Берега ярости

Глава тринадцатая. Вскрытие. И открытие.

Изолированный коридор-связку, вывешенную в пустоту космоса от «Черны», я увидел издалека. Серебристый овальный конец, запечатанный шлюз-мембраной, походил на обрубленное щупальце. Я рассматривал его, пока челнок подплывал к линкору квангусцев — а потом серебряный овал исчез, и мой ложемент тряхнуло. Мы пристыковались.

Почти тут же челнок снова содрогнулся, на этот раз гораздо сильнее. На «Черне» отстрелили коридор-связку. Отдача начала закручивать челнок вокруг оси — как ложку, запущенную в вакуум с подкруткой.

— Дуся, стабилизируй. — Приказал я.

И, поддавшись вперед, оперся лбом о шлем там, где заканчивалась плоскость экрана. Внутреннюю полость выстилала противоперегрузочная оболочка. Сейчас, без ускорения и при наличии искусственной гравитации внутри челнока, она напоминала коврик — съежившийся, с мягким ворсом из сморщенных, пустых капилляров. При перегрузках капилляры заполнялись полужидким гелем, распухали, охватывая тело и голову, и заставляя сосуды тела работать как положено. Добрые старые руновские технологии…

Мне предстояло провести в этом челноке один вакуум знает сколько времени. И большую часть этого времени я пробуду в скафандре — этом или другом, присланном с «Черны». Затребованные вирусологами десять месяцев карантина в условиях войны, разгорающейся на орбитах Квангуса, означали почти нулевой шанс на спасение. Если что-то случится с «Черной», я останусь тут один. Совсем один. Если с ней ничего не случится, я просто буду тут один десять месяцев. Одиночество в черном безмолвии…

— Младлей, что там? Вы осмотрели наших роботов? — Прозвенел в наушниках голос Вир. — Вы слишком долго молчите…

Это сколько же я просидел, свесив голову, если Вир начала беспокоиться? Я выпрямился, бросил:

— Сейчас иду осматривать. Об инструкциях поговорим потом.

И, встав с ложемента, двинулся к шлюзовой камере. В наушниках тем временем звенело:

— Лён, что с тобой? У тебя проблемы? Данные, приходящие с твоего скафандра, в пределах нормы. Ты потерял сознание или тебя потянуло в сон? Отвечай, младлей!

Я нахмурился, перешагивая порог шлюзовой камеры. Но ответил почти вежливо:

— Успокойся, Вир. Я просто раскидывал мозгами, что же именно мне показали там, на Турании.

— Показали? — Её голос завибрировал от беспокойства. — То есть ты предполагаешь, что…

— Я предполагаю, что тамошние хозяева достаточно умны, чтобы запирать двери на замок перед чужими. — Хмуро сказал я. — Что-то в этом не так. Чем больше я думаю… Меня впустили, потом выпустили. Поторопив поршнем в шахте, чтобы не задерживался. Подожди немного, я вхожу в коридор.

Панель, закрывавшая шлюз челнока, отошла в сторону. Обнажилась серебристая мембрана, закрывавшая вход в связку с этой стороны. Я коснулся рукой в перчатке треугольника в центре мембраны — металлоткань тут же разошлась в стороны, стягиваясь двумя толстыми жгутами по левую и правую стороны коридора.

Внутреннее пространство коридора было полностью забито аппаратурой и припасами. Обещанные роботы стояли у самого шлюза. Очертания первого были незнакомы, но второго я узнал сразу — полевой биологический анализатор, с функцией химанализа. Следующей замерла переносная платформа с грузами, за ней поблескивал серыми гранями робот-реаниматор.

— Черна? Вир, ты на связи? — Я отступил в сторону.

Незнакомая конструкция прямо передо мной бодро блеснула синими огоньками и въехала в шлюзовую камеру челнока.

— Что-то случилось, Лён?

— Какого робота вы загрузили в связку первым?

— Хирургического. Правда, он старой модификации. Можно сказать, почти древней. Однако работает хорошо, ещё неделю назад делал операцию. Должен же кто-то провести вскрытие.

Я поспешно согласился:

— Да.

— Твоя задача всего лишь понаблюдать из-за окошечка…

— С импульсником наготове. — Я осклабился, встал повольнее. — А вдруг иномирянин и впрямь живой, Вир? Я ведь и сознание могу потерять, когда из него брызнет зеленая кровушка. С детства был чувствительный. И когда смотрел планетовиз, по которому капитан Кузовкин крушил инопланетных тварей, морщился. Чужих жалко было…

— Младлей? — Встревожено спросила Виринея. — У тебя бред? Ты заговариваешься?

