Баламут 3

Глава 2

…Очередной сеанс «раскачки» памяти закончился в третьем часу ночи. В этот раз процесс возвращения в сознание не порадовал ни головной болью, ни «вертолетами», ни тошнотой. Увы, воспоминания о двух предыдущих никуда не делись, поэтому, открыв глаза, я некоторое время настраивался на действие. Потом все-таки заставил себя сесть, осторожно подвигал головой, слез с операционного стола, разок присел и переместился волчьим скоком метра на полтора. А когда понял, что творческий дуэт из Степановны и Язвы все-таки добился желаемого, активировал чувство леса и «огляделся».

Женщины обнаружились в кабинете «бабки» Софьи. Ну, или Маришки. Сидели плечом к плечу и, судя по «обрезанным» верхним конечностям обоих силуэтов, чем-то занимались в Новом Мире.

Во мне, конечно же, проснулось любопытство, и я, быстренько натянув футболку, шорты и резиновые шлепки, отправился действовать им на нервы. А через несколько мгновений, замерев за спиной Лары и начав разминать ее трапеции, прикипел взглядом к картинке за ее «Оком». Вернее, к лицу очень пожилой женщины из высшего сословия, возлежавшей в груде подушек на широченной кровати под балдахином — судя по мимическим морщинам, эта особа отличалась на редкость сволочным характером, что сразу же вызвало неприятие. Впрочем, крестить с ней детей я не собирался, так что задвинул это чувство подальше и продолжил наблюдения. Удивился аляповатости ожерелья и сережек, восхитился трудолюбию мастериц, вышивших чепчик и ночную рубашку, оценил красоту кружев на воротнике и рукавах последней, приятно порадовался чистоте и фактуре постельного белья, напоминавшего наш шелк, и даже сфотографировал резные столбики балдахина, стараниями неведомого резчика превращенные в самые настоящие шедевры. Потом отщелкал ту часть лепнины и фресок на потолке, которые оказались в поле зрения, критически оглядел гобелен на стене у изголовья, счел его на редкость уродливым, обратил внимание на тусклый светляк в стеклянной колбе и негромко хмыкнул.

— Угу, заработались… — виновато «подтвердила» Шахова, решив, что я их тороплю. — Но словарный запас любого аристократа существенно больше, чем у простолюдинов. А у таких стервозных, как эта…

— …наверняка сдвинут в сторону обсценной лексики! — желчно заявила чем-то недовольная Степановна.

— Пригодится и она… — философски заметил я и поинтересовался их успехами.

Язва решила повредничать. В смысле, ответила не на тот вопрос, на который требовалось:

— Все по плану, Рат — Борисыч взломал защиту на драгоценностях этой тетки и сделал необходимые замеры для создания артефактов звукоизоляции, я исцелила ей злокачественную опухоль коры головного мозга, почему-то проигнорированную местными целителями, восстановила его нормальное кровоснабжение и подстегнула обмен веществ, а Маришка «повесила» на сознание качественный «поводок». В общем, максимум через сутки организм адаптируется к навязанным изменениям и будет готов к длительным ночным бдениям…

— Ла-а-ар… хотя, правильнее будет «Мари-и-иш»?

«Бабка», как ни странно, вредничать не стала:

— Замшелый пенек был прав: пребывание в этом мире нам не навредит. Зато мы ему можем.

— И-и-и?!

Она пожала плечами:

— Первые несколько дней перед каждым переходом на ту сторону мне придется вешать на вас целый комплекс целительских плетений. Потом твой дед соорудит очередные артефакты…

— Так, стоп! — перебил ее я, услышав Самое Важное. — Получается, что ты даешь добро на переходы?!

— Лар, у вас он всегда такой деревянный?

— Да, вроде, за все время ни одной занозы. Хотя Бестию я, признаюсь, не осматривала.

— Вредины!!! — возмутился я. — Причем жестокосердные: вам даже в голову не пришло поинтересоваться моим самочувствием!

— Раз первым делом рванул щупать свою бабу, значит, самые главные системы организма хоть как-нибудь, да функционируют… — отшутилась Степановна, услышала звук вибрации моего комма и посерьезнела.

Я посмотрел на экран, увидел пиктограмму будильника и озвучил ожидаемый ответ:

— Половина третьего, значит, пора собираться.

