Аргумент весомей пули

Глава 21

К моему несказанному огорчению, духолов оказался абсолютно прав. Один из прибывших с покупателями колдунов решил подороже продать свою жизнь и напоследок поразил пластунов чарами из арсенала магии крови. Двух уложил наповал, третий иссыхал прямо на моих глазах, помочь ему уже ничем было нельзя.

— Брось его! — приказал Франт, которого, надо понимать, прикрыл какой-то защитный амулет.

Ещё от зловредного аркана нисколько не пострадали священник и тайнознатцы, а вот остальным так или иначе досталось. И если состояние большинства не внушало особых опасений, а поразившая их порча покуда не дотягивала даже до второй степени сложности, то троицу раненых в перестрелке пластунов зацепило несравненно сильнее. Дела их были плохи — несмотря на все усилия колдунов, остановить кровотечение не помогали ни повязки, ни лечебные чары. Священник тоже оказался бессилен, равно как не закрыло раны и припасённое кем-то алхимическое зелье. Обычную порчу им бы ещё получилось вычистить, а вот эту — завязанную на кровь и смерть, уже нет.

Несмотря на незавидное положение подранков, я отмахнулся от урядника и двинулся прямиком к практически иссушённому порчей человеку.

— Ранец принесите! — скомандовал на ходу. — Быстрее!

Франт потянулся отдёрнуть меня от готовившегося испустить последний дух бойца, но священник его от этого удержал.

— Тут не твоя епархия! — заявил он и напомнил: — Ранец!

— Кукла! — зло рявкнул урядник. — Давай шустрей!

Я опустился рядом с бившимся в агонии бедолагой, огляделся и решил, что всё угадал верно: от обоих мертвецов к нему протянулось по цепочке красных капель. Именно от них к нему. Это было важно. Как и то, что создаваемые порчей искажения ощущались всё сильнее и отчётливей. Будто бы даже начало проявляться биение магического сердца.

Веки без пяти минут покойника дрогнули и разомкнулись, вместо глаз под ними обнаружились налитые кровью пузыри.

Дерьмо!

Иссушённый порчей пластун отвернулся от меня к ближайшему из раненых и содрогнулся в спазме. Плевок я перехватил лишь по той простой причине, что чего-то подобного ожидал изначально. В подставленную ладонь тот врезался металлическим привкусом крови, стуком тугих алых капель по раскалённым солнцем камням, упругим сопротивлением вырезанного из груди и ещё бьющегося сердца.

Драное проклятие вгрызлось в мой дух, я взвыл и приложил его малой печатью воздаяния, запитал ту всей энергией, которую только сумел в себя втянуть. Левая кисть окуталась пурпурным пламенем, а из судорожно стиснутых пальцев прыснула кипящая чёрная кровь. Ошмётки ещё не успевшего войти в полную силу посмертного проклятия выжгло из моего духа, кулак задёргался, и я вцепился в зловредные чары мёртвой хваткой, не позволил им вырваться, задержал.

Надолго бы меня не хватило, но тут дохлая мартышка подтащила ранец.

— Ядро! — хрипло выдохнул я.

Отец Истый расстегнул ремни и не мудрствуя лукаво вывалил все мои пожитки прямо на землю. Ядро было завёрнуто в тряпицу, я сдёрнул её и припечатал левую ладонь к холодному металлу, а потом ещё и вдавил своей волей ошмётки проклятия в зачарованную сталь. Так и перекорёжило всего, но — справился!

Миг я собирался с силами, а поднявшись на ноги, распорядился:

— Разнесите раненых подальше друг от друга!

Затем перебрался к ближайшему и почти сразу уловил знакомые отголоски посмертного проклятия. Аспект его был лишь отчасти схож с пурпурным, выжигать магическую пакость я не решился, вместо этого поманил её небесной силой и выдернул. Пластуна скрутило, ливанувшая из раны кровь окропила зачарованное ядро, и проклятие кануло в нём, обратно уже не вырвалось.

