Аргумент весомей пули

Глава 20

Всё шло своим чередом, пока в расположение не заявились наш усатый поручик и командир второй полуроты. Седмень гостям определённо не обрадовался, разговор в бараке сразу пошёл на повышенных тонах, затем урядник кликнул Хомута, а после вызвал уже и меня.

Щеголеватый командир другой полуроты глянул, усмехнулся и спросил:

— Он вроде не безногий и не безрукий, на кой чёрт ему няньки сдались?

Стройный и плечистый урядник был опоясан оружейным ремнём с двумя револьверами, его пальцы унизывали золотые перстни, в ухе покачивалась серьга с крупным синим самоцветом. На лице — вроде бы ни одного шрама, но это только если не приглядываться, а на деле загорелую кожу тут и там расчерчивали тоненькие ниточки сведённых рубцов. Седмень смотрелся на его фоне стариком, но командиры полурот запросто могли оказаться ровесниками.

Я никак на провокационное высказывание не отреагировал, а Седмень вздохнул и пояснил:

— Что он отстанет и заплутает, я не боюсь. Боюсь я, что ты своими побасенками его с панталыку собьёшь и к себе переманишь.

— Окстись! — взвился молодчик. — Никогда такого не было!

— А кто Куклу сманил?

— Да она сама пришла после того, как ты ей под юбку полез!

Седмень аж побагровел от бешенства.

— Бред! — брызнул он слюной. — Она ж страшней смертного греха!

— Пить меньше надо! — бросил в ответ щёголь.

— Франт, угомонись! — потребовал поручик. — Седмень в своём праве. За молодым присмотрит Хомут.

— Хомут и Край, — проворчал наш урядник.

Франт набычился и предупредил:

— Это мой куш! Дам каждому по доле, не больше!

— Твой куш, вот моих людей и не трожь! — немедленно вызверился Седмень.

И вновь в перепалку вмешался ротный.

— Угомонитесь! Одно дело делаем! Хомут — младший урядник, ему две доли полагаются. Молодой… — Поручик глянул на меня. — Если с порчей разбираться не придётся, то и доли за глаза хватит. Иначе плати как своим тайнознатцам.

— Он — адепт, а они у меня аколиты!

— Зато никто из них ничего в порче не смыслит! — отрезал Седмень. — А он лекарь первого класса!

Франт набычился, но тут же расслабился и хлопнул ладонями по столу.

— Резонно! Как своему заплачу! Никто не может сказать, будто я хоть раз наградные зажилил!

— Начинается! — горестно протянул Седмень и обратился ко мне: — Молодой, ты его не слушай! Другого такого вруна и хвастуна ещё поискать!

— Уж чья бы корова мычала, старый козёл!

Но разгореться перебранке помешал ротный.

— Умолкли оба! — потребовал он и объявил: — Боярин, ты всё слышал. Сходишь в рейд с людьми Франта.

— Что за рейд? — спросил я, но ответа на свой вопрос не получил.

И — джунгли, джунгли, джунгли. День, ночь — джунгли. Ночь, день — снова они.

Я понятия не имел, сколько мы отмахали за двое суток, а спросить было не у кого. Пусть меня и сопровождали Хомут и Край, они определённо чувствовали себя не в своей тарелке и потому всё больше помалкивали, а пластуны из полуроты Франта общаться с чужаками желанием отнюдь не горели.

Тайнознатцы? Тайнознатцы делали вид, будто меня попросту не существует.

Колдунов в этой полуроте набралось пятеро. Двое парней предрасположенности к тому или иному аспекту не имели, они явно приплыли из Поднебесья самое раннее год назад, но строили из себя невесть что. Какие именно школы отправили их отрабатывать долги за море, понять не удалось, а вот длинный и худой аколит лет на пять постарше перешил на форму эмблему с лазурной молнией. Глаза у него тоже были самые обычные, но я не раз замечал, как в тех вспыхивают и медленно гаснут искры.