Женщины заявили, что уже идут, практически одновременно вытащили руки из «зеркал», оборвали подпитки и встали с кресел. Лара, пребывавшая в прекраснейшем настроении, чмокнула меня в щеку и открыла переход в убежище, а Степановна сочла необходимым проверить, насколько хорошо я себя чувствую на самом деле. А после того, как пощупала виски и затылок, вдруг вспомнила о том, что изображает молоденькую и безбашенную девицу — отпихнула Язву в сторону, довольно хихикнула, обозвала нас тормозами, первой продавила плоскость сопряжения и умчалась «просыпаться» в своей официальной спальне…

…В подземный гараж мы с Шаховой спустились самыми первыми. Она сразу же села за руль «Святогора», а я, нагло оккупировав правое переднее сидение, дотронулся до экрана ИРЦ, прочитал появившееся предупреждение и недовольно поморщился:

— На улице ледяной дождь!

— В Зоне прошлой ночью было минус двадцать шесть, а днем ожидается в районе восемнадцати. Плюс снег, ветер под десять метров в секунду и все такое… — парировала она, накрыла ладошкой руку, которую я с намеком положил на бедро, прикрытое юбкой от силы на треть, и переплела наши пальцы: — От машины до трапа как-нибудь добегу. А в самолете потребую себя согреть.

— А ты коварна до невозможности! — улыбнулся я и уставился на Лихо, появившееся в поле зрения. — О, а вот и госпожа Вельяминова. Чувствую, выпадет в осадок и в этот раз.

— И что тебя удивляет в ее реакции? — лукаво прищурилась Лариса. — Юлька — сильная разумница, соответственно, привыкла пастись в эмоциях окружающих. А тут буйство чувств сразу двух взрослых баб, по-настоящему дуреющих от юного, но чертовски харизматичного паренька. Причем не абы каких, а ледышки-Императрицы, восставшей из мертвых, и одной из самых ярых мужененавистниц России!

— За харизматичного — спасибо… — буркнул я, ласково погладил бедро, убрал руку, чтобы не смущать телохранительницу, и без того пребывающую в раздрае, и поделился с Шаховой своими сомнениями: — Как считаешь, она примет эту ситуацию?

— Однозначно. Более того, превратится в твою ярую почитательницу! — без тени сомнения заявила она и объяснила, по какой причине: — Она пришла в Конвой еще совсем девчонкой по протекции твоей матушки, разглядевшей в ней потенциал. Первые года четыре откровенно не тянула, так что рвала жилы на дополнительных тренировках, проводимых Оторвой персонально для нее. Потом задолжала жизнь, стала боготворить, крайне тяжело пережила гибель и… с течением времени мысленно причислила к лику святых. Второй и последний кумир Вельяминовой — Великая Императрица. Но одна мысль о том, что с воскресшей «святой» и кумиром, вернувшимся из небытия, можно общаться практически на равных, Юльку пугает до умопомрачения. А ты — сын первой и любимый мужчина второй. Дальше объяснять?

Я отрицательно помотал головой, сообразил, что «почитательница» нас не видит сквозь поляризованные стекла, и поморгал ей фарами. Вовремя — не успела женщина двинуться в сторону машины, как на границе зоны действия чувства леса появилось три долгожданных силуэта.

— Мои поднимаются на лифте, а Даша с Маришкой идут по коридору в холл! — сообщил я Ларе, затем выбрался из внедорожника, поздоровался с Вельяминовой, открыл перед нею правую заднюю дверь и помог удивленной женщине забраться в салон. Чуть позже поухаживал за остальными дамами, вернулся на свое место и коротко кивнул в знак того, что можно выезжать…

Переезд до аэропорта прошел без каких-либо эксцессов, хотя улицы превратились в один сплошной каток, а битые машины попадались чуть ли не через каждый километр. Каюсь, в какой-то момент я даже засомневался в том, что наш «Стрибог» сможет нормально приземлиться, поэтому позвонил Русанову. Как оказалось, беспокоился зря: в тот момент, когда он ответил, самолет уже катил по рулежной полосе к арендованному ангару, а в голосе пилота не чувствовалось никакого напряжения.

Взлетели тоже легко. Так что после того, как борт набрал высоту, я со спокойной совестью оставил родителей, «любовницу» отца и Лихо в салоне-гостиной, а сам перебрался в «спальню», упал на кровать и выпал из жизни почти на шесть часов…

…Подбирать Громову поехал на разъездной машине, заказанной перед началом снижения. Само собой, не в гордом одиночестве, а в сопровождении Язвы. Ее стараниями у одного из служебных выходов терминала «Буки» нас встретил сотрудник администрации и проводил в зал вылета особо важных пассажиров. А там я невольно вспомнил утверждение Долгорукой о том, что Громова ложится конкретно под меня: при нашем появлении целительница засияла, как летнее солнышко, и сложилась в поклоне младшего старшему. Более того, в тот момент, вне всякого сомнения, видела одного меня!

