Башни Латераны 3

Глава 6

Глава 6

Зал на третьем уровне городских Катакомб был огромен — потолок терялся где-то в темноте, куда не доставал свет магических огоньков, что висели в воздухе, медленно покачиваясь, словно светлячки над болотом. Их холодное голубоватое сияние выхватывало из мрака каменные стены, покрытые потёками влаги и белёсыми солевыми разводами, проступившими сквозь древнюю кладку за многие сотни лет.

Пол был вымощен грубо отёсанными плитами, потрескавшимися и неровными, кое-где между ними пробивалась какая-то бледная, безжизненная поросль пещерного мха. В самом центре зала возвышалась кладка колодца, сложенная из тёмного, гладкого камня. Края его были стёрты, а на одной стороне виднелись глубокие борозды — от веревок, которыми в свое время спускали тела сверху.

Вокруг колодца, раскинувшись в нелепых позах, лежали тела. Десять человек в чёрных рясах с алыми знамениями Триады — кто-то ничком, кто-то навзничь, кто-то скрючившись, будто пытался уползти.

В углу, вжавшись в стену, сидела девушка-провожатая из Змей, лицо у нее было серым… наверное она побледнела бы, не будь такой смуглой.

Воздух в зале был тяжёлым и спёртым, пахло кровью, старой пылью и чем-то сладковатым — то ли тленом, то ли благовониями, которыми Инквизиторы окуривали свои рясы. Где-то в глубине колодца едва слышно капала вода, и этот мерный звук — кап, кап, кап — был единственным, что нарушало мёртвую тишину.

— Интересно получается… — цедит сквозь зубы Альвизе задумчиво потирая подбородок и глядя на молодую Змейку-провожатую: — значит изначально святоши к Старому Чинатре обратились чтобы груз доставить… но почему же тогда Змеи сбросили груз в катакомбы, да не просто в катакомбы, но в каменный колодец?

— Я… я не знаю! Пожалуйста, уберите ее от меня!

— Хм. Оставь ее, Гримани.

— Да какого черта! — Беатриче выпрямляется и убирает нож в кармашек на своей перевязи через плечо: — вы что совсем размякли что ли? Эта змеиная потаскушка обманывала нас!

— Все еще не собираюсь ссориться с Чинатрой… — замечает Альвизе: — да и толку от нее мертвой никакой, кроме твоего личного глубокого чувства удовлетворения.

— Даже если и так!

— А это я тебя нанял, Гримани, я — тебя, а не ты меня. Ты на меня работаешь и это твоя задача — чтобы я глубоко удовлетворенным остался, а не наоборот. — Альвизе поворачивается к Лео, который деловито обшаривает лежащих: — нашел что-нибудь?

— Хорошие арбалеты. — Лео поднял один из них, взвесил в руке, проверил натяжение тетивы. — Гильдейская работа, не дешевка из рабочих кварталов что на коленке собирают. Такие в оружейных лавках по пять золотых за штуку идут, если без наценки. Четыре штуки, все целые. Болтов к ним — по дюжине на каждого, в кожаных подсумках. Наконечники калёные, не ржавые. Кто-то следил за снаряжением. — он пожимает плечами: — конечно им не помогло, но все равно молодцы.

Он отложил арбалет и перешёл к следующему телу, деловито обшаривая карманы и пояс: — Неплохой меч. — он вытащил клинок из ножен, повертел, поднял к свету магического светильника, разглядывая клеймо на лезвии: — альберийская кованая сталь, судя по клейму — мастерская какого-то Готфрида, не слышал про такого, но сталь хорошая. Заточка верная, хороший угол по всей длине, у солдатских мечей такое в редкость. Рукоять обмотана акульей кожей, гарда простая, но добротная. Такой лет двадцать прослужит, если не ронять на камни и точить вовремя. Ножны тоже хорошие, пусть даже с медной оковкой. Добротный рабочий инструмент. Такой бы я себе оставил.

— Из твоей доли вычтем. — говорит Альвизе: — что там дальше?

Лео аккуратно положил меч рядом с арбалетами и продолжил обыск: — Деньги… — он высыпал на ладонь содержимое нескольких кошельков. — Почти двадцать золотом, если всё вместе сложить. У рядовых — по паре серебряных монет и медная мелочь, видать на еду и ночлег выдавали. А вот у старших… — он подкинул на ладони увесистый кошелёк тёмной кожи с вытисненным на нём знаком Триады. — Тут одних флоринов на дюжину, да ещё дукаты имперские, четыре штуки. Квестор при деньгах был.

