Аргумент весомей пули

Глава 22

Дом с дельфинами и в самом деле украшали дельфины. Мозаичные. На стенах.

Если когда-то в Рыбацком квартале и жили рыбаки, то отнюдь не простые труженики моря, а владельцы яхт и баркасов — округа оказалась застроена теснившимися друг к другу каменными особняками в заморском стиле, хоть и обветшалыми, но весьма добротными. При этом меня не оставляло впечатление, что наиболее респектабельная публика уже перебралась отсюда в места получше, а на смену ей пришёл народец, быть может, и столь же небедный, но куда более резкий и опасный. Проще говоря — в Рыбацком квартале было не протолкнуться от ухарей и прочего разряженного жулья. И заявились эти молодчики туда не на заработки, о нет — они там жили. Пили кофе и что покрепче на верандах закусочных, курили на перекрёстках и маячили в открытых окнах, важно шествовали куда-то по своим людоедским делам.

Вроде — тишина и спокойствие, но только задень кого, тотчас искры полетят!

— Не самое подходящее место для приличной барышни, будь она хоть трижды аспирант, — проворчал я себе под нос, с надменной ухмылкой поглядывая на всех местных обитателей сразу и ни на кого в отдельности.

Сам на неприятности не нарывался, ну а задирать младшего урядника пластунов Мёртвой пехоты, ещё и тайнознатца, дураков не сыскалось — добрался до нужного дома без приключений.

Двухэтажный особняк с мозаичным изображением волн и дельфинов на фасаде ничуть не уступал размерами соседним доминам, а какие-то размахом даже превосходил. Оконца понизу больше напоминали узенькие бойницы, ведущую во внутренний двор арку перекрывали добротные ворота. Сейчас одна из створок была приоткрыта, рядышком курил прислонившийся к стене усач в расстёгнутой до пупа рубахе, широких штанах и парусиновых ботинках. Его оружейный ремень оттягивали кобура с револьвером и ножны с абордажной саблей. Лицо — самое обычное, незнакомое. Встречаться прежде нам точно не доводилось.

— Куда прёшь⁈ — прорычал громила, выплюнул окурок и растёр его подошвой. — Проходи, здесь не подают!

— Пасть захлопни, — потребовал я. — Мне к Шалому.

— Не знаю такого! — отрезал привратник.

За спиной у него распахнулась боковая дверь, из неё в арку вышел брат Смурной. Одет хмурый крепыш оказался под стать усатому привратнику, только рубаха была застёгнута на все пуговицы под горло.

— По делу? — спросил монах.

Я врать не стал и качнул головой.

— Нет, но не свистеть же под окнами! Не босяк, чай.

Брат Смурной поглядел на меня с сомнением, но всё же разрешил:

— Проходи.

— Благодарствую! — усмехнулся я и двинулся через арку, попутно оттерев плечом и не подумавшего посторониться усача.

Внутренний двор оказался весьма просторным, посреди него росло раскидистое дерево, под густой кроной которого разместили стол. Прямо сейчас за ним Беляна, Ласка и Лиска пили вино и лакомились фруктами.

Черноволосая пигалица при моём появлении радостно взвизгнула, вскочила с лавки и вмиг оказалась рядом, ещё и кинулась с разбега в объятия. Пришлось даже закружить её, чтобы устоять на ногах. Распоротый бок резануло острой болью, но я девчонку не упустил и когда она подпрыгнула и вцепилась в шею, подхватил на руки.

— Лучезар, неси меня на ложе страсти! — потребовала Беляна и шепнула: — Второй этаж. — А после улыбнулась волчицам. — Продолжайте без меня!

Ласка и Лиска насупились. Ласка сунула в рот очищенный банан и мало того, что кончик оттопырил изнутри щёку, так девчонка ещё и подвигала рукой.

— Приятно провести время, Лучезар! — пожелала мне Лиска.

Беляна поперхнулась и прошипела:

— Неси уже!

Весила девчонка сущие пустяки — когда б не распоротый бок, я с ней на руках по лестнице мог бы даже взбежать, а так начал подниматься по ступеням безо всякой спешки.

— Хотел бы я сказать, что Дарьян скучает и умоляет его простить, — попутно заявил волчицам, — но это было бы неправдой. Он себе более опытную даму нашёл.

— Мы тоже кое-кого поопытней нашли! — фыркнула Ласка.