Ещё два колдуна имели склонность к белому аспекту. Точнее — были это колдун и ведьма. Клюв и Кукла. Оба — духоловы средних лет, но этим их сходство и ограничивалось.

Клюв был сутулым и морщинистым пропитого вида мужичком, на одном его плече сидел дохлый филин, на другом — мёртвый попугай, а за перекрещенные ремни портупеи цеплялись лапками висевшие вниз головой летучие мыши. Тоже — неживые. И только лишь жутковатыми украшениями они определённо не были: птицы время от времени взлетали и проверяли дорогу, а вот на что годились нетопыри, пока оставалось только гадать.

Куклой звали высокую и худую словно жердь чернокожую колдунью с некрасивым морщинистым лицом. Она вела за собой стаю мёртвых мартышек — эти твари охраняли места наших стоянок и сновали в чащобе по ходу движения отряда.

Ещё в рейд невесть с какой стати взяли священника. Круглолицый и с заметным животиком отец Истый оказался воистину двужильным, пластунам он выносливостью нисколько не уступал, а мне так и вовсе мог дать сто очков вперёд. Было видно, что это далеко не первый его выход в джунгли, но в чём заключается интерес церкви, я покуда понять так и не сумел. Священник оказался разговорчивей некуда, не отмалчивался и отвечал решительно на все вопросы, но общение с ним неизменно сводилось исключительно к беседам о свободе воли и еретической сути любых рассуждений о предопределённости судьбы. Да оно и понятно. Неспроста же на бляхе красовался заключённый в пентакль кулак с разорванной цепью кандалов, а вершины пятиконечной звезды отмечали буквы «С», «П», «В» и ещё «Ц» и «Н».

«Свобода превыше всего» и «Царь небесный», насколько мне удалось понять.

И сам бородатый дядька, и его рассуждения о свободе воли пришлись мне по душе, но держался я с ним столь же настороженно, как и с остальными.

Впрочем, прощупать меня попытались только раз — когда на третий день мы срубили плоты и начали сплавляться вниз по течению тихой речушки с заболоченными берегами, подвалил Франт.

— Много долгов наделать успел? — поинтересовался он, присаживаясь рядом.

— Да уж немало, — признал я, гадая, к чему затеян этот разговор.

— А положили тебе сотню в месяц? — продолжил допытываться урядник, который в рейд отправился без своих золотых побрякушек и сейчас мало чем отличался от рядового пластуна.

— Верно.

Франт покрутил шеей.

— Но ты же полевой лекарь первого класса и по тарифной сетке тебе вдвое больше положено?

— И что с того?

— Да просто в толк взять не могу, какой тебе смысл у Седменя на голом окладе лямку тянуть, если у меня можешь на две сотни железно рассчитывать. А то и все три выходить станут.

— Как так?

— А буду тебе боевые выходы закрывать.

Хомут и Край сидели тут же, но упорно смотрели куда-то в сторону, и в разговор не вмешивались. Я вздохнул и сказал:

— Не пойдёт.

— А что так?

— Мне чужого не надо.

— Вот так, да?

— И никак иначе.

Франт хмыкнул и поднялся на ноги, легко перемахнул на другой плот. Я вопросительно поглядел на Хомута, тот пояснил:

— Приценивается! — И протянул мне шест. — Работай, молодой!

Я надел перчатки и взялся толкать плот, упирая шест в илистое дно и наваливаясь на его свободный конец. Та ещё работёнка, но лучше уж так, чем под обстрелом людей от порчи избавлять или самому под пули лезть.

А что без резни не обойдётся, лично я нисколько не сомневался. Хоть Франт всех карт и не раскрывал, но одно было ясно совершенно точно: по итогам нашей вылазки кому-то придётся умереть. Надеюсь лишь, что не нам.

