Берега ярости

Пролог

Я застегнул стойку кителя и оглядел собственное трехмерное изображение, подвешенное в воздухе над комнатным визором. Смахнул с рукава несуществующую пылинку.

— Нервничаешь? — Спросил со своей койки Федор Щербаков, мой однокашник, с которым мы делили комнату в общежитии Космоакадемии последние три года.

— Немного. — Дрогнувшим голосом признался я.

И молча позавидовал Федору. Ему с назначением повезло больше.

Церемония распределения прошла лишь вчера. Под звуки парадного марша, стоя в строю выпускников Космоакадемии, впервые надев синие кители офицеров Космофлота, мы с Щербаковым получили свои назначения. В белом конверте с печатью Космоакадемии, как и положено.

Федора определили на «Стремительный», один из новейших звездных линкоров Руновы. А мне вручили конверт, в котором вместо официального направления оказалась накарябанная от руки записка. То, что написали её на гербовой бумаге Космоакадемии, с каймой из бледно-лиловых четырехголовых птиц, радости не добавило. В записке значилось — «Откомандирован в полное распоряжение контр-адмирала Дорофеева, штаб Космофлота. Прибыть к месту назначения завтра, в двенадцать тридцать».

Впрочем, будь это написано на обычном листе, я бы кинулся к нашему ректору, вице-адмиралу Гудинычу. Гудку, в курсантском обиходе. С вопросами.

А так — гербовая бумага академии, пусть и без печати, но придавала записке почти официальный характер. Превращая её в прямой приказ, на другом конце которого незримо витала кадровая служба Космофлота. И её представитель в академии, капитан третьего ранга Армандеев.

И вот Федор дожидается челнока, который сегодня вечером приземлится на космодром академии, чтобы забрать новоиспеченных офицеров и развести их по кораблям — а я готовлюсь отбыть в штаб Космофлота. До столицы от городка академии ехать всего полтора часа, и вместо орбитального челнока меня повезет такси.

Это было крушением всех моих надежд. Сколько я не спрашивал, никто из выпуска не знал, чем занимается в штабе контр-адмирал Дорофеев. А руководитель нашей группы, кап-три (что в обиходе и означало капитан третьего ранга) Рушников, которого я отловил на вчерашнем торжественном ужине, в ответ на вопрос о Дорофееве туманно сказал:

— Служи хорошо, младлей Потапов. Куда бы тебя не послали. Хоть на флот, хоть к черту в задницу.

Что, само собой, рождало нехорошие подозрения.

Мой наручный комм булькнул, а потом выдохнул женским голосом с хрипотцой:

— Десять тридцать. Вы просили напомнить.

Звукоматрицу для моего комма когда-то подобрал сосед Федька — ему нравились томные голоса. Я не протестовал. Хоть какое-то разнообразие после мужского разноголосья, стоявшего в академии.

На десять тридцать было заказано такси, которое увезет меня в столицу.

Я вздохнул и взялся за ручку багажа. К месту назначения положено прибывать с личными вещами. По традиции, покидая стены Космоакадемии, каждый выпускник имеет право взять с собой один комплект курсантской формы. Мой комплект, вместе с немногими личными вещами, оставшимися от жизни до академии, уместился в небольшой чемоданчик. По крайней мере, хоть в этом мне повезло — хорош бы я был, явившись в штаб Космофлота с баулами.

Такси, серебристый аэрокар, прилетевший сюда на автопилоте, дожидалось меня у ворот академии. Я прошел через пропускной пункт, где немного воспрял духом, потому что старшина, стоявший у турникета, отдал мне честь — вещь, которой не случалось ни разу за все четыре года, пока я носил форму курсанта. Он даже гаркнул:

— Счастливо добраться до места, господин младший лейтенант!

И тут же испортил мне настроение, спросив:

— А на какой корабль вас распределили?

— На строящийся. — Пробормотал я.

И поспешно удрал к такси.

Штаб Космофлота, пятиэтажное, немного помпезное здание в форме пятилучевой звезды, окруженное со всех сторон колоннами, я знал из учебных фильмов, посвященных управленческим структурам флота. Такси остановилось у входа в небольшой парк, окружавший штаб, высадило меня и снова взмыло в воздух.

Я с замирающим сердцем одернул китель, подхватил чемоданчик, выставленный на тротуар, и направился к пропускному пункту у входа в парк. Здесь турникетом заведовал капитан-лейтенант, в отличие от нашей Космоакадемии. Он тщательно изучил мое назначение — ту самую написанную от руки записку. Потом потребовал, чтобы я сел на стул, стоявший за стойкой пропускного пункта. Быстро отсканировал рисунок радужки на обеих глазах, снял отпечатки ладоней и чирканул мне по углу рта медицинским анализатором, взяв генную пробу.