— А дружок твой кобель несчастный! — крикнула Лиска и наполнила опустевший бокал.

Беляна ещё сильнее прижалась и буквально выдохнула в ухо:

— Они Шалого охмурили.

Мне бы поразиться услышанному, да только было не до того: бок резало всё сильнее.

Но не ударил в грязь лицом, донёс Беляну до самой двери. Сообразил просто, что спектакль этот разыгран вовсе не для волчиц, а для прочих обитателей особняка, наблюдавших за нами из окон внутренних комнат.

— Пристают? — спросил я, перенеся девчонку через порог.

— Слюни пускают, — отозвалась Беляна, высвободилась и потребовала объяснений: — С боком у тебя что?

— Поцарапали, — отмахнулся я, но вновь обнять девчонку не вышло.

— Показывай! — потребовала она.

Комнатушка оказалась небольшой, единственное окно выходило во двор, в него заглядывали ветви с крупными зелёными листьями. Кровать, стол, стул, сундук — вот и вся мебель.

— Одна живёшь? — огляделся я, расстёгивая оружейный ремень.

— А не видно разве? — буркнула Беляна. — Ты надолго в городе?

— До утра, скорее всего.

— Жаль, — вздохнула девчонка. — Да штаны можешь пока не снимать!

— А как же тот трюк с бананом? — улыбнулся я. — Видела, как Ласка…

— Дурак! — обозвала меня Беляна и потребовала: — Угомонись!

Пришлось замереть с приподнятой рукой. Черноволосая пигалица провела ладонью по едва поджившему рубцу раз и другой, жжение и резь тотчас унялись, на коже осталась лишь длинная полоска коросты.

— Лихо! — присвистнул я.

— Ты мне здоровым и полным сил нужен! — рассмеялась Беляна, избавляясь от платья.

Уже сильно позже я задумчиво уставился в потолок и произнёс:

— Знаешь, а то, что ты ведьма, многое объясняет!

Беляна перевалилась на бок и закинула на меня ногу.

— А именно?

— Мне всегда рыженькие нравились, а связался с чёрненькой. И о чём это говорит? Правильно! Обворожила!

Девчонка фыркнула.

— Лучезар, не смеши меня! Когда мы встретились, тебя бы даже полное отсутствие волос не смутило, лишь бы титьки были и кошёлка между ног! Скажи, я не права? — Она не дождалась ответа, если не считать за таковой мой тяжёлый вздох, уселась на кровати и с хитрым прищуром спросила: — А хочешь я в рыжую покрашусь? Вся полностью?

Я на миг задумался над этим предложением, но в итоге покачал головой.

— Нет. Не хочу.

Девчонка с довольным видом рассмеялась и уточнила:

— На ночь сможешь остаться?

— А не погонит отец Шалый?

— Да уж замолвлю словечко, — улыбнулась Беляна.

— Тогда останусь. Ты как с ним вообще работать начала?

— Он до конца года мой контракт выкупил. Заплатил как за аспиранта, а мне как аколиту начисляют. Разницу кто-то из чинуш себе в карман кладёт

Я хмыкнул.

— Несправедливо.

— Ерунда! Шалый не штаны просиживает, а на результат работает. С каждого выявленного чернокнижника премия капает, поэтому куда больше прежнего выходит.

— Не опасно?

— К захватам нас с волчицами не привлекают, — покачала головой Беляна и тут же спохватилась: — Ты лучше расскажи, что в усадьбе стряслось? Слухи ходят, Гай сектантом оказался и ревизора погубил?

Я кивнул.

— И не просто сектантом. У него во лбу третий глаз был, прям как у мухи, только здоровенный. С кулак величиной!

— Да неужто? — поразилась девчонка. — И как я его только проглядела!

— Закрытым держал, вот и проглядела.

— Ну, теперь понятно, почему он ревизора против меня настраивал! — решила Беляна.

И вновь я кивнул. Делиться своими подозрениями касательно причин той бойни не стал, вместо этого взялся расспрашивать девчонку о делишках Шалого. Как оказалось, священник не только выслеживал демонопоклонников, но и охотился на проникавшие в город порождения их кровавой волшбы, а заодно и прочую потустороннюю пакость. За последнее время он снискал на этом поприще немалую известность — соответственно, и зарабатывал прилично.

