Бастард рода Неллеров. Книга 7

Глава 10

Город Ронер, столица одноимённой провинции, герцог Альфонс, малый обеденный зал, предпоследний день весны.

За столом собралось четырнадцать человек. Кроме членов рода здесь присутствовали глава местной епархии епископ Леонид, коннетабль с супругой, командир гвардейского полка, казначей и главный советник герцога тоже с женой.

— Тот голубь от Григория, которым полковник сообщил, что наша полки начали выдвижение из Ултиара, был у него последним. — коннетабль говорил хриплым голосом — старый боевой товарищ Альфонса, его сверстник, где-то опять простыл, а целительские плетения на него действовали всё слабее, так что, он старался при слабых заболеваниях их не использовать. — Но, полагаю, вряд ли его что-то в пути задержит. Возвращения войска к нашим границам следует ожидать не позднее конца следующей недели.

— Пошли к нему навстречу гонца. — распорядился Альфонс. — Пусть Григорий сразу ведёт полки к Дитриху. С этим взбунтовавшимся быдлом пора заканчивать.

Он почувствовал, как его ладони непроизвольно сжались в кулаки и усилием воли подавил накатывавшуюся ярость. Разгром мятежным сбродом одного из лучших ронерских полков не только сорвал его планы по захвату или убийству неллерского выродка, но едва не стоил жизни любимому внуку, получившему ранение стрелой в шею. Хорошо, что командовавший той ротой, с которой Олаф в тот момент находился, капитан Иннокентий хоть и слабый боевой маг, зато хороший целитель, спас герцогу внука. Вылечил и еле вырвался с ним из кольца окружения, оставив в лесу убитыми почти три четверти своих подчинённых. И это были ещё не самые большие потери. От некоторых подразделений уцелели и вовсе единицы.

Позор, какой это был позор потерпеть поражение от швали. И то, что на её счету не один разгромленный королевский полк и не одна взятая твердыня служило слабым утешением и таким же оправданием, всё же основные силы мятежников полковники Эдгара раздавили ещё в прошлом году. А теперь? А теперь тот мерзавец милорд Джек собрал новые шайки вокруг себя, вооружил их захваченными у ронерцев оружием и амуницией и вторгся в пределы его, Альфонса, владения, подняв смуту на всём юге провинции, справиться с которой до сих пор не получалось.

Скрепя сердце, герцог вынуждено признал воинские таланты вожака бунтовщиков. Тот избрал очень эффективную тактику — его армия быстро разделялась на многочисленные отряды, едва к ней приближалось герцогское войско, которые прятались по лесам и уходили от преследования. Но стоило полкам разделиться для охвата наибольшей территории, окружения и облав, как шайки вновь собирались в большой кулак и, пользуясь кратным численным перевесом, обрушивались на отдельные части ронерцев или брали штурмом очередной городок, а иногда и баронский замок, не говоря уж о не защищённых поселениях, и постоянно пополняясь.

Баронет Готлиб Малский, коннетабль герцогства, несмотря на свои преклонные семьдесят, лично руководил облавами. Трупами мятежников были увешаны деревья вдоль всех дорог юга и востока провинции, а главари шаек с перебитыми ногами и сломанными позвоночниками ползали на площадях Ронера или висели надетыми рёбрами за крюки у городских ворот. Но мятежников меньше не становилось.

Остававшихся под рукой Альфонса военных сил критически не хватало, чтобы что-нибудь противопоставить такой тактике Мстителя. Феодалы же выделяли дружинников в небольшом количестве и крайне неохотно, стараясь не ослаблять охрану своих владений.

— С приходом Григория станет намного легче. — кивнул коннетабль. — Но до сбора второго урожая, а может и третьего мы весь этот сброд не переловим. Так что, наши планы по отвоеванию Щукинска придётся отложить на следующий год. Зимой я бы начинать боевые действия не хотел.

