Арно, ты маг воды: Убей невесту.

Глава 12

Моргать было страшно, потому что может так получиться, что ты в последний раз закрыл глаза. Но как же всё таки прекрасно открывать глаза и ощущать себя живым. Всё тот же чердак, утро, а внизу шумят.

— Неужели я утром встал? После всего просто проснулся? — прошептал тихо я, так как сил вообще не было и голова гудела, хотя и неудивительно.

А внизу на кухне что-то грохотало, от этого я и проснулся, то ли сковородой кого-то лупили, то ли что-то так яростно готовили.

Пахло вкусно, даже очень, мясом, свежими лепешками, и я почувствовал, как очень есть захотелось.

— Красавица, умница, а как готовит, — приговаривал Данте, его голос звучал приглушенно за дверью и потолком чердака. — Замуж бы тебя отдать.

— Нет, извращуга, не получится, не отдамся. И вообще, меня даром не возьмут, мои женихи дохнут почему-то, — ответила ему задорно Лили. — Хватит меня есть глазами, вон, пирог с мясом и грибами отведай.

— Эх, старость не радость, будь я помоложе, отведал бы твой пирог, а сейчас хоть посмотрю, — вздохнул наигранно Данте. — А ну, рассказывай, как в девках еще осталась? Женихи-то небось мрут от того, что насильно пытались в жены взять тебя?

— Ну что ты, за деньги пытались, за много денег. Красота это как проклятье, и я тут не причём, то конь лягнет, то отравятся грибами… — хихикнула Лили. — А я всегда далеко…

— Не буду я есть этот твой пирог, от греха подальше, а то смотрю, он как раз с грибами.

— И очень зря, я в грибах разбираюсь отменно.

— Я и не спорю. Только вот зачем мазь тогда такую брату подсунула, если в травах разбираешься?

— По ошибке.

— Не верю.

— Я никогда не вру! — возмутилась девушка.

— Не верю, — тихо проговорил старик, прекрасно зная, что я все слышу. И насколько я знаю, если кому-то Данте не верит, то кое-что это да значит.

— Ну и не верь, — ответила старику Лили и замолчала, как, впрочем, и Данте.

Я медленно вставал, отрывая голову от подушки, тяжело, словно она прилипла, и присев на край кровати я взглянул в зеркало.

— Я синий? — выдохнул я удивленно.

Лицо было сплошным синяком, даже дотронуться нельзя, а вот все зубы были на месте, хоть и шатались. Мой голос услышали, и мне показалось, что на чердак несется ураган.

По лестнице послышались торопливые шаги, дверь распахнулась.

— Браааатииик! — ультразвук глушил уши, на меня неслось огненное нечто в переднике. — Живой!

— Стоять! Не трогать! — холодно, содрогнув пространство, прокричал Данте и Лили замерла в переднике, с вытянутыми руками и вся в муке. Ну хоть передник не на голое тело, а то ведь она может.

— Дядя Данте, — умоляюще шепотом проговорила Лили. — А как же потискать?

— Не трогать! — рявкнул Данте, кряхтя подымаясь по лестнице с кухни на чердак. — Привыкай, он маг, одаренный, стихийник. Тронешь и он сам тебе руки отрежет, пока будешь прахом рассыпаться.

— Дядя Данте, вы жестоки, — Лили вдруг заплакала.

— Данте, что происходит? — вопросительно прошептал я, ничего не понимая.

— Лили, неси курицу, которую на суп думали использовать, а не коптить.

— Я быстро, — ураган унесло куда-то вниз, но по дороге она оступилась на лестнице и кубарем слетела вниз. — Я в порядке!

А Данте, опираясь на трость, которую я впервые видел за все время нашего знакомства, доковылял до стула напротив моей кровати и кряхтя присел.

Я впервые заметил, что он очень стар, этот лысый старичок, сейчас он прям источал старость и серьезность.

— У нас есть пара минут, пока она догадается, что курицу забыла в клетке в лавке, — устало проговорил Данте. —У неё мозгов иногда как у курицы…

— Женщины, — прошептал я. — Иногда эмоции выключают у них разум.

—Но ты-то не женщина, ты чего творишь? — хмуро проговорил Данте.

— Я и сам не понимаю.

— Удар медной булавой в голову пережить нельзя, законы природы едины даже в этом мире.

— Я умер? — тихо прошептал я.

— Нет, но умирают сейчас за тебя, у нас, кстати, больше крыс в доме нет, а я занялся копчением куриц, — усмехнулся Данте, опиравшись на трость. — Курица последняя из десятка, когда отпустит тебя твое забирание жизни, или, как его еще называют, касание смерти, вернешься к своему обычному состоянию.