Он отложил кошельки в сторону и склонился над телом самого Квестора. За то время, что Лео знал Альвизе он давно уже смирился с тем, что полуэльф никогда тела не обыскивает, считая это ниже своего достоинства, следуя максиме «благородные не работают» и утверждению что «де Маркетти не сеют и не пашут!». Почему это не мешало ему участвовать в разделении найденной добычи — загадка.

— У Квестора — приметный перстень. — продолжил Лео и стянул с негнущегося пальца массивное кольцо с чёрным камнем в серебряной оправе. — Оникс, если не ошибаюсь. Или обсидиан. Внутри какая-то гравировка, не разберу… может инициалы, может девиз. Ещё медальон Инквизиции на серебряной цепочке, приметная штуковина, такое лучше или переплавить или выкинуть…

Он отложил перстень к остальной добыче и вытащил из-за пазухи мертвеца пачку бумаг, перевязанных бечёвкой.

— Бумаги на «совершение действий во благо Истинной Веры и посрамление Врага Человечества»… — он развернул верхний лист, пробежал глазами. — Печати настоящие, подписи тоже. Такая бумажка даёт право на обыск, допрос и задержание без санкции местных властей. Серьёзный документ. Письма тоже есть, но все каким-то шифром написаны, не прочесть… буквы обычные, а слова — бессмыслица какая-то. Что ещё… — он огляделся, потом снова наклонился над телами. — Чётки у каждого, деревянные, с серебряными бусинами через каждые десять. Молитвенники в кожаных обложках, именные — у кого-то имя выдавлено, у кого-то чернилами подписано. Носовые платки, у одного — с вышитыми инициалами, дорогой, шёлковый. Фляжки — у троих нашёл, в одной вода, в другой что-то покрепче, в третьей — пусто. Кресала и трут у каждого, в кожаных мешочках. Ножи поясные, простые, для еды и мелких дел — ничего особенного.

Он выпрямился, отряхнул руки.

— У одного из магов — интересная штука. — Лео вытащил из кармана мертвеца небольшой футляр из полированного дерева, открыл его. Внутри лежали стеклянные пробирки с какими-то жидкостями, плотно закупоренные пробками. — Алхимические реагенты, судя по цвету. Или яды. Или лекарства. Не знаю, я в этом не разбираюсь, но выглядит дорого. Ещё у него же — записная книжка с какими-то формулами и рисунками. Похоже на схемы заклинаний, но почерк такой, что чёрт ногу сломит.

— У второго мага — кольцо с камнем, но камень треснул. — он показал кольцо остальным. — Видать, когда кастовал что-то — перегрелось. Бывает такое с дешёвыми накопителями. Ещё — мешочек с каким-то порошком, белым, мелким. Понюхал — ничем не пахнет. Может соль, может что-то для ритуалов.

Лео сложил всё найденное в аккуратную кучку рядом с колодцем.

— Всё. — поднимает голову он: — что с деньгами? Добыча?

— Добыча. — кивает Альвизе: — делим поровну. Видишь, какой я добрый, Беа?

— Пф. Конечно добыча. — фыркает Беатриче, осматривая подобранный арбалет: — что с бою взято, то поровну делится. Не надо тут благотворителем себя выставлять.

— До чего же ты вредная. Ладно… кто спускаться вниз будет?

— Пусть Штилл вниз лезет, у него фонарик магический. — отзывается Беатриче: — а мы сверху постережем.

— Я вниз не полезу. — отвечает Лео: — в самую жопу мира, туда где Двери Преисподней? Дудки.

— Ты ж вроде не суеверный? В Академии обучался?

— И чего? Если грамотный, то значит демоны тебя не сожрут? Между прочим, демоны существуют. И преисподняя тоже, откуда порталы открывались и адские легионы перли во время Третьей Демонической? Это как раз установленный научный факт. А у меня семья… — говорит Лео, выпрямляясь и взвешивая кошелек в руке.

— Нету у тебя семьи, только девка из ашкенов, которая нежить. — ябедничает Беатриче: — все про то знают, а у меня братец раненный. И Борис Третий.

— Ну это уже совсем бред. Удав за родню никак сойти не может. У меня тогда Нокс.

— Не удав, а питон! Даже питончик — он еще маленький. — упирает руки в бока Беатриче: — и все равно больше некому, у меня только усиление и ускорение в запасе есть, а ты почти полноценный маг. Психованный к тому же. И тебя не так жалко. На меня хоть посмотреть можно без одежды, а ты и в одежде уныние на людей нагоняешь.

— Не надо никому никуда лезть. — говорит Альвизе, который приблизился к стенкам каменного колодца: — как я и думал, они не бросили груз вниз, а на веревках спустили. Старый Чинатра слишком осторожен чтобы совсем за собой мосты сжигать.

