ доставить информацию на Рунову помним, поэтому при малейших признаках заварушки уйдем в туннель.

Нет, он точно молодец.

— А это твоя полоумная особистка висит у корабля, куда вы отправились, на хвосте. Теперь главное — не знаю, чем вы там сейчас занимаетесь, но на той стороне Оноры что-то произошло. Откуда-то появился неизвестный корабль, потом у него исчезла корма, следом корабль засиял красным, исчез… Что это было, не знаю. Если имеются какие-то идеи, сообщи, пока мы тут. Конец связи. Теперь сообщение с челнока — младлей, отзовись. Вы хоть живы там?

Заботливая Вир, подумал я. И ощутил, как растягиваются губы в слабой улыбке.

— Я прослушала запись всех разговоров, которые шли между «Черной» и челноком, и теперь в курсе всего…

Кто бы сомневался, подумал я.

— Не знаю, следите ли вы за окружающим пространством, поэтому на всякий случай сообщаю — на этой стороне Оноры в восемнадцать двадцать шесть по общегалактическому времени появился крейсер вогеймской постройки, очень похожий на «Адмирала Мархаузена» из доклада твоего земляка. Сначала двинулся к вам, потом врубил торможение. Сейчас висит в ста двадцати восьми тысячах километров от вас, если смотреть по горизонтали — на шести с половиной часах от носа корабля. Если понадобится помощь, могу немедленно прибыть к вам. Если потребуется огневая поддержка — знайте, у меня тут на челноке аккумуляторы под завязку. Конец связи.

Легкая улыбка продолжала держаться на лице, пока я размышлял. Почему «Мархаузен» не идет на помощь к «Мей-Лу», как собирался? Пытается связаться сначала с экипажем или змеиномордыми, но не получает ответа? Или получает, только ответы не радуют?

Мне это было на руку, поскольку драться сейчас не тянуло. Сижу на чужом корабле, с голым, можно сказать, задом, прикрытым только скафандровой броней. Шипы с ладоней исчезли, а вместе с ними ушла сила, которая помогала в схватке с иномирянами. И жара, обжигавшего голову перед появлением шипов, нет, и будущее туманно…

Будем рассуждать здраво, подумал я. Что можно противопоставить вогеймцам? Предположим, корму патрульника они не откусят, пожалеют своих. Но послать челнок или абордажную команду обязаны. Обещали же они помочь своим?

И если пошлют, один я не выдюжу против толпы десантников и роботов, приписанных уже не к этому, а к другому кораблю.

Что можно использовать? Ракеты, которых на «Мей-Лу» достаточно, против «Мархаузена» бесполезны — погибший «Верный» тоже пытался отбиться от вогеймцев ракетным залпом, но это ему не помогло. Оружие змеиномордых могло бы изменить расклад…

Но пункт управления на пилотной палубе разгромлен. И в любом случае я не умею управлять этим хозяйством. Источник серых шаров неизвестен, к тому же шар, уничтоженный моим резаком, мог быть единственным на корабле. Опять-таки — я не умею им управлять…

Было ещё кое-что. Рано или поздно корабль опишет петлю и снова устремиться к Оноре. До этого времени надо что-то придумать. Возможно, придется запустить ещё одну пару ракет, с прорезью уже в верхней дюзе. Или подорвать узловые фермы ракетных плоскостей. Но сделать это надо до того, как «Мей-Лу» пройдет верхнюю точку петли.

Плохо, когда нельзя окинуть взглядом все и оценить обстановку в целом. Можно, конечно, запросить картинку у компа, он выкинет мне на экран очередной квадратик. Подчеркнет нужное рамочками, даст укрупнение…

Окрашенная багровым щель в обшивке, проделанная роботами, притягивала взгляд. Желание выйти наружу и осмотреться было интуитивным, но становилось все сильней.

— Расширить окно. — Приказал я, доставая квадратики гравитационных тяжей.