— Я принесла курицу! — ворвалась на чердак Лили с курицей в руках, перебив Данте.

— Заткнулась! — прокричал зло Данте, оскалившись как старый матерый хищный зверь, а Лили замерла как по команде.

— Прости, золотце, — смягчился Данте. — Не перебивай меня сейчас, пожалуйста.

— Простите, Дядя Данте.

— Итак, главное на сегодня, Арно, возьмёшь монету темную. И, когда я скажу, что ты не опасен, пойдешь в храмовый район, там покажешь темную монету и скажешь отвести тебя в любой храм, положишь на алтарь и скажешь спасибо.

— За что спасибо? — прохрипел я.

— За то, что не в бою и не после да по незнанию не забрал гору жизней невинных, — проговорил тихо Данте и протянул руку в сторону рыжей. — Милая Лили, дай мне курицу.

Данте взял трепыхающуюся курицу за крыло и птица коснулась клювом моей руки. И всё. Смерть.

— Мама, — произнес я.

— Братик, я также каждый раз удивляюсь, — зачаровано проговорила Лили.

— Золотце, нам надо еще куриц, купи штук десять, Арно надо покормить.

— Но я приготовила пирог, — возмутилась Лили.

— Золотце, я тебе уже говорил, пока твой брат кушает жизнь, она ему нужнее чем людская еда, — устало потер лоб Данте, видать, Лили его достала.

— Я ведь не останусь навсегда таким? — с ужасом проговорил я, вдруг поняв, сейчас насытился и мне понравилась смерть курицы.

— Надеюсь нет, — усмехнулся старик.

— Я быстро, ведь братик хочет кушать! Дядя Данте, а можно бывшего парня братику скормить? — вдруг разоткровенничалась Лили. — Арно всё равно не помнит Гердерда, сама я его убивать не хочу, он хороший, но скормить братику его никчемную жизнь, ммм…

— Нет, нельзя, — печально вздохнул Данте.

— А…

— Нет, нельзя. Ни плохую подругу, ни собаку, которая на тебя лает, ни трактирщика, который обсчитал тебя за вино на медную монету, нельзя! На базар! За курицами! — взревел Данте.

— Я скоро, — понеслась вниз Лилит и вновь кубарем слетела по лестницы. — Я живая!

— Она руки даже не помыла от муки, — проговорил я. — А курица?

— А что курица? Сегодня будет суп, — помахал тушкой птицы Данте. — Пойдем вниз, у меня там пирог с грибами и мясом стынет, и… не касайся меня, Арно.

— Даже и не думал.

— Прекрасно, верю, — улыбнулся старик. — Лили врет постоянно. Нет, я могу заставить говорить только правду, но она соврала даже о том, какой у нее цвет волос, хах!

— И какой, по ее мнению, у нее цвет?

— Не поверишь, — заговорщицки проговорил старик. — Самый лучший.

— А если я коснусь человека, то что будет со мной? — спросил я, понимая, что человеколюбием Данте никогда не отличался, а человек будет наверняка вкуснее курицы и поможет мне лучше чем курицы.

— Ты станешь темным, сдвиг психики. И мне, наверное, придется разобраться со своим учеником, — проговорил некромант и чтец душ таким тоном, что мне не захотелось продолжать разговор, да и касаться людей расхотелось.

Так мы и сидели вдвоем за столом в кухне, наблюдая за тем, как наконец вернулась Лили.

— Я деньги забыла, — проговорила Лили и вдруг внезапно пошла ко мне, но её остановила трость Данте.

— Лили, запомни, твои эмоции твой самый главный враг, нельзя его трогать, — устало проговорил старик.

— Я забыла…

— Лили, пожалуйста, — прокатился у меня в горле ком. — Не касайся меня.

— Я поняла, — улыбнулась Лили. — Так хочется потрепать тебя за твои щечки, я так испугалась, когда дядя Данте ловил крыс и кидал в тебя. Они на лету превращались в прах, представляешь?

— Крыс на всякий случай надо завести опять, — ухмыльнулся старик.

— Все было так плохо?

— Очень, не понимал я тогда, как ты дошел до лавки, а потом понял, что ты не встретил ни души, — улыбнулся старик, когда Лили ушла. — Вся жизнь попряталась от тебя в ту ночь.

— Как же я мог найти такие руны, это ведь они всё сделали?

— Ты и не мог найти их, в моих книгах нет таких рун, ты сам до них дошел. — улыбнулся печально старик. — Такое можно встретить в запретных книгах либо в дневниках. И имей в виду, такие защитные руны работают лишь разок, а потом все, черти опять.