Отрядными целителями оказались два молодых тайнознатца, они занялись раной, а я перешёл к следующему бойцу — с тем подстраховал уже священник. Ну а дальше пошло по накатанной. Резал, вытягивал, запечатывал. Вроде — ничего необычного, но во рту у меня стоял вкус крови, да и смердело тут почище чем на скотобойне. И ещё — Франт.

Урядник, как только отправил на яхту призовую команду, так сразу и принялся распекать проштрафившихся подчинённых. Досталось и Хомуту.

— Ладно — Клюв, у него мозги давно от рома ссохлись! — обратился к младшему уряднику командир полуроты. — Но тебе-то ясный приказ дали! Должен был молокососа опекать, так на кой чёрт ты его бросил, скажи? Скальпы добыть не терпелось?

И так далее и тому подобное, ну а потом прошёлся и по мне.

— А ты? Ты же колдун! Зачем в рукопашную с ножом полез? Твоё дело — магией жечь!

Что самое паскудное, был он целиком и полностью прав. Дело колдуна и вправду «магией жечь», а не пластаться в ближнем бою. Да только не особо-то атакующими арканами и покидаешься, когда приходится энергию по нескольку ударов сердца накапливать, лишь бы только примитивным огненным ударом врезать, а противники защитными чарами прикрыты! Чуть сбился, перенапрягся, не добрал небесной силы и — всё, спёкся!

Я прекрасно отдавал себе отчёт в том, сколь важно поскорее прорваться в аколиты, при этом не видел никакой реальной возможности сформировать ядро, к тому же задыхался от зловония гниющей крови, а ещё помнил, что штурм поселения контрабандистов начался после едва ли не минутной заминки.

Франт намеренно дал части антиподов оттянуться к позициям стрелков, а теперь что-то вещает об осторожности⁈

Резким жестом я стряхнул с пальцев очередной ошмёток посмертного проклятия и прорычал:

— Не говори под руку!

Облачко призрачного багрянца колыхнулось и скользнуло к уряднику, но я ухватил его, впечатал в зачарованное ядро, и этой наглядной демонстрации хватило, чтобы меня оставили в покое.

Вновь прорезался Франт, лишь когда я уже заканчивал возиться с последним его подчинённым.

— Ты порчу по крови наводить умеешь? — поинтересовался он и пояснил: — Подранок один удрал, в лесу нам его теперь ни в жисть не сыскать.

С ответом я торопиться не стал, крепко задумался. Пусть ничего такого и не умел, да и трактат о высшей порче был посвящён исключительно избавлению от оной, но кое-что говорилось в нём и о способах сотворения зловредных чар, при этом крови жертвы там отводилось центральное место. Только сумею ли? С нуля создать нечто подобное — точно нет, даже пытаться не стану, а вот если перекроить чужое заклинание…

Отец Истый неверно расценил мои колебания, сказал:

— Порча — лишь инструмент, его тоже можно обратить во благо людское.

После схватки и дальнейшего избавления от посмертного проклятия дюжины человек ощущал я себя просто-таки премерзко, вот только если удравший антипод вернётся с подкреплением, нам придётся лихо. Так что последний ошмёток зловредных чар в ядро я запихивать повременил, поднялся на ноги и спросил:

— Где кровь?

Меня отвели к берегу, там в отблесках догоравшего сарая на траве алели ещё не успевшие подсохнуть капли. Я растёр одну пальцами, поморщился и уточнил:

— Точно не кого-то из ваших?

— Ручаюсь, — кивнул Франт и оглянулся на отчалившую от яхты лодку. — Дальше сам давай!

Он поспешил к причалу, священник двинулся следом, со мной остались только Хомут, Край да чернокожая колдунья, дохлых питомцев у которой заметно поубавилось.

