Башни Латераны 3

Глава 3

Глава 3

— Не, ну об этом уговора не было! — шипит Беатриче, когда они отходят в сторону «пошептаться»: — какой к черту «возврат груза»⁈

— Ой, да помолчи, Беа. — морщится Альвизе: — тебе-то какая разница? Ты все равно балластом идешь… чисто громила на подхвате за десять золотых. Стой за плечом и молчи в тряпочку, ножичками своими поигрывай многозначительно. Я вас со Штиллом только потому и взял, что у вас репутация в Нижнем Городе… так бы и сам справился.

— Вообще-то Беа права. — Лео кидает взгляд через плечо на троих монахов, стоящих у Висельника, огромного дуба что стоит на вершине холма сразу за городом. Двое из них были неприметны и серы. Их рясы — скромные и выцветшие — делали их почти незаметными, а лица скрывались в глубоких тенях капюшонов, откуда редко выглядывал хоть намек на выражение. Он выглядели так, будто их вырезали из одного куска камня, а потом натянули сверху рясы и привесили на пояс короткие клинки. В руках у каждого было по внушительному посоху, концы которого окованы железом.

Третий, глава группы, стоял между ними, ростом он был поменьше своих спутников, но его поза и лицо излучали властную уверенность. Его одежда на первый взгляд казалась неброской — строгого покроя, без украшений и излишних деталей. Но если присмотреться, можно было увидеть, что ткань — дорогая, плотная и тонко сотканная, переливающаяся едва заметными переливами пурпурного цвета, цвета роскоши. Шелк, подумал Лео, разглядывая его с расстояния, шелк, крашенный в пурпур, святоша не жалеет денег на ткани.

— Вообще-то Беа права, — повторил он, возвращаясь к разговору: — Ал, речь шла о сопровождении груза. О том, чтобы носиться по Нижнему высунув язык в поисках его товара ничего не было сказано. Мы не следователи Тайной Канцелярии и не Квесторы Инквизиции чтобы расследование проводить.

— Задача осталась та же самая. — твердо говорит Альвизе: — тем более что ничего расследовать не нужно. Вот. — он подкидывает на ладони дешевую оловянную фибулу в виде свернувшейся змейки: — мы уже знаем куда нужно идти.

— Мы должны были пройти через Нижний с тремя монахами и грузом, сесть на корабль «поплавков» и слезть с него через два дня на выходе из Челюсти. — говорит Беатриче, складывая руки на груди: — там ничего не было о том, чтобы сперва залезть в логово к Змеям и забрать у них то, что они уже своим считают. Тем более — с ним. — она кивает на Штилла: — ты же видишь, как он светится от радости? Вот, серьезно, Ал, дурная идея. Даже в Нижнем есть свои пределы, я же знаю, как он работает… может аванс заберем и в «Королевскую Жабу» завалимся? Я угощаю.

— Нет. — говорит Альвизе, заканчивая дискуссию: — вы согласились на контракт, я тут главный теперь. Ничего страшного, сходим к Змеям, поговорим с Чинатрой, ты же слышала, что святоши нам сверху накинут… все, заканчиваем бардак. Штилл?

— Да?

— Ты чего скажешь?

— Ну… моего мнения тут все равно никто не учтет… но подозрительно спокоен твой святоша…

— Чего? — Альвизе в свою очередь оборачивается на монахов, окидывает их взглядом.

— Спокоен он, я говорю. Для человека, который собирался через Нижний идти, а его тут за городом грабанули — поразительно спокоен. Есть два типа людей, Ал. Те, кто глупые — лезут в бутылку, увидев нож. Но если для такого типа у твоего священника больно чистая ряса и никаких порезов, синяков или ушибов. С ним два монаха, здоровенные лбы с боевыми посохами и на них тоже ни одной царапинки. Рясы потертые, старые, но чистые. Эти люди не бились за свою жизнь или за свой товар. — говорит Лео: — сколько он там сверху пообещал накинуть? Пятьдесят золотых? Мы что, принцессу Савойскую в Нижнем ищем?