Нараставшее ускорение давило на грудь, отбрасывая к переборке за спиной, поэтому перед выходом следовало закрепиться парой тяжей…

И вперед, в вакуум.

От носа «Мей-Лу» я отплыл неспешно. Корабль тут же начал меня обгонять. Пара гравитационных тяжей, закрепленная на поясе скафандра, мягко тянулась, не мешая дрейфовать в сторону.

Выступ, под которым пряталась капитанская рубка, проплыл мимо. Потом потянулась верхняя часть фюзеляжа.

Багряный язык плазменного выброса уже не казался полотнищем — густой кровавый туман, игравший волнами и яростными темно-алыми складками, надвигался на «Мей-Лу» исполинской стеной. Горевшая багровым плотина стояла уже близко, нависала над головой, казалось, руку протяни и коснешься.

И хоть я знал, что ощущение близости лишь иллюзия, вызванная гигантскими размерами, все равно под ложечкой что-то дрогнуло.

Вейдул был прав, говоря, что мы только-только успеем проскочить. Может, из-за этого «Мархаузен» не спешит к своим на помощь? Кстати, где он?

Я шевельнул левой ладонью, разворачиваясь. Как сказала Вир, на шести с половиной часах от носа…

На шести с половиной часах от носа была лишь чернота, утыканная редкими звездами. Подчеркнутая снизу багровой дугой Оноры, на фоне которой плыла корма патрульника, а следом за ней метка челнока.

Я распорядился:

— Где-то тут, в ста двадцати восьми тысячах километров, должен болтаться вогеймский крейсер. Найти, укрупнить и показать.

Исполнительный комп, как всегда, не подвел — отыскал и укрупнил так, что силуэт «Мархаузена» с трудом поместился на экране. Чернота космоса исчезла, заслоненная титановыми обводами.

Я прищурился, хотя картинка и так висела перед самым моим носом. Показалось или нет, но по одному из скосов ближайшей ракетной плоскости ползла какая-то черточка. Похожая на муравья.

Вот только в космосе муравьи не водятся. И размеры, если сравнивать с самим кораблем, не муравьиные. Далеко не муравьиные…

— Увеличить. — Голос вдруг дрогнул. — Ближайшую ко мне ракетную плоскость, раз этак в десять.

Косой угол плоскости дрогнул, увеличился в размерах.

— Ещё. — Потребовал я.

Хотя уже видел, что принял за муравья пару черных существ, поразительно похожих на черных иномирян с Турании. Спавших в глубинах подземной базы.

Конечности существ быстро двигались. Если я не ошибался, и глаза вместе с электроникой меня не обманывали, иномиряне ползли по обшивке, непонятно за что цепляясь. Двигаясь по направлению к люку крайней ракетной шахты.

Без скафандров, даже без дыхательных масок…

Я судорожно сглотнул и сделал глубокий вдох.

Смотрел ли я на свое будущее? Возможно, мне предстоит стать таким же, как они. Способным на многое, не нуждающимся в скафандре, ударом ладони ломающим панцири, которые до этого не брал импульсник.

Потом я вспомнил существо, которое встретил у входа в шахту.

Оно не пыталось убить меня. Только заразить. Я же в ответ прикончил его, забрал с собой тело и потом наблюдал за тем, как его разделывают на части.

А с другой стороны, это существо уничтожило мое будущее. Безвозвратно. Отныне меня никогда не пустят ни на один корабль Космофлота — разве что в качестве опасного груза, в непроницаемом санитарном контейнере. Младшего лейтенанта Потапова уволят в запас по состоянию здоровья, которое уже никогда не поправится. А потом будут очень долго это здоровье изучать.

— Осмотреть весь корпус корабля с увеличением. — Тихо сказал я. — Искать такие же… таких же ползунов, что у меня перед глазами.

