Аргумент весомей пули

Глава 18

В главную усадьбу я отправился вымотанным до самой крайности. И ночь непростая выдалась, и на испытаниях в больнице перенервничал, да и последующее времяпрепровождение, пусть и выдалось приятней некуда, но отдыхом полагаться всё же не могло. Ссаженную о каменную плиту спину припекало, а затылок ломило, ещё и немного подташнивало из-за невероятной ясности восприятия.

Беляна осталась валяться на кровати, я начал одеваться и сказал:

— Слушай, если кто-то будет мной интересоваться…

Девчонка перевернулась на живот и подпёрла подбородок ладошками.

— Да-да?

— Имей в виду, я сильно изменился после того нашего похода в омут, — с усмешкой произнёс я. — Прежде тебя и в грош не ставил, ухаживал просто, чтобы поближе к Заряне быть, собирался остаться в школе. А дальше — как подменили. Будто другим человеком стал. Повадками и вообще. К тебе, вот, привязался.

Беляна прищурилась.

— Что ты задумал, Лучезар?

— Хочу подстелить соломку, дабы иметь возможность в самом крайнем случае заявить, что я никакой не Лучезар, но подмена случилась уже после завершения обучения.

Я посвятил девчонку в свой план, и та задумчиво протянула:

— Да, имеет смысл. Тем более что черты лица у тебя уже далеко не такие правильные, как были в школе. Но знаешь… Это всё полумеры. Тебе надо рассчитаться с долгами, вернуться в Поднебесье и получить метку другой школы, навроде той же школы Багряных брызг. А что? Аспект сейчас у тебя вполне подходящий, никто ничего и не заподозрит даже.

— Расквитаться с долгами и вернуться в Поднебесье — это понятно, — хмыкнул я. — А метку-то чужой школы как получить?

— Очень даже просто. Вольную с торгашей стребуешь и заплатишь за прожиг новой метки.

— А их разве не только церковники проставляют?

Черноволосая пигалица покачала головой.

— Не только. Но учти — в этом случае придётся рвать все старые связи и полностью менять круг общения! Чтобы никто не смог связать тебя старого и тебя нового.

— Даже с тобой?

— Со всеми непосвящёнными, — поправилась девчонка.

— Уже лучше, — усмехнулся я и кивнул. — Подумаю!

В усадьбу я заявился уже в глубоких сумерках, а когда сменивший Беляну тайнознатец из числа морских пехотинцев прошёлся по мне сложным арканом, не только уловил сам момент воздействия, но и по характерным искажениям разобрал, что изучению подвергся мой дух. Помимо этого, хмурый колдун, должно быть, отслеживал и наличие иллюзий, но заклинание показалось каким-то слишком уж угловатым.

Щеку повстречавшегося в гостиной поручика Желана до сих пор отмечала припухлость, будто прилетело ему не хрупкой девичьей ладошкой, а свинчаткой или даже ударным приказом. Он пристально уставился на меня, явно готовый взвиться на дыбы при малейшем намёке на насмешку, но я лишь скользнул по нему безразличным взглядом, сунул Баюну записку с адресом, по которому следовало отослать пожитки Беляны, и отправился к себе. Даже на ужин выходить не стал. Есть не хотелось.

Утром проснулся куда раньше обычного и какое-то время медитировал, перекатывая меж пальцев костяную горошину зачатка небесной жемчужины. Был немалый соблазн прямо сейчас использовать её для укрепления излива, но не решился.

Пойдёт что-то не так, помогать точно никто не станет, как бы ещё и вправду подушкой не удавили. Ну и на кой рисковать?

Несравненно более интересной показалась идея поработать с жемчужиной под присмотром Беляны, да только если свезёт отвертеться от дежурства в больнице, нам точно не до возвышения будет. Впрочем — не беда, ещё оставалась обратная дорога: так и так в товарном вагоне больше заняться нечем.

Умывшись и побрившись, я по своему обыкновению вещички в спальне оставлять без присмотра не стал, опоясался оружейным ремнём, закинул на плечо лямку туго набитого ранца и отправился на завтрак.

Мастер Среброгор уже встал, но ревизор имел обыкновение принимать пищу в обществе прибывших с ним из-за моря счетоводов, а помимо этих бумажных червей принимали в гостиной лишь здешнего тиуна, магистра Гая и поручика Желана. Парочка тайнознатцев из числа черноводских морских пехотинцев, даром что оба были аколитами, трапезничала в компании сослуживцев и прислуги. Прежде они меня не цепляли, ну а сегодня то ли встали не с той ноги, то ли просто дали выход накопившемуся за седмицу раздражению.