— Да нет. Пытаюсь шутить. Расслабься, Вир.

— Я в рубке «Черны». — Отчеканила она. — Здесь немного неудобно расслабляться. У тебя на борту неизвестное существо, моя планета на пороге войны, а твой скафандр зафиксировал биологическую угрозу. Так что давай к делу, младлей. Робот-хирург уже едет к отсеку, где ты запер иномирянина. Третьей от шлюза стоит тележка с грузами. Переносная камера для вскрытия лежит на самом верху. Достань её и установи в отсеке. Поторопись. Чем раньше закончится вскрытие, тем раньше мы сможем отправить челнок со сведениями на Квангус. Учти, что придется ждать момента, когда напряженность в обеих подпространствах подрастет — и можно будет скрутить туннель, чтобы запустить в него вестника с данными…

— Понял. — Отозвался я.

Второй робот подплыл ко мне, посверкивая огоньками. Замер рядом.

— Руку протяни. — Сердито велела Вир. — Нужно взять пробы с твоего скафандра.

Я послушно выбросил вперед руку. Полевой биоанализатор коснулся угловатым манипулятором медпласта, покрытого оспинами, потом мигнул огоньками и покатил дальше. Следующей подъехала тележка с грузами. Я стащил с самого верха прямоугольный тюк, и двинулся в отсек, где лежал иномирянин.

Через пять минут, покончив с установкой камеры, я уже стоял у входа. Робот, нагруженный иномирянином, на антиграве вплыл в переходной шлюз камеры, занимавшей больше половины отсека в рабочем состоянии. Отверстие тут же закрылось, сливаясь в одно целое со стенками из металлоткани.

Я шагнул вперед и замер перед обзорным окном. Внутри вспыхнула бестеневая лампа. Хирургический робот стоял в центре, прямо под ней. Теперь, перед работой, робот выпустил наружу манипуляторы — «гибкая рука», и впрямь древний тип. Однако для хирургического дела вполне годный…

В углу замер полевой биоанализатор, выдвинув лотки и свой единственный манипулятор — ждал, когда настанет его очередь.

Боевой робот с иномирянином, повинуясь команде Дуси, подплыл к хирургическому монстру. Гибкие манипуляторы рванулись вниз. Отстегнули гравитационные тяжи, перевернули иномирянина, так что выступающая часть черного пузыря теперь смотрела вверх, на лампу…

Лазерный скальпель выплюнул алую точку на шипастую броню. Метка поползла вниз от груди, взбираясь на острия шипов и пропадая во впадинах. Темное шипастое покрытие сразу после метки распахивалось сухими, бескровными срезами. Тонкий слой под шипами и сами шипы изнутри выглядели пористыми, серыми.

А под ними влажно поблескивала голубоватая плоть. Луч скальпеля, доведя разрез почти до низа туловища, метнулся вбок, провел ещё одну линию, завершая V-образный разрез. Манипулятор поддел серую шкуру, отогнул вверх.

Внизу, на голубоватой плоти, ветвились белесые сосуды. Манипулятор со скальпелем дернулся, снова блеснул луч — робот взял пробы с шипастого покрытия и плоти в сетке сосудов. Снова углубился в плоть…

Под голубым и влажным обнажились кости. Белые, в голубых разводах. Робот деловито вспарывал мясо, обнажая скелет. Вместо реберной клетки у иномирянина оказалось что-то вроде связки из продольно идущих узловатых костей, защищавших туловище от плеч до бедер. Вниз трепетно порхнул один из не задействованных до сих пор манипуляторов, с кругляшом дисковой пилы на конце. Коснулся одной кости, второй, третьей. Потом ещё три касания, но уже внизу туловища. Робот откинул получившийся клапан. Открылись внутренности…

Манипуляторы трудились, выволакивая и раскладывая на лотках подъехавшего биоанализатора гирлянды пузырей из грудной клетки иномирянина. Сирено-белые, темно-синие, на удивление однообразные. Туда же он выложил взятые пробы — от шипастой шкуры, голубой плоти, костей…

Наблюдать за всем этим было скучно. Меня, собственно, больше интересовало то, что скрывалось за черным блестящим пузырем на плечах иномирянина…

Голос Вир неожиданно прозвучал в наушниках:

— Пришли первые данные. Плохие новости, младлей. В пробах с твоего скафандра обнаружен незнакомый белок. Его генная цепочка характерна для вирусов. Что интересно, клетки верхнего слоя тела, того, что с шипами, содержат ту же самую генную цепочку — но лишь как часть своего собственного кода. А вот у тканей под верхним шипастым слоем генный код совсем другой. Догадываешься, что это значит?