Кадр перед глазами дрогнул, сменился другим. Ещё одно существо, теперь уже в гордом одиночестве, ползло по носовой обшивке, рядом с фермами ажурного кожуха генератора свертки. Взмах длинной, неестественно гибкой руки, посверкивание непонятно чего на титановых плитах обшивки — и существо исчезло, словно бы вдавившись внутрь корпуса…

Значит, «Мархаузен» не просто так замер в отдалении. С базы пришла абордажная команда, и его атакуют прямо сейчас. Однако как на него попали шипастые парни? Не пешком же по вакууму притопали?

— Вызов «Черне». Спроси, не появлялись ли какие-нибудь корабли рядом с вогеймским крейсером? Возможно, что-то мелкое, похожее на спасательную шлюпку?

Ответ пришел секунды через четыре.

— Наши приборы ничего не зафиксировали. А что такое?

— Да так. Конец связи. Компу скафандра — вернуть картинку с двумя ползунами.

Перед глазами снова возникла парочка, успевшая к этому времени добраться до люка. Сверкнуло, и первое существо исчезло, словно растворилось в титановом покрытии люка. Потом и вторая черная фигура просочилась внутрь шахты.

— Уходи. — Мягко сказал вдруг чей-то голос в наушниках. — Уходи, для тебя ещё рано.

Я напрягся. Это был не комп — металлический тембр стандартной матрицы ни с чем ни спутаешь.

— Чье сообщение сейчас было? — Внезапно охрипшим голосом спросил я. — Вот только что, не больше двух секунд назад?

По коже в ожидании ответа поползли холодные мурашки. Я почти угадывал ответ. Угадывал и боялся. Пауза затягивалась…

— Последнее сообщение было получено восемь секунд назад. — Наконец ответил комп. — Отправитель — «Черна». Повторить текст сообщения?

— Не надо.

Я замер, не сводя глаз с ракетной плоскости. Может, мне послышалось? Слуховые галлюцинации после вирусного поражения, от которого по телу пошли шипы — вещь почти нормальная…

Гравитационные тяжи несильно дернули за пояс и потащили вверх, вслед за «Мей-Лу». Значит, выбрана вся их длина, пора бы возвращаться. И картинку, заслоняющую обзор, нужно заменить на круговую панораму.

— Поиск по слову. — Упрямо сказал я. — Искать сообщение, в котором есть фраза — «уходи, для тебя ещё рано».

На это раз комп откликнулся быстро:

— Искомая фраза не обнаружена.

Или мне и впрямь почудилось, или…

— Убрать картинку с кораблем. — Распорядился я после некоторой заминки.

И потянулся к поясу, чтобы активировать тяжи.

В глаза вдруг брызнуло ярко-оранжевым светом, ослепляющим, напряженным до того, что на краткую долю мгновения я даже ослеп — а когда зрение вернулось, свет не было. Вместо него чернел открытый космос, пылал у меня под ногами край Оноры, и плыл по этому багровому морю силуэт челнока. Комп убрал картинку с вогеймским крейсером, как ему и было велено…

— Дай снова корабль, с укрупнением! Живо!

Там, где был «Адмирал Мархаузен», теперь висел жалкий, покореженный каркас, подсвеченный светом Оноры. Уцелела лишь часть нижнего киля, с которого начинается закладка корабля, торчали отходящие от него ребра шпангоутов, теперь выгнутые в разные стороны, обгрызенные больше чем на половину неизвестной мощью… и все. Больше не осталось ничего.

Вдаль уплывала волна разлетающихся обломков — каркас от моего взгляда то и дело заслоняли куски измятой обшивки, бешено вращающиеся в разные стороны, детали каких-то механизмов.

Смертники. Шипастые существа из пещеры были смертниками, взорвавшими «Мархаузена» — оранжевая свистоспляска света указывала на взрыв алзоиновых ракет. Подрыв всего боекомплекта на борту корабля штука крайне разрушительная… и все же она не могла оставить от боевого крейсера жалкий огрызок киля с частью шпангоутов. Как минимум корма должна была уцелеть.