Мало-помалу берега речушки начали раздаваться в стороны, наметилось течение, и пусть было оно крайне слабым, но даже так пропала необходимость рвать жилы, орудуя шестом. Местность осталась всё такой же заболоченной, увитые лианами деревья высились непроницаемыми стенами, и мёртвый попугай духолова беспрестанно уносился вперёд и возвращался обратно, проверяя окрестности. Для филина сейчас было слишком светло, эта дохлятина замерла на плече Клюва.

Кукла сидела почти что неподвижно, глаза её были закрыты, кругом на плоту сгрудились мёртвые мартышки. Было их то ли шесть, то ли семь, но разложением от неживых созданий не воняло. Не иначе — кадавры.

Плыли мы до позднего вечера, ели на плотах всухомятку, к берегу причалили уже только в темноте. Врубились в джунгли, побрели по болоту неведомо куда и вскоре вышли к ещё одной реке — заметно шире прежней. Там сориентировались на местности и отошли от воды, встали лагерем на сухом месте. Кукла в сопровождении своих мартышек и парочки пластунов скрылась в джунглях, следом улетел филин, а мы остались их ждать. Попутно надели кирасы, занялись подгонкой снаряжения и проверкой оружия. Заодно каждый сделал по глотку зелья для улучшения ночного зрения, каждый — только не я. Не могу сказать, будто стал видеть в темноте так уж значительно лучше прежнего, но и проверять, восстановился ли организм после отравления алхимией в приюте, у меня никакого желания не было.

Немного погодя вернулась парочка пластунов, Франт выслушал их и объявил:

— Готовимся работать!

За время ожидания Клюв успел расчистить от травы небольшой клочок земли, хорошенько утоптал его и взялся чертить ножом схему поселения. Для начала он изобразил берег бухты, песчаную косу, пристань, какой-то длинный сарай и пяток хижин, попутно воткнутыми в землю спичками отметил позиции караульных.

Мёртвый филин прекрасно видел в темноте, разведку дохлая птица провела лучше любого пластуна, ещё ряд деталей добавила на план вернувшаяся Кукла. Урядник всё внимательнейшим образом изучил, и принялся раздавать приказы, перво-наперво велев мне ни в коем случае не лезть вперёд, дабы не мешать другим и не поймать, как он выразился, «своей дурной башкой» случайную пулю.

— Невольницы не должны пострадать! — напомнил священник.

Франт кивнул.

— Всех уже предупредил, — подтвердил он и сказал: — Штурм начнём сразу, как только подойдёт яхта.

Один из младших урядников с сомнением огладил короткую бородку.

— Сыпанут с неё из картечниц, придётся лихо.

Клюв сухо рассмеялся.

— Не сыпанут! Моя забота!

— А если яхта уйдёт, то приз потеряем, — заметил командир другого десятка. — Снесёт в море, и поминай как звали!

— Не поднимут они якорь, не беспокойся, — уверил подчинённого Франт. — Расстояние аховое, с верхней палубы всех стрелки Кривого сгонят, а там и Поплавок со своими людьми подтянется.

Хомут откашлялся и спросил:

— Не принесут рабов в жертву? Призовут ещё какую пакость…

Пластуны поглядели на него неодобрительно, но Франт всё же счёл нужным отметить:

— Покупатели товар на берегу дожидаются, а на борту чернокнижников быть не должно. Но если какая лодка к яхте поплывёт, стрельцы в ней всех положат.

— И я подсоблю! — добавил Клюв.

— А ты не распыляйся! — приказал урядник. — На тебе яхта!

Он начал чертить на земле стрелки, показывая кому, куда и каким маршрутом следует выдвигаться, затем пластуны парами и тройками стали уходить в джунгли, дабы разведать подходы к поселению, их неизменно сопровождал один из колдунов. Мы — нет. Сидели и не отсвечивали.

Кто-то из бойцов в итоге после возвращался в лагерь, кто-то оставался в лесу. Клюв время от времени перемещал спички или даже втыкал в схему новые, в результате набралось с дюжину человек.