Я уже ожидал, что он попросит снять ботинки, чтобы взять заодно отпечатки ступней — но капитан-лейтенант вместо этого принялся колдовать над своей аппаратурой. И через две минуты, не больше, протянул мне пластиковую карточку. Белую, с надписью — младший лейтенант Лен Потапов, отдел контр-адмирала Дорофеева.

— Можете держать карточку в любом месте. — Сказал капитан-лейтенант. — В руках, в кармане брюк, подвешенной на шнурке, приколотой к кителю. Это не имеет значения. Чип в карточке откроет перед вами те кабинеты и службы, куда вам позволено входить. Предупреждаю, что некоторые двери останутся перед вами закрытыми. Если в дальнейшем ваш уровень допуска повысят, у некоторых дверей настенные анализаторы попросят предъявить им для опознания радужку и отпечатки. Или дать генный образец. Доброй службы, младший лейтенант. Следуйте за зеленым указателем, он приведет вас к месту назначения.

Выговорив все это, капитан-лейтенант тут же повернулся к коробочке визора и уставился в пространство над ней — там явно висела какая-то картинка, закрытая от прочих защитными полями. Я решил воспользоваться моментом и спросил:

— Господин капитан-лейтенант, а чем занимается контр-адмирал Дорофеев? Понимаете, я только вчера получил назначение, и…

— Все вопросы, — отчеканил он, — о роде службы контр-адмирала Дорофеева вы зададите самому контр-адмиралу. Ступайте. Теперь это мой приказ, как старшего по званию.

Голос его стал угрожающим. Я козырнул, щелкнул каблуками — и выскочил из пропускного пункта в парк. Короткая дорожка шла среди кустов, подстриженных под древние ракеты — зеленый фюзеляж в виде трубы, раструбы дюз из листочков. Из конусообразных обтекателей сверху торчали срезы ветвей.

Здание штаба нависало над парком, растопырив два крайних крыла по бокам дорожки. Вход находился в круглом здании-стержне, от которого отходили все пять крыльев строения. Широкие двери разъехались, едва моя нога коснулась площадки перед входом.

Громадный круглый вестибюль встретил меня тишиной, полированным синим мрамором стен и золотыми силуэтами четырехголовых птиц под потолком. Кроме входной, в вестибюль выходило ещё пять дверей — по одной на каждое крыло.

Как только створки входа захлопнулись за моей спиной, с левой стороны тут же распахнулась одна из дверей, крайняя слева. Стало быть, мне туда. За ней открылся длинный коридор. На информационной ленте, тянущейся по стенам в промежутках между дверями, мигала зеленая стрелка. Едва я поравнялся с ней, она поплыла вперед. Ни разу не дав мне обогнать себя.

В Космоакадемии такого не было. Информационная лента тут имелась даже в лифте. Хорошо живут штабные… впрочем, теперь я и сам один из них.

От этой мысли челюсти свело, словно меня заставили откусить от лимона.

Кабинет контр-адмирала Дорофеева я нашел на третьем этаже. По дороге раза три мне попались офицеры — первый раз подполковник в черном берете космопехоты, потом капитан первого ранга с тремя капитанскими звездами на погонах, а в конце, на выходе из лифта, просто адмирал. Которого я узнал тут же. Сам Павел Тулегенович Мирошниченков, герой обороны Лукавой.

Я со своими четырехлучевыми звездами — по одной на каждый погон — ощутил себя желторотым салагой. Зачем меня направили в штаб? Подносить адмиралам кофе?

Все мечты, которые я лелеял четыре года в Космоакадемии — достаточно нелегких четыре года — рушились прямо на глазах. А ведь я уже все распланировал. Младший лейтенант на боевом корабле. Через два года получу лейтенанта. Потом старшего лейтенанта…

А если случится история навроде той, что произошла на Лукавой, то повышение можно заработать и раньше. Если, конечно, в нужный момент я что-то сделаю. Например, проложу и рассчитаю единственно верные параметры для свертки пространства перед боевой ракетой. Или кораблем. Или предугадаю точку выхода основной части вражеского флота, как это сделал адмирал Мирошниченков, тогда ещё капитан-лейтенант. А потом по собственной воле свернул в той точке пространство, не дав врагу выйти из прыжка. Говорят, подпространства в окрестностях Лукавой до сих пор нестабильны — потому что в них когда-то растворился целый вражеский флот…

И может, когда-нибудь я ступил бы на свой капитанский мостик. На корабле, который находится под моим командованием. С тремя пятилучевыми звездами на каждом погоне…

Зеленая стрелка уткнулась в одну из дверей и погасла, обрывая все мысли. Я стиснул зубы и протянул руку, но створка распахнулась сама.

