Глава 17

Помимо своей воли, Анифа чувствовала удивительное и томное предвкушение. Как только сын ушел, и Лиа, приготовив постель ко сну, помогла переодеться и переплести волосы, тоже, женщина вместо того, чтобы лечь, села около очага на ковер.

Жаркий огонь нежно ласкал ее кожу, а неритмичное потрескивание убаюкивало и умиротворяло. Пламя горело ровно и спокойно, не было никаких искр, а угли под дровами переливались и сияли, как драгоценные камешки.

Неудовольствие от прерванных сероглазыми братьями из Рагланда посиделок потихоньку стерлось из ее сердца, уступив место спокойствию и пониманию — если она сама не решит возникшую проблему, то никто другой ее не решит. И пока эта ситуация не разрешится, ее жизнь будет представлять сплошной кошмар и неразбериху.

Именно такой — сидящей в отблесках огня, в плотной и длинной сорочке до пят, с поджатыми к подбородку ногами и в мягких домашних туфлях на тонкой подошве — ее увидели все же появившиеся мужчины. А когда Анифа заметила их приход, она глубоко вздохнула и на пару секунд прикрыла глаза. И дернулась, порываясь встать им навстречу, но, передумав, осталась сидеть на месте.

Первым к ней подошел Свен. Опустился перед женщиной на корточки и медленно положил ладонь на обтянутые светлой тканью колени и мягко погладил. Анифа с настороженностью поглядела на него, и уголки ее губ невольно дрогнули в слабой улыбке при виде серьезного и какого-то напряженного выражения мужского лица.

— Значит… Не можешь выбрать, да? — без вступления спросил Свен негромко.

Сигурд тоже приблизился и сел рядом. Поддавшись безотчетному порыву, Анифа откинулась на его плечо и снова вздохнула. Близость и сила этого мужчины, особенно после проведенного вместе времени, ее успокаивали, а вот Свен перед ней, наоборот, волновал. И эти противоречивые ощущения жаркой волной, более горячей, чем огонь, опалили женщину, заставив задержать дыхание.

Но вместо того, чтобы полностью отдаться им и, как следствие, отпустить разум, Анифа тихонько проговорила:

— Прости, Свен. Я была эгоистична, а мои действия — необдуманны.

Она услышала, как удивленно хмыкнул Сигурд. Но никак это не прокомментировала. Однако ей нужно было высказаться. Объясниться. Хотя сделать это, не вдаваясь в детали… было трудно.

— Пойми меня правильно — я не хочу доставлять никому проблем. — тихонько пробормотала она, крепче обхватив ладонями свои лодыжки, — И долгое время была одинока, несмотря на огромное количество сватов. Я полностью посвятила себя своим обязанностям и своим детям… и не думала повторно выходить замуж. Рикс был… не единственным моим мужчиной. К сожалению. И, если уж говорить честно, у нас не было свадьбы и никакого брачного ритуала мы не совершали. Но он стал любовью всей моей жизнью и отцом наших детей. Я не могла и подумать, что после него смогу с кем-то разделить постель.

Шумно переведя дыхание, Анифа машинально тряхнула головой и смахнула выступившие в уголках глаз слезинки. Но продолжила:

— Но случилось то, что случилось. Ты и твой брат… Вы оказались более чем настойчивы. И заставили вспомнить… всякое… — на скулах женщины вспыхнул румянец, — Это смущает… и раздражает… Поэтому будет лучше, если вы оба просто исчезните…

— А ты правда этого хочешь? — спросил негромко Сигурд, обняв ее за плечи и еще теснее прижав к себе. И мягко провел костяшками пальцев по щеке.

При виде этого жеста Свен утробно пророкотал, но Анифа лишь опять вздохнула.

— Знаешь… Это чертовски неприятно, когда женщина не может определиться, — сказал младший брат недовольно, — Но… Я могу это принять.

— И я тоже, — кивнул Сигурд, повернув к себе лицо Анифы, — Ты, девочка моя, слишком пылкая и страстная. И… ты уже была с двумя мужчинами? Сразу?

Вместо того, чтобы ответить, женщина молча опустила ресницы, и Свен эмоционально ругнулся.

В это было трудно поверить. Анифа, эта нежная и одновременно строгая и неприступная женщина, мать троих детей, просто не могла иметь подобный опыт и, более того, желать его повторения. Или же все-таки могла?

— Когда?! И с кем?! — прорычал он недовольно.