— Я под мазью был и не помню, что творил.

— Не совсем так, мазь была лишь помощником, ты был окрылен и вдохновение тебя поглотило. Ну а раз мы с тобой похожи, то и увлечения будут схожи, надо бы начать тебя обучать темным искусствам, иначе ты сам ими начнешь заниматься и наделаешь ошибок.

— Только вот мы с тобой разные.

— Но мы оба были по ту сторону, и мы предрасположены к такому.

— Вода дает жизнь! Я на светлой стороне, а ты на темной.

— Ага, как будто это я пытался постичь магию крови. Это конечно, верно, я жесток иногда, о мой светлый друг, но тьма это не всегда плохо.

— Я не убиваю.

— И не переходи эту черту, — улыбнулся Данте, откусив от куска пирога. — И тогда останешься обыкновенным человеком, с моралью, с темной стороной и светлой, а не как я, лишь с серой моралью и горами трупов, что убил и которые будут служить мне вновь, по велению моей воли. Но ты все равно начнешь убивать, таков путь, Арно. Ты похож на меня больше, чем ты думаешь.

— Сколько я тебе должен за всю помощь, Данте? Без тебя бы мне пришел конец.

— Ничего, пока не окончил обучение не возьму с тебя ни медной монетки.

— А как закончу?

— Возьму одну тёмную монету, если она будет у тебя, — взгрустнул старик. — А теперь планы твои на сегодня, будешь читать мораль мага, алфавит мага и остальной мусор для пятилетних одаренных перед тем, как пойдешь в Храмовый район.

— Зачем?

— А затем, чтобы не родился Темный маг, там такие сейчас проблемы, в стае, из-за тебя… До них-то не сразу дошло, кто же это у них на приеме побывал.

— Рассказывай.

—А что тут рассказывать? Два дня назад одна из темных тварей пришла в дом стаи, мирно, никого не трогала, и тут внезапно ему в голову прилетело десять килограмм меди, — холодно проговорил Данте с удовольствием. — Ну и темный с легкостью отделал одну суку, которую всё же не дал старейшина прикончить. Сам старейшина подумал, что руны и стихия воды, на сухом-то маге, могли его защитить от ярости женщины с силой в десяток мужчин, которая бьет заговоренной медью.

— Заговоренная медь?

— О да, мой ученик, многие считают, что заговоры и молитва не несут силы, но это не так, — усмехнулся Данте. — А потом прилетел еще один старейшина, уже официально, не под видом внучки, как он к нам приходил уже. Хотел, понимаешь, познакомиться с женихом внучки, но жених ушел уже домой. Старейшина принюхался и о чудо, он с удивлением узнал запах, что был в доме Стаи. Это было уже не удивление, а настоящая паника, с ужасом и страхом.

—И кого же учуял этот лже-Адель-старейшина?

— Архилича учуял, не больше, не меньше, из стаи мало кто таких встречал, но запах ни с чем не спутать, — спокойно и буднично проговорил Данте.

— Ха-ха-ха! — Рассмеялся я. — Ой, больно, высшего некроманта? Лич это же высший некромант, ха-ха-ха-ха!

— Это только начало, мой ученик, о случившемся в тот вечер узнала одна девушка и приперлась в мою лавку. Посмотрела, как я кидаю в тебя крыс, они еще так классно взрывались пеплом над тобой… потом притащила пьяную Лили, чтобы она помогала мне.

— И?

— И эта девушка, Адель, пошла убивать Катарину. Ей упорно не давали это совершить, трижды запирали в специальном колодце, где дна нет, а верх запаян, но Адель трижды добиралась до Катарины, — рассмеялся Старик. — Но не беспокойся, эта рыжая похотливая сука хорошо отращивает и приживляет себе конечности.

— Надо сходить к Адель, наверное, успокоить.

— Сам-то веришь, что успокоишь? Там, в колодце, сидит уже не симпатичная девочка.

— Я попробую.

— Только после храма! А сейчас иди в курятник, там Лили тебе завтрак принесла.

В курятнике было весело, еще десять курочек ушли на копчение, как говорится, жизнь за жизнь. Только куриц за мою ушло под пятьдесят, и я был доволен.

— У тебя румянец! Данте-е-е! Он не синий! — прокричал Лили. — Его можно трогать?

— Нет! Нельзя! Пусть идет книги читать! — прокричал Данте.