Кабинет Дорофеева оказался небольшим, с зелеными стенами — цвет, знакомый ещё по академии. Два окна смотрели точно на пропускной пункт. Сам Дорофеев сидел за столом, поставленным в промежутке между ними. Лицом к двери. Я отмерил три шага по темному покрытию пола, отдал честь. Рявкнул, вытягиваясь в струнку:

— Господин контр-адмирал! Младший лейтенант Лен Потапов прибыл в ваше распоряжение!

Контр-адмирал, оторвав взгляд от экрана на столе, несколько секунд изучал меня. А я его.

Невысокий мужчина с бледным усталым лицом, с мешками под глазами. Китель небрежно расстегнут — вольность, простительная для контр-адмирала, но немыслимая для меня.

Перед стеной справа висела объемная голографическая карта окрестностей Руновы. Но та часть, что находилась на третьем и немного на четвертом секторе пространственного северного полушария, отсутствовала — потому что на визор, отвечающий за проекцию карты, была наброшена адмиральская фуражка.

— Да не тянись ты так, господин младший. — Неспешно сказал наконец Дорофеев. — Бери стул, присаживайся. Чемоданчик свой брось где-нибудь…

— Слушаюсь! — Выдал я.

И двинулся к левой стене, где стояли два стула. Краем глаза успев заметить, как поморщился Дорофеев.

— Я вижу, Гудиныч по-прежнему воспитывает в своих питомцах трепетное отношение к дисциплине?

— Так точно, господин контр-адмирал! — Грянул я.

— Ну что ж, сейчас это к лучшему. — Он снова уткнулся взглядом в экран. — Значит, ты Лен Потапов. Ничего, если я буду звать тебя просто Лен?

Щелкать каблуками и отдавать честь сидя оказалось неудобно, поэтому я просто заявил:

— Как вам угодно, господин контр-адмирал!

— Зови меня Михал Иванычем. — Приказал он. И улыбнулся: — Признайся, Лен. Есть у тебя сейчас желание крикнуть — так точно, Михал Иваныч?

Я вспомнил слова Гудка, любившего цитировать какого-то древнего императора. Или полководца. О том, что подчиненный перед командиром вид должен иметь веселый и придурковатый. Поскольку нельзя выглядеть слишком умным, пока ты подчиненный. Правда, под конец Гудок всегда добавлял — выглядеть умным нельзя, а быть им надо. Вот и крутитесь, господа будущие младшие лейтенанты…

И я рявкнул — в строгом соответствии с поучениями Гудка:

— Так точно, Михал Иваныч!

Он вздохнул и снова поморщился. Пробурчал:

— Аж в ухе заложило. Кажется, ты именно тот человек, который нам нужен. Скажи-ка, Лен, каким образом проводится полная проверка скафандров биологической защиты?

— Пункт первый. — Бодро начал я. — Производится получение у корабельного компьютера кодов допуска. Пункт второй — через корабельный компьютер проводится дистанционная проверка скафандров. Пункт третий — наручный комм проверяющего с помощью кодов доступа подключается к компьютеру стойки-держака, за которой закреплены скафандры биологической защиты. Пункт четвертый — проводится проверка показаний стойки. Затем следует личный досмотр проверяющим всех показаний скафандровых коммов. Осматриваются также индикаторы фильтров, биологических дезактиваторов и аккумуляторов. Оценивается их внешнее состояние. Последний этап — внесение записей о проведенной проверке в журнал корабельного оборудования.

Пока я цитировал контр-адмиралу устав технических работ, он сидел, полузакрыв глаза. Но едва я смолк, приподнял веки и довольно сказал:

— Блестяще. А скажи-ка, Лен, ты сам способен заменить все эти фильтры, дезактиваторы и аккумуляторы? При нужде?

— Я проводил замену съемных частей скафандров при нагрузке в шесть с половиной «же». — Отрапортовал я слегка оскорбленным тоном. — Данные работы выполнялись мной во время технических занятий. Место проведения — испытательный полигон академии.

