Аристократ на отдыхе. Том 4

Глава 8

Тишин перезвонил через три секунды. Значит, снимок не озадачил, а встревожил его.

Я улыбнулся и ответил на вызов.

— Никита Васильевич! — резко сказал Тишин. — Что там у вас происходит?

— Пустяки, Павел Лаврентьевич, — лениво ответил я. — Трое неизвестных на машине с таким гербом сегодня неожиданно въехали на территорию моего поместья.

— И что? — напряженно спросил Тишин.

— И все.

— Они еще там?

— Здесь, — ответил я. — И будут здесь, пока вы их не увезете. Передвигаться самостоятельно, они уже не смогут.

— Я выезжаю, — быстро сказал Тишин. — Урядник приедет со мной. Не трогайте тела и не делайте глупостей, Никита Васильевич!

— Хорошо, — покладисто согласился я. — Но вы не ответили на мой вопрос. Чей это герб?

— Никита Васильевич, не нужно горячиться! — убедительно заговорил Тишин. — Уверен, мы во всем разберемся!

— Я ведь все равно узнаю, — спокойно сказал я. — Это просто вопрос времени. Но тогда уже я вряд ли прислушаюсь к вашим словам.

— А сейчас?

— А сейчас я вас дождусь.

— Хорошо, — вздохнул Тишин — Это герб рода Ванютиных. Вы их не знаете. Николай Ванютин…

— Мой сосед, — закончил я за него. — Слышал. Жду вас, как мы и договаривались.

Улыбнувшись, я повесил трубку.

Значит, Ванютин?

Придется навестить моего предприимчивого соседа. Лично отвезти его подчиненных — судя по их одежде, это именно подчиненные, а не приятели дворянина Ванютина. Поболтать по-соседски.

Но это подождет. Сначала дождусь Тишина и жандармов. И поход по аномалиям придется отложить на денек, а время уходит.

Расстраиваться я не собирался — пустая трата времени и нервов. Вместо этого позвонил Семену Евграфовичу.

— Слушаю вас, господин барон! — парнишка говорил солидно и неторопливо, как всегда.

— Семен Евграфович! Сможешь найти в Холмске людей, которые изготовят таблички с надписями? Надписи надо сделать по трафарету, яркой краской — чтобы в глаза бросались.

— Что нужно написать? — деловито уточнил Семен.

— «Не влезай — убьет!» — ответил я.

Коротко и понятно.

— Сделаем, — не раздумывая, сказал Семен. — Сколько штук надо?

Я задумчиво оглядел поместье.

— Пока штук двадцать.

— Привезу через пару часов. Вы будете дома, господин барон?

Куда же я денусь? За пару часов жандармы не управятся со следствием — я знал это по опыту общения с приставом Заужским.

— Буду ждать. Привози.

Время до приезда жандармов у меня было, и я решил потратить его с толком. Пожалуй, одних демонов и табличек для защиты поместья будет маловато. Изготовлю-ка я защитные артефакты.

Ничего сложного в этом не было — простые магические мины, которые сработают, если к ним приблизится посторонний. Защитное плетение магии Жизни, стихийная магия в качестве наполнения и нужное заклинание.

За основу можно взять любой предмет — чем он будет незаметнее, тем лучше.

Немного подумав, я решил не ставить магические мины в саду, а ограничиться домом. Слишком сложно настраивать систему распознавания на каждого из демонов. А в доме только я и Потап — во всяком случае, пока.

За час я наложил магическое плетение на пару стульев и вешалку в прихожей. Наполнил их магией Льда и подвесил заклинание Оковы. Теперь артефакт мгновенно обездвижит любого постороннего, который вздумает проникнуть в дом.

Помня о приезде жандармов и Тишина, я не стал активировать артефакты. Полиция любит всюду совать свой нос.

И тут приехал Тишин, а сразу за ним — жандармы на двух машинах. Служебный седан с городовыми и черный минивэн с надписью «Лаборатория магической экспертизы». Из кабины минивэна неторопливо вылез исправник.

За жандармами прикатила труповозка. Видно, Тишин правильно понял мои слова о том, что нападавшие не могут передвигаться самостоятельно.

Я встретил гостей во дворе — как и положено гостеприимному хозяину. Всем демонам приказал на время попрятаться и не отсвечивать — мне только укушенных жандармов не хватало.

— Они же траву в саду потопчут, — расстроился Живчик.

— Ну, посадите заново, — пожал я плечами. — Что мне им теперь — бахилы выдавать?