— Это только местные, покупателей пока нет, — решил отец Истый и нахмурился. — А пора бы уже объявиться!

— Рано! — отмахнулся Франт. — Ночь впереди, успеют подтянуться. Всё, отдыхаем!

Костров никто разжигать, разумеется, не стал. Выбрали места посуше, проверили траву, завернулись в одеяла. Устал я как собака, но сна не было ни в одном глазу. Лежал, вслушивался в тихие шорохи и звуки ночного леса, думал.

Дюжина «местных» и экипаж яхты — это одно дело, но если вдобавок нарисуются покупатели, то придётся полагаться исключительно на одну только внезапность. Тогда малейшая случайность весь план перечеркнуть сможет.

И ведь никто даже словом не обмолвился, с кем придётся столкнуться!

Из полудрёмы вырвал негромкий шепоток духолова.

— Плывут! — объявил Клюв и беззвучно зашевелил губами, а потом открыл глаза и заявил: — Четыре лодки, двадцать человек!

Франт не сдержался и коротко ругнулся.

— Какого чёрта, отче? — обратился он после этого к священнику. — О том, что придётся устраивать войну, речи не шло!

Отец Истый развёл руками, на его округлой физиономии не отразилось ни тени смущения.

— Береговой охране заплатили за провоз полудюжины невольниц по особому заказу. В толк не возьму, зачем сюда такая орава пожаловала.

— Краснокожие решили захватить яхту? — предположил один из младших урядников. — Или сами обмана опасаются?

— Не важно! — отмахнулся Франт и уставился на священника. — Ну и что будем делать, отче?

Отец Истый мягко улыбнулся.

— А что тут можно сделать? Товар не должен достаться покупателям. Для нас это принципиально, а вы гарантировали результат. Так?

— Так! — нехотя подтвердил урядник. — Но обстоятельства изменились! И это ваш информатор дал маху, не наш!

— Поздно идти на попятную! — отрезал священник.

Франт оскалился.

— Не о том речь! Полдюжины невольниц и приготовленная за них плата — ваши, но очень похоже на то, что только ими дело не ограничится, поэтому всё сверх оговоренного — наше!

Тут уже принялся буравить взглядом собеседника отец Истый.

— Яхты и награды за скальпы вам мало?

— Да или нет?

— Поровну, — предложил священник.

— Хорошо, но тогда вам и самому придётся запачкать руки, — выставил дополнительное условие Франт.

Отец Истый кивнул.

— Во имя правого дела!

— Да-да! — усмехнулся урядник. — Свобода превыше всего! — Франт посмотрел на схему, затем велел тайнознатцу с нашивкой в виде молнии подстраховать Клюва с атакой на яхту, а после уставился на нашу троицу. — Прикроете Кривого и его ребят. Вопросы?

Хомут в ответ лишь покачал головой.

— Нет вопросов.

— Кривой, бери их с собой! — распорядился Франт.

Младший урядник, чьё лицо от левого глаза и до уголка рта расчертил уродливый рубец, коротко скомандовал:

— Выдвигаемся!

И Кривой, и три его стрельца были вооружены не карабинами, а однозарядными винтовками под куда более мощный патрон. Вдобавок к этому у каждого оказалось по капсюльному револьверу, но, судя по отсутствию кирас и шлемов, вступать в ближний бой они не собирались. Парочка отправленных с ними тайнознатцев — тоже. Если что пойдёт не так, отдуваться придётся мне, Хомуту и Краю.

Наугад бродить по ночным джунглям не возникло нужды: почти сразу из темноты вынырнула дохлая мартышка — эта тварь и вывела нас в обход поселения контрабандистов на берег небольшой бухточки, отделённой от моря длинной песчаной косой. В ясном небе над той завис серп растущей луны, света он давал немного, но всё же призрачное сияние разгоняло мрак ночи, и заводь была отсюда как на ладони.

