Бастард рода Неллеров. Книга 7

Глава 12

Первый день лета, как ему в этих краях и положено, с самого утра балует жарой. Не пекло, но припекает. Ага, лета, можно подумать, тут неделю до этого было прохладней. Нет, такой вот у нас климат. В храме народа битком, яблоку негде упасть, как сказали бы в моём родном мире, и, тем не менее, в зале ощутимо прохладно, причём, безо всякой магии. Искусство здешних строителей и архитекторов.

Смотрю, почти вся знать провинции и много почтенных горожан сейчас присутствуют на церемонии бракосочетания моей любимой кузины Юлианы с наследником дитонского графства. Эх, и куда же мы тебя, кровинушку свою, отдаём? Вроде положено переживать, вот и маюсь ерундой. На самом деле, за сестрёнку очень рад, а она опять волнуется. По отрешённому лицу, густо покрытому алхимическими красками этого не скажешь, а вот красные разводы на виднеющемся участке шеи невесту выдают. Ну, ничего, держись, Юля, совсем недолго уж осталось.

Ещё, прямо напротив, вместе с остальным нашим семейством, вижу, мне улыбается тётя Ника. Она единственный представитель нашего рода, прибывшая сюда из столицы. Да, бастард Неллерская не такая уж большая и важная птица, чтобы собрались все или хотя бы большинство Неллеров. Баронета Ворская тоже еле успела на свадьбу, прибыв в Неллер только накануне вечером. Не все бунтовщики пошли за Джеком Мстителем в Ронер, многие их отряды продолжают безобразничать на дорогах королевского домена, вот и пришлось тётушке путешествовать в составе больших караванов, её дружинников отбиться от мятежного быдла могло бы и не хватить. А дожидаться формирования караванов — это всегда трата времени.

Ну, добралась — и ладно. Нашей с ней встречей мы оба обрадовались искренне, но поговорить так и не получилось, Нику сразу же взяла в оборот Мария, да и отдохнуть нашей пышнотелой красавице с дороги было необходимо. Ничего, ещё наговоримся. Она привезла мне письма, в том числе и очень трогательное от Берты. Спасибо, спасибо, дорогая родственница.

Стою по другу сторону зала напротив семьи, ведь я лицо духовное и мои соседи — прелаты городских и пригородной церквей справа от меня и клир храма слева. На мне, разумеется, сутана, лёгкая, летняя. Чувствую себя в ней намного комфортней, чем в своём парадном облачении милорда. Впрочем, украшениями не обижен. Помимо жезла на шее, все пальцы унизаны перстнями-амулетами, правда, половина их уже нуждается в восстановлении энергии.

— Согласен ли род Дитонских принять в семью миледи Юлиану? — спрашивает дядя Рональд, проводящий церемонию.

Слева от жениха стоит не его отец, а дядя, тот самый герой-полковник Василий Дитонский, не только отстоявший крепость Леотан, но и нашедший возможность совершить несколько удачных вылазок и нанести весьма существенные поражения виргийским полкам, заставив тех держать много сил для защиты своих тылов.

Родители, брат и обе сестры Андрэ тоже здесь присутствуют, стоят рядом с Марией и Джеем. Но так уж тут принято, что не им вести сына к статуе Создателя, возвышающейся позади епископа, а другому представителю рода. Ну, раз свидетели как у нас здесь не практикуются, то вполне себе неплохая традиция, правильная.

Для меня в церемонии заключения брака ничего нового нет. Хотя в основном я свалил их проведение на своего преднастоятеля Михаила, всё же парочку провёл лично и порядок таинства знаю хорошо.

— Да согласен. — гулко ответил полковник.

На своего племянника он вообще не похож. Кряжистый, широкоплечий, с круглым лицом. По его стати сразу видно опытного вояку. Ответ Василия Дитонского вызвал бурю восторга под сводами храма, я чуть не оглох. Такое чувство, что народ до последнего момента не верил, что он скажет именно это. Впрочем, здесь каждое «да» вызывает такую реакцию собравшихся. Даже Снежная королева и Джей выражают восторг. Выражение лица Агнии не вижу, она стоит ко мне боком рядом с Юлианой, именно маркизе выпало сопровождать кузину к венцу.

В толпе ближе ко входу мельком замечаю мать Верды. Где-то с ней рядом наверняка и отец этой первой безответной любви Степа, и она сама. Там же поди и семьи Гертруды, и Чибита, и хрупкой Елены. Юльку я недооценил, она у меня более пронырливая, чем я думал. Хлопотала передо мной сразу за четверых моих бывших одноклассников, их родители тоже догадались подсластить жизнь служанке милорда Неллерского.