Нет, расстроиться я, конечно же, не расстроился, но оглядел женщину с головы до ног и пришел к выводу, что к изменению внешности «под меня» она еще не приступала: на лице не было ни грамма косметики, расстегнутая зимняя куртка демонстрировала теплую водолазку, плотно облегающую бюст «армейского стандарта», а лыжные брюки и ботинки были подобраны не по красоте, а по функциональности. Вот я и расслабился — улыбнулся в ответ, заявил, что искренне рад видеть, оставил в сторону свободный локоть и коротко кивнул сопровождающему.

Всю обратную дорогу мы обсуждали всякую ерунду, потом поднялись на борт «Стрибога» и посвятили весь недолгий перелет до мини-аэродрома родового поместья Елисеевых-Багряных знакомству, принятию в род нового члена и легкому перекусу. А после посадки начался цирк: Вельяминова и Громова, намеренно посаженные вдоль левого борта самолета, выглянули наружу и забыли обо всем на свете. Еще бы — там, за иллюминаторами, на вершине холма, затерянного в багряной заснеженной тайге, обнаружилось здание, де-юре построенное по проекту Якова Ильича Первушина, самого гениального и эпатажного архитектора Империи. Хотя де-факто его идею доработали сотрудники отдела проектирования и строительства специальных фортификационных сооружений Собственной Е. И. В. Канцелярии и… три отмороженные маньячки-милитаристки, дорвавшиеся до возможности воплотить в жизнь свои самые кошмарные задумки. В результате столь своеобразного симбиоза и при содействии Императора, пытавшегося убедить Бестию в воистину безграничной любви, мрачная угольно-черная громадина с кроваво-красными «щелями» между «неважно притертыми многотонными глыбами» превратилась в чрезвычайно зубастую современную крепость, способную перемолоть практически любую ЧВК или небольшую армию! И пусть в результате стараний «группы проектировщиков» практически все помещения верхних этажей Замка оказались заняты оружейными системами, а жилые были «сдвинуты» на нижние или вообще под землю, я не роптал. Ибо ни на миг не забывал о близости Поднебесной и истинном отношении рода Лю к нам-любимым. А еще успел привыкнуть к изысканной роскоши хозяйской части «родового гнезда» и перестал считать его неуютным.

Юлия, все еще пребывавшая в раздрае и предпочитавшая помалкивать, удивлялась молча. А Мария Матвеевна, за долгие годы службы в отдельном корпусе пограничной стражи успевшая повидать всякое, поймала мой взгляд и уважительно хмыкнула:

— Обычные военные строители строили бы эту громадину как минимум год. Значит, вы припахали ребятишек из ОПС СФС, верно?

Я утвердительно кивнул.

— Тогда все сделано по уму…

— Верно… — подтвердил я и взглядом показал на артефактное родовое кольцо с гербом Елисеевых-Багряных, появившееся на ее пальце менее пяти минут тому назад: —…так что символы принадлежности к нашему роду не снимаем даже в ванной.

Подобные намеки эта парочка хватала влет, поэтому я плавно повел рукой, переключая их внимание на отца. А он, старательно изображавший главу, озвучил Самые Главные Ценные Указания:

— Оль, выделишь покои Марине и проведешь необходимый инструктаж. Ларис, ты займешься Юлией, а ты, Рат — Марией Матвеевной. Можешь в компании Марии Александровны[1]. Далее, праздновать принятие в род будем в пятницу, то есть, после того, как к нам присоединится еще пять человек, соответственно, сегодня можете поужинать у себя в покоях либо к двадцати ноль-ноль по местному времени подняться в трапезную первого этажа. И последнее: с завтрашнего утра все желающие подтянуть боевую подготовку под руководством Оторвы могут подходить к девяти утра в соответствующий зал на минус втором. На этом все. Кстати, можете особо не утепляться: в ангаре «Стрибог» уткнется в переходной рукав, выводящий к подземному траволатору…

…Вопреки моим ожиданиям, выходить из лифта на втором этаже Даша не захотела — заявила, что собирается включить хамам, и уехала на третий. Я подождал, пока матушка познакомит «Маришку», Юлю и Марию Матвеевну с горничными, вызванными в холл, а потом подхватил свою подопечную под локоток и повел направо, на женскую половину. Пока шли по коридору, целительница не произнесла ни одного слова — потрясенно разглядывала трехмерные голограммы самых красивых уголков Багряной Зоны и чем-то понравившихся мне места на Той Стороне, настенные светильники, дверные ручки и все то, во что вложил душу Яков Ильич. Потеряла дар речи и в своей гостиной. А когда увидела открытую форточку и вспомнила, что снаружи под двадцать градусов мороза, метнулась к окну и… была поймана за талию:

— Осторожно, ушибетесь — это высококачественная картинка с одной из внешних камер!