— Они решили призвать меня в свой Космофлот? — Проворчал я. — И для этого опрыскали вирусами?

Я пытался пошутить — а у самого внутри екнуло. Хотя вроде бы пронесло, проникновения во внутреннюю полость скафандра не было…

Нахмурившись, я спросил то, что было, в общем-то, очевидно:

— Стало быть, то, что на нашем госте, это не скафандр?

— Ну, вообще-то я бы не спешила с выводами. — Задумчиво отозвалась Вир. — Их цивилизация вполне может использовать биогенные технологии. Кстати, то, что иномирянин пустил в ход оружие, внедрившее в твой скафандр вирусы, это подтверждает. Биоанализатор пока ещё не закончил исследования, однако сам факт нательного покрытия с другим генетическим кодом открывает широкий простор для фантазий. Что это — намеренная мутация, приведшая к созданию на теле иномирянина биологического скафандра? Или специальный костюм, сконструированный с добавлением генного материала владельца… скажем, для того, чтобы добиться лучшего совмещения систем с телом? А может, перед нами робот, изначально созданный из биоткани? Тут так много вопросов! Если мы… если весь этот конфликт закончится для нас удачно, то мир изменится.

Я подумал, что мир изменится в любом случае — неважно, кончится эта история удачно для Квангуса или нет. И во втором случае изменения будут даже более масштабные, чем в первом. Сможет ли наша Рунова сотрудничать с Федерацией Вогейма? А мы — драться вместе с их вояками? Если враждебность неизвестной цивилизации по отношению к людям усилится, то человечеству придется объединиться. Или оно будет вместе — или…

Вот тут я споткнулся. Уничтожение одиночных кораблей одной системы ещё не означает войны, объявленной нам всем. Возможно, иномиряне хотят, чтобы люди покинули сектор космоса, где расположена система Квангуса. После чего успокоятся и забудут о нашем существовании…

Хирургический робот сдвинулся в сторону головного выступа, и я, оторвавшись от размышлений, подался вперед.

Метка лазерного скальпеля полоснула по самому краю черного поблескивающего пузыря. Манипулятор потянул в сторону прилегающий к нему кусок шкуры, что-то там откусил от черной субстанции, вросшей в серый пористый слой. Потом луч попробовал на крепость и сам пузырь. С трудом, в течение нескольких минут, выпиливал в нем небольшое окошечко — и сунул туда манипулятор с шариком обзорной камеры на конце.

— Дуся, дай мне изображение с хирургического робота. — Попросил я.

В квадратике, появившемся внутри шлема, в черной дыре поднимались черные же выступы, располосованные бликами. Что это было, я так и не понял, но манипулятор с лазерным скальпелем упоенно заходил ходуном, начав расширять окошечко. Получившееся под конец отверстие вышло не слишком большим, одной моей ладони хватит, чтобы прикрыть.

Выпиленный сегмент лег на лоток биоанализатора. Под ним обнажилось нечто непонятное, настолько черное, что отливало синевой. Пухлый бугор там, где у людей лоб. Пониже глубокое вдавленное отверстие, втягивается воронкой внутрь головного выступа. Снова бугры — мелкие, частые.

— Это лицо. — Со странной уверенностью сказала вдруг Вир. — Несомненно лицо. Пусть и странное, с другой физиологией. Роботам лицо не нужно, им достаточно табло, пульта, экрана с датчиками. Здесь же ничего похожего на табло или датчики. Значит, перед нами настоящий иномирянин. Незнакомая нам форма жизни со звезд…

Я проворчал:

— Не факт, что это именно лицо. Его создатели могли сотворить робота в точности по своему образу и подобию. Один в один, из сентиментальных побуждений. Или из каких-то других соображений. Это мы отказались от подобной чепухи, а иномиряне могут смотреть на все по-другому. К тому же их склонность работать с биоматериалом открывает широкие возможности. Не то что у нас — металл да пластик. И возможности их нам неизвестны.

Робот-хирург принялся за круговой разрез, охватывающий макушку. Черепушку вскрывает? Дело это оказалось долгое, и я, чтобы не скучать, спросил:

— Так вы сопоставили дни, когда погибли ваши корабли, и даты нестабильности подпространств в окрестностях Квангуса?