— Лагерь там! — указал Кривой налево и шепнул: — Сто саженей.

Мы двинулись в том направлении и очень скоро наткнулись на поваленное дерево. Хомут велел мне укрыться за ним, Край устроился неподалёку, а сам младший урядник занял позицию чуть поодаль от берега, дабы уже точно перекрыть все подходы к стрельцам.

Земля была влажной, ложиться на неё я не стал и присел рядом с замшелым стволом, устроив на него цевьё карабина. Всматривался и вслушивался в темноту, но исключительно на слух и зрение не полагался, пытался уловить ещё и магические искажения. Пока что всё было чисто.

С моего места через прореху в зарослях частично просматривалась бухточка, но глянул в ту сторону лишь раз или два и больше уже не отвлекался.

Ждём, ждём, ждём…

Меня разобрала зевота, и младший урядник разрешил подремать, после приказал отдыхать и Краю, а сам взялся караулить подходы.

— Только не храпите, черти! — предупредил он нас.

Думал — не усну, но навалился грудью на поваленный ствол, закрыл глаза и попросту отключился. Очнулся из-за того, что кто-то подёргал за штанину. Вздрогнул, испуганно вскинулся, и дохлая мартышка отбежала в сторону, разбудила каторжанина.

— Внимание! — донёсся тихий шепоток Хомута.

Я вгляделся в джунгли, не заметил ни намёка на движение, повернулся к бухточке, и вот уже там на тёмной глади моря углядел отсветы сигнального фонаря.

Далеко. Слишком далеко. Из винтовок отсюда яхту точно не достать, да и магией вряд ли.

Меня начала потряхивать нервная дрожь, и я заставил себя отвлечься от яхты, вновь принялся вглядываться в темень джунглей. Едва ли кого-то пошлют проверить берег, но вдруг? Из-под пробкового шлема по щеке потекла струйка горячего пота, разом пересохло во рту.

Страшно? Нет, скорее — нервно.

Вновь отвлечься на заводь заставило ощущение некоей неправильности. Случилось это примерно четверть часа спустя, я оглянулся и обнаружил, что яхта обогнула песчаную косу и уже вошла в бухточку, но источник магических искажений оказался куда как ближе: это ожили и начали разлетаться мёртвые летучие мыши духолова. Следом донёсся приглушённый всплеск. Судёнышко контрабандистов встало на якорь в сотне аршинов от берега, ясным днём дистанция для опытных стрелков — ерундовая, ночью… Лично я ещё мог попасть в борт, а вот уложить пулю в человека — уже вряд ли. Но то — я.

На палубе началась какая-то суета, после на воду спустили лодку, и та споро пошла против течения. Пара гребцов размеренно орудовала вёслами, на корме и носу замерло по человеку.

— Начнём, пожалуй, — в голос сказал духолов и махнул рукой.

Мне полагалось следить за подступами к нашей позиции со стороны поселения, но любопытство оказалось сильней. Не отвернулся от бухточки, вот и увидел, как с тёмного неба на палубу спикировала полыхнувшая белым огнём летучая мышь.

Не долетела!

Нетопырь взорвался, врезавшись в магическую преграду, а миг спустя та проявилась огроменной светящейся сферой, прикрывшей яхту от ватерлинии и до макушек матч.

Клюв зло ругнулся, его коллега обидно рассмеялся. Слаженная работа гребцов в проплывавшей мимо нас лодке сбилась, и тотчас по ним ударила из винтовок четвёрка стрельцов, но тоже впустую. Пули угодили в силовое поле, а дальше — вспыхнуло!

От берега в лодку метнулся искрящийся шар с арбуз величиной, миг спустя он ударил в барьер и снёс его, заодно сбив отдачей в воду поставившего защиту тайнознатца, при этом аркан не взорвался и не развеялся, лишь изменил направление и отскочил в яхту. Расчёт оказался просто ювелирным: заклинание попало точно в стык воды и силовой сферы, корабль окружил сияющий росчерк молнии, а дальше защитные чары лопнули, осыпались вниз ворохом серебристых всполохов.