— Что? — Лео подходит к нему поближе и видит что из колодца тянулась веревка — незаметная с первого взгляда, словно сливающаяся с камнем стены, — привязанная к стальному кольцу, вбитому в пол.

— Хорошо что мы Змейку не убили еще… — бормочет Альвизе: — получается Чинатра свою часть сделки исполнил… она нас к месту провела, товар тут… а засаду Инквизиция устроила.

— Ты думаешь Старый Змей тут не при чем? — уточняет Лео, убирая кошелек за пазуху и подвешивая к поясу хороший длинный меч, который он подобрал у убитого.

— Я думаю что если бы Чинатра мог приказывать Квестору Инквизиции где засаду сделать, то Тарг давно его игровой площадкой был бы… Беа! Не трогай Змею! Слышишь?

— Больно нужно было. — ворчит Беатриче и отходит от трясущейся девушки провожатой. Наклоняется над ближайшим трупом в черной рясе и достает нож из кармашка перевязи.

— Как ты думаешь, зачем она это делает? — спрашивает Альвизе, проводив ее взглядом: — ты вот умный, говоришь, книжки читал… я честно тебе скажу, Штилл, я из благородных. Меня книжки не интересуют, только охота, вино и женщины. И подраться как следует, но не так, в подземелье на ножах, а знаешь — один на один, клинок на клинок… благородно. Но я вот, тебя например — понимаю. Тебе деньги нужны, тебе и твоей нежити. А ее… — он качает головой: — зачем ей это нужно? Это ж целое дело — над каждым наклониться…

— Не знаю. — признается Лео, взглянув в ту же сторону: — кажется она их солит…

— Солит⁈

— Ну в смысле — маринует. Консервирует… ээ… обрабатывает чем-то чтобы не портились и в банки закатывает. Наверное у нее дома полно таких вот стеклянных банок, как у некоторых с вареньем на зиму, а у нее с глазами… вырезает и маринует.

— Думаешь она их ест⁈

— Что? Вряд ли… — моргает Лео, потом снова смотрит на Беатриче, которая склонилась над очередным трупом и пожимает плечами: — хотя… черт ее знает. Может и ест.

— Фу! Сука, Штилл! — Альвизе толкает его в плечо: — я сегодня жрать из-за тебя не смогу! Как ты такие вещи говорить можешь вообще!

— Да я и не утверждал! — оправдывается Лео: — может она для эстетической пользы!

— В смысле⁈ Разглядывает их по ночам⁈ А они — в ответ смотрят⁈

— Чего ты ко мне пристал вообще⁈ — сердится Лео: — хочешь знать — вот сам у нее и спрашивай! Сколько я ее знаю она всегда так делала и ты об этом всегда знал. Чего не спросил?

— Да как-то раньше не задумывался… — чешет затылок Альвизе: — а сейчас вдруг подумал — у нее ж этих глаз должно немало скопиться уже… как ты думаешь, может она их продает кому?

— Чего? — хмурится Лео, проводя рукой по веревке, ведущей в колодец.

— Сам подумай. Беа за просто так ничего делать не будет. Единственное что она за просто так делает — это глаза вырезает и с собой забирает.

— А еще вино пьет. Мясо жрет за пятерых. Ругается как сапожник… а как-то раз я видел как она с пятью солдатами за раз переспала. И все совершенно бесплатно. — кивает Лео: — зря ты так про нее. Видишь, некоторые вещи она делает бескорыстно. От широты души.

— Демоны, Штилл! Не мешай мне думать! Все сказанное тобой только подтверждает мою теорию! Она никогда не делает ничего бесплатно, кроме того, что приносит ей удовольствие. Все остальное она делает за деньги. Следовательно, где-то кто-то у нее эти глаза покупает. А она скрывает и доходом не делится. А между прочим, не все тут лежащие трупы — на ее счету. Смекаешь, о чем я? — он подмигивает: — мы с тобой можем претендовать на свою долю.

— Если моя доля — это несколько вырезанных глаз, то я, пожалуй, пас. — отвечает Лео, перегибаясь через край каменного колодца и отправляя туда свой магический огонек: — и твоя теория может быть верна, но ты все равно неправ.

— Это как еще? — не понимает Альвизе.

— А так… — Лео следит как огонек исчезает где-то далеко внизу и поворачивается к своему собеседнику: — если она все делает либо за деньги, либо только то, что ей нравится… и отсюда никак не следует вывод что за глаза ей деньги платят. Может ей это просто нравится. Что подтверждает твою теорию, но указывает на твою неправоту.

— Терпеть тебя не могу, Штилл, ты зануда. Ну что там? — спрашивает Альвизе.

— Ничего не видно. Попробуем поднять?