— Ты стал слишком осторожен, Готлиб. — с насмешкой сказал маркиз Гельмут, наследник герцогства. — Может тебе пора на отдых? Коннетабль всё-таки должен быть помоложе. С возвращением полков мы очень быстро наведём порядок. Считаю, откладывать наши планы не следует. Торговцы и путешественники в один голос говорят, что Неллеры укрепляют Щукинск быстрыми темпами. Южную стену закончат уже к концу лета. Если затянуть с нападением на них, то город станет взять ещё труднее. Удивлён, баронет, что ты не сделал того, чем сейчас занимается Джей.

Коннетабль налился краской. Обида за упоминание его возраста смешалась с пониманием справедливости упрёка в ненадлежащей подготовке к вторжению соседей.

— А мне кто-нибудь денег на это давал? — посмотрел он на главного советника герцога, милорда Плесского, такого же сильно пожилого мужчину как и он с Альфонсом, третьего в их компании боевых соратников со времён юности. — Кир, ты чего молчишь?

Главный советник сослался на нехватку денег. Деньги, их всегда не хватало. Слушая перебранку старых друзей, Альфонс тяжёлым взглядом смотрел на сына. Какой же наследник Ронера глупец. Мало того, что он не умеет нормально общаться с верными и преданными соратниками, так ещё и намёк на возраст коннетабля затрагивает и самого герцога.

Нет, с Гелмутом надо что-то делать. Нельзя, чтобы однажды бразды правления перешли к нему, он разрушит род и семью, к тому же Виола, невестка Альфонса, под стать своему мужу — глупа и вспыльчива. Чего только стоит одно её предложение разрешить крестьянам сдирать зимой кору с деревьев, раз им не хватает желудей вместо муки. А ещё она не знает границ в своём гневе. Это плохо. Гнев правителя всегда должен быть точно отмерен.

Герцог перевёл взгляд на внуков. Иоанн полностью повторял своего отца, и внешностью, и глупостью, и наглостью, зато младший — любимчик и надежда Альфонса — мог бы достояно носить обруч. Вот только как передать атрибут правителя, минуя сразу троих в очереди?

— Хватит спорить. — приказал он старым друзьям. — Сейчас уже поздно выяснять, кто прав, а кто нет. Решим с тем, как нам поступить. Считаю, переносить войну с Неллерами на следующий год будет ещё хуже. Да, мы подготовимся, подавим мятеж, но и они не станут это время бездельничать. Джей, хоть и такой же мерзавец, каким был его отец, надо признать, весьма толковый и деятельный. Да и Мария оказалась не так плоха, как я полагал. После смерти мужа смогла удержать владетелей в узде, даже Пармская интрига с попыткой отстранения старого графа и возвращения графства под реальную, а не номинальную власть короны так и не реализовалась.

— Этот Кирилл трус. — пренебрежительно бросил Иоанн, старший внук Альфонса. — Упустил удобный момент. Так мы что, этим летом нападём на Неллеров? — не сдержал любопытства двадцатитрёхлетний виконт.

Правитель Ронера вместо ответа посмотрел на казначея.

— Сколько денег собрал? — спросил у него.

— На полтора месяца войны хватит. — осторожно уверил денежный распорядитель. — А дальше не знаю.

— Война должна кормить войну. — изрёк задумавшись Альфонс. — Мы не станем пытаться отбить Щукинск и переправы. Вторгнемся севернее, где у соседей основные поля зерновых, сразу после сбора второго урожая.

— А что с выродком? — уточнил главный советник. — С аббатом Степом?

— Да ничего. — не смог скрыть досаду хозяин дворца. — Раз уж не получилось его пленить, придётся выстраивать тактику наших полков с учётом этого фактора. Готлиб знает, как нужно действовать. — перевёл взгляд он на коннетабля. — А я ещё подумаю, может до начала войны и устраним проблему.

Неллер. Особняк миледи Юлианы. В это же время.

Был бы у меня талант какого-нибудь скульптора, хоть того же Эрнста Неизвестного, точно не удержался бы и сваял скульптуру Тревога и Отчаяние, взяв как источник вдохновения свою кузину. Простите мне, я так люблю Юлиану милую мою. Братской нежной любовью, естественно.