— Качество изображения выше всяких похвал! — восхищенно заявила она, изучив голограмму практически в упор, а затем повернулась ко мне и посерьезнела: — Прошу прощения за своеволие и упрямство, проявленные во время церемонии принятия в род, но Игоря Святославовича я просто уважаю, а тебе доверяю, как самой себе. Поэтому шла не к Елисеевым-Багряным, а под твою руку.

Я помог ей опуститься в ближайшее кресло и сел напротив:

— Мария Ма-…

— Рат, я ушла под твою руку! — не дав мне договорить, напомнила она. — Значит, «Маша» и «ты»: да, я старше, но ПОД тобой. Причем осознанно, а не от безысходности: я помню, как ты относился к Танюшке, и вижу, с какой любовью на тебя смотрят Лариса с Марией, поэтому вложила в клятву Силой всю душу без остатка! Кстати, перебила первый и последний раз — даю слово, что больше такого не повторится. Более того, с этого момента и впредь твоя воля — закон.

— Жестковато, однако… — буркнул я, чтобы дать себе время обдумать ее утверждения.

Женщина криво усмехнулась:

— Не сказала бы. У тех же Шубиных этот тезис включен в клятву Силой. Но есть нюанс: для меня, принятой в побочную ветвь, законом являлась воля ее главы и… всех членов основной без какого-либо исключения! К главе рода и Владимиру Игнатьевичу у меня претензий нет и не может быть — они вели себя исключительно достойно и заслужили мое искреннее уважение. А с женской половиной я так и не ужилась. Ибо была чужой. Хотя старалась изо всех сил. Поэтому, узнав о начале мобилизации, изъявила желание отдать часть долга Шубиных перед государством, послужив Российской Империи на прежнем месте и в прежней должности.

Я прикрыл глаза, представил, как ее могли гнобить бабы из основной ветви этого рода, почувствовал себя виноватым и вздохнул:

— Ну да, если смотреть на ситуацию под таким углом зрения, то у нас тебе будет куда комфортнее. Кстати, о комфорте: твоя служба осталась в прошлом, ты вошла в основную ветвь рода, а значит, можешь забыть об «армейском стандарте», то есть, отпустить волосы, перестать контролировать вес, изменить фигуру так, как заблагорассудится, сместить фокус раскачки навыков с профильных на те, которые интересны тебе, носить «гражданку» и тэдэ.

Тут она подняла руку, дождалась моего кивка и спросила, каким я вижу ее будущее. Вернее, сначала сообщила, что наряду с Жизнью имеет сродство с Водой, что доросла до седьмой ступени мастера и там, и там, и что когда-то специализировалась не на целительстве, а на боевке. Потом скинула на комм полный список освоенных заклинаний, имеющихся навыков и допусков, а вопрос о будущем задала только после того, как я его изучил.

Очередная демонстрация абсолютного доверия требовала хоть какого-нибудь шага навстречу, и я его сделал:

— Маш, одной из побочек моего рождения в Зоне стало «размазанное» сродство с несколькими школами магии. Одна из них — Разум: я владею навыком под названием щуп, позволяющим при касании чувствовать эмоции. О том, что ты вложила в клятву Силой душу, знаю, так как на церемонии намеренно взял тебя за руку. А еще нисколько не обиделся на «своеволие и упрямство», ибо привел в род под свою ответственность. Теперь о планах на твое будущее. Откровенно говоря, их нет: если ротмистра Тверитинова я тяну к нам, как мага, способного усилить боевое крыло, то тебя — как личность, которую искренне любила Таня и которая так же искренне любила ее. Говоря иными словами, я хочу, чтобы ты… спустилась со Стены. То есть, перестала жить на щелчке, чувствовать себя одиночкой и ежесекундно ждать подвоха, поверила, что тебя больше никто не обидит, ощутила себя женщиной, а не придатком к операционному столу, нашла общий язык с теми, кто мне дорог, и когда-нибудь поставила себе цель, которую интересно добиваться!