Вир немного помолчала, прежде чем ответить. Потом сказала медленно, отделяя слова паузами:

— Скажи, младлей, а с чего тебе вообще пришло в голову связать эти события?

Я ухмыльнулся. И встал бы ещё вольнее, чем стоял до этого — вот только скафандр не позволял. Сказал нахально, немножко рисуясь:

— Элементарно, прелестная Вир. — Учитывая, что сейчас меня слушала не одна она, такое обращение было верхом наглости. Отбреет меня Вир или нет?

Но капитан квангуской безопасности промолчала. То ли лишилась дара речи от такого бесстыдства, то ли не желала конфликтовать прилюдно. Может, мне, как обреченному на десять месяцев одиночества, положены послабления? Я опять ухмыльнулся и продолжил:

— Когда в одном секторе космоса наблюдаются аномальные трудности с перемещением, а потом начинаются враждебные действия неизвестного противника, первое, что нужно сделать — проверить, как одно соотносится с другим…

— Это одна из истин, которые преподают в руновской Космоакадемии? — Негромко спросила Вир.

Тут она меня подловила.

— Это из учебника. — Признался я. — «Локация подпространств в условиях боевых действий». А теперь скажите, на какие моменты приходилась гибель кораблей в большинстве случаев? На начало периодов нестабильности, и середину или конец?

— Всякий раз — за несколько секунд до конца периода нестабильности. Это что-то значит?

— Пока ничего. — Я задумался. — Однако это достойно запоминания. Скажи, Вир — а кто-нибудь прикидывал, как располагался в пространстве цилиндр из долины в момент гибели корабля геологов? Тот, что они нашли?

— Мы не просто прикинули, мы давно сделали пространственную модель. — Ровно сказала Вир. — Рассчитали движение Турании по орбите, перемещение в пространстве той самой долины… нет, цилиндр смотрел на другой сектор космоса. И во время гибели корабля геологов, и потом.

Она выдержала паузу, явно выжидая, что я скажу — но я промолчал. Вот и ещё сведения, достойные запоминания…

Робот-хирург продолжал трудиться над пузырем головного выступа.

— Все это, вместе взятое, — резко сказала Вир, явно устав ждать, — заставляет по-другому взглянуть на объект в теле горы, обнаруженный тобой на планете. И на цилиндр, который нашли геологи. Что, если эти объекты не связаны с гибелью наших кораблей? Что, если это не те, кто нападает на нас? Если тут замешаны другие?

— Связь между объектами и погибшими кораблями может косвенной. — Пробормотал я. — Скажем, то, что расположено на Турании, это заброшенная база нападающих… или научный объект. Или вообще склад. А то, что уничтожило корабли, находится в другом месте. Но спусковым крючком стало все же обнаружение долины с цилиндром.

— Не обязательно. — Упрямо возразила Вир. — Пока ты подлетал, я успела просмотреть записи твоей прогулки по шахте. Помнишь, ты говорил, что у тебя есть странное ощущение — будто тебя впустили и выпустили, не особо препятствуя? Так, чисто для проформы погрозили и все? Я допускаю, что ты был прав. Существа, которых ты видел, погружены в спячку. Или некий вид анабиоза. А может, просто находятся в нерабочем режиме. В любом случае, пожелай хозяева шахты остановить тебя, у них было кого послать в погоню. Да и входы-выходы с их уровнем техники можно заделывать поплотнее…

Я перебил:

— Короче. Ты полагаешь, что мы столкнулись не с одной цивилизацией, а сразу с двумя? Одна принимала меня на своей базе, а другая уничтожает ваши корабли?

— Это возможно. — Вир устало вздохнула. — И это не противоречит нашим данным. Мы в свое время оказались замешаны в ваш конфликт с Федерацией Вогейма. Случайно, самым боком. Наш торговый флот подрядился доставить на вашу Рунову груз цезия, в котором вы отчаянно нуждались. Рудников на Лукавой у вас тогда ещё не было. Цезий — начинка для боевых ракет, топливо для ваших реакторов… Груз происходил с одной из нейтральных планет, за него честно заплатили. Но у Броунинга наш корабль встретился с парой вогеймских крейсеров. Это по слухам. Потому что сам он пропал. И не найден до сих пор.