Да, не вышло у меня с видом веселым и придурковатым. Ничего, будем тренироваться…

— Там будет только одно «же». — Объявил Дорофеев. — Так что ты точно справишься. К тому же я надеюсь, что необходимости в этом не будет. Что ты знаешь о системе Квангуса, Лен?

Я помолчал, собираясь с мыслями. Доложил:

— Четвертая звезда в созвездии Орегуса. Расположена на том же радиальном сечении рукава галактики, что и наша Рунова. Однако отстоит гораздо дальше от центра рукава. Система Квангуса самая удаленная населенная система на этом направлении. Если двигаться вверх по рукаву, то ближайшая населенная система — Броунинг. Если спускаться по рукаву вниз, идя от Квангуса к центру галактики, то Ариум. Население — два с половиной миллиона. Уровень обеспеченности полезными ископаемыми один из самых высоких среди известных миров. Климат не позволяет открытого земледелия. Свертывание пространства в окрестностях Квангуса затруднено, так как подпространства в этой точке имеют очень низкие показатели напряженности. Для прыжка туда требуется большой расход энергии, который способны обеспечить лишь звездолеты крейсерского типа. Таким образом, торговля ископаемыми с Квангусом нерентабельна.

— Вот-вот. — Быстро сказал Дорофеев. — Нерентабельна. Система не представляет интереса ни для кого… разве что для её жителей. На днях посол Квангуса попросил продать его системе двести скафандров биологической защиты. У них там разыгралась паранойя — они обнаружили в пласте с рудой незнакомый вирус. Поскольку завод биозащиты принадлежит Космофлоту, сделкой пришлось заниматься мне.

Точно интендант, с упавшим сердцем понял я. Прощай, мечта о собственном капитанском мостике. Я, конечно, подам рапорт о переводе — но положительные решения по таким рапортам принимают редко…

— Завтра с орбитальной базы Лунная отправляется круизный звездолет «Энн Люва». Энергетические установки у него не хуже, чем у крейсерного звездолета. Двести скафандров уже загружены в трюмы «Энн Лювы». Сопровождать их будет помощник посла. Но нам необходим и наш сопровождающий. Который проверит скафандры перед тем, как их примут биологи Квангуса. При необходимости поменяет то, что требует замены — и подпишет с биологами акт сдачи. Ты, Лен, отправишься на Квангус.

Он сделал паузу. Я напомнил себе — вид веселый и придурковатый.

— Тебе плохо, Лен? — Внезапно забеспокоился контр-адмирал. — Ты что-то оскалился…

Гудка на тебя нет, зло подумал я. Разговариваешь, как какой-нибудь штатский. Одно слово — интендант. Но вслух сказал другое:

— Улыбаюсь я так, Михал Иваныч! Разрешите обратиться?

— Обращайся, господин младший. — Насмешливо позволил мне Дорофеев.

— У кого получить коды доступа? Не думаю, что их разместят в памяти компьютера круизного судна.

— Разумеется, нет. — Контр-адмирал повел рукой.

Над поверхностью стола появился небольшой ящик, выдвинувшийся прямо из столешницы. Ещё одно движение адмиральской длани — и он, отделившись от стола, поплыл ко мне.

— Там внутри твой новый наручный комм, Лен. Коды доступа уже заложены в его память. Вместе с твоим генным образцом. Только не одевай его поверх рукава, как это делают наши офицеры — он сработает лишь после соприкосновения с твоей кожей.

Полупрозрачная крышка ящика позволяла разглядеть браслет темно-серого металла. Гляди-ка, а ведь это лучшая модель. Комм «Адмиральский», собранный не на гражданском производстве, а на заводе Космофлота…

— Разрешите обратится, Михал Иваныч! Вы ожидаете, что его попытаются использовать посторонние? Должен ли я отнестись к ним, как к враждебным элементам?

— Да космос с тобой. — Отмахнулся от меня Дорофеев. — Генный детектор — простая формальность. Плаба, наша Планетарная Безопасность, на этом настояла. К тому же Квангус заплатил за скафандры чертову прорву денег. Если какой-нибудь шутник снимет с тебя комм, а потом испортит скафандры, эту прорву придется вернуть. Следующий круизный лайнер такого класса пойдет в тот угол галактики нескоро, и случись эпидемия, в жертвах обвинят наш Космофлот. А соседние системы ещё и позлорадствуют — вот, говорили же, что этим руновцам нельзя доверять. Так что будь настороже. И шутников гоняй, но без рукоприкладства. А то знаю я учеников Гудиныча. Сменные фильтры, дезактиваторы и аккумуляторы найдешь в контейнерах, соединенных со стойками. Режим перевозки оборудования помнишь?