Пока я излагал свои мысли, кстати, нисколько не кривя душой, Мария Матвеевна смотрела на меня квадратными глазами. Потом вытерла уголки увлажнившихся глаз, подалась вперед, демонстративно прикоснулась к моей ладони, выждала пару секунд и шарахнула через щуп концентрированной благодарностью:

— Собой займусь. С сегодняшнего дня. А все остальное целесообразнее всего делать в комплексе. Ведь для того, чтобы найти общий язык с теми, кто тебе дорог, надо с ними общаться. Причем не раз в сто лет, а каждый божий день. Отпускать прошлое легче всего, занимаясь чем-нибудь интересным. А спускаться со Стены легче всего к тому, кому веришь. В общем, включи меня в свои планы. В любые, начиная с тренировок и заканчивая войной против всей Вселенной: я не подведу, не подставлю и не предам…

…Инструктаж провел предельно добросовестно, сначала показав Маше трехмерную голограмму доступной ей части Замка и «подсветив» несколько автоматических стрелковых турелей, завязанных на артефактные сканеры, а затем устроив небольшую экскурсию и дав почувствовать кожей негативную реакцию родового кольца на пересечение границ «зеленой» зоны. Конечно же, не забыл рассказать и о «положительной» части функционала украшения, то есть, о пространственном кармане, тревожном маячке, активирующемся как от импульса Силы владельца, так и по медицинским показаниям, двух встроенных накопителях экстра-класса и так далее. А на обратном пути завел в спортивный комплекс и показал нашу гордость — бассейн с небольшой вышкой для прыжков в воду и общий банный комплекс.

Пока новоявленная родственница обалдело разглядывала панорамное голографическое «окно», за которым бушевала метель, уютную зону отдыха с баром и лежаками, два трамплина и ярко-синюю «чашу» с кристально чистой водой, я отправил Даше запись нашего разговора. А через несколько минут получил ответ:

«Все, вцепилась. Но пока недостаточно надежно. Но это поправимо. Поэтому поднимай ее в наш хамам и оставляй мне. А сам вали к Маришке — она, вроде, созрела. Кстати, временный доступ в эту часть нашего этажа я Матвеевне уже дала…»

Слово «созрела», выделенное жирным шрифтом, ударило в голову, и я заторопился — дождался очередного восторженного восклицания Марии, согласился, что лежаки не только безумно красивые, но и безумно удобные, а через пару мгновений сокрушенно вздохнул:

— Но красота и удобство по-настоящему радуют только тогда, когда вокруг хорошая компания, а в душе — жаркое лето. Увы, в твоей душе в лучшем случае ранняя весна, а это не дело. Поэтому будем ее отогревать.

— Звучит на редкость заманчиво! — улыбнулась целительница, заметила, что я качнулся к двери, вскочила с облюбованного лежака, обошла бассейн и, наткнувшись взглядом на свое отражение в зеркальной стене, расстроено поджала губы.

— Так и есть! — согласился я. — Эти лыжные брюки, водолазка и ботинки не подходят даже к ранней весне. Делай выводы.

— Уже… — твердо сказала она, первой вышла в коридор, вцепилась в подставленный локоть и спросила, как рядовые члены рода получают доступ к благам цивилизации.

Я невольно усмехнулся:

— Маш, слазь со Стены: наш род — не армия и не спецслужба, а Замок — не режимный объект!

— Да, но это поместье находится в жуткой глухомани!

— Верно… — согласился я, пропустил женщину в лифт, ткнул в нужный сенсор и продолжил объяснения: — Поэтому в самом простом варианте можно договориться с кем-нибудь из боевого крыла, чтобы не гонять по глухомани в одиночку, спуститься в гараж, взять первый попавшийся внедорожник и отправиться по единственной дороге в Савватеевку, Нерчинск или Ардатов. Если не к спеху, то есть вариант покомфортнее — каждую субботу служба снабжения гоняет в Читу и обратно военно-транспортный «Скиф». Вертушка поднимается в воздух в восемь утра, ближе к девяти садится на частном летном поле в четырех километрах от центра города, а обратно вылетает в восемнадцать ноль-ноль. Нет проблем и с транспортом: в нашем ангаре стоят не только грузовички снабженцев, но и две разъездные машины. А для въезда на охраняемую территорию или выезда с нее требуется комплект из личного идентификатора и родового кольца.

— Толково… — задумчиво пробормотала она и непонимающе уставилась на троечку, появившуюся на информационном табло.