И вновь рухнули с неба летучие мыши! Первая угодила в матроса с топором и взорвалась, не позволив перерубить якорный канат. Следующие две поразили расчёт кормового орудия, ещё одна обезглавила наводчика картечницы. Вторая многоствольная установка сыпанула пулями по деревьям, но к этому времени стрельцы уже перебили всех в лодке и взялись палить по лишившимся магической защиты матросам.

Картечница осеклась и умолкла, а миг спустя по якорному канату начал взбираться успевший доплыть до яхты пластун, затем что-то рвануло уже у поселения контрабандистов. Ослепительная вспышка пронзила лес и на миг разметала сгустившийся под кронами мрак, заставила меня опомниться и потянуть в себя небесную силу. Не знаю, на что способен без своих дохлых питомцев Клюв, а вот на поддержку его сослуживца рассчитывать нам не приходилось совершенно точно, поскольку после сотворения шаровой молнии тот сполз по стволу на землю и прилёг отдохнуть.

Перестрелка у лагеря контрабандистов начала набирать обороты, я пригнулся и посильнее вдавил в плечо приклад карабина. Сбоку громыхнул один выстрел и сразу другой, я приметил среди деревьев смазанное движение и пальнул в ту сторону наугад. Отвёл рычаг вниз и только вернул его обратно, загоняя в ствол новый патрон, как острое ощущение чужого взгляда заставило приникнуть к земле.

Вжикнуло! Что-то вроде костяной стрелы, оставив гнилую дыру, насквозь прошило трухлявый ствол, а следом полыхнуло красным. Я предельно чётко ощутил магические искажения и потому не промешкал ни одного драного мгновенья, вскинулся и выставил барьер за миг до того, как заклинатель антиподов шибанул по нам своими чарами.

Отторжение!

Вложив в силовой полог решительно всю накопленную энергию, я постарался растянуть его, дабы прикрыть затаившегося поблизости с бомбой в руке каторжанина, а дальше на мой барьер налетел шквал багряного сияния. Он растёкся непроницаемой пеленой и пролился на траву тёмной порченой кровью, но с площадью магической завесы я откровенно переборщил, и приказ гашения отдачи не сумел полностью перебороть натиск атакующих чар — меня подкинуло в воздух и крепенько приложило спиной о дерево. Заодно шибанулся затылком, и пусть пробковый шлем смягчил удар, но в голове помутилось, я не удержался и сполз на землю. Тут же очухался и резко вскинулся, лишь поэтому брошенный из темноты метательный топорик не врубился в лицо, а с лязгом отскочил от кирасы. Испуганно чертыхнувшись, я распластался за поваленным деревом и подтянул к себе за ремень оброненный карабин, заодно принялся вбирать небесную силу.

Прилетевший откуда-то из-за спины призрачный череп с жутким воем пронёсся над головой, и в зарослях мигнула ярчайшая вспышка, кто-то из нападавших взвыл, следом хлопнул выстрел. Хомут тут же пальнул второй раз и откатился в сторону, а миг спустя Край запалил фитиль ручной бомбы, приподнялся и зашвырнул её в кусты. Кинутое в ответ копьё шибануло его в грудь и опрокинуло на спину; я вновь сотворил магический барьер, под его прикрытием поднялся и выстрелил ещё даже раньше, чем толком разглядел своего противника.

Заранее нацелил карабин на источник магических искажений, но напортачил, и пуля угодила в дерево рядом с аборигеном в цветастой накидке и набедренной повязке. Выродок даже не вздрогнул и плюнул в меня через длинную трубку зачарованной костяной стрелкой. Та прошила магический барьер и пробила зачарованную кирасу, точнее — распорола её, соскользнув при этом в сторону, и не вонзилась в тело, а лишь оцарапала бок.