— Не понимаю, где тут связь…

— Она самая прямая, младлей. — Наставительно сказала Вир. — И вкратце описана вашей же пословицей — двое дерутся, третий не мешай. Что, если тут та же ситуация? И нас уничтожают просто потому, что мы приблизились к чьему-то врагу? Ведь никаких требований или посланий мы не получали. Некоторые наши корабли распыляют на атомы. Почему не все? Может, это всего лишь послание?

Я покрутил в уме эту идею. Заметил неторопливо:

— Однако то, как уничтожили десантного робота в долине, похоже на то, как погибли ваши корабли. И там, и тут — распыление…

— Вы и Федерация Вогейма тоже имеете схожее вооружение. Если эта база принадлежит тем, кто уничтожает звездолеты, почему её до сих пор не свернули? Не уничтожили, в конце концов? Ведь это не просто шахта в теле горы. Это ещё и технологии. Их технологии! Знания о них. Но самый главный вопрос в другом — почему они не убили тебя, младлей? Не выстрелили в спину, когда ты уносил ноги, не распылили на атомы на подлете к «Черне»? Или даже вместе с «Черной»?

Я проворчал:

— Не могу знать. И кстати, на их базу залезть было не так уж и просто. Не догадайся я заскочить внутрь сразу после гибели десантного робота, я до сих пор топтался бы в долине. И гарантий, что меня не встретят таким же разрядом, как разнесенного робота, никто не давал.

— Командование «Черны» восхищается вашей смелостью и смекалкой, младлей. — Официальным тоном возвестила Вир.

Слишком официальным. И я сразу ощутил паршивенькое чувство, что она слегка издевается. И что тут скажешь?

Так что я молча выслушал следующее:

— Капитан Шодай уже подготовил свое представление. Оно улетит на Квангус вместе с челноком, который понесет добытые вами и нами сведения. Вам светит высшая награда Квангуса — «Звезда отваги», не меньше. А сейчас поглядите в окошечко — кажется, робот готов к тому, чтобы вскрыть черепушку вашей добыче.

Манипулятор с лазером взлетел вверх. Пара других его заменила, прилипнув к отпиленной макушке черного пузыря. Она отделилась с трудом — вслед за ней по воздуху потянулись какие-то длинные нити. Капнуло, влага сверкнула искрами под ярким светом бестеневой лампы. Изнутри отделенная часть пузыря оказалась голубоватой…

— Похоже, черное покрытие — часть тела. — Почти с восторгом объявила Вир. — Хирургический робот обнаружил под ним костную ткань — или то, что её напоминает. Но она сращена с внешним, наружным слоем.

— А что говорит о материале пузыря биоанализатор? — Спросил я.

— Это биологический кристалл, из белковых молекул. В них тоже присутствует генная цепочка, полученная из проб с твоего скафандра. Но имеется ещё один сегмент генного кода, который, собственно, и обеспечил возникновение кристалла. Третий генный комплекс на одном и том же организме! Это поразительно!

— Такое не возникает естественным путем…

— Что мы знаем об их мире? — Возразила Вир. — Возможно, их жизнь развивалась по-другому пути. Скажем, как симбиотическое содружество разных организмов.

Я с сомнением покачал головой, но ничего не сказал.

Дуся по-прежнему транслировала мне в шлем картинку со вскрытия — крупно, ближним планом. Под убранной частью пузыря, снаружи черной, а внутри голубой, открылось его содержимое. Что-то темное, в продольных бороздах…

— Думаю, теперь ты можешь быть свободен, младлей. — Выдохнула Вир. — Робот добрался до мозга. Сейчас он достанет его из черепа — если, конечно, этот орган можно так назвать. После этого от иномирянина останется только пустая оболочка. Наши роботы закончат свои исследования через несколько часов, но даже потом не покинут переносную камеру. Так будет безопаснее. Температура в отсеке и так практически нулевая, а терморегулятор камеры понизит её до минус семнадцати, во избежание гниения. Твое присутствие больше не требуется.

Я, пожав плечами, молча подождал ещё несколько секунд, пока манипуляторы не вытащили нечто упругое, покрытое ровными бороздками. И не уложили это на лоток биоанализатора. В наушниках тихо шуршали далекие голоса — похоже, Вир с кем-то разговаривала. Слов было не разобрать.

Только после этого я развернулся и ушел обустраивать себе обиталище на ближайшие десять месяцев.

Вместе с полевым модулем с «Черны» любезно переслали мои вещи. Через полчаса, установив модуль в одном из отсеков, я вылез из скафандра. Отстоял, зажмурившись, пятнадцать минут в санпропускнике — ультрафиолет, озонная обдувка, омывание в дезинфицирующем растворе — и вошел во внутренне помещение.