— И с кем он теперь по тёмным углам тискаться будет, скажи? — достаточно громко, чтобы услышали все кругом, обратился один из колдунов к товарищу.

— Побольше уважения к адепту, способному нагнуть аспиранта! — немедленно прозвучала в ответ ничуть не менее желчная реплика.

Я сообразил, что за раздражением скрывается банальная зависть к сопливой девчонке, умудрившейся прорваться в следующий ранг, и в их сторону даже не посмотрел, спокойно прошествовал ко второму столу. А вот уже там воскликнул, потирая руки:

— О, жареные лягушачьи лапки! Давненько я их не пробовал. Что? Такие худосочные цыплята? Смешно, право слово! Черноводские лягушки куда мясистей будут!

Что самое забавное, правдивыми были оба моих высказывания: и лягушек уже давненько есть не доводилось, и лапки обитавших на нашем болоте квакушек этим вот цыплячьим голеням могли дать сто очков вперёд.

За соседним столом раздалось недовольное ворчание, но морских пехотинцев почти сразу отвлёк их заявившийся от чёрного хода сослуживец.

— Какие-то бумаги опять с утра пораньше привезли! — заявил он с порога. — Надо сопровождающих проверить!

— Да ну! — отмахнулся один из колдунов. — Запускайте так!

— Я тебе сейчас дам «так»! — рыкнул урядник. — Чья очередь?

Тайнознатцы в сердцах помянули подложившую им свинью вертихвостку, на счёт «три» выкинули перед собой пальцы, и неудачнику пришлось оставлять на столе недоеденный завтрак и тащиться к чёрному ходу.

Я, как и всегда, предпочёл кофе травяной отвар, после наложил на тарелку разной немудрёной снеди и занял наиболее удалённое от стола с головорезами место из всех, остававшихся покуда свободными. Жареные цыплячьи голени, как и ожидал, оказались суховаты, но с кисло-сладким соусом пошли на ура. Уже разобрался с ними и принялся кромсать ножом яичницу, когда в комнату вернулся оторванный от завтрака тайнознатец.

Урядник морских пехотинцев хмуро глянул на него и спросил:

— Уже всё? Закончили?

— Нет, таскают ещё.

— Ну и чего ты припёрся тогда? Хочешь, чтобы поручик хвоста накрутил?

Тайнознатец набычился.

— Да чего смеяться? Он просто девку уму-разуму учил!

— Марш на пост!

Урядник жахнул кулаком по столу так, что звякнула посуда. Колдун вмиг бросил препираться и крутанулся на каблуках, а покинув трапезную, с грохотом захлопнул за собой дверь. Вслед ему раздались смешки.

— Вот я бы никогда вверенный пост не оставил! — заявил второй тайнознатец. — Ни-ког-да!

— Ой, да брось заливать! — отмахнулся от него урядник, и за тем столом вновь рассмеялись.

Обо мне все вроде бы забыли, но я всё равно засиживаться не стал, доел яичницу, допил отвар и уже закинул за спину ранец, когда в комнату заглянул незнакомый плечистый мужичок — не иначе один из доставивших документы грузчиков.

— Старшой! — сказал он, подходя к столу с морскими пехотинцами. — Такой вопрос…

Пахнуло гнилью, лёгким головокружением накатило ощущение некоей неправильности, а после в комнате что-то неуловимым образом изменилось — будто бы её заполонило багряное сияние, призрачное и никак не связанное со светившим в окно солнцем. Охватившее меня замешательство оказалось мимолётным, взгляд сам собой зацепился за проявившиеся на одежде грузчика бурые пятна, а стоило только присмотреться к нему внимательней, и глаза дядьки превратились в две уродливые дыры, лицо расчертили глубокие порезы, а из уголка рта засочилась кровь. Грузчик разом сделался чуждым и опасным, но для всех прочих остался самим собой, и при выборе между предупреждающим криком и немедленным обращением к небесной силе я не колебался ни одного драного мгновенья: втянул в себя энергию, да так что потемнело в глазах. Но только погнал её к солнечному сплетению и…

Хлопнуло!