Нет, это не то, о чем Анифа действительно хотела рассказать. Но почему-то ее рот раскрылся, и слова полились словно сами собой. И даже Сигурд, задержав дыхание, ловил каждое из них, ведь женщина не делилась с ним этой информацией.

Анифа откровенно и немного скомкано рассказала братьям о своей жизни. О том, что родилась в маленькой деревне на границе, как кровожадный отряд степняков сжег поселение и отчий дом, убил отца и братьев, а ее мать и ее саму взяли в рабство. Как она росла в стане кочевников и была бесправной игрушкой для мужчин племени, а после — наложницей вождя Шах-Рана. И как тот делил ее с Риксом, своим побратимом, пока суровый северянин не пожелал ее в единоличное владение. А она… она поддалась этим неожиданно вспыхнувшим чувствам, незнакомым и сокрушительным, и растворилась в них, как в безжалостном морском шторме…

— Я была шлюхой, — с горечью подытожила Анифа, роняя очередные слезы, — Даже хуже. Я не продавала свое тело — будучи почти ребенком, я не могла и слова сказать против произвола мужчин племени Горха, не могла дать отпор ни насилию, ни желаниям Повелителя… Он был моим хозяином — жестоким и грубым. А мне хотелось жить…

Вот так.

Просто и незамысловато.

Все карты вскрыты и теперь точно нет пути назад. И мужчины могут наконец-то уйти. Или даже не так — они простообязаныуйти, испытывая к ней брезгливость и неприязнь.

И так будет правильно…

Но вместо этого Свен вдруг резко подался вперед и, обхватив ее затылок ладонью, вжался в губы Анифы яростным и жадным поцелуем. От неожиданности женщина всхлипнула и дернулась в сторону, но рука Сигурда продолжала надежно обнимать ее и сжимать пальцами округлое женское плечико.

Ошеломленная, Анифа все же непроизвольно ответила на поцелуй и послушно раскрыла рот под давлением губ и языка Свена. А после, выгнувшись, вскинула вверх руку и обхватила мужчина на голову, теснее притягивая к себе.

Теперь уже жарко стало и внутри. Она вспыхнула желанием мгновенно и ярко и тихонько простонала, заерзав. Сердце забилось с удвоенной силой, грудь налилась, а между бедер стало горячо и влажно.

Это произошло так быстро и с такой оглушающей мощью, что, кажется, еще пару секунд, и она могла лишиться сознания.

Но вместо этого ее словно что-то толкнуло изнутри, заставив вскрикнуть и широко распахнуть глаза. Однако это была лишь реакция тела на очередную ласку — продолжая целовать ее, Свен с жадностью обхватил свободной рукой ее ноющую грудь, а Сигурд, переместившись за спину, стянул с ее плеча ворот рубашки и прижался губами к обнажившейся коже.

Это был не морок и не мираж. Братья действительно ласкали ее — оба, вместе. Опаляли своим жаром и, будто в тисках, сжимали между собой.

Неужели они так просто смирились с ее решением? Неужели с такой легкостью согласились разделить ее между собой?

А она сама? Боги, это было каким-то безумием — всего пару прикосновений, всего один поцелуй, хоть и жаркий и страстный, но она уже кинулась в эту чудовищную эйфорию, от которой в один миг задрожали ноги, а голова закружилась и подернулась поволокой…

И это называется — поговорили?

Впрочем, ей нравится. Чувствительное к ласкам, ее тело отозвалось с таким жаром, с такой готовностью, что всяческие мысли и сожаления покинули ее рассудок, позволив раствориться в наслаждении.

Продолжая с жадностью целовать ее, Свен провел своими руками по телу женщины и снова коснулся ее ног. Задрав подол сорочки, мужчина импульсивно сжал ее лодыжки, потом погладил и скользнул вверх, чтобы погладить и округлые бедра. Его безумно соблазняли формы Анифы, впрочем, как и всегда, но с тихим рокотом он сдерживал себя, наслаждаясь пока только вкусом ее губ и сглатывая, как воду, ее слабые и нежные стоны.

Пока младший брат целовал женщину и ласкал ее ноги, Сигурд обхватил ее груди, предварительно ослабив завязки на вороте и спустив ткань сорочки ниже, на ее живот. Он аккуратно, но уверенно сжимал нежные полушария, дразнил напрягшиеся от прикосновений и возбуждения соски. И покрывал поцелуями обнажившуюся кожу шеи и плеч.