Два наглухо запечатанных мешка, один с суточным рационом, другой с моими вещами, я ещё перед этим пропихнул через специальный клапан. На их долю выпало то же, что и на мою. Ультрафиолет, озон, дезинфекция.

Поев, я надорвал пакет с вещами. Первое, что нащупала моя рука, это мой собственный комм. Тот самый, «Адмиральский». Под моими пальцами наручное устройство почему-то тихо звякнуло. Я, слегка изумившись, вытащил его наружу.

Кто мог вызвать меня по этому комму? Такого рода игрушки не вступают в контакт с чужими корабельными системами связи, а в этой части Галактики нет нашего флота. Я, нахмурясь, застегнул комм на запястье.

И тут же в пространстве блеснула, разворачиваясь в картинку, световая нить. Появившееся передо мной лицо я узнал — мельком видел его на «Черне». Форма квангусского флота, тревожно прищуренные глаза, сухие высокие скулы, ежик светлых волос…

— Ваш комм запрограммирован передать это послание, как только вы до него доберетесь. — Отчеканил он на чуть смазанном руновском. Это был не акцент. Парень растягивал гласные, как человек, давно не говоривший на родном языке. — Я не мог подойти к вам, пока вы были на борту. На «Черне» за вами все время наблюдали. И лишь когда вы улетели на Туранию, я сумел выкрасть ваш комм. Потом подсуну его в те вещи, что готовят для отправки на челнок… но к делу. Какого черта, младлей, вы поперлись на эту планету?

Он добавил ядреное словцо, от которого я блаженно заулыбался. Свой. Вот сразу видно, что свой. Ах ты ж в вакуумную душу твою мать…

— Кстати, я не представился. — Заявил светловолосый. — И не представлюсь. Вам лучше не знать, кто я. Вы не задавались вопросом, почему именно вас послали сопровождать скафандры?

Я пробормотал, по-прежнему улыбаясь:

— И какими только вопросами я не задавался…

Человек в трехмерной картинке, плававшей над моим запястьем, резко сказал:

— Вас отправили в турне, младлей, чтобы поставить световую завесу. В лучших традициях вашего Космофлота — у них призрачные звездолеты, у нас юный лейтенант, только что со школьной скамьи. Целью было показать всем, что мы не интересуемся происходящим на Турании. Показать как квангусцам, так и вогеймцам. Что может быть невинней, чем зеленый лейтенантик в новеньком мундире? Пошли мы кого-то посерьезней, вогеймцы бы напряглись. Вашим делом было тихо лететь на круизнике и показывать всем, что ваши познания в реальной жизни — это устав вдоль и поперек, ничего более…

— Предупреждать надо. — Проворчал я.

— А вы, вместо того, чтобы быть завесой, кинулись геройствовать. Думаю, квангуская безопасность уже дырки себе на руках протерла от удовольствия. После вашей прогулки на планету руновский Космофлот замешан в конфликт между квангусцами и неизвестной цивилизацией. Вы понимаете весь масштаб того, что натворили?

— И как неизвестная цивилизация определит, что тут замешан руновец? — Спросил я, обращаясь к картинке в кубе. Риторически спросил, потому что человек в квангусской форме меня все равно не слышал. — Служебного удостоверения с четырехголовой птицей я там не оставлял. И пуговиц от мундира не терял…

— Кроме того, квангуские биологи полагают, что вы могли подхватить неизвестную заразу. — Мужчина блеснул тяжелым взглядом из-под бровей. — То есть теперь вы можете представлять биологическую угрозу и для Руновы. В общем, так, младлей — больше на Туранию не суйтесь. Вы поняли? Отныне никакого геройства и никаких глупостей. Помните — каждое ваше глупое движение все больше втравливает Рунову в эту войну, первые залпы которой уже прозвучали. Если вас интересует, имею ли я право вам приказывать, то сообщаю, что мой чин в Плабе повыше вашего. Сидите на челноке и с него ни ногой! Вам понятно? Если будут новости, я подсуну микрочип с записью в пакет с едой. Так что жуйте осторожнее…

Картинка мигнула и, свернувшись в луч, исчезла. Я улегся на спальный мешок, входивший в комплектацию модуля.

Десять месяцев безвылазно на челноке, в компании с замороженным и выпотрошенным иномирянином? Да я с ума сойду. А делать нечего — приказ…