— На все время перевозки оборудование должно быть подключено к источнику питания. — Отрапортовал я. — Во избежание разрядки акку…

— Прекрасно. — Поспешно перебил контр-адмирал. — Капитан Армандеев не соврал, ты и в самом деле силен во всем этом. Твоя каюта на «Энн Люве» забронирована с сегодняшнего дня. Отправляйся прямо сейчас. В ящике под комом — твое удостоверение личности, сделанное по галактическим стандартам. И платежные карты на твое имя. После Квангуса «Энн Люва» прыгнет к Броунингу. Там на орбитальной станции тебя встретит военный атташе из нашего посольства. Он позаботится о том, чтобы ты вернулся на Рунову первым же рейсом. Вопросы есть?

— Так точно. — С готовностью сказал я. — Могу я получить оружие? И насколько вероятно…

Я замялся.

— Насколько вероятно, что тут замешана Федерация Вогейма? — Закончил за меня Дорофеев. — Ох уж эти юные младшие лейтенанты, готовые всюду разглядеть врага. Нет, Лен. Будь тут замешаны вогеймцы, Плаба уже стояла бы у меня над душой. И землю рыла не только копытами, но и зубами. Посол Квангуса, когда я с ним разговаривал, был благодушен. Ни тени нервозности. Он даже над своими биологами посмеялся, которые подняли истерику из-за вируса, от которого так никто и не пострадал… В общем, это исключено.

Он помолчал, кинул руки на столешницу, расставив ладони по обе стороны экрана, вделанного в стол. Откинулся назад, разглядывая меня со снисходительным прищуром.

— Оружие… нет, оружие тебе в этой поездке не понадобится. В крайнем случае, обратишься к капитану «Энн Лювы». Кроме того, на круизных кораблях такого класса всегда находится несколько полицейских. Так принято…

— Из Межсистемной полиции? — Уточнил я с легкой тенью недовольства в голосе.

Контр-адмирал кивнул.

— Да. Чего морщишься? Да, Рунова не состоит в Межсистемном Союзе. Но полицейские понимают, что некоторые системы лучше не задевать.

Он и сам сейчас казался мне благодушным — в точности как описанный им посол Квангуса. Даже слишком благодушным. Я осторожно сказал:

— В таких условиях, Михал Иваныч, обеспечить полную неприкосновенность груза будет сложно.

— На всякий случай стойки со скафандрами помещены в контейнеры. — Заявил Дорофеев. — Карго «Энн Лювы» подписал с нами контракт, по которому они несут полную ответственность за перевозимый груз. Мы не можем гонять по галактике свои корабли ради двух сотен скафандров, Лен. Между тем то, что Квангус решил купить именно у нас эти скафандры, радует. Ты не представляешь себе, во сколько обходится Рунове содержание Космофлота. И если наши заводы начнут зарабатывать хотя бы на защитных средствах, это будет уже кое-что.

— Так точно. — Осмотрительно сказал я. Придержав на этот раз язык. — А коды доступа к контейнерам?

— Их ты получишь у карго «Энн Лювы».

Это был не тот ответ, на который я рассчитывал. Может, я и вправду излишне подозрителен?

Дорофеев вдруг заявил:

— Учти, после конфликта на Лукавой вогеймцы все ещё успокаивают свое общественное мнение. Таков закон нынешних войн — если ты суешься куда-то, то должен победить. Потому что если проиграешь, бить тебя начнут не только чужие, но и свои. И вообще, я не понимаю твоих вопросов, младший. Тебе предлагают прокатиться за счет флота на межзвездном круизнике. На планету, о которой речь, ты даже не спустишься, потому что биологи Квангуса прибудут за скафандрами на орбитальную станцию. Учти, если они не поймут чего-то в работе функциональных блоков, тебе придется им разъяснить детали. Все ясно?

Поскольку это звучало как прощальное напутствие, я вскочил.

— Так точно, Михал Иваныч! Разрешите идти?

— Аэрокар флота уже ждет тебя на выходе, — Буркнул он, убирая ладони со стола. — На нем долетишь до космодрома Леда-Орбитальная. В девятнадцать ноль-пять оттуда стартует челнок на базу Лунная. Для тебя в нем заказано место. И вот ещё что. Как я вижу, тебе уже выдали штабной пропуск. Оставь его у капитан-лейтенанта Мятницкого, на пропускном. Мало ли что… Иди, Лен.

Он снова уставился в экран.

Я подхватил чемоданчик, поставленный мной у стенки, козырнул от двери и вышел.