Братья не раз делили одну женщину на двоих. Подобный опыт был у них и в юности, когда они только входили в пору мужественности и познания женских прелестей, и в уже более зрелом возрасте. Вот только они впервые — и братья осознавали это ясно и четко — не пытались эгоистично получить наслаждение и удовлетворение. Они мирились с присутствием друг друга в данный момент, прямо сейчас, на твердом полу, в тепле жарко растопленного очага, чтобы доставить удовольствие желанной и любимой женщине, из-за которой они и остались в Торхилде.

Маленькая и хрупкая, она с пылкостью отвечали на их ласки — жадно целовала Свена в ответ и раздвигала навстречу его касаниям ноги. Выгибалась в пояснице и стонала, когда Сигурд сжимал ее груди. И слегка дергалась от импульсов возбуждения, проносящихся по ее телу.

И мужчины ловили эту дрожь — с жадностью и трепетом, делая ласки все более и более уверенными и откровенными. Вот рука Свена уже коснулась слегка влажных и припухших складочек ее лона, хорошо видные в свете пламени, а его пальцы мазнули между дрожащими лепестками, сильнее размазывая прозрачные соки. Вот уже Сигурд пьет женские стоны, сменив брата и жадно пожирая ее рот губами. Его ладони по-прежнему страстно сминают ее грудь, крутят между пальцами соски и прижимают к своему торсу, на который она откинулась, принимая мужские ласки.

Анифа вскрикнула, когда Свен проник в ее глубину сразу двумя пальцами. И задвигал ими, растягивая дрожащие стеночки и одновременно потирая большим пальцем набухший клитор.

— Тебе хорошо? — прошептал Сигурд в распахнутые женские губы, сквозь которое вырывалось тяжелое и прерывистое дыхание, — Тебе нравится?

Анифа лишь судорожно кивнула, распахнув блестящие глаза, в уголках которых скопились непролитые слезинки. Но на этот раз это были не печальные слезы, а слезы удовольствия. И, обхватив Сигурда за шею, она притянула его к себе, чтобы уже самой поцеловать его, игриво обводя языком губы и толкнувшийся ей навстречу мужской язык. Это жадный порыв и глубокий поцелуй, а также толчки между ее ног заставили ее снова застонать, оглушая себя и ласкающих ее мужчин этим томным и сладострастным звуком.

— Проклятье! — возбужденно прорычал Свен, сделав особенно сильный толчок и с сочным хлопком вынув пальцы из засасывающей их тугой и пульсирующей глубины.

На этот раз Анифа всхлипнула обиженно и недовольно. И даже дернулась вверх бедрами, стремясь к возобновлению фрикций.

— Я переверну тебя, — предупредил Свен рычащим от возбуждения голосом, но вряд ли женщина услышала его. Зато Сигурд услышал. И слегка отклонился назад.

С томным вздохом Анифа оказалась на коленях. Сбившаяся сорочка бестолку скомкалась в районе талии, прекрасно демонстрируя и округлые ягодицы, и широкие бедра, и тонкую спинку с изящным росчерком позвоночника, и мягкие формы плеч.

И это было потрясающее зрелище — Свен даже дыхание задержал от возбужденного восхищения, огладив и сжав мягкие мыщцы ягодиц. Женщина снова дернулась и недвусмысленно повела бедрами из стороны в сторону, из-за чего влага на ее промежности заблестела капельками росы.

Не в силах сдерживать рвущееся вожделение, Свен резко дернул завязки на штанах и стянул ткань вниз, освобождающий ноющий в предвкушении член. Тот почти горел и багровел тугой головой с выступившей смазкой, и мужчина поспешно приставил ее к женскому входу.

Очередной стон.

Упругий толчок.

И он вошел — неглубоко, но уверенно и легко, без труда проникая между узкими, как у молодой девушки, стеночками.

— Боги! — потрясенно выдохнула Анифа, вздрогнув и сильнее оттопырив свой зад.

— Да! — глухо рыкнул Свен, сильнее сжав его. И инстинктивно толкнувшись снова.

От этого движения женщина дернулась вперед и ткнулась лицом в грудь Сигурда. Ее руки, упирающиеся по обе стороны от мужчины, задрожали и она рухнула бы, если бы не ладони старшего из братьев, удержавшиеся ее.

Наслаждение от первых толчков — неторопливых и тугих из-за сжатого входа — затопил женщину и она снова протяжно застонала. Крепко держа ее, Свен стал уверенно и четко двигаться в ней, буквально насаживая на свою каменную плоть, но Анифа, покорно подчиняясь, всхипывала от каждого толчка, жмурясь и тряся головой.