В гостиной много света и зеркал, я сижу на аляповатом неудобном диване, обшитом красным атласом, а глаза мне слепит не позолота орнамента комнаты и не солнечные лучи. Нет, любуюсь блеском миледи Неллерской в её свадебном наряде и россыпью драгоценностей от макушки до щиколоток — сафьяновые ботики, виднеющиеся из-под среза платья, украшены жемчугом из далёкого Лабора, островного королевства на самом-самом востоке нашего материка.

Будущая виконтесса, а впоследствии и графиня Дитонская застыла передо мной в тревожном ожидании оценки того, как она выглядит. Смешно, но в этом мире, во всяком случае, в наших краях, как и в моём родном мире, жених не должен видеть платья своей невесты до её прибытия на сам обряд. Вот и проверяет кузина на своём любимом брате, какое произведёт впечатление в храме.

А перед кем ей ещё и показаться-то? Подруг у неё нет, стоящие позади Валька и Эй-ты не в счёт, а Агнии не до свадебных дел сейчас, маркиза Неллерская ведёт с матерью, братом и дядей борьбу не на жизнь, а на смерть за свою свободу, становиться принцессой ей категорически не хочется. Вообще-то, главной и самой лучшей подругой у большинства девушек является мать, но у Юлианы её давным-давно как и у Степа нет. Вот и остался я единственным экспертом на смотринах.

— Степ? — спрашивает чуть дрогнувшим голосом.

Она выпрямилась словно натянутая струна. Это когда не видит, что я на неё смотрю, начинает сутулиться как знак вопроса, а передо мной, что называется, как лист перед травой, топ-модель, худая, высокая для своих лет и пола, хоть сейчас на подиум. Губы, узкие, немного несимметричные, правда, вновь будто у вампирши в кроваво-красный яркий цвет выкрашены, но это мода, с этим я ничего поделать не могу, а вот насчёт макияжа, не делать его слишком броским, кузина любимого братика послушалась. У меня в этом плане для неё сюрприз приготовлен. Не готлинскими ходиками едиными и подзорными трубами славен изобретательный бастард Неллеров.

— Великолепно! — отвечаю.

— Ай, да ну тебя. — отмахивается польщённая будущая графиня. — Ты видел уже вчера во дворце? Моника Реймская опять появилась. Её же тётя отправила к родителям, а она… — не договорив, Юлиана садится со мной рядом и, потеряв контроль за осанкой, тут же опять горбится.

Златокудрая красавица долгое время служила объектом любви нашего зятя Андрэ. Вроде бы ничего такого между ними не было, но Юля жутко ревнует. Похоже, присущий кузине скептический и немного циничный взгляд на своё место в будущей семейной жизни сменился надеждой на нечто лучшее. И кажется она начинает любить своего будущего мужа. Да, бывает и ревность без любви, но тут явно другой случай.

Похлопываю миледи по спине, чтобы выпрямилась, и беру за руку. Ладонь у неё холодная как у лягушки. Бывает. У меня Леська накануне свадьбы тоже сильно переживала. Сложно понять этих девушек, им бы радоваться и радоваться, а они вон чего устраивают, нервируя себя и близких.

— Не могла её герцогиня не пригласить. — побуду для кузины капитаном Очевидность. — Всё же Матильда — дочь её верного вассала. Ты ведь не забыла, что граф спас от плена или даже жизнь моего отца, твоего дяди, в битве при Малердо? Вот то-то. Да и ерунда это, что приехала. Так, пожалуй, и лучше. Пусть смотрит на твоё торжество и завидует.