— Предупреждающий жар почувствовала? — спросил я.

— Неа!

— И правильно. Ведь ты идешь отогревать душу… вместе с тушкой, так что получила временный доступ на хозяйский этаж… — с улыбкой сообщил я, вытолкал женщину из кабинки и отправил навстречу Даше, обнаружившейся в середине фойе: — Маш, передаю тебя в надежные руки тезки и на какое-то время ухожу по делам. Постарайся как следует расслабиться!

— Расслабится. Без вариантов… — уверенно пообещала Бестия, мертвой хваткой вцепилась в запястье целительницы и вопросительно уставилась мне в глаза: — Ну, что стоим? Тебя ждут, причем с большим нетерпением…

Меня действительно ждали. Дед, Степановна и Язва. Но если первые двое были одеты по-домашнему и недовольно насуплены, то последняя сияла на зависть любому прожектору и деловито повязывала вокруг шеи платок под цвет комбеза.

Суть происходящего была понятна безо всяких объяснений, поэтому я довольно ухмыльнулся:

— Переупрямила?

— Ох, кто-то у меня сейчас довеселится! — сварливо пригрозила «бабка».

Пришлось изобразить глубочайшее почтение и несколько мгновений потупить. Зато потом я метнулся к ближайшему столу, выложил на него все необходимое, быстренько переоделся, закрепил на законном месте перевязь с обычными ножами, повязал шейный платок и натянул кепи.

— Достань солнечные очки: в том месте, куда мы перейдем, полдень, а на небе ни облачка! — посоветовала Лара.

Я, конечно же, послушался, затем снял покров, шагнул к целительнице, обзавелся целым комплексом мудреных заклинаний и поймал взгляд главы рода:

— Наша боевая задача?

Он прищурился, несколько секунд действовал мне на нервы, а потом расплылся в самом буйном варианте предвкушающей улыбки:

— Сейчас расскажу…

…В Новый Мир мы перешли через «зеркало» Степановны, отошли метров на пятьдесят и открыли два своих. В убежище и схрон возле Кривого Оврага. А когда убедились, что браслеты-телепортаторы работают в штатном режиме, Язва провела еще один важный эксперимент — помедитировала, взяв в руки свой старый телепортатор, «зарядила» его накопитель «местным» Пространством и открыла переход, использовав именно его.

Судя по тому, что первое «зеркало» мгновенно исчезло, результат был признан удовлетворительным, и мы дали волю любопытству — полюбовались небом насыщенного темно-синего цвета, двумя лунами ненамного крупнее солнечного диска и клином перелетных птиц, летящих к горизонту. Затем оглядели деревья, окружающие поляну, пришли к выводу, что цвет их коры и листвы не так уж и сильно отличается от «стандартных» оттенков средней полосы Империи, и переключились на траву, цветы и насекомых. Вернее, не так: Шахова присела на корточки и дотронулась до лепестков фиолетовой «ромашки», а я шарахнул заклинанием, уничтожающим кусачую мелочь, и озадаченно хмыкнул:

— Такое ощущение, что КПД мухобойки вырос раза в полтора, если не больше!

Язва ушла под марево и… практически исчезла. В смысле, даже для чувства леса:

— Вижу даже не силуэт, а намек на него. Хотя между нами меньше двух метров!

— А где ты создавал плетение чувства? — полюбопытствовала она.

— В Замке… — ответил я, скинул и снова активировал это заклинание, а затем облегченно перевел дух: — Ну вот, теперь совсем другое дело!

— Проверь длину волчьего скока! — посоветовала она. — Только учти, что если длина единичного перемещения вырастет в те же полтора раза, то ты рискуешь куда-нибудь впороться…

Предупреждение оказалось нелишним — первый же прыжок получился заметно длиннее, что напрочь испортило настроение. Почему? Да потому, что одно и то же количество Силы, влитое в это плетение в новом мире и на Земле, перемещало на разные дистанции. А мне, как бойцу ближнего боя, требовалась определенность, вбитая в подсознание!

Пока я заставлял себя смириться с неприятным сюрпризом, Лариса успела поэкспериментировать с аналогом из школы Воздуха и озвучила в разы более приятные выводы:

— Рубиться надо на крыльях ветра: да, носишься значительно быстрее, но пропорционально ускоренный сброс плетения выводит в ожидаемую точку атаки!

Я попробовал, убедился, что все так и есть, воспрянул духом, кинул на себя проворство и аж застонал от восторга, оценив, насколько «замедлился» окружающий мир!