Сволочь!

Магический щит рассыпался, отдачей меня будто киянкой по темечку шибануло, и голова пошла кругом, но я упрямо толкнул от себя скобу-рычаг и тотчас рванул руку обратно, перезарядив карабин. Прежде чем успел выстрелить, грянул взрыв, чугунный осколок ручной бомбы угодил аборигену в спину, и того кинуло на землю. В пороховом дыму мелькнуло движение, я выстрелил и спрятался обратно за поваленное дерево. Скорчился там и попытался оценить, сколь серьёзное ранение причинила костяная игла аборигена. Только подумал об этом и сразу осознал, что сама собой кровь не остановится.

Этого только ещё не хватало!

К счастью, порча не успела толком обосноваться во мне, вышвырнул её прочь усилием воли. После затворил рану и совсем уж было собрался приподняться, как по нам принялись садить из револьверов!

Хомут вскрикнул и зажал рукой пробитое пулей плечо, прикрывший меня ствол задрожал от частых попаданий, и я оставил в покое оружие, вновь потянул в себя небесную силу.

Быстрее, быстрее, быстрее!

Голова вновь пошла кругом, но я успел сотворить огненный шар прежде, чем смолкла стрельба и антиподы ринулись в рукопашную. Приподнялся на локте и метнул в них свой взрывной аркан, а миг спустя громыхнуло! Взвилось и расплескалось меж деревьев жгучее пламя, меня качнуло и самую малость оглушило, а следом словно всего ледяным ветром насквозь протянуло.

Холодно!

Подоспевший Клюв наколдовал облако густого тумана — то накрыло нападавших, и выстрелы разом смолкли. Из рук духолова выскочило по костяному клинку, он с разбегу перескочил через прикрывавшее меня дерево, и во всю глотку гаркнул:

— Режь!

За ним кинулся очухавшийся после удара копьём Край, а миг спустя в белом мареве с саблей наголо канул и Хомут. Я — замешкался. Мелькнула мысль отсидеться, но почти сразу донёсся шум сшибки, пришлось поспешить за остальными с ампутационным ножом в левой руке и револьвером в правой.

Магический туман оказался непроницаем для взгляда лишь со стороны, внутри всё виделось лишь слегка размытым, да ещё начисто лишённым красок. Колдовское марево путало и скрадывало расстояния, сослуживцы попросту растворились в нём, сгинув неведомо куда. Я рванул вдогонку, но только миновал обугленное тело, валявшееся среди обгорелых кустов, и столкнулся с антиподами.

Парочка краснокожих воинов вынырнула из-под деревьев и бросилась в атаку, только двигались они как-то очень уж медленно, словно прорывались через толщу воды. Завитки тумана скручивались вокруг них в белые полосы, опутывали руки и ноги — мешали, но окончательно обездвижить не могли.

Отторжение!

Прикрылся магическим барьером я за миг до того, как один из аборигенов превозмог тяжесть чар, поднял руку и пальнул в меня из револьвера раз и другой. Дальше боёк впустую защёлкал по стреляным капсюлям, моя сотворённая впопыхах защита приняла на себя обе пули и остановила их, но при этом потеряла стабильность и начала рассыпаться. Я оскалился, рывком втянул в себя небесную силу и тут же выбросил её вовне.

Удар!

Вырвавшегося вперёд с саблей наголо краснокожего прикрыл защитный амулет, мой коронный огненный аркан впустую разлетелся ворохом оранжевых искр. Руку дёрнуло отдачей, я невольно зашипел от боли, а дальше магический туман начал стремительно редеть, его щупальца соскользнули с антиподов и перестали сковывать их движения. Бойцы шарахнулись в разные стороны, намереваясь взять меня в клещи, и я спешно пальнул в ближнего. Удачным попаданием прострелил краснокожему грудь и перевёл ствол на другого. Рывком взвёл курок, потянул спуск — осечка!