— Два типа людей? — поднимает бровь Беатриче: — а второй какой?

— Трусливые. Если бы твой святоша был настолько труслив что отдал груз без боя, взвесив шансы, то он бы и сейчас трясся бы от страха. Подозрительно это… да и фибулу Змеи оставили. Как будто специально нас приглашают.

— Ладно, я тебя услышал. — выпрямляется Альвизе. Он поворачивается и подходит к монахам, о чем-то перекидывается с ними словами. Из рук в руки переходит кожаный кошелек.

— Вот сука. — говорит Беатриче.

— Да ладно тебе. — отзывается Лео: — пойдем с Чинатрой поговорим. Глядишь и получится по-хорошему все решить… без крови.

— Ты сам-то в это веришь?

— Все, заканчиваем трепотню. — Альвизе возвращается, подкидывая на ладони кожаный кошелек: — всем по пятерке сверху.

— …

— …

— Хорошо, по десятке сверху. Вымогатели. Но на этом — все! — пыхтит недовольный Альвизе: — ни гроша больше не добавлю даже если придется в преисподнюю спускаться! Слышали⁈ Все, собрались и пошли. Нам нужен деревянный ящик что Змеи у монахов увели.

Квартал, в котором хозяйничали Змеи можно было отличить по рисункам с изображением змеи, которая пожирает свой хвост. Они начали попадаться на глаза, как только Лео со своими спутниками свернул с рыбного рынка направо — то тут, то там на стенах, на ставнях, даже на лавке какого-то торговца.

— Эй! — Альвизе ловит за плечо какого-то мальчугана: — где Верховный Змей сейчас?

— Сегодня — тут, а завтра — там! Че надо, дылда⁈ Отстань, а то щас наши тебя порежут! — дернулся было мальчишка, но Альвизе отвесил ему подзатыльник.

— Ай! Ты чего дерешься, орясина! Думаешь большой, так все можно? Эй, братва, наших бьют! — мальчишка вставил два пальца в рот и пронзительно свистнул. Улица стремительно обезлюдела, а откуда-то стали появляться подозрительные личности, ни одной из которых Лео не доверил бы ни кошелька ни пинту пива в таверне постеречь.

Из переулков и узких закоулков, словно из подземного логова, начали медленно выползать фигуры. Тени сгущались и множились, превращаясь в густой, живой поток — банда Змей стала оживать перед глазами героев. Сначала показались несколько худощавых, но быстрых парней в поношенной одежде, у каждого из них на поясе висел короткий нож или стилет.

Вскоре за ними появились крепкие, широкоплечие мужчины с жесткими, неприятными, обветренными лицами. В руках — дубины, цепи, тесаки, топоры и даже парочка мечей. Кожанные жилеты-безрукавки с эмблемой Змей на спине и груди.

— Слышь, ты! А ну отпусти мальчонку и… О! Да это же сам виконт де Маркетти к нам пожаловал! — слышится голос. Альвизе отпускает мальчику, наградив его пинком напоследок и оборачивается. Приглаживает усы, кладет правую ладонь на навершие своего короткого меча, принимая позу как будто позирует для художника в своем замке.

— А с ним… с ним конечно же ослепительная Беатриче из семейки Гримани, придурки. — из толпы вперед выходит высокий, худощавый, похожий на кряжистое дерево, перевитое сухожилиями, мужчина, в руке он держит массивную дубину, размером с человека. Он оборачивается к своим.

— Запомните этих троих. — говорит он: — и никогда не оставляйте у себя за спиной. Тем более, когда они все вместе. Зачем пожаловал, Альвизе Конте, урожденный де Маркетти? Учти здесь у нас не подают. Чуть поглубже зайдешь и всякое с тобой может случится… тебе даже «Нож» не поможет.

— Мне с Чинатрой поговорить. — отвечает Альвизе: — на пару минут буквально.

— Чинатра не будет с тобой говорить. — отвечает кряжистый: — проваливай из нашего квартала.