Каменные големы застыли возле пруда неподвижными статуями. Потап с хитрой ухмылкой собрался свалить в Тень. Но я вовремя ухватил медвежонка за ухо.

— Нет, ты побудь со мной. Мне так спокойнее.

— Вы позволите, Никита Васильевич? — вежливо спросил Тишин, косясь на трупы.

Я улыбнулся:

— Конечно! Проходите, господа! Павел Лаврентьевич, прошу в дом.

— Эмм… Никита… э-э-э — прокряхтел исправник.

Он забыл мое отчество и беспомощно глядел на Тишина, ожидая подсказки.

— Васильевич, — напомнил ему Тишин.

— Ваша милость, — вышел из затруднения исправник. — Я прошу вас рассказать, что здесь произошло. На вас напали?

— Да бог с вами, исправник! — улыбнулся я. — Просто несчастный случай.

Урядник выпучил глаза.

— Несчастный случай? Но здесь три трупа!

— Невероятное стечение обстоятельств, — я пожал плечами. — Посмотрите сами. Видимо, у молодых людей было ко мне какое-то важное дело. Я был в доме и не слышал, как они подъехали. Они вошли в сад. Я точно не знаю, что случилось. Но кажется, одного из них укусила змея, а другой по неосторожности напоролся на сухой сук старой яблони.

— И пропорол себя насквозь? — недоверчиво спросил исправник.

Я развел руками.

— Случается. Наверное, он очень спешил. Может быть, даже бежал и не заметил дерево.

— А третий? — исправник кивнул на тело с обугленной головой. — Его как будто молнией ударило.

— Наверное, так оно и было, — предположил я.

И многозначительно поднял глаза к безоблачному небу.

— Прошу прощения, господин барон! Но я должен убедиться, что вы непричастны к этим смертям.

Я улыбнулся.

— А если убедитесь, что я причастен? Тогда что?

Я обвел рукой двор.

— Это — моя земля. И они пришли сюда без моего приглашения. Как и вы, кстати.

Исправник заметно побледнел и судорожно сглотнул.

— Защищать свою собственность — неотъемлемое право каждого дворянина, — сказал он.

— Вот именно, — кивнул я. — А тут, можно сказать, сама собственность встала на свою защиту. Можно прямо так и записать в протоколе.

— Федор Терентьевич, — морщась, сказал Тишин исправнику. — Господин барон прав. Зачем нам все эти суды, эти междоусобные дрязги? Чем меньше будет шума, тем лучше. Уезд у нас тихий, спокойный. Пусть все так и остается.

Он осторожно тронул меня за плечо.

— Никита Васильевич, жандармы обязаны осмотреть ваш сад. Это их работа.

Я равнодушно пожал плечами.

— Пусть осматривают.

— Но здесь может быть опасно, — нервно оглядываясь, возразил исправник.

— Я уже принял меры предосторожности, — успокоил я его, показывая на фургон продуктовой лавки Мальцевых, который как раз подъезжал к воротам.

За рулем опять был сам Семен Евграфович. Но в этом я и не сомневался. Каким бы солидным ты ни старался казаться в четырнадцать лет, а любопытство никуда не спрячешь. Конечно, Семену было интересно, зачем мне понадобились таблички с грозной надписью.

Семен Евграфович оставил фургон чуть в стороне, чтобы не мешать проезду. Подошел к нам, вежливо поклонился и остановился в нескольких шагах.

— А ты зачем здесь? — нахмурился исправник.

— Это я попросил его приехать, — улыбнулся я. — Отправьте двух жандармов, чтобы помогли разгрузить и установить таблички. Семен Евграфович, спасибо за оперативность!

Я достал из кармана деньги и подошел к нему.

— Сколько я тебе должен?

Семен Евграфович махнул рукой.

— Пустяки, господин барон! Наши плотники все сделали. А что у вас здесь случилось? Ванютин напал, да?

Парень оказался глазастым и сообразительным. Он заметил на дверце пикапа герб Ванютина и сделал выводы.

— Пустяки, — ответил я ему его же словами. — Завтрашний уговор в силе.

Я повернулся к исправнику.

— Сразу после происшествия я заказал таблички с предупреждающей надписью. Пусть жандармы расставят их вокруг поместья, чтобы несчастные случаи больше не повторялись.

— Похвально, Никита Васильевич, — одобрил Тишин. — Я могу переговорить с вами с глазу на глаз?