Подцепив очередную алую капельку, я просунул замаранный кровью палец в левый кулак, затем повторил это действие и ощутил, как начинает меняться зажатое в кулаке проклятие. Оно явственно усилилось и одновременно оставило попытки вернуться к пластуну, забилось в лихорадочном ритме уже совсем другого сердца.

Ну да, пусть я и не умел толком проклинать, зато чужие зловредные чары перекраивал не раз и не два. Этим сейчас и занялся, просто не стал вбирать их в себя, прогонять по силовым узлам и выталкивать вовне через левый исходящий меридиан, а лишь дополнительно напитал энергией, скованной сразу несколькими служебными приказами.

Контроль, сжатие, стабилизация, ускорение.

Сверху — аргумент!

Провернул всё без ненужной спешки, предельно осторожно сплавил в единое целое чужое проклятие и собственную малую печать воздаяния, напитал их ощущениями, с которыми из меня выбиралась демоническая муха Гая, а затем перекроил результат и придал аркану иную, куда более знакомую и подходящую форму. Кулак вновь задёргался, а стоило только разжаться пальцам, и с моей ладони тотчас сорвался магический москит — кроваво-красный, с пульсировавшей внутри разбухшего брюшка капелькой пылающего пурпура.

Лети!

Послушное моей воле воплощение посмертного проклятия умчалось прочь, и я испытал непонятную гадливость, будто измазался в чём-то скверном. Вот только нет никакой разницы — ткнуть человека ножом, выстрелить в него из револьвера или наслать порчу. Всё упирается лишь в то — кого и зачем.

Сейчас моя совесть была чиста. Абсолютно.

Минуту спустя откуда-то издалека донёсся протяжный крик, Кукла негромко рассмеялась, и её дохлые мартышки бросились в лес. Чернокожая тётка двинулась следом, Хомут с облегчением перевёл дух.

— Ну и грымза!

— Помоги кирасу снять, — попросил я. — Зацепило.

— Идём к огню!

Едва ли младшему уряднику действительно требовался свет, скорее уж его заинтересовала вернувшаяся от захваченной яхты лодка. Точнее — некий продолговатый ящик, который пластуны из неё вытащили.

Мне было тошно и кружилась голова, но всё же двинулся следом. Поселение контрабандистов уже догорало, тут и там валялись безжизненные тела. Кое-какие от огня почти не пострадали, было видно, что наравне с краснокожими антиподами валяются и мёртвые выходцы из Поднебесья. Судя по всему, пластуны сначала жахнули по лагерю боевыми чарами, а после взялись добивать уцелевших и, когда б не посмертное проклятие колдуна, всё у них прошло бы без сучка, без задоринки.

Я задумался, по какой причине счёл проклятие именно что посмертным, но ни к какому выводу на сей счёт так и не пришёл. Знал это откуда-то, и всё.

Присев у кромки воды, умылся, но легче не стало. Выпрямился и едва не завалился в реку, когда внезапно мотнуло вперёд. Хомут и Край взялись в три руки избавлять меня от пробитой кирасы, Франт глянул зло, но прогонять не стал, и указал священнику на содержимое ящика.

— Это как понимать?

— Ничего об этом не знаю, — спокойно заявил в ответ отец Истый. — Боеприпасы не по моей части.

— Этим дерьмом весь трюм забит, — сказал один из приплывших с яхты пластунов.

— А девицы? — уточнил отец Истый.

— Шесть голов, — подтвердил подчинённый Франта. — Все целёхонькие.

— Вот! — воздел священник к небу указательный палец.

— Что — вот⁈ — рассвирепел урядник. — Сколько на яхте винтовочных патронов? Пятьдесят тысяч? Все сто?

Священник остался совершенно невозмутим.

— Чем больше патронов, тем выше плата за них, нет?

Франт подался к нему и прошипел:

— У нас тут дохлый жрец, судя по ритуальным шрамам, аж из главного храма Теночигара и вдобавок к нему груз патронов, которые к продаже аборигенам категорически запрещены! Сто к одному, что в порту их у нас изымут сразу вместе с яхтой! А ведь помимо боеприпасов должны были поставляться и винтовки! Мы в серьёзные дела влезли! В очень серьёзные дела!