Как и следовало ожидать, Язве захотелось понять, что меня настолько обрадовало, и я приложил ее этим же усилением. Потом испытал бодрячок и похулиганил, отправив в самое тонкое деревце на противоположной опушке «слабенький» воздушный кулак. А когда ствол переломило, как спичку, потер подбородок и озвучил свое решение:

— Уходим на север. Хотя бы километра на три. И калибруем привычные заклинания, иначе рискуем нарваться по полной программе.

Шахова была того же мнения, поэтому я открыл «Око» в мастерскую дела, отпальцевал ему наши выводы, дождался подтверждающего кивка и переключил браслет в режим местного компаса. С требуемым направлением определился за считанные мгновения, влил в плетение крыльев ветра самый минимум Силы и вскоре понял, что перестраховывался не зря: Лариса начала движение одновременно со мной, а с местным коэффициентом, да еще и под синергией, бег превратился в самый настоящий полет. Причем даже не на «сверхмалой высоте», а сквозь довольно густой лес! И если бы не улучшение реакции, даруемое проворством, мы бы точно поломались или убились. А с ним потихоньку привыкали к новым возможностям. Правда, после того, как нашли еще одну подходящую полянку, пришлось подлечить связки на ногах, но целительские заклинания работали так же хорошо, как боевые, так что с этой проблемой справились сами и без особого труда. Потом определились, что именно «перетачиваем» под местные реалии, и сосредоточились на тренировке.

Первые минут сорок адаптация шла ни шатко ни валко. В основном из-за того, что мы сдуру уперлись в Воздух. Но в какой-то момент возле моего виска «возникла» правая рука деда, чувствительно постучала по бестолковке и отпальцевала… хм… совет:

«Может, вспомните формулировку боевой задачи и перестанете тупить?»

Тут мы прозрели, радикально изменили подход к тренировке и от силы через полчаса рванули обратно. Причем не обычным ордером, то есть, друг за другом, а параллельными курсами. И по пути к первой полянке устроили геноцид мелкой живности. Да, меня, природника, такое отношение к зверью здорово коробило, но во главе угла стояло выживание, поэтому я предельно добросовестно работал над точностью и правильностью наполнения боевых заклинаний.

На месте перехода прекратили буйствовать, спрятались под марева и скорректировали направление движения. Где-то через километр «скинули» крылья и перешли на обычный лесной шаг. А после того, как добрались до оврага, подробно описанного дедом, влили максимум Силы в отрицание ветра и отворот, замедлились еще немного и начали затирать следы. Потом напряглись, так как дошли до приметного дерева, наполовину сожженного молнией, но так и не «увидели» ни одного из шести обещанных силуэтов. Но стоило приблизиться к дороге, как в ауре леса появились слишком хорошо знакомые возмущения. Так что запахи крови и пота, которые уловила Язва, и алые пятна, не очень добросовестно присыпанные пылью, уже не удивили — мы, встав на след, перескочили две страшно разбитые колеи от колес вместе с третьей — от копыт какой-то тягловой скотины — обнаружившейся точно посередине между первых двух, и снова влетели в лес. А минут через пять бега на крыльях ветра и обнаружения телеги с отвалившимся колесом все-таки засекли чувством леса силуэты «аборигенов» и ускорились до предела.

Впрочем, на берег небольшого озерца, у которого развлекалась шайка местных разбойников, выскользнули без какой-либо спешки и, серией жестов распределив цели, включились в работу. Самого здорового — естественно, по меркам этого мира — мужика, увлеченно насиловавшего забитую крестьянку лет, эдак, тридцати, убрал я. Походя полоснув костяным клинком по горлу и перерезав бычью шею до позвоночного столба. Потом отправил к предкам двух рыжебородых парней в жилетах из овчины на голое тело и домотканых штанах, подпоясанных кусками веревки, и избавил от насильников женщину постарше. А в момент начала поворота к следующей цели лес вдруг «мигнул», и там, где за миг до этого находился мосластый детина с не раз ломанным носом, вдруг обнаружилось дерево, отдаленно похожее на иву! Причем с листвой, колышущейся на ветру в том же темпе, что и вполне реальные травинки!!!

«А вот и тот самый иллюзионист…» — отрешенно отметил я и шарахнул помутнением сознания. Само собой, не по нематериальной «иве», а в силуэт мага, поднявшегося на цыпочки и готовившегося сделать ноги. Благо, покрова или его аналогов на бедняге не было, а восприятие действительности чувством леса позволяло видеть сквозь заклинание-обманку.