— Идемте в дом, — предложил я. — Исправник, вы тоже заходите, когда закончите осмотр. Подпишу вам нужные бумаги. Только не увозите трупы, они еще понадобятся.

— Зачем? — занервничал исправник.

— Потом объясню. Идемте, Павел Лаврентьевич.

Я провел Тишина на кухню и предложил стул.

— В доме пока беспорядок. Хотите кофе?

— Не откажусь, — кивнул Павел Лаврентьевич, с любопытством оглядываясь.

Я поставил турку на плиту и щелчком пальцев разжег огонь в топке.

— Удивительно, — помедлив, сказал Тишин. — Такое впечатление, что здесь давным-давно никто не живет.

— Вот именно, — кивнул я. — Вы уверены, что Белецкий пропал всего неделю назад?

— Я видел его своими глазами, — кивнул Тишин.

— Тогда второй вопрос. Вы уверены, что это был именно Белецкий?

— А кто же еще? — удивился Павел Лаврентьевич. — Он заходил ко мне, уточнял размер налога. Мы с ним говорили минут десять.

— Внешность может быть обманчивой, — пожал я плечами. — Вы проверяли магический фон?

— Нет, — растерялся Тишин. — Мне это и в голову не пришло.

Это тоже было понятно. Кто будет проверять хорошо знакомого человека? Особенно, если он не вызывает подозрений.

Кофе в турке поднялся коричневой шапкой пены. Я отставил его с огня, долил немного холодной воды и постучал туркой по столу, чтобы осела гуща. Затем разлил кофе по чашкам.

— Молока предложить не могу, еще не обзавелся холодильником.

— Ничего, — кивнул Тишин.

Попробовал кофе и вежливо сказал:

— Очень вкусно.

— Зато могу предложить ваши любимые мятные пряники, — улыбнулся я.

— Никита Васильевич, я могу говорить с вами откровенно? — спросил Тишин.

— Конечно, Павел Лаврентьевич.

— Что вы собираетесь делать с Ванютиным? Я ведь понимаю, что его люди к вам не в гости приехали.

— Это точно, — кивнул я.

— В этом есть и моя вина, — расстроенно сказал Тишин. — Я стараюсь не вмешиваться в дела дворян между собой, пока… пока они не выходят за рамки обычных ссор. Вы же понимаете — указ о вольности дворянства никто не отменял.

— Понимаю, — улыбнулся я. — Честно говоря, меня это нисколько не расстраивает.

— Я рад, что вы не злитесь, — честно сказал Тишин. — И еще больше рад, что вы не пострадали. Может быть, вы согласитесь, чтобы я сам поговорил с Ванютиным? Обещаю вам, я улажу дело миром.

— Расскажите мне о нем, — предложил я вместо ответа.

Павел Лаврентьевич нахмурился.

— Ванютин сложный человек. Упрямый, с непростым характером. Его отец — выходец из купцов. Женился на дворянке из обедневшей семьи. И сам получил дворянство — якобы за поставки тканей в Императорскую гвардию. Но на самом деле — чтобы соблюсти приличия.

Я слушал, не перебивая и маленькими глотками пил кофе, ощущая во рту приятную бодрящую горечь.

— Вы знаете, что такое успешный купец? — спросил Тишин.

— Расскажите, — улыбнулся я.

— В первую очередь, это цепкий человек, который никогда не упустит выгоду. Это самая суть купечества, понимаете? Вот и Ванютин такой. Упорный, настойчивый, деловитый. поставит себе цель и идет к ней напролом.

— И с Белецким у них были непростые отношения? — предположил я.

— Конечно, — откровенно ответил Тишин. — Белецкий игрок, разгильдяй, слабак. Во всяком случае, в представлении Ванютина.

— Вот видите, Павел Лаврентьевич, — улыбнулся я. — Вы тоже понимаете, что Ванютин уважает только силу. Такой у него характер. И предлагаете мне спрятаться за вашу спину. Как вы думаете, Ванютин отнесется к этому серьезно? Или будет ждать нового повода для конфликта?

— Я не позволю ему, — сердито сказал Тишин.

— Приставите охрану? — хмыкнул я. — Думаю, это вряд ли поможет. Лучше всего, если я поговорю с ним сам.

— Никита Васильевич, — уперся Тишин. — Ничего хорошего из этого не выйдет. Вы не знаете Ванютина.

— А он не знает меня, — улыбнулся я. — Да и вы тоже. Я ведь все равно с ним поговорю, хотите вы этого, или нет. А вас просто ставлю об этом в известность.