На втором этаже усадьбы что-то рвануло и с потолка посыпалась побелка, а следом со стороны гостиной накатили волны магических искажений — одна и тотчас другая! Вроде бы даже послышался испуганный крик, да только его враз перекрыло мерзкое хлюпанье и треск рвущейся одежды: из тела окровавленного урода разом выпростался и выстрелил в людей десяток багряных щупалец!

Отторжение!

Отдачей меня едва не сбило с ног, но магический барьер оказался достаточно крепок, чтобы чары не пробили его, а расплескались красными брызгами. Сумели отразить атаку и защитные амулеты урядника и отрядного тайнознатца, а вот всех прочих попавших под удар морских пехотинцев, равно как и парочку слуг, прошило насквозь.

Тайнознатец яростно отмахнулся, и в нападавшего словно жидкое ядро врезалось. Боевой аркан разорвал его торс надвое, хлестанувшая во все стороны кровь обернулась облачком красного тумана — то взмыло под потолок и притянуло к себе все пронзившие людей багряные жилы, они словно бы превратились в связавшие кукловода и марионеток нити.

О, чёрт!

Грохнул выстрел, и тайнознатец рухнул с простреленной головой, а следом сразу трое поражённых магией крови стрельцов накинулось на урядника. Один одержимый прыгнул в ноги, двое других повалили командира и пустили в ход ножи. На меня нацелилась парочка задетых зловредными чарами слуг, а ещё навёл револьвер младший урядник.

Влип!

Прислуга в ужасе ринулась на кухню; я же, снеся посуду, перемахнул через стол и рухнул на пол за миг до того, как в стену угодила пуля. Вставать не стал и, крутанув энергию по оправе, сотворил огненную плеть. Вместо обычного воспламенения задействовал в схеме атрибут, и жгут порченого пламени легко рассёк багряное облачко, то пролилось вскипевшей кровью. Ленты управляющих чар развеялись, действия одержимых враз потеряли былую слаженность. Младший урядник позабыл обо мне и взялся палить из револьвера по удиравшим на кухню слугам, один из одержимых тоже бросился туда, поймал затылком случайную пулю и повалился ничком. Второго молодчика я протянул по ногам огненной плетью, и боевой аркан врубился в плоть с необычайным трудом — хоть и превозмог сопротивление обосновавшейся в одержимом сущности и откромсал ступню, но после этого лопнул брызгами порченого пламени и сам.

Вот же чёрт!

Руку тряхнуло отдачей, аж в глазах помутилось, без малого сознание не потерял, но переборол дурноту и вскочил. Обострившееся чутьё заставило шарахнуться в сторону и сгусток зловредных чар пронёсся стороной, расплескался гнилой кровью при ударе о стену.

Бежать!

Барабан револьвера младшего урядника к этому времени уже опустел, а на повторный бросок боевых чар овладевшая телом гадина оказалась не способна, поэтому в ход пошёл абордажный палаш. Я ухватил подвернувшийся под руку тяжеленный стул, со всего маху швырнул им в противника и без промедления метнулся к двери — только не к кухонной, где вповалку валялись убитые, раненые и просто сбитые с ног слуги, и где бы я непременно завяз, а к выходу во внутренний коридор.

На рывке опередил и потерявшего равновесие младшего урядника, и троицу расправившихся с командиром морских пехотинцев, а только захлопнул за собой дверь и добротную филёнку пронзил зазубренный клинок кровавого гарпуна.

Едва не достали!

Я припустил прочь, намереваясь воспользоваться неразберихой и удрать через парадный вход или на худой конец вынести арканом одну из закрывавших окна первого этажа решёток, но в доме что-то грохнуло, показалось даже, будто гнилой кровью в лицо плеснули. От невыносимого зловония едва не вывернуло, но давно свыкся с подобным в операционных, вот и удержал в себе завтрак. Даже не сразу осознал, что это докатились отголоски чужой волшбы.

Гадость!

Позади с грохотом распахнулась дверь трапезной, я ускорился и вывернул к лестнице, по ступеням которой вовсю стелились клубы густого дыма. Оставалось лишь ещё немного поднажать, но в этот самый миг из гостиной навстречу мне вывалился магистр Гай, нисколько не походивший на себя прежнего. Его вечно прилизанные и напомаженные волосы оказались всклокочены, шейный платок сбился, один рукав сюртука был без малого оторван, лицо забрызгано кровью. Но кровью — чужой. Даже полукружье укуса на щеке всего-навсего выделялось белыми неровными отметинами, не кровоточил и припухший порез поперёк лба, он лишь сочился сукровицей.