— Слушай, Грон, между нами нет ссоры. Пока. — предупреждает его Альвизе: — и я не с войной пришел. Меня в границах влияния все устраивает. Что вы, что «Крысоловы», да чума на оба ваши дома, мне плевать кто кого. Мне нужен Чинатра и я не уйду отсюда пока не поговорю с ним.

— Не уйдешь — значит унесут. — констатирует кряжистый и взвешивает свою огромную дубину в руке: — или могу так наподдать, что улетишь, полуэльф. Что выбираешь? Чтобы унесли или…

— Может я ему скажу уже? — произносит куда-то в пространство Беатриче, между ее пальцами взблескивает серебряная рыбка метательного ножа: — чего тянуть-то?

— Беа, помолчи. — вздыхает Лео: — нас с тобой зачем наняли? Молчать. Вот и молчи.

— Сука, Штилл, нашел время! — цедит сквозь зубы Альвизе: — мне бы не помешала помощь тут!

— Как по мне ты отлично справляешься. — складывает Лео руки на груди: — тебе вон даже выбор предоставили.

— В общем, да. — кивает Беатриче: — действительно, Ал. У тебя все получится. Продолжай в том же духе.

— Сука… — выдыхает Альвизе и закрывает глаза: — вы, же, сука, все по-своему хотите сделать, да? Беа, Штилл — вы просто хотите сюда после наступления темноты прийти как в прошлый раз, как в монастырском деле? Я же говорил, что мне лишняя кровь не нужна, давайте хоть попробуем договориться прежде, чем глотки резать и глаза выкалывать.

— Ты пробуй. — подбадривающе хлопает его по плечу Беатриче: — пробуй. Может и получится. Вон тот здоровяк тебе поддать хочет, чтобы ты из квартала вылетел.

— Тебе тоже могу наподдать, Гримани… — рычит кряжистый.

— Мне? — Беатриче поднимает руки вверх: — не, не, не, я сама уйду. Вот этими длинными и красивыми ножками. Мне неприятности не нужны. Пошли, Штилл, нас тут не любят. Вернемся как стемнеет… — она прищурилась: — просто… запомним кое-какие лица.

— О чем они? — спрашивает один молодой парень с татуировкой Змеи на лице: — кто это такие вообще?

— Молчи, дурак! — толкает его другой: — это же Беатриче Гримани! Из семейки Гримани! А с ней рядом Леонард «Нож» Штилл. Это они вдвоем в монастыре резню устроили, когда там «Тигры Тарга» обосновались!

— «Тигры Тарга»? А это что за банда? Нету же такой…

— Больше нету. — кивает Лео: — но были очень борзые. Сколько их в тот раз было, Беа, не напомнишь?

— Точно больше, чем этих. — обводит всех взглядом Беатриче: — да и поздоровее они были. Помнишь того, с двумя секирами, у которого тигриные полосы по всему телу? В два раза больше любого тут…

— Чинатра не принимает… — говорит кряжистый, но уже не так уверенно.

— Да пошли уже отсюда. — Лео толкает Альвизе в бок: — видишь же что с ними не договориться. Пошли в кабак, пару пива пропустим… подождем пока они тут спать не лягут…

— Штилл, демоны тебя дери… — морщится Альвизе: — у меня обет перед Церковью, я обещал что на этой неделе никаких трупов.

— Да ты не переживай, мы с Беа все сделаем. — утешает его Лео: — недаром она у нас «Ослепительная Беатриче».

— Идиотская кличка.

— Заслуженная. Что за нездоровое влечение к глазам и… прочим частям тела. Все же лучше, чем если бы тебя звали «Оскопительница Беатриче». Как на мой взгляд и намек есть и игра слов. «Ослепительная»… нет, определенно у обитателей Нижнего Города есть чувство юмора. Потому что — ослепляешь! — Лео издает смешок и качает головой. Кто-то в толпе Змей — сглатывает.

— Тск. Ладно. — говорит Альвизе: — уговорили. — он отвешивает кряжистому легкий поклон: — вынужден покинуть ваше приятное общество, дейн Большой Грон. Мы уходим.