— Ага. — хлюпнула своим длинным носом миледи Неллерская. — Андрэ только-только перестал смотреть на меня с отвращением, а тут опять она. Она вон какая красивая, а я…

— Ты в сто раз лучше. — обнимаю сестрёнку за острые плечи. — Плюнь ты на неё. И не думай об Андрэ так. Во-первых, ни с каким отвращением он на тебя не смотрел, с равнодушием и пренебрежением да, было, чего друг другу врать? Но это другое. А, во-вторых и это главное, всё ведь изменилось. Ну, ладно, Юль, только не говори мне, что не чувствуешь, как он теперь к тебе относится. Я же вижу.

— Да, сейчас по другому. — слабая улыбка тронула её губы. — Но Матильда…

— Забудь про неё уже. — прижимаю к себе кузину чуть посильнее. — Всё, ты теперь жена, считай, виконта-наследника Дитонского. Родишь ему детей, и всё у вас будет хорошо.

Благодаря целительской магии проблем деторождения у аристократов и богатых простолюдинов в этом мире не существовало. Никаких тебе бесплодий или смертей при родах. Впрочем, у медали, как известно, две стороны. Эти сословия имели возможность избегать нечаянных оплодотворений, если, конечно, не быть таким безалаберным как мой здешний биологический отец, или дядя Рональд, или тот же неизвестный папаша Берты из Новинок и прочие господа-товарищи.

— Ну, тебе правда мой наряд понравился? — спросила она, снова повеселев.

— Самая правдивая правда. — отвечаю, хотя, как по мне, с украшениями и макияжем всё-таки перебор. — Но у меня для тебя, не под это платье, а под другую твою одежду, есть подарок.

— Ой, Степ, ты и так, ты и удивительные ходики, ты и трубку эту зрительную…

— Это всё для пользы, а у меня имеется кое что и для пользы и для красоты. Сергий! — кричу. — Эй-ты, позови из приёмной моего секретаря.

Не Пьер Карден я и не Луи Виттон, но их патенты в этом мире не действуют, так что дамские аксессуары могу копировать без оглядки на возможные обвинения. Вижу, быть здесь Казановой мне очень легко, уши и глаза — слабое место женщин, первое я покоряю без зазрения совести используя плагиат литературных историй, в второе собираюсь поразить милыми вещицами. Рабыни брата Ивана, нашего монастырского кожевника, пошили и украсили золотой застёжкой небольшую и изящную дамскую сумочку, это им тут не расшитые кошели привязанными к поясу носить. Вскоре все ахнут.

— Что это? — во всю ширь распахнула миледи Неллерская глаза, когда я взял у вошедшего Сергия и протянул ей ридикюль. — Для чего?

— Вот ремешок. — поясняю. — Его накидываешь на плечо. Это сумка, как видишь, только маленькая, красивая и изящная. Долго думал, какой цвет тебе подойдёт, и понял, что зелёный, под цвет твоих глаз, к тому же, ты ведь у нас целительница. А сюда можно положить… да что угодно можно положить. Смотри. — открываю, достаю золотую пудреницу и открываю её.

— Тут маленькое зеркальце! — радуется кузина как ребёнок. — А это, это алхимия для лица?

— Ты догадлива. — подтверждаю. — Ещё один мой тебе подарок. Бери!

Обе служанки не смогли сдержать своего восторга и чуть ли не взвизгнули, радуясь за хозяйку. кстати, чернокожая уже вполне сносно изъясняется на нашем языке, смешно немного, но понятно. Всё же Юле реально надо было бы в пединститут поступать, отличная училка бы из неё получилась. Жаль тут таких ВУЗов нет, да и не пошла бы представительница столь знатного рода туда. Миледи Неллерская иногда распускает руки в отношении прислуги и наказывает порой жёстко, но и Валька, и Эй-ты для неё скорее компаньонки, чем служанки. В особняке и без этих двоих есть кому работать. Юлиана дала девушкам рассмотреть мой подарок, разумеется, после того как наигралась им сама.

— Знаешь, давай, я от обеда у тебя откажусь. — показываю ей извлечённые из кармана два перстня с янтарём. — Это амулеты отвода глаз. Видишь, на этот раз использовал более приличные камни, заряда даже до конца дня хватит. Ты как насчёт пары-тройки часов прогуляться со мной по городу? — мог бы и не спрашивать, Юлиана стала большой любительницей наших с ней невидимых гулянок. — Если за, иди переодевайся.