Что ж, отказывать в такой просьбе не стал, решил вопрос через баронета Алекса, секретаря Марии, и Марго, её компаньонки, но за то, что дрянь организовала свой бизнес, предварительно не согласовав этот вопрос со мной, велел Ангелине, подружке-сопернице, её высечь. Пусть будет уроком. Естественно, деньги у прохвостки забирать не стану, сахар же и вовсе исчез в её желудке сразу, пусть порадуется. Главное же, что вскрылось и мелкое крохоборство Юльки. Оказывается — это уже Ангелина мне доложила — та взяла и две тряпицы с мёдом от других просителей, прослышавших о таком способе пробиться на повышающее статус мероприятие в храм. Взяла, пообещала со мной поговорить, но, поскольку этих людей я вообще не знал, то и словечка мне про них не сказала. Какая сообразительная бизнесвумен нашлась. Ничего, пусть теперь на животике поспит пару дней, подружка высекла её нещадно, сославшись на мою волю.

— Согласен ли род Неллеров передать в семью графа Дитонского миледи Юлиану? — спрашивает отец невесты у племянницы.

Такой вот у нас тут семейный подряд.

— При условии полного обретения ею прав наследования на себя и своих детей. — отвечает Агния. — Согласен.

Да, есть здесь и такое, что некоторые приходящие в чужой род невестки исключаются из очереди на возможность возглавить семью. Редко, но случается. Особенно такое распространено, когда берут замуж или женятся, на ком-то более низкого статуса. Но Юлиане понятно никакие ограничения не грозят. И ещё на Итерике нет такого, чтобы «жена да убоится мужа своего», эмансипация тут почти полная, причём, не только в дворянских семьях, но и среди простолюдинов. Даже странно немного, мне странно, знающего, что в земном средневековье было всё совсем по другому.

А солнышко-то моё держится перед статуей молодцом. Волнуется, конечно, так какая бы девушка на её месте не волновалась, но в целом — стройна, не сутулится, со вздёрнутым гордо подбородком, сверкает блеском драгоценностей, голос, которым она отвечала на первые вопросы епископа ни разу не дрогнул. В общем, умница.

Ну, и себя могу похвалить. всё же есть в такой её уверенности и толика моих стараний. Позавчера устроил кузине увлекательную прогулку, а вчера она явилась во дворец с перекинутой через плечо дамской сумочкой. Пусть не подлинный Луи Виттон, но мои кожевники сшили не хуже китайцев. Уверен. Виконтесса Моника даже позеленела от зависти, и до сих пор не отошла, вон стоит рядом с родителями, того и гляди стошнит. Морда кислая. Хотя красивая дрянь, не отнимешь этого. Смотри, смотри, как жених уплыл в руки к другой. Не для тебя он, не по Сеньке шапка, как говорится.

А с ридикюлем я здорово придумал, сам не ожидал такого эффекта. Эх, сейчас бы ещё запустить какое-нибудь узнаваемое клеймо на поделках моего монастыря, да тут и слыхом не слыхивали о регистрации товарных знаков, будут их копировать заодно с моими нововведениями. Где ты авторское право? Готлинские ходики ещё долго никто не сможет производить, так как, они редкие, дорогие, и их владельцы ни за что не позволят разобрать часы на части, чтобы выяснить их конструкцию. Всё остальное же, будут, что называется, тырить прямо с колёс. Ну, ничего, пенки я всегда успею снять.

Тут мачеха, сестричка Агния, невестка Ольга, а чуть позже и Ника вцепились в меня бульдожьей хваткой, чтобы и им такие дамские вещицы сделал. Пообещал, сделаю, а куда мне деваться-то? Ольга вообще в последнее время ищет любой повод, чтобы быть рядом со мной и бесконечно слушать мои увлекательные истории, которые я черпаю из бездонного океана земной литературы. Боюсь даже, если дело так дальше пойдёт, Джей начнёт её ревновать ко мне. И так, вижу, уже косо посматривает, но пока скорей задумчиво, чем тревожно.

Это только так кажется, что молодому легко перенести полтора часа на ногах. Да, организм крепкий, мышцы у меня в результате каждодневных тренировок стальные, только вот и живость характера, вызванную кипучей энергией, бушующей в юном теле, даёт о себе знать. Постоянно хочу двигаться. Угу. Представляю, какое впечатление произвёл бы настоятель Готлинской обители, начни крутиться будто школьник на скучном уроке. Нет, стою, терплю, немного уже осталось. Разглядывание присутствующих и ворох мыслей как-то помогают держаться с подобающим моему статусу достоинством.