— Ты! — хрипло выдохнул магистр.

В глазах его вспыхнул зловещий багрянец, и тут через ограждение второго этажа перегнулся грузчик. Он ударил кровавым жгутом атакующего аркана, и Гай враз позабыл обо мне, вскинутой рукой перехватил чары и резко дёрнул их на себя. Одержимый нырнул через перила и рухнул вниз головой. Нормальный человек не сосчитал бы костей, а этот сразу начал подниматься на ноги, и будто мало того — из распахнутых дверей гостиной выскочил поручик Желан с кровавыми дырами вместо глаз.

Я только и успел, что крикнуть:

— Сзади!

Лоб магистра вспух, края расчертившего его пореза разошлись, распахнулись выпуклым мушиным глазом. Только не бывает насекомых такого размера!

Демоническое око налилось алым сиянием, Гай небрежно отмахнулся от кинувшихся на него одержимых, и те в один миг расплескались фонтанами гнилой крови.

Как так⁈

Позади раздался топот тяжёлых моряцких ботинок, а меня словно к половицам приморозило — та самая гармония с небом, которую столь безуспешно пытался уловить прежде, вдруг обрушилась ужасающим знанием грядущего.

Сожрут! Меня сожрут заживо!

Изо рта магистра Гая вырвался рой кровавых мух, и тут уж я отмер, развернулся и рванул прочь. Из-за поворота выскочил увязавшийся за мной из трапезной младший урядник, пришлось юркнуть в первую попавшуюся боковую дверь и рывком захлопнуть её за собой. Кругом глухие стены — кладовка! — но мимолётная передышка позволила совладать с паникой и добрать небесной силы до предельного количества, которое только мог удержать. Миг спустя из коридора донеслось басовитое гудение и непонятный влажный шлепок, а дальше дубовая филёнка осыпалась гнилой трухой. Я к этому был готов и сразу выплеснул из себя порченое пламя атрибута. Короткий всполох вывернулся чернотой и фиолетом, враз пожрал демонических мух и немедленно погас.

Дальше — огненный шар!

Закрутить пламенный сгусток и покрыть его тончайшим покровом отторжения не составило никакого труда, я вложил во взрывной аркан решительно всю доступную энергию и даже немного сверх того, после чего шагнул к двери и выбросил заклинание в коридор. Повинуясь моей воле, оно унеслось к лестнице и тотчас рвануло, то ли перехваченное защитными чарами Гая, то ли из-за случайного касания стены, но в любом случае ударная волна и вспышка пламени на миг прикрыли меня, я выскочил из кладовки и рванул обратно к трапезной. Сиганул через останки пожранного демоническими мухами человека, а только повернул за угол, и тотчас в стену угодил кровавый плевок. Порча вгрызлась в неё, на пол обвалился целый пласт штукатурки.

Бежать!

Навстречу попался одноногий одержимый, неуклюжий, но при этом смертельно опасный, я простеньким ударным приказом отшвырнул его с пути, охнул из-за очень уж жёсткой отдачи и едва ли не влетел в трапезную для слуг, поскользнувшись на залитом кровью полу. Там — лишь трупы. Единственным шансом на спасение мелькнула распахнутая настежь дверь на кухню, перед которой вповалку валялись мёртвые тела, и тут же за спиной что-то лопнуло, по стенам забарабанили тугие капли крови.

Что крови — это я знал наверняка. Впрочем, знал и то, что лопнул одержимый.

Не успеть!

Пришлось развернуться и усилием воли выдавить из руки плеть фиолетово-чёрного пламени. Демоническая муха размером с голубя метнулась ко мне со скоростью пули, но метнулась слишком уж предсказуемо, и замах магического хлыста рассёк её надвое.

Пустое — миг спустя под потолок взвилась ещё одна тварь, а в коридоре возник Гай!

На Заречной стороне мне частенько доводилось уносить ноги да и в пластунах кое-чего нахватался, так что взял короткий разбег и рыбкой нырнул в дверной проём. Перелетел через мертвецов, кувыркнулся и вскочил на ноги уже на кухне, а там бросился наутёк, не промешкав ни одного драного мгновенья.