— Давай я секунду еще подумаю. — говорит Альвизе: — прежде чем за веревку тянуть или тем более спускаться. Мы уже нормально денег подняли и трупов оставили за собой. Хорошо, что Инквизиция прямой власти в Тарге не имеет, а то бы бежать пришлось. Эй! Беа, ты там скоро?

— Еще парочка осталось! — отзывается девушка.

— Странная она. И ты тоже. — Альвизе обвиняюще тычет Лео пальцем в грудь: — ненормальные вы. Кстати, Штилл, раз уж ты все равно к ней шары подкатить хотел — сейчас самое время.

— Чего⁈

— А чего? Смотри — мы в подземелье, куча трупов, она отсюда никуда не убежит, а мы со Змейкой отвернемся — романтика!

— Давай лучше о деле. — вздыхает Лео: — тянем веревку или нет? На том конце может и не груз быть. Или… ну слишком тяжелый для нас троих.

— Двоих, Штилл. — поднимает палец Альвизе: — ты забыл? Я — благородный дейн, виконт де Маркетти. Я не могу тянуть веревки как обычный простолюдин.

— Видел я как ты тянул веревки как обычный простолюдин.

— Тогда были особые обстоятельства.

— Сейчас тоже.

— Давай будем надеяться, что до этого не дойдет и вы с Гримани вдвоем справитесь. На худой конец возьмите эту провожатую… ладно, была не была, тянем. Посмотрим что спрятали Змеи на самом дне катакомб. Эй! Беа!

— Да все уже, все. Иду! — девушка действительно идет к ним, вытирая запачканные в крови руки о белый платок. По дороге делает «козу» пальцами в сторону затихшей провожатой и та — шарахается в сторону как испуганная серна. Беатриче издает довольный смешок и подходит к колодцу.

— Чего тут у вас? — спрашивает она.

— Вот, веревка. — говорит Лео. Девушка кивает.

— Конечно, — говорит она: — спрятать груз так чтобы потом можно было достать. Ну так чего? Тяните.

— Альвизе не может марать свои благородные руки. — говорит Лео: — поможешь?

— Он благородный, я — дама… — Беатриче складывает руки на груди: — думаю у нас нет выбора, Штилл. Тяни.

— Но если я не смогу, то…

— Надеюсь, что до этого не дойдет… — она ласково трепет его за щеку: — ты уж постарайся, мой рыцарь…

— В следующий раз я попрошу больше. — вздыхает Лео и надевает перчатки. Берется за веревку и пробует потянуть ее наверх. К его удивлению — веревка подается его усилиям. Он тянет ее на себя, не забывая время от времени набрасывать страховочное кольцо поверх вбитого в каменный пол столбика. Тянет и тянет, набрасывает веревочное кольцо, снова тянет.

— Тяжело тебе? — сочувственно спрашивает Беатриче, которая оперлась задницей на край колодца, демонстративно поправляя маникюр одним из своих ножиков: — не надрывайся, береги себя, Штилл.

— Однажды ты у меня дошутишься. — пыхтит Лео, вытягивая веревку еще на метр.

— Бодался теленок с дубом. — кивает Беатриче и оборачивается назад, смотрит в колодец: — о! Я его вижу! Тяни!

— А я что по-твоему делаю⁈

— Если бы ты меньше препирался, Штилл и больше тянул бы — мы бы уже справились.

— Точно. — кивает Альвизе: — в самом деле Штилл, потом поболтаешь, тяни.

— … сука… — Лео тянет. Снизу слышится удар, потом шуршание… Альвизе перегибается через край колодца, напрягается… ему помогает Беатриче и вот они уже вытаскивают из колодца длинный и узкий ящик. Небольшой, где-то по грудь взрослого человека. Кладут его на пол.

— Слава Триаде. — говорит Альвизе: — а то я все это время думал, что мы действительно гроб вытаскивать будем. А это просто ящик. И печать целая… хотя… — он наклоняется над ящиком: — Штилл! Дай свет сюда!

— Дыхание дай перевести… — выдыхает Лео, привалившись к холодному камню: — не вы ж его тащили снизу…

— А… тебя ждать! — Альвизе взмахивает обычным жестяным светильником, зажигает его и ставит рядом с ящиком: — смотрите-ка… я же не ошибаюсь?

— Печать цела. — говорит Беатриче, которая перегнулась через его плечо, рассматривая груз: — печать и лента…

— Гримани… ты как была громилой, так и осталась. Штилл! Иди сюда!

— Я тут. — Лео наконец перевел дыхание и отлип от каменной кладки. Вместе со всеми склонился над ящиком: — чего тебе?

— Посмотри. Ничего не замечаешь? — спрашивает Альвизе.