Отец Истый постучал его указательным пальцем по лбу.

— Ну ты как-то совсем поглупел, сын мой! Дороже груз — больше золота для его оплаты! — Он указал на лодки аборигенов, не пострадавшие от огня. — Жреца — сожги. Патроны — утопи вместе с командой яхты. Или утопи команду, а патроны к делу пристрой. В общем — твой выбор. Главное, не пытайся выжать из меня что-то сверх оговорённого! Тебе и своей доли с лихвой хватит, чтобы от неудобных вопросов откупиться!

Урядник как-то разом расслабился.

— Так патроны все мои? — усмехнулся он.

— Всё на яхте твоё, кроме девиц, — подтвердил священник.

— Отлично! — рассмеялся Франт. — Так тому и быть!

А вот один из младших урядников озадаченно покачал головой.

— На своём горбу не утащим.

— Да и смысла нет! — поддержал его присоединившийся к нам Клюв. — Франт, ну кому ты их сбудешь? Интендантам нашим разве что, но они хороших денег не дадут!

— Моя забота! — отмахнулся командир полуроты.

Хомут не столько меня от кирасы избавлял, сколько к разговору прислушивался, что от Франта, конечно же, не укрылось.

— Держите рот на замке! — потребовал он, а потом встряхнул рукой и продемонстрировал зачарованный ошейник. — Любопытная игрушка, а?

— И опасная, — отметил отец Истый.

— Трофей, — пояснил я и потребовал: — На место верни!

Урядник кинул ошейник под ноги.

— Мне тоже чужого не надо! — коротко рассмеялся он.

Я ничего не ответил и присмотрелся к ране на боку. Та оказалась не слишком глубокой, уже затянулась и не кровила.

— Две доли! — напомнил уряднику Хомут. — И три мальцу!

Франт спорить не стал и вновь улыбнулся, но сей раз много неприятней прежнего.

— Получите своё, когда все жадные рты заткнём! — объявил он и на пару со священником двинулся к лодкам антиподов. Сразу обернулся и показал Хомуту кулак. — Не лезь!

Сожжённый лагерь контрабандистов мы покинули лишь на рассвете. Большая часть пластунов отправилась в обратный путь своим ходом, в Тегос на яхте помимо призовой команды поплыли только Франт, священник и раненые. Взяли на борт и Хомута, который из-за дыры в бицепсе потерял немало крови и к утру серьёзно занемог. Ну или талантливо недужным прикинулся.

Меня из-за пропоротого бока разве что немного лихорадило, на яхту я попал в качестве лекаря, ибо нет ничего прилипчивей старого доброго проклятия. Раненые до сих пор дышали на ладан, за ними требовался постоянный присмотр, а на парочку недоучек-целителей надежды было немного.

В порт Тегоса яхта вошла незадолго до полудня, и если изначально Франт собирался скоренько покончить с формальностями и сбыть судно скупщикам, то сейчас с этим возникли известного рода сложности, поскольку связей отца Истого хватило лишь на то, чтобы отсрочить визит на борт досмотровой команды. Отвертеться от проверки груза нечего было и рассчитывать, а тут — контрабандные патроны!

Скандал! Непоправимый скандал!

В итоге священник увёз похищенных аж в Поднебесье девиц и раненых пластунов в портовый госпиталь, а урядник взялся готовить срочную депешу ротному, заодно запретил кому бы то ни было сходить на берег, что меня никоим образом устроить не могло.

— Просто надо патроны из порта вывезти? — уточнил я. — А потом их куда?

— Тебе какое дело?

— Допустим, найду нужных людей и груз выпустят без досмотра, но дальше-то что?

Франт смерил меня пристальным взглядом.

— Прям найдёшь?

Я расплылся в широченной и насквозь фальшивой улыбке.

— Есть связи.