Антипод вмиг оказался рядом и замахнулся выхваченной из ножен саблей, а небесной силы во мне — ни на грош! Судорожное усилие обернулось головокружением, но всё же удалось вобрать в себя какие-то крохи энергии и прикрыться отторжением. Магический барьер малость притормозил черноволосого крепыша, и этой его мимолётной заминки хватило мне, чтобы перехватить взгляд и надавить своей волей.

Шарахнулся в сторону, и — сработало! Отвёл взгляд!

Противник потерял меня из виду и наугад рубанул саблей воздух, я скользнул ему за спину и со всего маху ткнул под левую лопатку ампутационным ножом, но из-за спешки остриё лишь распороло мышцы, после чего упёрлось в рёбра и соскользнуло, оставив длинную и неглубокую рану. Антипод взревел и крутанулся на месте. Предугадывая это его движение, я отскочил, точнее — попытался. Что-то попалось под ногу, ступня подвернулась, и тут же в грудь угодила сабля.

Клинок высек искры из кирасы, и хоть доспеха не пробил, я всё равно не устоял на ногах и рухнул навзничь. Тут же откатился в сторону, уходя от второго удара, антипод вновь замахнулся, с веток ему на плечи спрыгнула дохлая мартышка. Она без промедления всадила зубы в шею, краснокожий взвыл и попытался сорвать с себя кадавра, а я без затей шибанул его ударным арканом — до предела разогнанным и лишённым всякой стихиальной составляющей.

Лови!

На миг почудилось, будто саданул кулаком по кирпичной стене, но моё заклинание всё же отбросило антипода, пусть при этом и не причинило ровным счётом никакого вреда.

Драные амулеты!

Оружие я обронил при падении, но револьвер обнаружился на расстоянии вытянутой руки. Я дотянулся до него, взвёл курок и поймал на прицел своего защищённого от магии противника. Осечки не случилось, пуля угодила точно в лоб, голова краснокожего мотнулась ровно от удара молотком, антипод замертво повалился на землю.

Мартышка бросила терзать зубами его шею и злобно оскалилась, но сразу соскочила с безжизненного тела и умчалась в темноту. Взамен неё из-за деревьев появился духолов.

Клюв огляделся и раскинул руки в стороны, заставил осыпаться серым прахом магические клинки.

— Всё! — заявил он, шумно перевёл дух и приложился к фляжке с ромом; кадык на худой шее так и заходил.

Туман окончательно рассеялся, вслед за ним схлынул и переполнявший меня до того азарт. Пропоротый бок резануло острой болью, мелькнула мысль избавиться от кирасы и осмотреть рану, но перво-наперво я поднялся и крикнул:

— Хомут! Ты там живой?

— Живой! — отозвался младший урядник откуда-то из темноты. — Край! Помоги с рукой!

Стрельцы прекратили обстреливать яхту, не хлопали больше карабины и у поселения контрабандистов. За деревьями в той стороне всё ярче разгоралось оранжевым зарево пожара, а затем мне будто кровью в лицо плеснули! Далекие отблески огня враз сделались багряными, приблизились, накатили и ворвались в дух, но не задержались и унеслись прочь, оставив после себя тошноту, головокружение и невыносимое жжение. Следом скрутил рвотный спазм, и сдержаться не удалось, вывернуло едва ли не наизнанку.

Это ещё что за напасть⁈ Точно ведь не порчей накрыло!

Я чуть отдышался, тогда и сообразил, что до меня докатились отголоски магии крови. Именно — крови, а не багряного, пурпурного или любого иного аспекта красного диапазона.

Мерзкая штука!

Дурнота начала отпускать, но не успел я ещё толком очухаться, как Клюв ухватил меня за плечо и заставил выпрямиться, а затем толчком ладони промеж лопаток направил к лагерю.

— Шагай, молодой! Чую, для тебя работёнка подвалила!