— Никита Васильевич! — нахмурился Тишин.

Я пожал плечами.

— Вы сами предложили откровенный разговор.

— У Ванютина жена и три дочери, — предупредил меня Павел Лаврентьевич. — Я уверен, что они ни при чем.

— Я сделаю все возможное, чтобы никто не пострадал, — улыбнулся я.

— Тогда я поеду с вами, — решительно заявил Тишин.

Я поставил чашку на стол и задумчиво посмотрел на Павла Лаврентьевича. Похоже, настал момент добавить в наш разговор еще откровенности.

— Нет, не поедете, — без улыбки сказал я. — И никто не поедет.

— Почему? — растерялся Тишин.

— Потому что это поместье было моим, когда вас еще не было на свете. А прадед Ванютина торговал гусиными яйцами на базаре и не помышлял о дворянстве. Я не приехал из Столицы, как вам кажется, а вернулся домой. К себе домой. Улавливаете разницу?

По растерянному выражению на лице Тишина я понял, что разницу он уловил.

— Есть и вторая причина, — продолжил я. — Для вас ссора между дворянами — это конфликт. Для Ванютина тоже. А для меня — обычная работа. Я не злюсь на Ванютина, не собираюсь ему мстить. Просто наведу порядок. А вы можете мне помешать, и тогда ситуация выйдет из-под контроля. У вас меньше опыта, чем у меня.

Я говорил прямо и жестко, не щадя чувства Тишина. Обидится — ну и демоны с ним. Никакие хорошие отношения не стоят вранья. Быть собой всегда проще, хотя у этого есть определенная цена.

— Можно мне еще кофе? — попросил Тишин.

Он о чем-то напряженно размышлял. Но обиды на его лице я не увидел.

— Конечно, — улыбнулся я и разлил по чашкам остатки кофе.

— Хорошо, Никита Васильевич! — решительно кивнул Тишин. — Я положусь на ваш опыт и ваше благоразумие.

— Вот и прекрасно. Я сообщу вам, как прошел разговор.

— Спасибо.

Приняв решение, Павел Лаврентьевич немного расслабился. Я заметил это потому, что привык наблюдать за собеседниками и улавливать их настроение. Это всегда помогало в работе.

— Знаете, Никита Васильевич, — сказал Тишин. — Я начинаю верить, что у вас все получится. Я имею в виду непростую ситуацию с вашим поместьем.

— Да, обычно у меня получается, — кивнул я. — Но не будем загадывать.

— А еще я понял, почему вы не хотите обратиться за помощью к императору, — улыбнулся Тишин. — Вы слишком независимы, да?

Павел Лаврентьевич тоже был умным и наблюдательным человеком. Это я понял еще при первой встрече, потому и пошел на откровенный разговор.

— Не слишком, — ответил я. — В самый раз. Ну, давайте к делу. Мне понадобится машина Ванютина и трупы его людей.

— Зачем? — изумился Тишин.

— Я верну их вам, чуть позже.

— Но зачем они вам? Вы же можете просто поговорить с Ванютиным. Теперь я уверен, что он к вам прислушается. Он уважает силу.

— У меня свои методы, Павел Лаврентьевич, — ответил я. — Иногда жесткие, но всегда эффективные.

Я не хотел, чтобы Ванютин прислушался ко мне. Я хотел, чтобы он обделался от страха, забился в угол и сидел там тихо, радуясь, что остался жив. Именно таким способом я мог гарантировать, что больше от него не будет проблем.

Был и еще один способ — просто убить Ванютина. Но после рассказа Тишина о трех дочерях я решил дать бывшему купцу шанс.

Я не стал рассказывать об этом Тишину. Зачем расстраивать хорошего человека?

Просто спросил:

— Вы поговорите с исправником, или мне сделать это самому?

— Знаете, Никита Васильевич, — неожиданно рассмеялся Тишин. — А я бы посмотрел, как вы убедите исправника отдать вам тела. Вот просто из любопытства. Но не стану этого делать. Уверен, что у вас получится. Но не уверен, что исправник после этого сможет спокойно выполнять свою работу. А он, все-таки, обеспечивает порядок в уезде.

Тишин поднялся со стула и подошел к распахнутому окну.

— Федор Терентьевич! — громко позвал он. — вы закончили осмотр? Господин барон готов подписать протокол.

А я задумчиво посмотрел на крышку люка, ведущего в подвал.

Сквозняк ее захлопнул, или что-то другое?

Или кто-то другой?