Аргумент весомей пули

Глава 26

Растолкали нас на рассвете — перед выходом успели и перекусить, и снаряжение в очередной раз проверить. Помимо зачарованных кирас всем выдали ещё и стальные шлемы — те обеспечивали несравненно лучшую защиту от осколков и ошмётков боевых чар нежели пробковые, но оказались заметно тяжелее и далеко не столь удобными. С учётом карабина, патронов к нему, фляги с водой, револьвера и припасов на день пути груз вышел изрядный, поэтому зачарованное ядро я с собой не потащил, ограничившись парой алхимических вместилищ для порчи.

— А точно ружья понадобятся? — недовольно проворчал Огнич.

— Очень надеюсь, что нет, — хмуро бросил в ответ Седмень.

Бывалые пластуны навьючились ещё почище нашего: дополнительно они прихватили сабли и ручные бомбы, а неразговорчивый напарник Червеня так и вовсе вооружился винтовкой — распиханные по гнёздам его патронташа патроны были в палец длиной.

— Я к тому, что мы колдуны! — пояснил Огнич свою мысль, но уж лучше бы помолчал.

Урядник смерил его скептическим взглядом и покачал головой:

— Пока нет. Пока что вы сущие недоразумения!

Червень усмехнулся и хлопнул фургонщика по плечу.

— Не дуйся, Конокрад! Сейчас непонятно, что с омутом творится — может так статься, там колдовать и не получится даже.

И да — лучше бы Червень тоже помолчал. Нас своим заявлением он нисколько не успокоил, скорее уж наоборот.

В омут мы зашли по дороге, и отряд наш оказался куда многочисленней, нежели того стоило ожидать. Начать с того, что вперёд выпустили троицу мёртвых ищеек, управлял которыми тот самый духолов, что ассистировал мне после кровавого ливня. Он поскакал за неживыми собаками на столь же бесповоротно дохлом коне, ещё и покрытом костяными наростами, что твоими латами.

Мы с Огничем рты от изумления поразевали, а вот Дарьян, когда пристали к нему с расспросами на сей счёт, небрежно отмахнулся:

— Да ерунда!

Полдюжины закованных в доспехи громадных обезьян книжника тоже нисколько не впечатлили.

— Непонятно, как глубоко кадавры в омут зайти смогут! — буркнул он.

— Чего это они в омут глубоко зайти не смогут? — удивился Огнич, опасливо посторонившись от потрусивших за наездником тварей. — Мёртвые же!

— Если приблудные духи до небесной силы дотянутся, они управляющие чары разрушат и сбегут. Ну или просто из-под контроля выйдут. Эти ещё специально усилены, а обычным ходячим мертвецам и пары минут в омуте хватит.

— Дела! — присвистнул фургонщик.

Мёртвые чудища бежали вслед за наездником, опираясь на длинные передние лапищи. Обычные когти им удалили и заменили стальными, оную операцию проделали и с клыками. Жуткие твари! И если они вдруг взбунтуются…

Я прикинул, что остановить рывок эдакой туши банальным огненным ударом точно не выйдет, да и через отторжение она наверняка проломится, а пламенная плеть едва ли пробьёт зачарованные латы, и немного даже приуныл.

Хотя что значит — немного? Окончательно не по себе стало, чего уж греха таить.

Вслед за первым духоловом выдвинулся ещё один мёртвых дел мастер — тоже на костяном скакуне, но этого сопровождала полудюжина кадавров, снаряжённых на манер стрельцов: были они в кирасах и шлемах, с карабинами и саблями. Лица мертвецов закрывали глухие стальные маски с одними только прорезями для глаз.

После в небесный омут потянулись и остальные. Место во главе основной группы заняли Червень и его молчаливый напарник, за ними направились Седмень и Клюв, на плече которого сегодня восседал лишь мёртвый попугай. Дальше поставили четвёрку ревнителей солнца, а там и черёд нашей троицы пришёл. Последней выдвинулась Кукла со своими дохлыми мартышками.

На затылке зашевелились волосы: то ли от недобрых предчувствий, то ли из-за наступавшей на пятки чернокожей колдуньи. Так и подмывало оглянуться, приходилось заставлять себя сдерживаться, что раздражало и нервировало ещё сильнее.