— Так просто? — хмурится кряжистый, опуская свою дубинку: — просто уйдешь?

— А как иначе? — пожимает плечами Альвизе: — к Чинатре вы меня не пускаете, вас тут много, а нас всего трое. К чему все эти споры? Штилл, Беа — пошли. Что за кабак вы тут рядом знаете? Посидим, подождем… — он разворачивается и делает знак следовать за ним. Беатриче подбрасывает на ладони свою «рыбку» и мечтательно улыбается своим мыслям. Лео разворачивается вместе со всеми, положив руки на ремень. Напоследок он быстро отмечает взглядом «самых борзых», мысленно дав себе обещание вернуться. Большого Грона оставляет за скобками… во-первых он его и так знает, а во-вторых, ему скорее всего не жить, на него Беатриче глаз положила… уж больно характерным взглядом она его проводила.

Значит, потом, подумал Лео, значит они вернуться сюда позже. Конечно же Змеи не будут спать этой ночью, в отличие от них. Сейчас Альвизе снимет номер в таверне поблизости и они — лягут спать. Предварительно плотно поужинав и попив вина, разойдутся по своим кроватям и лягут спать. Подождут пока Змеи вымотаются, вглядываясь в темноту, пока не встретят первые лучи солнца с облегчением и… не лягут спать. Вот тогда-то, ранним утром они и вернутся.

— Постой! — поднимает руку Большой Грон: — … у Великого Чинатры есть парочка минут перед обедом. Вы можете сказать о своем деле.

— Вот как? — Альвизе поворачивается и смотрит на Грона: — хорошо. Веди, здоровяк.

Лео опускает голову, чтобы спрятать улыбку. Альвизе просчитал все как по нотам…

Они следуют за Большим Гроном в переулок, потом заворачивают налево, затем — направо. В нос бьет вонь от гниющих рыбных голов и нечистот с Рыбного Рынка, Лео перешагивает через лужу, Альвизе — вежливо подает руку Беатриче. Они спускаются в какой-то подвал, впереди вспыхивают огоньки светильников.

— Не думай, что спрыгнул с разговора, здоровячок… — вполголоса мурлычет Беатриче в спину впереди идущего Грона и тот на секунду — сбивается с шага. Оборачивается. Беатриче дарит ему ослепительную улыбку.

— Хватит, Беа. — морщится Альвизе: — Штилл, угомони ты свою подружку.

— Очень смешно. Беа — фу!

— Еще раз ко мне как к собаке обратишься, Штилл, клянусь, я твои яйца у себя на стенку повешу!

Они идут дальше. Лео придерживает локоть Беатриче, чтобы та не натворила дел посреди Змеиного квартала и думает о том, что может и не успеть. Гримани всегда была очень быстрой.

Они идут темными коридорами, снова поворачивают налево и еще раз налево и вон наконец перед ними возникает полотно ткани с неровным рисунком змея, пожирающего свой хвост.

— Великий Чинатра, Острый Клык. — говорит Грон и приподнимает ткань впереди, давая им пройти. Лео наклоняется и проходит, вслед за Альвизе и Беатриче.

Помещение было узким и низким, стены — сырые и покрытые плесенью — смыкались вокруг, словно нависая угрозой. Горящие светильники, висящие на кривых железных крюках, отбрасывали пляшущие тени на грубой кладке и рассыпающейся штукатурке.

Тяжёлый запах прелого дерева и смеси рыбьего жира висел в воздухе, смешиваясь с горечью табака и едва уловимым ароматом благовоний.

У самой стены на грубой деревянной платформе полусидел и полулёжал старик Чинатра, глава городских Змей. Его седые волосы собраны в тугой хвост, он одет в простую тунику, казалось бы — обычный старик, каких тысячи на улицах Тарга, но старого Чинатру выдавали глаза, их острый взгляд мгновенно оценил вошедших, оценил, взвесил и выдал вердикт.