Вот ещё два вопроса и ответа и, кажется, всё. Да, так и есть.

— Волею Создателя объявляю вас мужем и женой! — торжественно провозгласил епископ Рональд.

Громкие здравицы в адрес молодожёнов, слившиеся в мощный неразборчивый гул — того и гляди купол храма упадёт нам всем на голову — получили поддержку и за дверями церкви, где собрался, так понимаю, весь город с приезжими гостями заодно. Ходынки тут точно не получится, потому что порядок помимо стражи поддерживает целый батальон гвардейского полка.

И мне предстоит покинуть храм в первых рядах, раньше даже чем молодожёны виконт и виконтесса Дитонские. Первыми выйдет на крыльцо духовенство. Только высоко вздымать над головами метровый жезл Создателя буду не я, а прелат Вольф, седой старикашка. Он еле на ногах держится, не знаю, удержит или нет. Если что, подхвачу, не дам испортить Юлианин праздник. Хорошо, что я иду рядом.

Мы дошли до средней ступени, когда из дверей показались мои родственники, я это понял по жутко громкому звуку слитного удара гвардейских мечей по бронзовым умбонам щитов и усилившимся возгласам толпы. Народ радовался искренне — не только в замке предстоит пир, но и на всех площадях накрыты столы. Масштаб конечно поражает. Целое стадо быков забили, три гурта овец, два стада свиней, а уж сколько птиц различных видов, так и вовсе счёту не поддаётся. И ведь это Неллеры свою бастарда выдали замуж, а что будет, когда маркизу Агнию отдадут? Ладно, сейчас не о грустном. Вместе с остальными священниками посылаю благословения во все стороны. Мне не жалко.

Сбоку от лестницы на коленях стоят преступники, почти полтора десятка, в рубище и кандалах. Это, как говорится, мелочь пузатая, а не злодеи, потому их сейчас всех скопом помилуют. Шедший почти сразу за Вольфом епископ Рональд громогласно объявляет:

— Вы свободны, негодяи! В честь сегодняшнего праздника вы прощены нашей доброй герцогиней! Идите и больше не грешите!

Матери-церкви более подобает показывать своё милосердие, чем власти светской. Так уж устроено в средневековье, что здесь, что, насколько помню, в моём родном мире, правители, которых бы звали добрыми или милостивыми, надолго у власти не задерживались, в отличие от тех, кого звали грозными или жестокими. Хотя, в каждом правиле есть исключения.

После слов моего дядюшки, стоявшие позади кандальников стражники принялись снимать с них оковы, а пешие гвардейцы, ограждавшие периметр свободного места вокруг вереницы карет и кавалерийского эскорта принялись отталкивать толпу ещё дальше, увеличивая не занятое зрителями пространство. Зачем? Наверное для большего престижа. Крыши всех зданий усижены людьми словно голубями, не подавили бы черепицу.

— Эрик, где моя? — спрашиваю у Эрика, возникшего рядом со мной как чертик из табакерки.

— Идите за мной, ваше преподобие, нам вправо. — отвечает.

Прежде чем последовать за своим лейтенантом, оборачиваюсь на кузину и ловлю на себе её сияющий взгляд. Да моя ты солнышко, рад за тебя. Но пока не расслабляйся, впереди ещё пир и, главное, первая брачная ночь. Да, тебе как целительнице больно не будет, амулетик ты сделала, но ты ж совсем ещё неопытная в постели, и тут твой братик Степ ничуть не помог знаниями. Постеснялся на подобную тему даже намекать, а не то что говорить. А так-то многое мог бы рассказать.

О, и зять на меня смотрит, чуть улыбается и кивает. Благословляю их и тогда уж направляюсь следом за Эриком вправо от храма. Где-то там должна быть моя карета с эскортом из десятка солдат. Карла в выходившей из церкви толпе не увидел, но он, думаю, догонит.

Ага, так и есть. Бежит следом за мной, радостный. Ещё бы, целые дни любуется маркизой Агнией, и не только любуется. Лучше бы почаще о Джессике вспоминал и о своём ребёнке, которого она носит под сердцем. Никогда мне не понять мораль здешнего благородного сословия. Нет, не правильно, понял я всё давно, а вот разделять не смогу. Когда мы с Бертой соединимся, ни за что не стану её предавать. Гаремники я и в литературе никогда не любил, и в реальной жизни не одобряю.