— Твой рот, маленькая, — возбужденно прохрипел Сигурд, невольно привлекая недовольное внимание Свен, — Я хочу твой рот.

Анифа лишь на краткий миг вскинулась, чтобы посмотреть на него, но поняла без труда. Похоть окончательно охватила ее, и она ловко и быстро выпростала член второго брата из штанов, чтобы без промедления прижаться губами к блестящей головке. Сигурд был возбужден не меньше Свена, и когда мягкий женский рот вобрал в себя его член, то порывисто втянул сквозь стиснутые зубы воздух. А Анифа лишь в очередной раз приглушенно из-за плоти во рту вскрикнула, ведь Свен от этой картины толкнулся в нее с такой силой, что почти полностью заглотила ее.

— Проклятье! — одновременно пророкотали над ней братья, заставив ее вспыхнуть еще сильнее.

И вот ее сокровенная фантазия сбылась. Мужчины брали ее — вместе, вдвоем, одновременно с двух сторон. Их уверенные и крепкие руки, толчки и грудной рокот сотрясали ее тело сладкими конвульсиями, а голоса и запах окутывали дурманом. Она с легкостью и без болезненных ощущением принимала Свена, с жадностью поглощала и ласкала языком Сигурда. Братья двигались синхронно и умело — вряд ли они впервые развлекались таким образом. Но об этом Анифа не думала. Она наслаждалась, откинув прочь все мысли. И хотя после ей привычно станет стыдно и неприятно, сейчас она полностью отдавалась потрясающему и сладострастному экстазу.

И сейчас мужчины разделяли его с ней. Они брали ее страстно, но нежно, без грубости и жестокости, хотя в какой-то момент Сигурд с силой обхватил пальцами одной руки ее затылок, а другой — накрутил на кулак косы, подмахивая бедрами. А Свен бился о ее бедра своими, входя громко, с хлопками бьющейся друг об друга плоти, по-звериному порыкивая и шумно выдыхая.

И именно он кончил первым — громко и яростно, до боли сжав округлые женские ягодицы. Его семя упругими толчками вырывалось в лоно Анифы, пока он продолжал снова и снова толкаться вперед — на всю глубину, до самого конца. Но женщина, жалобно поскуливала, продолжала ласкать ртом член Сигурда, беря его до самой гортани, захлебываясь и нервно сглатывая выступающую слюну.

И она едва ли смогла заметить, как Свен выскользнул из нее, отступая. Положив руку на свой член, он машинально провел ладонью по стволу, будто выжимая остатки семени, и немного ошалевшими глазами оглядел по-прежнему качающуюся перед ним в особом ритме женскую фигуру с сочащейся из припухшей плоти его белесой спермой. Мужчина впервые видел ее настолько обнаженной, ведь всегда они делали это украдкой, в каком-нибудь укромном уголке. И впервые — в комнате с кроватью, с пониманием того, что самое интересное только впереди.

Именно эта мысль ошеломила его сильнее всего. Он знал — одним коротким раундом они с Анифой не ограничится. В их руках была вся ночь и, возможно, утро. И да, он был готов любить ее на протяжении многих часов, снова и снова, не ведая устали. А представив, в каких позах и каким образом они с братом будут брать эту женщину…

В животе уже снова завязывался узел удовольствия, а кончик члена нервно дрогнул в предвкушении. Конечно, прямо сейчас он не был готов продолжить, но нескольких минут отдыха ему вполне хватит…

И странно…

Он едва ли перенес саму мысль, что Анифа была с его братом. А уж от идеи быть с ней одновременно… Еще никогда ревность и собственнические инстинкты не бушевали в нем настолько сильно.

А сейчас Свен с каким-то мрачным удовлетворением наблюдал за тем, как Сигурд трахал ее рот. И она явно получала от этого удовольствие. Более того — она была настолько сильно возбуждена, что скользнула пальчиками к своей промежности, чтобы приласкать саму себя. Она сжимала между фалангами клитор и с силой терла припухшие и мокрые складочки, иногда проникала самим кончиком в тугую дырочку и снова терла…

Какая же она была влажная… Сладкая… И одуряюще страстная…

И Сигурд это тоже заметил.