Вокруг Чинатры, всё еще полусидя или развалившись на коврах и подушках, томилась его свита — полуголые девушки с тёмными телами, покрытыми яркими и замысловатыми татуировками змей, изгибающихся и переплетающихся по плечам, руках и спинам. Их взгляды были ленивыми и пронзительными, движения — плавными и обольстительными, но Лео видел, что эти молодые Змейки были быстрыми и опасными. Те же, кто думал, что старый Змей Чинатра уязвим посреди своего гарема — понимали, что ошиблись в оценке этих девушек только когда отравленный кинжал, направленный рукой одной из прелестниц, вонзался ему под ребра.

Взгляд Лео задержался на одной, в шелковой повязке на бедрах и с золотыми браслетами на руках. Она неуловимо напомнила ему Алисию… когда та еще была жива. Девушка встретилась с ним взглядом и улыбнулась, наклонив голову.

— Хватит пялится, Штилл! — острый локоть Беатриче уперся ему в ребра: — нашел куда смотреть!

— Многоуважаемый глава Змей нашего города. — склоняется в поклоне Альвизе, Лео и Беатриче — следуют его примеру.

— Альвизе. — кивает головой Чинатра, переводит взгляд на его спутников: — сестра Гримани, «Ослепительная» Беатриче и конечно же Леонард Штилл по прозвищу «Нож». Чем обязан столь высоким визитом? Неужели спокойная жизнь не по карману нашему Виконту?

— Кто себе может в наше время покой позволить? — Альвизе выпрямляется и отставляет ногу чуть в сторону, принимая свой обычный, горделивый облик: — я…

— Босс, эти трое угрожали что ночью в рыбный квартал зайдут и наших вырежут. — подает голос откуда-то из-за спины Большой Грон.

— А ведь ты только начал мне нравится. — морщится Лео: — я бы мог даже замолвить за тебя словечко перед Беа. Но теперь дудки. Сам с ней разбирайся.

— Ябеда. — поддерживает его Беатриче.

— Эти трое обещали напасть на квартал ночью? — наклоняет голову Чинатра: — если бы это сказал какой-нибудь сопляк с Рыбного Рынка или даже капитан городской стражи — я бы и ухом не повел. Но если эти трое… значит мне придется убить вас прямо тут и сейчас, пока я все еще могу… — его слова повисают в воздухе, а в руках у полуголых девушек вдруг появляется оружие — узкие и острые клинки, парочка заряженных арбалетов и конечно же Клыки Змеи — кривые, короткие кинжалы, смазанные ядом.

— Ха. Ха. Очень смешно, Чинатра. Я пришел поговорить, а не сражаться с твоим гаремом. Хотя… если они уберут все эти острые штуки, то, пожалуй, я не против побороться с ними в грязи или масле. Особенно вон с той, у которой ушки забавно оттопырены. И с этой тоже. — говорит Альвизе, положив ладонь на рукоять своего короткого меча.

— Ха. Однажды ты допрыгаешься, Виконт и я разрешу такой поединок. — ухмыляется Чинанра: — посмотрим на тебя после… Эй там! Подайте гостям подушки, пусть присядут. Уважаемые люди пожаловали, обещали ночью нас всех вырезать! И угощения принесите! Уважаемая Гримани, как всегда, предлагаю вам занять место среди моих прелестниц!

— Старовата я уже для твоего гарема, Чин. — отвечает Беатриче, удобно устраиваясь на подушке, скрестив под собой ноги: — среди них кто-то старше пятнадцати есть вообще?

— Ха. Что до тебя, Штилл, то… — старик качает головой: — тебе бы к нормальной семье прибиться. Трудновато совсем одному в Тарге, я знаю. Тебе и девушке твоей, ашкенке. Ни тебя ни ее нигде не примут. Так ты к нам приходи. Змеи примут всех. Тебе нет нужды снизу расти, я тебя помощником возьму. Что думаешь?

— Среди них есть кто-то старше пятнадцати? — хмыкает Лео, садясь рядом с Беатриче.