Было ещё что-то, добавившее мощи взрыву всех ракет, в этом я был уверен.

— Сообщение с челнока. — Сказал комп. — Выйти на связь?

— Давай. — Разрешил я. И потянулся к половинкам тяжей, закрепленных на поясе. Пора было возвращаться.

Пальцы немного подрагивали, в голове роились мысли. Шипастые, судя по всему, взорвались вместе с «Мархаузеном». Значит, вирус исключает возможность психологического воздействия, которое ощутили люди с «Верного». Иначе шипастые могли бы и передумать, добравшись до крейсера.

Однако не передумали.

Кроме того, вирус создает идеальных бойцов, способных на все ради цели. С кучей способностей. Они как-то попали на эту сторону Оноры — телепортация? Слова, которые я слышал, могли сказать только шипастые. Телепатия?

Что же касается цели… похоже, шипастым не понравилось, как «Адмирал Мархаузен» обошелся с серебристым корабликом. Может, на том корабле были их соплеменники. И кто-то мог погибнуть, когда исчезла корма.

Но почему шипастые пощадили «Мей-Лу», которая нацеливалась прямиком на Туранию? Или все-таки не пощадили, и кто-то уже пробрался на борт…

В наушниках зазвенел голос Вир:

— Младлей, это не ты случайно болтаешься там в хвосте корабля? Видел взрыв? Есть предположения, что там случилось?

— Позже. — Коротко пообещал я. — Вир, у меня для тебя приказ. Пересмотри все записи с кораблем, возле которого я болтаюсь. С укрупнением, за последние десять минут. Цель — найти фигуры, которые могли появиться на обшивке. Если увидишь хоть одну, немедленно уходи. Это приказ, слышишь? Конец связи.

Я коснулся половинок квадратиков на поясе, тяжи рванули меня вверх.

— Приказ для компа. — Сказал я, пока корпус патрульника проплывал мимо. — Проглядеть все записи, на которых видна внешняя обшивка «Мей-Лу». Искать объекты гуманоидного вида.

Комп отозвался, когда я уже забирался обратно в щель:

— Объекты не обнаружены.

И «Мей-Лу» все ещё цела — косвенное доказательство того, что шипастые решили не тратить на неё своих жизней.

Пора сделать то, что советовали шипастые. Уйти.

Сам патрульник открыть туннель не может, но поблизости болтается «Черна» с её генератором свертки. «Мей-Лу» находится в верхней части петли, которую описывает благодаря подрезанным дюзам — самое время взорвать фермы ракетных плоскостей. Конечно, ракетная палуба станет сквозной галереей, с видом на звезды. Но большой утечки воздуха не произойдет, аварийные переборки по всему кораблю уже опущены…

— Вызвать «Черну». Вейдул, ты где там?

Громкий голос квангусца ворвался в наушники:

— Руновец! Видел, как вогеймцы подорвались?

Акцент, с которым он говорил на общегалактическом, от возбуждения стал ещё сильнее.

— А это не ты их? Какой-нибудь код с секретом… ты ведь сейчас на другом вогеймском корыте? Может, по их каналам связи? Или тайное руновское оружие использовал?

Фантазер, сердито подумал я. Меня на их линкор притащили в капсуле робота-реаниматора, без сознания. Он думает, я всю дорогу тайное оружие на груди под комбезом прятал?

— Вейдул, отставить лирику. Мы отправляемся к Рунове. Все вместе.

— Значит, тут все? — С некоторым разочарованием спросил унтер-кон.

— Нам пора на Рунову. — Твердо объявил я. — Значит, так — я сейчас буду освобождать корабль от ракетных плоскостей. Твоя задача — приблизиться и лечь на параллельный курс. Держись перед носом нашего корабля, а не за кормой. Справишься?

— Не я, так компьютеры справятся. — С немного наигранной уверенностью заявил Вейдул. — А…

— Все остальное потом. — Отрубил я. — Конец связи.