У Свена ярко сверкнули глаза, и он прищурился, когда старший брат вдруг резко отпрянул, вынимая с хлюпающим звуком свой член из плена женского рта. Резко встав, Сигурд подхватил женщину на руки и аккуратно перенес на кровать. И уже там, разместившись между широко разведенными ногами и быстро скинув с себя куртку и рубаху, резко вошел в изнывающее соками лоно, вырвав из женской груди очередной страстный стон. И задвигался — быстро и ритмично, надежно удерживая своими ладонями согнутые в коленях стройные ноги.

Сладко постанывая, Анифа принимала эти глубокие толчки, неистово царапая мужчину по бокам и выгибаясь в пояснице. Она то глубоко вздыхала, то пронзительно вскрикивала, а, приблизившись к разрядке, что есть силы вцепилась в мускулистые предплечья. И в итоге до крови закусила собственную губу, чтобы не закричать от мощной волны удовольствия, взорвавшей ее тело и сознание.

На несколько секунд Сигурд замер, позволяя той в полной мере насладиться своей эйфорией. А после мягко выскользнул, аккуратно поглаживая женщину по животу и промежности, успокаивая и лаская.

— О боги! — ошеломленно выдохнула Анифа, и ее грудь высоко вздымалась вверх, пока ее бедра конвульсивно подрагивали, отражая волну за волной всепоглощающего наслаждения.

При этом сам Сигурд логичного окончания не достиг. Лишь наклонился к запрокиному и улыбающемуся от удовольсвтия лицу женщину, чтобы медленно и лениво покрыть его невесомыми поцелуями.

***

Анифу будто поглотил самый настоящий водоворот. Рассудок покинул ее окончательно, а ночь превратилась в бесконечное сладострастие и воплощенную в неустанных телодвижениях и стонах похоть.

Она словно вернулась в прошлое. Она уже переживала подобный шквал эмоций и бурю мужских желаний когда-то, но в то же время на этот раз всё было… по-другому… чувственней… тоньше.

Свен и Сигурд не всегда были нежны и аккуратны. Иногда они брали ее грубо и жестко. Но границу не переходили, а лишь выше возносили ее на пик удовольствия. А потом, будто преклоняясь перед ее женственностью, нежно ласкали пальцами и губами, успокаивая и словно принося трепетные извинения.

Ей удалось поспать всего ничего, и к утру Анифу почувствовала невероятную усталость и изможденность. Несмотря на это, прикорнувшие подле нее мужчины все равно снова овладели ее — сонно и аккуратно, сразу в оба разработанных ими за ночь входа. И хотя достичь очередного оргазма ее утомленное тело не смогло, она все равно слабо постанывала и качалась на волнах удовольствия, как в своеобразной лодке. И снова буквально провалилась в беспамятство, лишь отвлеченно подумав о том, как нехорошо будет, если Лиа застанет ее уже не только в компании Сигурда, но и его брата. Крайне неоднозначная получится ситуация…

Однако когда прислужница разбудила ее с обеспокоенным выражением лица, в постели она оказалась одна. И почувствовала странную смесь противоречивых чувств — облегчения и сожаления. И, разумеется, мгновенно стыдливо покраснела.

— Доброе утро! — лучезарно улыбнулась Лиа, старательно делая вид, что ничего не замечает, — Как спалось, госпожа?

“Крайне мало и непродуктивно”, - подумала Анифа отвлеченно, покрываясь еще более ярким пунцом.

Или же, наоборот, продуктивно?

Низ живота был тяжелым, промежность и анус саднили, а на внутренней стороне бедер до сих пор не высохли семя и ее собственные выделения. К тому же под одеялом она до сих пор была обнажена и стыдилась этого, не зная, как лучше объяснить подобное… недоразумение. Да и постель была все переворошена — так что только слепой не поймет что этой ночью в ней происходило…

И все же Лиа была максимально тактична и совершенно спокойно отреагировала на все эти детали “преступления”. Более того — после того, как она помогла Анифе обмыться, обтереться и одеться, расчесать волосы и заплести косы, девушка совершенно спокойно убрала испачканное постельное белье и постелила свежее, достав его из сундука. И даже заменила два одеяла, чтобы вытряхнуть и проветрить на улице.

И лишь один раз украдкой спросила:

— У тебя все хорошо, госпожа? Тебя… не обидели?

Анифе была приятна забота девушки, и она даже растрогалась. В нежных глазах прислужницы она не увидела ни осуждения, ни недовольства — лишь немного любопытства и беспокойства. И эта нежность была так трогательна, там мила… Что женщина едва не расплакалась.

