Бастард рода Неллеров. Книга 7

Глава 15

Две недели, прошедшие после моего возвращения со свадьбы Андрэ и Юлианы, пролетели как один день. Даже смешно и грустно думать о своих переживаниях по поводу того, что я тут в средневековом мире загнусь от скуки без интернета и телевизора, без газет и радио. Да уж, скучать мне совсем некогда. Хозяйство у меня большое, дел невпроворот, да и судьба моя не определена, жизнь постоянно какие-то вводные подкидывает.

Сегодня я обедаю один в своих покоях. Все, кто мог бы составить мне компанию, нагружены от меня задачами, что тот ослик. Я и сам только-только освободился. Оказалось, не такое простое дело спроектировать пилораму и внятно объяснить нашим кузнецам, какие детали необходимо в каких размерах делать, определиться самому, что обязательно делать из железа, а где можно использовать бронзу. Увы, устройство дисковой пилорамы я так и не вспомнил, так что, обойдёмся ленточной. И ладно, это и так настоящая революция в деревообработке. Да, у дисковой соотношение получаемого полезного материала к отходам лучше, зато у неё в выбраковку доски и брус чаще уходят, этим и утешусь.

Убедить в необходимости механизации работ с лесом мне даже моего учёного брата Георга получилось не очень просто. Управляющий долго сопротивлялся, объясняя, что проще прикупить новых рабов или обратить в долговое рабство часть крепостных наших Гутово и Монастырки и приставить к распилке стволов, чем тратить ресурсы на мою задумку, резонно отмечая, что туповатые работники станут часто ломать механизмы из-за неправильной эксплуатации. Дескать, есть печальный опыт работы наших водной и ветряной мельниц. Брата Георга поддерживал и брат Алекс, мой казначей. Выслушать их доводы, я выслушал, но распорядился делать по моему.

Радует, что с братом Олегом, желчным и вечно за что-то обиженным на жизнь пожилым мужчиной, придумали не городить новую плотину для моего нового производства, а использовать уже имеющуюся. Там возле мельницы сейчас и готовим площадку. Примерные цены на доски, брус и прочие поделки из дерева брат Алекс принёс, вон свиток на диване валяется, как я его вчера там бросил, так и лежит. Мои девчонки строго-настрого предупреждены, что любые документы, на рабочем столе ли или на диване в столовой — неважно — нельзя ни в коем случае трогать руками. Был уже печальный случай, когда Ангелина прибрала письмо от маркиза Джея, потом полдня искали.

В общем, прибыль от торговли пиломатериалами обещает стать очень весомой, превысив, пожалуй, доходы от переписывания книг. А ведь у меня уже началось производство ходиков, новой, уменьшенной модели, дамских сумочек и саквояжей, подзорных труб и пудрениц, ещё всякого по мелочам. Да, количество моих изделий пока смехотворно, но и продавать я их собираюсь не за зольды, а за десятки-сотни драхм.

— Горячее нести, ваше преподобие? — спрашивает Юлька.

— А для чего я по-твоему сюда в столовую пришёл? — отвечаю вопросом на вопрос.

Провожаю взглядом убежавших служанок и падаю в бессилии на диван, замотался сегодня. Беру в руки свиток брата Алекса и вновь пробегаю глазами приятные цифры. Пожалуй, стану Скруджем этого мира. Буду сахар с золотых блюд есть с утра до вечера. Ладно, это уж я так. На самом деле значительная часть увеличения доходов аббатства пойдёт моему роду. И так немаленькие цены на покупаемые у герцогских представителей товары я распорядился повысить вдвое.

Казначей только огорчённо вздохнул, выслушав мои указания по поводу закупок, но перечить не посмел, ему эта кухня знакома. Баронет Михаил, наш преднастоятель, настрочил по этому поводу донос прецептору и отправил с одним из паломников-дворян в Рансбур. Лейтенант сыска вычислил данную ситуацию ещё в момент её развития, но я велел не препятствовать. Пусть жалуется и убедится, что от его кляуз никакого толка. Виконт Николай Гиверский слишком многим мне обязан, чтобы портить наши отношения из-за какого-то злата. К тому же, орден от моей деятельности тоже в накладе не останется. По самым скромным прикидкам, в следующем году Готлинская обитель привезёт в казну нашей церковной структуры сумму как минимум вдвое больше нынешней, и без того немаленькой.

И про себя я не забуду, и про своих людей. Когда пойдут первые поставки сахара, на всё про всё хватит. Эх, заживу! Если доживу. Надо немного темп своей деятельности убавить, а то так и грыжу заработать можно. Съезжу-ка я, и правда, завтра на охоту. Устрою себе пикник на обочине.