Книги. Старый некромант подсунул мне книги для мага «что такое хорошо, а что такое плохо для самых маленьких». Нет, подсознанию плевать на мораль, но все же учитывать стоит простые правила. Идешь убивать так убивай, но помни, надо всё делать так, чтобы не пострадали близкие. При наложении рун помни, что порой нужны расходники, например крысы или мыши, в моем случае курицы. Кстати, руна такой силы была одноразовой, жаль немного, но надеюсь, что смогу понять, как моя гениальность доперла до этого.

Второе правило, не переоценивай свои силы ни в стихии, ни в рунах, ни в магии, ни в чем. Я не виноват, конечно, в случившемся, но сам дурак, надо было воды взять и во фляге или в бурдюке таскать. Надо это взять за правило. Вода всегда должна быть со мной, даже в постели.

— Всё, хватит, иди в храмовый район, — наконец проговорил Данте.

— Я с братиком! — понеслась ко мне Лили.

— Не трогать! — прокричал я.

— Как же хочется! — взвыла Лили.

— Но нельзя! — проговорил уже я. — Куриц хоть покоптить можно, а с тобой что делать?

— Любить, целовать, —задумалась Лили. — Можно сосисок наделать.

— Боги, за что!? — прокричал я в отчаянии.

— В храмовом районе и узнаешь, — задыхался смехом Данте. — Х-хахаха, гений, похотливая сестра, невеста монстр, учитель я, хахаха! Да кто же ты такой, бог-шутник? За что мне это? Такой смех на старость лет, хахаха!

— Идем уже, — проговорил я, посмотрев на Данте. — А ты не помри тут от смеха.

— А можно?! — прокричал вслед Данте.

— Можно! — крикнул я.

— Так вот как ты… — рассмеялся Данте еще пуще прежнего. — Ха-ха-ха!

Храмовый район был недалеко, за нами кто-то незримо следовал, я не видел его, но чувствовал взгляд на себе.

— Нет, нам не туда, — вдруг проговорила Лили, когда я пошел напрямик к храму.

— А куда? Мне спросить надо и положить монету.

— Не тут спрашивай, — настаивала Лили и мы пошли дальше,

— Вон у того нищего спроси, — указала она на мужчину в балахоне с протянутой рукой.

— Думаешь? У храма были жрецы, может, вернемся?

— Нет, нам туда не надо, там жрецы, но богов там нет, — вдруг рассмеялась Лили.

И тут нищий посмотрел на меня. У него не было глаз и лысая голова.

— Монетку положи на дорогу, — беззубым ртом проговорил нищий.

— Но это не алтарь, — возмутился я.

— Братик, ложи уже! — закричала Лили и просто выронила монетку из моей руки.

— Пожертвование принято, — беззубо улыбнулся нищий и просто пропал вместе с монеткой, которой словно и не было.

— Э, а куда?

— Что куда? — спросила Лили. — Мы идем в храм или нет?

— А как же нищий? Я монетку уже отдал! — возмутился я.

— Какому нищему, когда? — возмутилась Лили.

— Да вот же, сейчас.

— Не было такого, — заключила Лили. — Тебя так сильно ударили?

— Да его все видели!

— А кто все? — оглянулась Лили. — Никого вокруг нет.

— Понятно, к черту тогда этот храм, — подумал я. — Лили, пойдешь со мной к Адель?

— Пойду, — вдруг обняла меня Лили и прошептала на ушко. — Не задавай лишних вопросов, тебе сказали же, что подношение принято.

— А как же храм?

— В храмах жрецы есть, а вот бог очень редко, — прошептала Лили. — Ну что, пойдем к твоему чудовищу?

— Пошли, — ответил я, твердо решив позже разобраться вместе с Данте, явно Лили не простая девушка развратница, а если вспомнить про ее женихов… Надо задать пару вопросов старику.

Мы шли по храмовому району ко входу в пещеры стаи так, и я словно шел с кем-то важным, все встреченные люди в храмовом районе кивали Лили. А на подходе к воротам мы встретили Асгара, с перебинтованной рукой и хромающим.

— Мне уже доложили, что ты идешь и зачем, — вздохнул офицер. — Ну ты и делов наделал.

— Не я, а Катарина.

— Она уже пожалела о содеянном.

— Что-то даже не верю, ни ей, ни тебе. Ты эту рыжую суку защищаешь.

— Оу, любитель рыженьких! — встрепенулась задумчивая Лили. — Сестра Арно, Лили.

— Я знаю вас, — улыбнулся побитый и помятый Асгар. — Как же вас угораздило с таким братом?

— Прекрасно угораздило, а что вы вечером делаете? У нас такой куриный суп будет вечером, ммм…

— Я, я… — смутился офицер. — Я измененный, Лили, вы это понимаете?

— Боишься? — очаровательно улыбнулась Лили.