Вооружившиеся кочергами, ножами и топориками слуги при поддержке прибежавшего на шум караульного успели разделаться с одержимыми; самым умным из них уже даже хватило сообразительности сделать ноги, самым отважным… не повезло. Влетевшая на кухню демоническая муха угодила в одного из крепеньких мужичков, и тот взорвался, забрызгав всех вмиг вскипевшей кровью.

Меня — нет! Я времени понапрасну не терял и к этому моменту уже подскочил к двери чёрного хода. Под ногу некстати попалось мёртвое тело, я споткнулся и впечатался плечом в косяк, но сразу отлип от него и выскочил на улицу.

На кухне — хлопнуло! Вырвалось следом и тут же развеялось багряное облачко, осело кровавой моросью на дорожку, клумбы и кусты. Оставлять свидетелей Гай определённо не собирался. А я — свидетель.

Беда!

Через сад к усадьбе с винтовками наизготовку бежали стрельцы, я уловил нацеленные на себя взгляды и гаркнул:

— Свои! — чтобы тотчас юркнуть в кусты.

Надавил своей волей и едва ли сумел отвести глаза всем служивым разом, но и так дёрнувшиеся было вслед за мной стволы вновь нацелились на дверь чёрного хода.

Там — трёхглазый магистр Гай.

— Сдохните! — рявкнул он, и в ту же секунду из-под одежды вырвалась туча кровавой мошкары.

Резкий порыв ветра смёл её и закрутил алым смерчем, следом захлопали винтовки. Магистр закрылся силовым пологом, но его тотчас разметали чьи-то чары, а стоило только Гаю податься обратно в дом, и каменная плита под его ногой провалилась, ступню зажали обломки.

Одна пуля угодила в живот, другая прошила плечо, магистр взревел и топнул. Cтиснувший туфлю гранит осыпался гнилым песком, только это уже ничего изменить не могло: мелькнувшая через сад молния ударила Гая в грудь, а следом стены усадьбы выстрелили десятком каменных шипов. Те насквозь пронзили торс, а один так и вовсе угодил в основание черепа, едва при этом чернокнижника не обезглавив.

Чернокнижника?

Хм… А кого бы ещё⁈

Тело Гая дёрнулось и начало стремительно усыхать, рассыпаясь на устремившуюся во все стороны мошкару. Вмиг лишившееся конечностей туловище повисло на пронзивших его каменных шипах, но полностью обратиться роем мух не успело: вновь ударила молния, и на сей раз ослепительный росчерк аркана угодил в солнечное сплетение, пробил в теле дыру, сквозную и обугленную. И — всё, никаких мух.

— Шустрый какой! — послышался нервный смешок, а после уже мне крикнули: — Руки!

Я незамедлительно воздел над головой пустые ладони.

— Ты ещё кто такой? — потребовал объяснений стрелец с нашивками урядника.

— Ночной лекарь, — подсказал молодчик, некогда просветивший меня касательно гнилой воды. — Знаю его.

Урядник махнул рукой, и стрельцы нехотя двинулись к чёрному ходу. Там и засели, взяв на прицел окна и двери; сунуться на залитую кровью кухню никто из них не рискнул.

— Колдун? — обратился ко мне тайнознатец, с пальцев которого сыпались мелкие яркие искорки, и спросил: — Что там?

От него тянуло странным запахом, будто только-только гроза прошла; молнией Гая приложил именно он.

— Одержимые! — коротко выдал я, силясь отдышаться. — Чары на красный аспект и порчу завязаны.

Тут же последовал новый вопрос:

— Ревизор жив?

— Не знаю, — честно сознался я и пояснил: — Я с прислугой завтракал, когда всё началось, а он в гостиной был.

Стоявший до того поодаль крепыш с глазами оттенка тёмного песчаника досадливо ругнулся.

— Не укараулили! Намылят нам теперь холку!

— У него своя охрана была! И не нападал на них никто! В чём наша вина?

— Да уж найдут, к чему придраться!

Ни тот, ни другой тайнознатец желанием лезть внутрь отнюдь не горели, да в этом, наверное, уже и не было никакой особой срочности. Звуки боя в доме стихли, дым со второго этажа валил всё сильней. Тут не стрельцы, а огнеборцы нужны. И похоронная команда.

Лишь бы только не расстрельная.

Я не удержался и тяжело вздохнул.