Сегодня у меня по плану ещё встреча с богатым скототорговцем из республики Верция. Нет, он не коров или овец к нам в обитель пригнал. Прибыл в качестве паломника с женой, маленькой дочкой и скопищем слуг и охраны, оставив на хозяйстве дома старших сыновей. Хитрый, ну, или мудрый, тут как посмотреть, рассудил, что если святой готлинский источник не поможет ходить его семилетней дочери, то вдруг у прославленного целителя Степа Неллерского получится? Главное, добиться его, то есть, моего согласия.

Да, с целительством у меня нарисовалась огромная моральная проблема. С одной стороны мне подвластно исцеление практически всех больных или увечных, а с другой, займись я лечением без сна, перерывов на обед и отправление естественных надобностей, полностью ставить на ноги я смогу не более шести-семи человек в сутки. А сколько их таких нуждающихся? Вот то-то. Да, у меня большое и доброе сердце, но я тоже жить хочу, а не работать рекреационной камерой.

Рассудил, что тот, кто мне постоянно мешает, он мне и поможет. Баронет Михаил с радостью взялся ограждать меня от потока просителей, определяя, кто достоин того, чтобы мне о них доложить, а кто нет. Молодец я, умею находить применение самым негодным или враждебным инструментам. Теперь весь негатив от тех, кому не посчастливилось добраться до меня с нижайшими просьбами, достаётся преднастоятелю, а счастливчики потом разносят вести о вселенской доброте аббата Готлинского.

Понятно, я не такой наивный, чтобы в таком важном деле во всём доверяться своему недоброжелателю, да ещё и, как недавно выяснилось, доносчику, кляузнику, ябеде. помимо брата Михаила мои ближайшие соратники Эрик и лейтенант сыска тоже контролируют ситуацию с нуждающимися в полном исцелении, только делают это неофициально и докладывают кулуарно.

От Эрика я и узнал про почтенного скототорговца Барта Итрова, про его больную дочь, про его старшего брата — начальника самого крупного порта республики. Подумал, что такие связи мне не помешают. Так что, сегодня мне ещё предстоит трёхчасовой сеанс целительской магии. Мало производить новые качественные товары, нужно расширять и географию их сбыта. Здесь почти половина торговли идёт морем. Впрочем, а в моём родном мире разве не так было? Так, и даже больше половины.

— Вот, плов, как и заказывали! — радостно доложила Юлька, когда с подругой накрыли яствами стол. — А ведь никто не верил, что из маланской крупы можно что-то вкусное приготовить.

Она имела в виду обычный рис, который выращивали в Южном Малансе, это на восточном побережье Итерики, нашего материка. Особым спросом этот злак тут не пользовался, ну, да я быстро изменю такую ситуацию. На монастырской кухне ведь уже не только плов умеют готовить, а и голубцы, и ролы, и ещё пару блюд, где без риса никуда. Сергий уже записывает в отдельную тетрадь все мои рецепты, которые в скором времени, надеюсь, уже в следующем году будут изданы отдельной книгой, которая наверняка станет бестселлером.

— Сама-то попробовала? — напоминаю ей обязанности, с неохотой вставая с дивана.

— Она больше, чем вам наложено слопала. — сдала подругу Ангелина.

— Ого, ты, оказывается, у меня не только сладкоежка. — усмехаюсь, удобней устраиваясь на стуле. — Какая же ты всё-таки многосторонняя. А, Юль? И вкусное, и сладкое, всё тебе, и протекцию мою продавать умеешь. Какие ещё у тебя таланты?

— Господин, ну я же поклялась, что больше никогда без вашего ведома…

— Ладно, проехали. — великодушно отмахиваюсь и приступаю к пробе.

Что ж, вполне, вполне. Не то что в первый раз, когда разварили рис до клейкой массы. Собственно, тогда моя вина была. В семье-то у меня Даша готовила, иногда Леся, и со временем варки я не угадал. Проблема в том, что самому во время приготовления находиться на кухне мне не солидно, так-то я конечно же бы определил, когда нужно убирать рис с огня.

После сытного обеда, говорили в моём настоящем детстве, по закону Архимеда требуется поспать. Только вот пятнадцатилетнему аббату Степу, великому воину, целителю и теперь ещё мыслителю, изобретателю, философу, приходится идти в кабинет, чтобы после организаторских, религиозных, управленческих работ заняться творчеством, научным и литературным. Так что, отправляюсь в кабинет, где на столе лежит множество готовых к заполнению листов бумаги и пергамента.