На самом деле я прекрасно помнил, что контрабанда современного огнестрельного оружия не та вещь, за которую возьмутся подельники Ерша и Вьюна, но и безвылазно киснуть в порту отнюдь не намеревался.

Урядник выдержал длинную паузу, затем сказал:

— Дальше — моя забота. Не твоя и не твоих знакомых.

— Ну так поговорить с ними или будем у моря погоды ждать?

— Поговори, — разрешил Франт. — Только если в неприятности нас втравишь — голову отрежу.

— Не-не-не! — покачал я пальцем. — Так не пойдёт. Мои знакомые забесплатно не почешутся даже. Я их найду, а дальше сами детали утрясайте.

— Они вообще кто?

— В досмотровых командах тайнознатцами состоят. И они не сами по себе, а при деле и со связями.

— Хорошо, договорись о встрече. Только без подробностей. Усёк?

— Усёк, — подтвердил я и спросил: — До утра же точно ещё здесь простоим? — А после утвердительного кивка предупредил: — Тогда самое позднее завтра на рассвете вернусь.

Возражений не последовало.

На берег я сошёл в заштопанной и кое-как отстиранной от крови форме с нашивками Мёртвой пехоты. Нельзя сказать, будто на меня так уж глазели, но пока пытался отыскать старых знакомцев, не раз и не два ловил на себе недоумённые и озадаченные взгляды. Наверняка кое-кто оказался не расположен откровенничать именно по этой причине, но босяков я в итоге всё же отыскал.

Приятели обедали в небольшой таверне. Углядев меня поднимающимся на веранду, они округлили глаза.

— Боярин! Какими судьбами?

— По делам, — сказал я, ответил на рукопожатия и велел буфетчику сварганить крепкого чёрного чая, а заодно тащить куриную лапшу и запечённую с овощами и кукурузой рыбу из той, что готовится быстрее.

Меня и в лагере питание нисколько не радовало, а во время рейда и вовсе ели всякую гадость.

Босяки мигом допили эль и затребовали графинчик лучшего рома.

— За встречу — это святое! — объявил Ёрш.

— Ты такого рома ещё не пробовал! — добавил Вьюн. — Несколько лет в бочках из-под креплёного вина выдерживается!

Лично мне не нравился ни ром, ни вино, поэтому ничего хорошего от такого их сочетания я не ждал, но напиток оказался весьма недурственным и не драл глотку на манер дешёвого пойла, а обволакивал гортань и приятно согревал. Как-то сразу даже металлический привкус крови изо рта пропал.

Но в любом случае выпивкой я увлекаться не стал, отодвинул пузатую стеклянную рюмку и пригляделся к босякам. Оба оказались одеты не просто с иголочки, а прямо-таки дорого-богато по самой последней заморской моде.

Льняные сорочки, парусиновые пиджаки, лёгкие брюки, стачанные на заказ туфли, соломенные шляпы. Вся одежда, кроме обуви и шейных платков была исключительно светлых тонов и — новая, почти не ношенная. Точно не с чужого плеча.

Я усмехнулся.

— Недешёвый ром-то, поди?

— Не бедствуем! — расплылся в довольной улыбке Ёрш.

— Но денег много не бывает, так? — закинул я удочку. — Подработка интересует?

— Смотря какая.

Ходить вокруг да около я не стал и сразу перешёл к делу:

— Есть возможность груз без досмотра из порта выпустить?

Босяки переглянулись.

— Ну ты, Боярин, спросил! — выдал в итоге Вьюн. — Это много от чего зависит! Что, где, когда…

Я поднял раскрытую ладонь, призывая его к молчанию.

— У меня интереса в этом деле нет. Если сможете всё провернуть или знаете, кто на такое способен, подваливайте на яхту «Чёрная каракатица». Тут в порту стоит. Не сможете и не знаете…

— Чего это — не сможем? — надулся Ёрш. — Ты главное скажи: там люди серьёзные? Болтать потом не начнут?