Удалившись от границы омута на полсотни саженей, кадавры-стрельцы замедлили шаг, раздвинулись и прикрыли колонну с флангов, зашагали по бокам от четвёрки учеников школы Извечного полдня.

«Огнеяр, поди, рад до чёртиков, что его зазнобу сюда не отправили», — подумалось вдруг мне, будто это сейчас имело хоть какое-то значение, словно мне было до этого хоть какое-то дело.

Черти драные, какая только ерунда в голову не лезет!

Мысли сами собой перескочили на Беляну, следом накатила стылость порченой небесной силы, и на сей раз я не попытался отгородиться от леденящих касаний энергии, а наоборот — открылся ей, прислушался к своим ощущениям и попытался заметить растворённый в белизне багрянец, но разве что запах крови ощутил. Больше — ничего, только проморозило всего.

Неужто и вправду всю порчу в облако вытянуло?

Хорошо б, если так. Только почему-то не верится.

Дохлые псы выдвинулись вперёд, в остальном же колонна растягиваться не стала, мы размеренно шагали по замощённой каменными блоками дороге и знай себе поглядывали по сторонам. В стыках между плитами проросла трава, а кое-где и молодые деревца, но от них сейчас остались одни только пеньки — явно постарались наведывавшиеся в омут разведчики.

Стылость усиливалась медленно и неспешно, белизна сгущалась и того неторопливей, тишина так и вовсе накатила, лишь когда мы уже зашли вглубь омута на целую версту. Мёртвый попугай взлетел с плеча Клюва и заработал крыльями, набирая высоту, я напрягся в ожидании неприятностей, но — тишина и спокойствие.

— Неправильно это, — чуть погодя мысленно заметил Огнич, которому в омуте бывать доводилось куда чаще нежели мне и Дарьяну. — Как на прогулке!

— Нормально! — возразил ему книжник. — Знаешь, какой вчера всплеск был! Все чудища сейчас должны вповалку лежать!

Я представил, как напитавший белое марево багрянец одномоментно стягивается к пирамиде, и кивнул, соглашаясь с Дарьяном. Омут от своих прежних границ самое меньшее на версту отступил, тут и там валялись поваленные деревья, а значит, штормило здесь вчера будь здоров.

И всё же обманываться спокойствием и полагаться исключительно на бдительность дозорных определённо не стоило — особенно с учётом того, что местами заросли подходили к дороге вплотную и обзор сужался до минимума. Опять же — белизна. Пусть она и сгущалась куда медленней обычного, но чем дальше мы забирались в омут, тем плотнее становилась её молочная пелена.

Порченая небесная сила холодила кожу и пыталась проморозить дух, но слабенько — будто и не отмахали уже пару вёрст, а между тем дорога уходила на глубину чуть ли не по прямой!

Впрочем, не испытывали никаких затруднений лишь тайнознатцы со склонностью к белому аспекту, а вот учеников школы Извечного полдня прикрыла золотистая защитная дымка. Она явственно подсвечивала липшую к людям белизну, заставляла ту бурлить и колыхаться — и чем дальше, тем сильнее. Ревнители солнца одним своим присутствием баламутили омут, я предельно чётко ощущал создаваемые ими искажения, а любой из местных обитателей так и подавно должен был учуять вторжение чужаков, но — тишина и спокойствие.

Первая неприятность случилась лишь через час, но и тогда виной всему стали отнюдь не здешние чудища, а подмывшая дорогу речушка. Напрямик через заболоченный участок мы не пошли и двинулись в обход, в итоге какое-то время брели по колено в мутной воде, буквально кишевшей пиявками в полпяди, а то и в пядь длиной.

— За каждую по пятёрке выручить можно, не меньше, — донёсся до меня мысленный вздох Огнича. — Столько денег мимо кассы!

— Это в Тегосе, — отозвался разобравший мысленные сетования фургонщика Дарьян. — Местные скупщики от силы целковый дадут.

Меня же куда больше упущенной выгоды волновало, как бы эти изменённые порченой небесной силой кровососы не забрались в сапоги и не присосались к ногам прямо через штанины. С них станется!

Дальше пришлось пробираться напрямик по джунглям, там вперёд выдвинулись мёртвые стрельцы. С размеренностью заводных игрушек они принялись прорубаться короткими пехотными саблями через заросли, но и так вновь вернуться к дороге удалось лишь полчаса спустя. Правда, ещё какое-то время двигались не по ней, а по обочине, поскольку каменные плиты топорщились, словно здесь ходуном ходила сама земля.