И снова, преданный безделью, томясь душевной пустотой, уселся он — с похвальной целью себе присвоить труд чужой. Ну, первое, где насчёт безделья, то не про меня, некогда мне предаваться праздности, а вот последнее, про приписывание своему авторству созданного другими, тут мы с Евгением нашим Онегиным, можно сказать, заодно.

Конечно, мне не нужно было валяться под яблоней и ждать пока на голову упадёт её плод как Исааку Ньютону. Три закона механики этого великого учёного я с помощью Создателя сформулировал, теперь вот нужно вспомнить закон всемирного тяготения. Знаю точно, что все тела притягиваются друг к другу с силой, пропорциональной их массам и обратно пропорционально квадрату расстояния между ними, только вот, хоть убей, не помню, нужен там коэффициент или нет, и если нужен, то как его определять. Ладно, оставлю это будущим поколениям учёных и исследователей, не должен же я всю работу за них делать?

Заниматься плагиатом тут в Паргее, как теперь понимаю, не так уж и просто. Да, нет никаких программ, которые бы отслеживали присвоение чужих мыслей, а любого, кто посмел бы сказать, что изложенные мною мысли и идеи не от Создателя в голову аббата Готлинского пришли, я сразу обвиню в святотатстве, безбожии, ереси, культизме, чернокнижии и ещё чего-нибудь придумаю, только вот это проблем с памятью это не отменяет. Приходится до многого самому доходить. Или не доходить, пускать на самотёк, вот как сейчас с законом всемирного тяготения.

Кое-как дописал и отложил перо. Опять наделал клякс, брату Сергию предстоит работа по их выведению. До чего же неудобно писать на здешней низкокачественной бумаге, чуть что — сразу же чернильное пятно размером не меньше нашего советского пятака. На пергаменте было бы проще излагать свои мысли, но этот материал слишком дорог, и хотя я могу себе позволить швыряться деньгами направо и налево, никогда мотовством не отличался. Не то чтобы я прям жадный, скорее, не расточительный. Некоторые свои привычки, и бережливость в том числе, менять в новом мире не хочу, пусть остаются со мной.

Следующий этап у меня математический, он заключается в обворовывании Рене Декарта, философа и математика, буду обосновывать необходимость и пользу прямоугольной системы координат. Но с этим позже, всё равно выпуск своего научного фолианта планирую сделать через несколько лет, а вот сейчас займусь написанием истории про Алису в Стране Чудес. И, как обещал, первый же экземпляр отправлю в Лос-Аратор, сестре своей Агнии, прекрасной маркизе, полковнику, сильной, опытной боевой магине и просто замечательному человеку и другу. Вопрос только, чем заменить карты и шахматы? А, ничем. Так и напишу, с пояснением про правила данных игр. Заодно ещё одно, точнее, два прогрессорства получится. В дополнение к пятнашке.

Два с половиной часа пролетели незаметно. Пожалуй, зря я у себя в кабинете разместил готлинские ходики. Так бы ещё работал и работал, а при взгляде на них вспоминаю о других делах. Нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, нужно бежать как минимум вдвое быстрее. Этими словами Алисы на сегодня закончу. Алисы разумеется сказочной, а не Паттер, моей лейтенанта-мага, уже соблазнённой моим же вассалом. Молодец какой, ни одной юбки не пропустит. А вот и он, слышу голоса его и Сергия в приёмной.

— Степ. — не вошёл, а ворвался Карл. — Я вернулся.

— Вижу. — откидываюсь на спинку кресла. — Садись тогда, рассказывай. — показываю ему на один из стульев у стола, но милорд Монский предпочёл диван.

— Я на мягком, если позволишь. — сказал он. — Намял за сегодня задницу седлом, не слазил с него, считай.

Мои девчонки и без указаний сообразили принести два кубка с вином, разбавленном в пропорциях, которые каждый из нас предпочитал. Я так и вовсе пил почти одну воду. Хоть спиться мне и не грозило — в дополнение к местному организму, привычному к вину, мне досталась ещё и магия — но не люблю туманить мозги, когда предстоят какие-либо дела.

— Рассказывай уже. — тороплю вассала, отдувающегося после полностью опустошённой посуды и протянувшего кубок Ангелине за добавкой. — Чего тянешь? Мне уже уходить скоро.

— Там всё намного лучше, чем мы с тобой предполагали. — Корманс конечно пострадал, но не так уж и сильно. Одну стену замка из пяти маги наказующих снесли почти полностью, от башни до башни, но сами башни ни одна не пострадали, ну, кроме донжона, где барон бился до последнего, прикрывая уход семьи. Но и там только верхние два этажа пострадали. В общем, баронесса, думаю, за полгода всё восстановит, если ты выдашь обещанную ссуду.