— А кого Дарьян себе нашёл? — спросила вдруг Беляна. — Что за опытная дама?

— Колдунья с аспектом, нацеленным на работу с плотью. Говорят, ей за сорок, а больше двадцати не дашь.

Черноволосая пигалица поглядела в ответ с нескрываемым сомнением.

— Дарьян только недавно о её настоящем возрасте узнал, — пояснил я. — Расклеился было, но я ему посоветовал пользоваться случаем, он и внял.

Беляна миг обдумывала услышанное, затем фыркнула.

— Тогда понятно. Раз уж ты присоветовал!

Но вопреки опасениям не стала требовать от меня подставить книжнику дружеское плечо, вместо этого натянула на голое тело платье и прошлёпала босыми ногами к двери.

— Я сейчас!

Вернулась она с тарелкой засыпанных колотым льдом фруктов, початой бутылкой белого вина и запотевшим глиняным кувшином, в котором оказался заморский светлый эль. И вот им я промочил пересохшее горло, можно даже сказать, что с некоторым удовольствием. Ну а потом снова вернулись в койку.

Ужинали мы не в комнатушке Беляны, а за одним столом со всеми обитателями особняка. На этом настоял отец Шалый — точнее, он просто пригласил меня за общий стол, и я отказываться не стал. Хмурые и недобрые взгляды некоторых ватажников испортить аппетит никак не могли — только не после месяца употребления откровенной бурды.

Ласка и Лиска вовсю развлекались, отпуская в наш с Беляной адрес когда двусмысленные шпильки, а когда и откровенно неприличные высказывания, моя подружка в долгу не оставалась; угомонились барышни, лишь когда Шалый в сердцах приложил кулаком по столу. Дальше ели преимущественно молча, лишь только в самом конце Ласка вновь продемонстрировала свой трюк с бананом.

— Иначе его на всю ночь точно не хватит! — заявила её подружка.

Беляна явно намеревалась ответить какой-то колкостью, но перехватила взгляд священника и прикусила язык, разве что вопросительно посмотрела на меня, ещё и чёрные узкие брови приподняла.

Я промолчал, ответил на её невысказанный вслух вопрос уже только в комнате.

— От трюка с бананом не откажусь, — улыбнулся я, обнимая девчонку за талию.

— Кобель! — только и вздохнула та.

Встать пришлось ни свет ни заря. Не выспался совершенно, да оно и немудрено: задремали мы далеко за полночь. Во рту пересохло, но к глиняному кувшину с остатками эля я не притронулся. И без того голова побаливала.

— Осторожней там, — попросила меня Беляна. — И Дарьяну привет передавай.

Я поцеловал девчонку и на миг прижал к себе, а после подтолкнул обратно к расправленной кровати.

— Спи!

— Закроюсь! — пояснила Беляна, а уже в спину шепнула: — Удачи!

Караульный во дворе вышагивал по каменным плитам, отрабатывая удары саблей, он молча сопроводил меня к воротам и выпустил на улицу. Солнце ещё не взошло и пряталось за крышами домов, город только-только просыпался, лишь со стороны порта доносились редкие пароходные гудки, но при этом уже было душно и жарко.

Я огляделся, зевнул и в нерешительности затоптался на месте, вроде как пытаясь припомнить дорогу. Попутно потянул в себя небесную силу и погрузился в состояние гармонии, но — ничего, ничего, ничего. Тишина и спокойствие. Вот только ощущение чужого взгляда, пристального и холодного, определённо не почудилось. Точно нет.

Прохожих на тихой улочке покуда не было, да и пялился совершенно точно не случайный зевака из числа ранних птах. Кто-то караулил именно меня. Ну или любого другого обитателя дома с дельфинами, но скорее — всё же меня.

Черти драные, ну что опять начинается⁈

Едва ли я уловил бы пусть даже и полный ненависти взгляд простеца. К тому же ощущалась сейчас не только готовность к действию, но и нечто выламывавшееся из всеобщей гармонии или же способное её легко нарушить решительно в любой момент — если смотрит на меня и не тайнознатец, то самое меньшее человек со спящим даром. Слишком уж отчётливо давил его взгляд, прежде нечто подобное улавливал лишь в бою. Только там это был краткий миг, одна-единственная вспышка ярости, а тут ещё немного и в спине дырку просверлят.

Стрелок через прицел наблюдает?