— Люди там серьёзней некуда, на них столько всего висит, что болтать себе дороже. Проще сразу камень на шею и за борт.

— Пираты?

Я постучал себя по эмблеме Мёртвой пехоты.

— Честные каперы.

Босяки вновь переглянулись и разом кивнули.

— Ладно, поговорим со старшим.

Мне принесли чайничек и сразу же тарелку с запечённой с овощами рыбиной, я уточнил:

— Беляну, случаем, в Тегосе не встречали? Её сюда должны были перевести, насколько знаю.

Ёрш фыркнул.

— Да как не встречали? Частенько видимся.

— Ага, — подтвердил Вьюн. — Она в ватаге Шалого теперь.

Я уставился на парней с откровенным недоумением.

— В ватаге Шалого? Это как?

— А вот так. Под ним теперь не только монахи ходят, он ещё всяких лихих людишек для охоты на чернокнижников привлёк. — Ёрш стрельнул глазами по сторонам, подался ко мне и негромко произнёс: — Мы с него имеем почти столько же, сколько в порту поднимаем. Прикинь!

Я озадаченно присвистнул.

— Дела!

— Лисичек из школы Призрачных волков помнишь? — спросил Вьюн. — Они тоже с Шалым. Мы за ними вроде как ухлёстываем, на танцы водим и всё такое. Поэтому и Беляну видим. Шалый её контракт у торгашей выкупил.

— На несколько месяцев только, — поправил приятеля Ёрш. — До конца года.

Новости изрядно удивили, но оговорки босяка я не упустил и уточнил:

— Вроде как ухлёстываете? В смысле?

Парни страдальчески поморщились.

— Связь с Шалым через них поддерживаем, — пояснил Ёрш. — Не, так-то пробовали клинья подбивать, да они ни в какую.

— Вроде как у них кто-то серьёзный появился, — сказал Вьюн и вздохнул: — А жаль…

— И где они обитают?

— В доме с дельфинами в Рыбацком квартале.

Мне это название ровным счётом ни о чём не сказало, но босяки объяснили дорогу, благо располагался тот квартал неподалёку от порта. Ещё они растолковали, как пройти к ближайшей купальне — а то я хоть и сполоснулся на яхте морской водой, но после трёхдневного блуждания по джунглям так легко в порядок себя было не привести.

Парни утопали договариваться с нужными людьми, а я приметил крутившихся перед таверной мальчишек и попросил буфетчика принести бумагу, чернила и перо. Записка вышла короткой, всего лишь в несколько слов.

«Договорился. Буду в доме с дельфинами, Рыбацкий квартал»

Если получится вытащить Беляну в город, предупредим Шалого, в какой именно гостинице на ночь остановимся: возникнет нужда — найдут. Но сильно сомневаюсь, что возникнет. Мало патроны с территории порта вывезти, нужно ещё и надёжный склад подыскать. Да и на ночь глядя Франт в лагерь возвращаться точно не станет. Так или иначе всё до завтра отложится.

Выложив за доставку сообщения на борт «Чёрной каракатицы» гривенник, я рассчитался за обед и отправился в купальню. Вымылся и простирнул форму, заодно навестил цирюльника: побрился и постригся. Вроде как даже стал похож на цивилизованного человека, а то дикарь дикарём.

Но таким приподнятым настроение у меня пробыло недолго. Скисло сразу, как только двинулся прочь от порта по замощённой каменными плитами дороге, которая вела прямиком к драной пирамиде здешних демонопоклонников. Пусть в солнечных лучах зловещее сооружение и не испускало багряное сияние, во рту вновь появился металлический привкус крови, а ещё почудился плеск тяжёлых вязких капель и…

Я решительно тряхнул головой, прогоняя наваждение, ускорил шаг.

Обрёл гармонию с небом, что называется, на свою голову!

Впрочем… переживу. Чай, не кисейная барышня. Главное, самому кровушкой по жертвенному камню не расплескаться.