— Я выполняю свои обещания.

— Знаю, Степ. В остальном, как вы с баронетом и договаривались, он подписал отречение от права наследования баронства после матери в пользу сестры. Кстати, красотка, я тебе скажу, всё у неё на месте. — Карл показал на себе размеры груди и бёдер баронеты. Разумеется переборщил, таких больших в природе даже магического мира не существует. — За неделю поможет семье разобраться с уцелевшим хозяйством и уедет в Лижон к милорду Иоанну Неллерскому. С тебя письмо к полковнику о протекции.

— Сделаю. — киваю. Письмо своему молодому троюродному дяде я уже написал, осталось только передать. — Наказующие конечно от него не отстанут, память у них не очень добрая, зато очень долгая, но на королевской службе тронуть его не решатся. Иначе всё дворянство против себя настроят. Скажи, а есть в твоём представлении вообще девицы, которые бы не были красотками? — шучу и тут же задаю серьёзный вопрос: — Изольде-то будешь что-нибудь отвечать? Если что, я готов помочь в этом деле.

Милорд Монский тоже стал серьёзен. Немного задумался, затем качнул головой.

— Нет. — ответил. — Ни письма, ни встречи не будет. А вот к родителям я бы съездил зимой. Тут недалеко. Если разрешишь конечно.

— Разрешу, куда я денусь? — поднимаюсь с кресла. — Пойдём в поселение, по дороге расскажешь во всех подробностях о баронете Георге. Эх, как бы он нам самим или моему роду пригодился, да не стоит ещё и с красным орденом отношения портить. Хватит короля и герцога Альфонса на первое время.

— Скоро так по всему континенту будут люди лично тебе обязанные. — усмехнулся друг, поднимаясь вслед за мною. — Много должников — это хорошо.

Как же ты молод, Карл. Не всё так однозначно. Кредиторов не любят. Впрочем, люди по настоящему благородные знают, что такое долг. Надеюсь, те, кому я помог и буду помогать относятся к таким. Лишних иллюзий не испытываю, наверняка найдутся и поросята, которых обязательства передо мной станут тяготить, но всё же, полагаю, такие окажутся в меньшинстве.

В поселение мы направились пешком. У меня есть и портшез, и паланкин, и карета, но вызывать их и тратить время на ожидание подачи было бы и барством, и глупостью. Идти-то до гостиницы всего ничего, четыре-пять сотен шагов. К нам присоединилась пятёрка моих вояк. Охраняют. Даже в моём собственном монастыре приходится почти постоянно ходить с эскортом, соратники настояли. Да я особо и не возражаю уже, и привык, и понимаю, что лишним не будет, мало ли что.

В арку как раз гонят полтора десятка крепостных из Гутово. Завтра суд, мне предстоит выносить решения о судьбе этих людей. Там всё, и взыскание недоимок, и разбор споров, и проступки. Не судите, да судимы не будете. Наверное, так и есть. Только таковы мои обязанности, от которых никак не отвертеться. Не бывает так, чтобы жизнь состояла из одних только удовольствий и приятных дел. Вчера я выносил наказания и разрешал споры в отношении крестьян Монастырки, сегодня вот очередь этих бедолаг. Пока даже не знаю, в чём они провинились или чего не поделили. Ничего, разберусь с самого утра. А пока их проводят мимо меня в хозяйство брата Никиты, нашего тюремщика. Тот уже приготовил камеры на верхнем ярусе.

До гостиницы я дошёл уже с большим шлейфом увязавшихся за мной паломников, которым мало оказалось полученного от меня благословения, а хотели ещё добиться исповеди или напроситься на аудиенцию, но мои вояки во главе со штаб-капралом Николасом, впервые заступившего в наряд в качестве помощника начальника караула, никому не позволили близко ко мне приблизиться.

— Ваше преподобие, — встретил меня во дворе трактира Барт Итров. — Я верил, что вы проявите милость. — в глазах скототорговца светилась надежда. — Я ждал, я надеялся…

— Ну, вот он я. — поправляю рясу. — Веди к своей девочке. Посмотрим, чем смогу помочь.

При мне и амулет полного восстановления — находиться три часа в гостинице, создавая плетение, мне не хочется, я лучше использую вложенное в изумруд заклинание, а потом его у себя в покоях восстановлю, и флакон святой воды нашего источника. О благорасположении Создателя забывать не следует.