Мысль эта пробежалась неуютным холодком, и я потратил всю набранную небесную силу на сотворение магической кирасы. Лишь этим не удовлетворился, начал свой незримый доспех уплотнять и укреплять. Ибо неспроста говорится, что бережёного Царь небесный бережёт.

Попутно задумался, не вернуться ли обратно в дом с дельфинами, но припомнил хмурые физиономии ухарей из ватаги Шалого и вполголоса чертыхнулся. Отношения симпатичной ведьмочки с пришлым юнцом точно встали поперёк горла многим из них, не иначе кому-то загорелось проучить наглеца.

И что же теперь — драться?

Я усмехнулся и двинулся в противоположном от берега направлении — туда, куда мне совершенно точно было не нужно, и где в силу этого не имелось ни единого шанса нарваться на заранее подготовленную засаду. Ощущение чужого взгляда продолжило давить меж лопаток, через три дома я свернул в боковой проход и сразу перешёл с неторопливого шага на бег — рванул напрямик через квартал что было сил!

Унизительно? Да чёрта с два!

Мне с отцом Шалым ссориться не с руки, а у священника точно претензии возникнут, если его людей покалечу, а то и на тот свет спроважу. Я не настолько богат, чтобы такого рода счета оплачивать. Да и Беляна тогда в стороне не останется, не говоря уже о том, что на тот свет могут спровадить и меня самого.

Ну его! В другой раз потолкуем.

Очень скоро узенькие закоулочки вывели к соединявшему пирамиду и порт проспекту, там уже вовсю кипела жизнь: спешили с утра пораньше на рынок кухарки, степенно вышагивали лоточники, суетились разносчики газет, дожидались ранних клиентов чистильщики обуви, строили прохожим глазки продавщицы папирос. Пахло лошадиным навозом, табачным дымом и свежей выпечкой.

Горожане двигались преимущественно в сторону порта, но и чинуши с купчишками, и простые работяги не отказывали себе в удовольствии заглянуть в одну из закусочных и выпить чашечку крепчайшего кофе или же пропустить кружку пива. И всё бы ничего, но нашлись в этом стаде добропорядочных обывателей и паршивые овцы, которые промышляли не карманными кражами и торговлей дурманом, а кое-чем несказанно более паскудным, а именно слежкой за мной.

Вновь знакомым давлением упёрся напряжённый взгляд, и стало ясно, что дело отнюдь не в ревности и задетом самолюбии кого-то из подручных Шалого. Нет! Меня обложили по всем правилам, на хвост село сразу несколько человек.

Неужто снова родственнички Лучезара прорезались?

Мысль эта заставила покрыться спину испариной, и я настороженно огляделся, но возможных преследователей высмотреть не сумел — слишком уж кругом было многолюдно.

Вроде — хорошо. Вроде бы свидетели самым серьёзным образом затрудняли убийство и уж тем более похищение, да только на деле всё обстояло с точностью до наоборот. В такой вот сутолоке ничего не стоит приблизиться и незаметно пырнуть ножом или шибануть свинчаткой по затылку, дабы погрузить бесчувственное тело в карету. Обыватели не враги себе — никто не станет с риском для жизни вступаться за младшего урядника Мёртвой пехоты. Не было надежды и на стражей порядка, потому как от них родичи Лучезара попросту откупятся.

Ну и самое главное: никакие очевидцы не помешают вызвать меня на очередную дуэль и прикончить.

Нет, черти драные! Не хочу! Не желаю!

От ярости я даже зубами заскрипел. Накатило желание выследить пущенных за мной ищеек и перебить их всех до одного, но этому необдуманному порыву поддаваться не стал, как отказался и от идеи оторваться от преследователей на боковых улочках. Начну удирать по глухим переулкам, там меня и прихватят. Тогда придётся драться, а я драться желанием отнюдь не горел. Намеревался разойтись с посланцами рода Огненной длани миром, так сказать — краями.

Ну и опять же — от вызова на дуэль в любом случае не сбежать.

Достанут даже в лагере.

Я огляделся напоследок и поднялся на веранду ближайшей кофейни, там попросил принести чёрный чай и шоколадное пирожное. Сел так, чтобы никто не смог подобраться со спины, стал ждать. Не свой заказ — ответного хода преследователей.

И вот тоже интересно: откуда они вообще узнали, где я проведу эту ночь?