Пока кузина надевала повседневное платье на выход, я проинструктировал девушек и Сергия, чтобы те всем говорили, что мы с миледи обсуждаем философские и религиозные трактаты, и нам ни в коем случае нельзя мешать. Сергий серьёзно кивнул, а вот Валька с Эй-ты предприняли попытку уговорить взять их с собой. Потряс перед их носиками двумя перстнями и сказал, что других нет. Уж не хотят ли они наши забрать, поинтересовался? Кажется пристыдил обоих этим вопросом.

В предыдущий мой приезд в Неллер Юлиана поделилась планом посадить на цепь привратника в соответствии со столичной модой. Заметив мою недовольную гримасу от такого решения отказалась, что сегодня сыграло нам на руку. Тискающий между деревцами можжевельника полную красотку, посудомойку, если судить по её платью, и на сперва открывшуюся, а затем вновь закрывшуюся калитку никакого внимания не обратил.

— Запорю сегодня вечером. — хмуро сказала миледи Неллерская, когда мы с ней направились пересекать храмовую площадь по диагонали, к улице, ведущей в сторону замка. — Степ, почему люди такие скоты? Никто хорошего обращения не понимает. Даже Валька твоя, хорошая девушка, и та, чуть позволь ей быть негодяйкой, негодяйкой же и станет. Вот за Эй-ты спасибо. Ох, чувствую, есть шанс, что я её потеряю, а наш род может обрести.

— Что ты имеешь в виду? — тяну кузину за руку в сторону, чтобы не врезаться в толпу, слушающую орущего лужёной глоткой глашатая, объявляющего послезавтрашние мероприятия в честь свадьбы дочери епископа и виконта Дитонского. — Думаешь, она инициируется? — догадываюсь.

— У неё есть благородная кровь. Ты не знал?

— Откуда? Хорошо, если так. Лишняя вассал-маг нам точно не помешает. А насчёт того, кто скот, кто не скот, так люди разные, Юль. И многое ведь зависит от того, как мы влияем друг на друга. Вот ты думаешь, что раб не может никак изменить свою судьбу? Так уже поменял. Не лапай сейчас твой привратник посудомойку, твои мысли потекли бы по другому, ты бы спросила меня тоже нечто иное и свернули бы мы сейчас не к замку, к примеру, в направлении к трактиру Артемия, а вон в ту кондитерскую. В общем, наша судьба немного бы изменилась. Собственно, и об этом я пишу свой философский трактат. Правда, пока только начал.

Пока шли до кабака, где нам с кузиной понравилась кухня ещё в прошлые визиты, я ей поведал про эффект бабочки от Рэя Брэдбери. Впечатление конечно на сестрицу произвёл, но и насторожил, она за меня стала переживать.

— Я тебе как дочь епископа скажу, Степ. — дёрнула она меня за руку, прижимаясь к стене вертепа, мимо которого мы в этот момент проходили. — Как решил Создатель, такой наша судьба и будет, и никакой раб ничего не изменит. Послезавтра я стану женой Андрэ. Погоди, ты что, всерьёз эти свои мысли решил записать? Не вздумай. Ох, Степ, ты иногда заставляешь за тебя переживать. Жалко, что ты мой брат. — вздохнула вдруг она.

— Понимаю, в каком смысле ты сказала, но только жалеть не о чем. — мы уже свернули в проулок в конце которого располагался полюбившийся нам кабак. — Подумай, что было бы, если бы я оказался не твоим кузеном, а просто Степом Нишем, и осмелился бы взять тебя за руку вот как сейчас?

— Ой, точно. — усмехнулась Юлиана. — Тебя бы кнутом забили до полусмерти. Ладно, я поняла твою мысль. Нужно довольствоваться тем, что есть. Мы пришли.