Ну а потом мы вышли к затопленной белизной пустоши. Взгляд вяз в молочной пелене, более того — через неё теперь приходилось едва ли не прорываться — почудилось даже, будто неведомым образом перенеслись в окрестности лунного капища в совсем другом омуте, до того схожим показался пейзаж. Но — ни капища, ни пруда. За левым плечом — солнце.

Без его согревающих лучей тут было бы совсем уж тоскливо и паршиво, ну а так удалось перебороть дурные предчувствия. Я разве что вздохнул тяжко и поспешил за остальными. Кадавры ещё больше разошлись в разные стороны, охватив нашу колонну кольцом — их глаза загорелись белым мерцающим огнём, но мастеров мёртвых дел это обстоятельство нисколько не встревожило, не стал придавать ему значения и я.

Беспокоило сейчас совсем другое. В голове волчком вертелась одна и та же мысль:

«Зачем? Зачем? Зачем? Ну зачем ты во всё это ввязался, дурак⁈»

Прекрасно отдавал себе отчёт в том, что от меня ничего не зависело вовсе, просто белое марево навалилось осознанием собственной никчёмности и полнейшей бездарности. Захотелось развернуться и броситься прочь, едва сдержался.

Наваждение не отпускало, и я постарался поймать состояние внутреннего равновесия, а после и гармонии со всем миром, раствориться в ней и очистить сознание. Дополнительно попытался отгородиться от всякого внешнего воздействия и — помогло. Паника отступила, я вобрал в себя малость небесной силы, стиснул порцию стылости в обжёгший противоестественным холодом комок и погнал энергию по оправе, полностью сосредоточился на этом действе и удержании баланса.

Полегчало!

Дорога всё тянулась через затопленную белизной пустошь и тянулась. Казалось, во всём мире не осталось ничего кроме магического тумана, стылости, тишины и тусклого пятна солнца. Давление на дух беспрестанно нарастало, глаза кадавров теперь уже попросту сияли, а золотистое свечение окутывало учеников школы Извечного полдня едва ли не материальными доспехами. И будто их защитные чары давили тяжестью реальных лат, ревнители солнца начали терять темп и спотыкаться. Пришлось замедлять шаг и нам.

— Ты как? — мысленно спросил я Дарьяна, который остановился и принялся неуверенно озираться. — В порядке?

Тот наклонил голову, будто к чему-то прислушивался, затем передёрнул плечами и поспешил дальше.

— Да, в порядке! — на ходу отозвался он, немного помолчал и уточнил: — Ничего не слышите? Будто кто-то на ухо шепчет, а разобрать не могу!

— У меня в ушах сплошной звон. Ни черта не слышу, — заявил Огнич.

Я так и вовсе ответить не успел, потому как нагнал мысленный шепоток Куклы:

— Заткнитесь!

Ситуация к выяснению отношений с чернокожей ведьмой отнюдь не располагала, и я промолчал. Возникло ощущение, будто с каждым новым шагом проваливаюсь всё глубже и глубже; всего-то полсотни саженей прошёл, и вот уже солнце превратилось в едва различимое на фоне белизны блёклое пятно. Вновь стало тяжко и страшно. Ещё — холодно, словно и не отмахал с десяток вёрст, навьюченный почище ишака.

Опять заплескалась под ногами вода, но дорогу не размыло и каменные плиты не просели — очевидно, во время вчерашней бури запрудило одну из здешних речушек, и она вышла из берегов. Вспомнились зубастые ящеры и прочие хищные твари им под стать, захотелось поскорее миновать опасный участок, и захотелось это не только лишь мне одному. Колонна ускорилась, только — зря.

Белизна сгустилась пуще прежнего, видимость сократилась до двух-трёх саженей, и в какой-то момент сапоги начали проваливаться в размокшую землю, а когда Седмень приказал сдать назад, то вернуться на дорогу не вышло, мы её попросту не нашли. Кругом — одна только молочная белизна, единственный ориентир — едва различимое на алом фоне пятно солнца.

На алом, черти драные! Не на белом!