Как и следовало ожидать, «лишняя» поросль сразу же пропала, а адепт школы магии, отсутствующей на Земле, вывалился в реальность. Вот я его и спеленал. Качественно и не отвлекаясь на всякую ерунду, ибо два остальных татя уже смотрели в высокое небо дырами в глазницах от метательных ножей Шаховой, а простушки еще не поняли, что спасены. Закончив фиксировать конечности пленника пластиковыми стяжками, ткнул его в шею шприцом-пистолетом и коротко кивнул. Хотя «Ока», через которое за нами не мог не наблюдать дед, не видел. А потом отправился отвлекать крестьянок, только-только начавших приходить в себя.

Для этого подошел к телу здоровяка, перевернул на спину, вспорол левый рукав засаленной куртки почти до локтя и обнаружил местный кошель — кожаный наруч с десятками карманов под квадратные монеты. Разбираться с системой креплений этого аксессуара поленился, поэтому рассек по всей длине и молча кинул жертве, успевшей приподняться на локте и прикрыть ладонью с обломанными ногтями не иссушенную грудь, не лоно, заросшее густым черным волосом чуть ли не до пупа, а чумазое лицо.

Сообразив, что это своего рода компенсация за пережитое, женщина изменилась в лице, как-то уж очень бодренько оказалась стоящей на коленях и, радостно залепетав… уткнулась носом в огромную лужу крови, натекшей из перерезанной шеи здоровяка! Хотя должна была вспомнить о мужиках, убитых этими тварями у брошенной телеги.

Перевоспитывать ее я не собирался, так что позаимствовал «кошели» у бородачей, кинул рядом со второй простушкой и серией жестов дал понять, что мы не претендуем и на остальную добычу. К этому моменту наш главный трофей успел благополучно испариться, так что я кивнул Шаховой, ушел под марево и сорвался на обычный бег. Метров через пятьдесят-семьдесят скинул скорость до минимума, некоторое время качественно затирал следы, а потом открыл среднее «зеркало», дал возможность войти в него напарнице и следом за ней перешел в мастерскую деда.

А там попал. Вместе с Язвой. В цепкие ручки Степановны. Слава богу, от силы на полчаса: вывернув нас чуть ли не наизнанку и сделав полтора десятка анализов, «злобная бабка» признала, что пребывание в Новом мире нам никак не навредило. Потом отвесила мне традиционный подзатыльник, заявила, что мы легко отделались, и отпустила восвояси. Точнее, послала куда подальше, так как мы ей, видите ли, мешали заняться исследованиями поинтереснее!

Мы для вида немного пострадали, хотя прекрасно понимали, что такой сильной разумнице, как «Марина», наши ужимки покажутся детским садом, и свалили. Сначала планировали завалиться в свои покои и ополоснуться в душевой кабинке, но, поднявшись на третий этаж, зацепили чувством леса силуэты «двух Маш», все еще отдыхавших в хамаме, переглянулись и отправились к ним.

Дамы обнаружились в кейфе — расслабленно возлежали на огромном ложе в приятном полумраке, пили чай и слушали тихую инструментальную музыку. Правда, в момент нашего появления во взгляде Долгорукой читалось все что угодно, только не нега, но это было предсказуемо. Ведь она неплохо освоила чувство леса, значит, заметила нас задолго до возникновения на пороге. Кроме того, знала, куда мы собирались, и жаждала подробнейшего рассказа. Зато целительница пребывала в самой настоящей нирване, поэтому среагировала только на мою шутку. Да и на ту не сразу:

— Вы решили отрастить себе жабры?

— Сочтешь, что они нам пойдут — отрастим… — отшутилась Бестия, а Маша разгладила подол халата на излишне худых бедрах, покосилась на внушительный бюст соседки по ложу, затем посмотрела на меня и притворно вздохнула:

— Скажешь — поставлю в очередь и это изменение. А на первом месте у меня, смею напомнить, избавление от армейского стандарта!

— Наш человек! — весело хохотнула Язва, успевшая раздеться до трусов, и демонстративно развернула плечи.

— Ваш… — без тени улыбки подтвердила целительница и продолжила еще серьезнее: — Рат, я поняла, на какую сторону Стены надо спускаться, и уже сделала первые шаги.

— Причем самые главные! — веско уточнила Долгорукая, затем накрыла ладонью ее предплечье и легонечко сжала пальцы: — Но планы на будущее мы обсудим как-нибудь в другой раз. А сегодня мы расслабляемся по полной программе…