В отличие от моей семьи и приглашённых в замок гостей, которые сейчас отправляются готовиться к пиру, мне ещё нужно успеть освятить праздничные застолья в восточной части города, только затем вернуться во дворец, переодеться и до прихода в главный зал провести церемонию перевода штаб-новика Николаса в полноценные солдаты, да не простые, а штаб-капралы. Хотел ему отличный торнейский клинок подарить, который три дня назад купил по случаю и усилил плетением разрыва, но обойдётся. Он не только знал всё о Юлькином бизнесе, а ещё и потворствовал ему, прикрывая и даже познакомив с одним из просителей, тем самым с тканевым кульком, наполненным сотами. Так что, вручу лишь лычки.

— Какая дыра в вашей безопасности? — хмурится Эрик.

А я завёл этот разговор по пути к экипажу, во-первых, всё равно надо чем-то заняться, пока идём в обход большой храмовой территории, а, во-вторых, чтобы не забыть. Голова кругом идёт от наплыва событий, вот и упускаю часто что-нибудь важное, вспоминая об этом с опозданием. Как с целительским амулетом для Карла, так ведь и не сделал.

— Такая дыра, дружище. Карл, тебя тоже касается. — оборачиваюсь на витающего в облаках приятеля-вассала. — В прошлые дни Юльке всучили подношение за помощь в протекции, а завтра кого-нибудь из слуг попросят для меня что-то передать, а там окажется… — чёрт, чем же заменить слово бомба? — … какая-нибудь убийственная пакость. Бац, и нет аббата Степа.

— Какая убийственная пакость? — вышел в реальность милорд Монский, моментально насторожившись. К вопросам моей безопасности он относится очень серьёзно. — Степ, я что-нибудь не знаю?

— И я не знаю, Карл. Но всякого следует ожидать. Так что, имейте это в виду. Юлька-то мне уже поклялась больше без моего ведома никакой торговлей не заниматься и ничего ни у кого не брать, но всё равно надо будет присматривать и за ней, и за остальным моим окружением.

— Присмотрим. — пообещал лейтенант уже перед дверцей кареты. — Кстати, Публий Вар позавчера отправился с караваном в Рансбур, с ним двое людей лейтенанта Николаса и кто-то от виконта Генриха. Рассчитываю, вскоре получим сведения из столицы. Мы остались здесь без агентов, но справимся своими силами, милорд. Никто вам убийственную пакость не подсунет.

— Будем надеяться. — отвечаю, уже сев на диванчик в салоне. — Карл, особого приглашения ждёшь?

Несмотря на достаточно узкую проезжую часть, нас обгоняют бегом группы и одиночки людей. Насмотрелись на свадебный обряд, теперь торопятся занять места за пиршественными столами. Распорядителями там выступают назначенные районными префектами чинуши, а задействованы почти все муниципальные рабы с нанятыми на эти дни подёнщиками.

Мой авторитет в городе выше облаков и ярче солнца. Едва я выхожу из кареты, как раздаются радостные вопли с одновременным напором желающих оказаться поближе к моей благословляющей длани. На секунду даже пугаюсь, что десятка моих парней сдержать толпу окажется мало, раздавят ведь.

Действительно, бойцов Эрика недостаточно, но помогли стражники, предусмотрительно вооружённые пехотными копьями, древки которых быстро усмирили наиболее буйных. Не забыть бы шепнуть баронету Алексу, секретарю герцогини, что капитана неллерской стражи необходимо поощрить.

Спасибо организаторским способностям Карла и Эрика, с объездом всех кварталов, назначенных мне епископом для духовного окормления, управились менее чем за час, с учётом времени, затраченного на возвращение во дворец.

Переодеваюсь, умышленно обходя вниманием хлюпающую носом Юльку, обращаясь к одной лишь Ангелине, довольной таким моим вниманием будто праздничный пирог.

Церемонию производства штаб-новика в штаб-капралы провожу на одном из вспомогательных плацов, том, что располагается перед арсеналом с крепостными орудиями и снарядами для них. Ник тоже весьма смущён, чует собака, чьё мясо съела. Ну, ничего, сам себя оставил без отличного меча. Пусть не надолго, в обители вручу, но в Неллере покрасоваться в этот раз не получится.

Перед строем взвода вручаю своему приятелю детства ленту ткани с вышитой серебром полоской — знак различия капрала для парадной форме. Что же такого торжественного сказать? Как там у Пушкина Гринёв-старший своего сына Петеньку, отправляющегося в армию напутствовал? Вспомню? Нет? Кажется, вспомнил.

— От службы не бегай. — беру юного капрала за плечи и внимательно смотрю в его взволнованное лицо. — На службу не напрашивайся. Береги одежду с нову, а честь смолоду.