Резко проявилась вонь разложения, а вода приобрела оттенок гнилой крови. Невольно вспомнился кошмар, в котором я раз за разом пытался выбраться из примерно такой же топи, накатила тошнота. Кое-как совладал с рвотным позывом, но, прежде чем успел поделиться своими опасениями и подозрениями, Седмень вновь скомандовал остановку.

Мы сгрудились, и защищавшее учеников школы Извечного полдня сияние стало ярче, накрыло всех подобием призрачного шатра. Напитанная магией крови белизна порченой небесной силы отступила — для меня при этом ничего не изменилось, а вот остальным явственно полегчало. Даже Дарьян беззвучно выругался и принялся массировать пальцами виски. Выглядел он — краше в гроб кладут, а ведь, казалось бы, склонность к белому аспекту должна быть посильнее, нежели у прочих.

Или это его из-за примеси багрянца колотит?

Примеси, ха! Скорее уж теперь белизна к цвету порченой крови примешивается!

Забрели на свою голову!

Старшие тайнознатцы принялись пялиться друг на друга, и я позволил себе вмешаться в их мысленное общение.

— Заблудились, да?

Седмень отмахнулся.

— Просто здесь слишком много энергии красного аспекта!

— Энергии⁈ — охнул старший из ревнителей солнца. — Да тут всё пропитано кровью! При том, что ей в таком количестве взяться попросту неоткуда! Её всю вчера вытянуть должно было!

— Так мы заблудились? — повторил я свой вопрос.

Кукла презрительно скривилась и безошибочно ткнула рукой в направлении заброшенного города. Я и сам прекрасно ощущал остаточные вибрации вчерашнего ритуала, но при этом улавливал и другие искажения — пусть и не такие сильные, зато несравненно более близкие. Пойдём напрямик, увязнем в топи и сгинем.

Так об этом уряднику и заявил.

Тот немного поколебался, но всё же разрешил:

— Веди! — А остальным, предвосхищая неминуемые возражения, напомнил: — Боярин с кровью работает! Чай, отыщет дорогу!

Но вот так сразу с места я не сдвинулся и вновь потянул в себя небесную силу, только на сей раз сосредоточился на малой печати воздаяния, попытался через её жгучий пурпур дотянуться до расплескавшегося кругом багрянца и — будто в холодной крови с ног до головы вымазался. Пусть и продолжил держать в уме направление на пирамиду, но отрешился от источника породивших омут возмущений и сосредоточился на всём красном аспекте. Красном или около того.

Вот так, черти драные! Вот так!

Теперь я предельно чётко ощущал присутствие багряной энергии, поэтому направился в обход наиболее ярких и густых её скоплений. Под ногами хлюпала бурая жижа, тут и там всплывали и лопались огромные алые пузыри, тянулись к небу кровавые нити, рассекали пространство мерзкого вида прожилки. Явь обернулась кошмаром, глаза кадавров загорелись красным. Последнее обстоятельство изрядно встревожило мастеров мёртвых дел, и они спешно созвали дохлых слуг, но даже так два пса и один стрелец сгинули неведомо куда. В уцелевших кадавров духоловы вколотили длинные толстые иглы зачарованной стали со стекляшками на концах, и красное сияние перетекло из глаз в навершия магических булавок.

— Быстрее! — заторопились они. — Компенсаторов надолго не хватит! Силовой фон слишком высок!

Но что стоит пошевеливаться, я знал и без них. Порча вгрызалась в нас и пятнала дух разводами ядовитого багрянца, приходилось беспрестанно вычищать её из себя. Мы поспешили дальше, и мало-помалу заболоченный участок пустоши остался позади. Стоило только выбраться на сухое место, и под ногами тотчас заклубилась бурая пыль, никакого намёка на траву тут не было вовсе. Когда наткнулись на покрытые красноватыми потёками плиты дороги, а впереди вновь растеклась молочная белизна, в которой проглядывали силуэты домов, я возблагодарил Царя небесного за ниспосланную нам удачу, но с этим откровенно поторопился.

Нагнал мысленный крик, я обернулся и обнаружил, что один из дохлых стрельцов ухватил Дарьяна за плечо, а свободной рукой сорвал со своего лица пластину с прорезями для глаз. Он беззвучно разинул безгубый рот, будто силился что-то сказать, а дальше камень воткнутой в мертвеца булавки ослепительно вспыхнул и рассыпался в прах, а следом рванула голова кадавра!

Да что ж это такое творится-то⁈