— Асгар, мне к Адель надо, — вклинился я, иначе мы тут надолго встрянем.

— Вон слуга, проведет тебя, — махнул офицер в сторону мужчины у ворот. — А я, Лили, ничего не боюсь.

— Тогда жду на куриный суп.

— Не пойду я, — попытался отказаться Асгар.

— Почему? Вы боитесь меня? Я так похожа на вашу Катарину?

— Вы не похожи на Катарину.

— Тогда проблем не вижу.

— Арно!

— Я к Адель, — устремился я к воротам. — Удачи с Лили, тухлая рыба тут не поможет.

У огромных ворот Лили мило беседовала с Асгаром, улыбалась ему, а офицер не знал, что и делать с такой настойчивой человеческой девушкой.

А я пошел во тьму пещер, где меня ждал простой мужчина. Только с таким маникюром и ухоженными руками слуг не бывает.

— Старейшина, долго вы ещё будете играть свою роль наблюдателя? — спросил я, уже идя по коридорам, которые казались бесконечными.

— Сколько потребуется, — усмехнулся слуга. — Даже Асгар ничего не понял, а ты как догадался?

— Не скажу, ведь в следующий раз могу и не понять, кто передо мной.

— Арно, предупреждаю, внучка озверела.

— Ну, как говорится, у каждой ошибки есть имя и фамилия, в моем случае, это мое имя, и мне все исправлять.

— Смело. Тебя похоронят в стенах города, на кладбище стаи, обещаю, — уверил меня усмехнувшийся лже-слуга. — Вот дверь, рычаг там один, разбирайся, исправляй, то, что от тебя останется, похороним.

— Спасибо за напутствие, — улыбнулся я.

Дверь была даже не заперта, огромный колодец был накрыт каменной глыбой в цепях. Рядом рычаг, что вел к блокам, которые и отпирали эту конструкцию. А там, в колодце, что-то страшно заскребло.

— Ну, была не была.

Я дернул за рычаг и с лязганьем метала заработал сложный механизм, каменные блоки каменные поехали вниз, закрутились шестеренки. А ОНО в колодце затихло. Крышка полностью снялась с колодца, но внутри была тишина.

— Адель? — собрался я с последними силами.

Из колодца вынырнула безглазая голова твари размером с меня.

— Гра-а-а-а! — ревела тварь, разинув пасть, и часть слюны попала мне на лицо.

— Ну здравствуй, — скинул я с лица немного слюны, которая больно жглась. Видимо, оставила ожог химический. — Прекрасно выглядишь сегодня.

Рука твари резко повернула меня на месте к себе спиной, затем сзади послышался хруст костей и меняющейся плоти.

— Не оборачивайся, — проговорила Адель. — Куртку сними.

— Держи, — протянул я куда-то назад куртку.

— Живой, — вздохнула Адель и обняла меня со спины.

— Живая, — ответил я, усмехнувшись. — Ты чего тут устроила? Неужто из-за меня.

— Она тронула мое.

— И когда я стал твоим?

— Ой, не начинай, тебе все равно не понять.

— Что ж, если успокоилась, тогда я пойду.

Прошло пару секунд, но хватка чужих рук не ослабла. Я почувствовал зубы на своем плече.

— Ай, ты чего кусаешься?

— Хочу и кусаюсь! — возмутилась девушка.

— Нельзя кусаться!

— Я тебе не больно укусила.

— Так ты успокоилась и не будешь никого убивать?

— Не успокоилась, — немного подумав, ответила девушка, всё еще сжимая меня железной хваткой. — Хочу кусь.

— Только если не больно, — ответил я. — Ай-йя, да больно же! Ты мне чуть плечо не откусила.

— Не больно, я сделала кусь, больно вот так.

— Ай бл…

— А я укусила вот так.

— Ой.

— Я вообще тебя сожрать была должна, а сейчас просто слегка кусь делаю, так что не смей возмущаться. Не то сожру.

— Подавишься, — уверенно проговорил я

— Как Катарина?

— Ага. Но честно говоря, не особо понимаю, за что она так со мной.

— Ты победил ее, отнял ее щеночка Асгара, не ведешься на её запах и просто не нравишься, была вдрызг пьяная и после использования запахов у нее кровь бурлила, — перечисляла Адель. — Я бы, в принципе, поступила бы также, нет человека нет проблемы.

— Жестко, — усмехнулся я.

— Я так переживала за тебя, — произнесла Адель и сделала кусь.

— Ай, бо-ольно! — вскрикнул я, но не особо-то и сопротивлялся. Кажется все после смертельного события немного успокоились и Адель не натворит дел.