Лиа была подле нее чуть ли не с самых первых дней ее жизни в Торхилде. Юной девочкой она стала служанкой в их с Риксом домом, трепетно заботилась о Ране, а после и о Далии и Инге, и была рядом в самые тяжелые для нее моменты жизни. Сейчас она выросла и превратилась в очень привлекательную молодую женщину. И ей бы серьезно задуматься о собственной семье и собственных детях, но… Она по-прежнему была рядом. И даже не думала осуждать свою хозяйку.

За что Анифа, разумеется, была ей невероятно благодарна.

Несмотря на бурную ночь, этот день прошел как обычно. Анифа была слишком усталой и удовлетворенной, чтобы беспокоиться о чем-либо и привычно занялась своими обычными делами.

***

После обеда, на котором Хильда снова отсутствовала, женщина решила устроиться в горнице за шитьем. На этот раз, как ни странно, к ней присоединилась Далия, усевшись за ткацкий станок, чем безмерно удивила свою мать.

Между ними даже завязался незамысловатый и вполне приятный разговор. Далия рассказала, что накануне обыграла Лиа и Инга и почти выиграла у Рана, что, по ее мнению, было превосходным достижением, ведь являлась не самым умелым игроком.

А еще с утра она виделась со Свеном и немного потренировался с ним в рукопашном бое. Воин показался ей новые приемы и ей удалось два раза пробить его защиту, за что Свен похвалил ее и пообещал продолжить тренироваться с ней.

Потом дочка поделилась, что чуть не подралась с мальчишками из поселения. А все потому, что их старшие сестры положили глаз на братьев из Рагланда, а Далия легкомысленно заявила, что один из них совсем скоро станет ее отцом и чтобы всякие девицы шибко губу не раскатывали.

Разумеется, Анифе очень хотелось возмутиться такому скоропостижному и необдуманному заявлению, но Далия поспешно проговорила:

— Мам, ты прости, я брякнула не подумав. Сейчас-то я понимаю, что мне надо было промолчать. Мне правда очень-очень жаль, поэтому, пожалуйста, не злись. Я опять доставила тебе проблемы…

Женщина, может, и разозлилась бы. Но, услышав слова извинения и искреннее сожаление в голосе девочки, она молча кивнула и вернулась к вышивке. Правда, через минуту все же спросила:

— Я не понимаю — с чего ты взяла, что я собираюсь замуж за кого-то из этих мужчин?

— Но как же иначе? — искренне удивилась Далия, — Разве не для этого вчера приходили Свен и Сигурд? Чтобы сделать тебе предложение? Ты же ответила им, да? Ты согласилась, правда?

В глазах дочери было столько чувств и эмоций… Они горели в таких ярких и красивых голубых глазах, делая их необыкновенно выразительными и красноречивыми.

Анифа видела любопытство и страх. Недоумение и тоску. А еще… надежду?

— А ты бы этого хотела? — осторожно спросила Анифа, — Разве тебе не страшно, что, когда у меня появится муж, наша жизнь измениться?

К ее удивлению, девочка легкомысленно пожала плечами.

— Разве? — негромко проговорила она, — Ну, не знаю… У некоторых ребят тоже нет родных отцов, но есть отчимы. И в этом нет никакой проблемы. Это жизнь.

— Неожиданно мудрое замечание, — улыбнулась Анифа. — И все-таки — ты действительно хочешь, чтобы у меня появился муж? А как же твой отец?

— К сожалению, его нет… И я почти его не помню…

— Я всегда старалась делать все, чтобы память о нем не угасала в вашей памяти, дочь, — мягко отметила женщина.

— Это так. Ты действительно много чего рассказывала о нем… И Ран… Мне хотелось бы оказаться на его месте, чтобы помнить больше, но… Таков путь воина, разве нет? А жизнь продолжается. Вчера Инг сказал, что хочет младшего брата или сестру. И я подумала… Что тоже хочу…

Шумно выдохнув, женщина инстинктивно прижала к животу ладонь. Вчерашняя тошнота совсем выпала из ее головы, так как сегодня было все в порядке и не было повода переживать, но слова Далии всколыхнули воспоминание о недомогании и, если честно, едва не заставили мечтательно улыбнуться. Но она тут же постаралась стереть эту улыбку, хотя, конечно, перспектива привлекала…

Как там говорил старик Хоук? Не хотела бы она снова приложить к груди маленького копошащегося младенца и увидеть, как он растет и взрослеет?

Странно, что она вообще об этом думает, особенно глядя прямо на свою дочь, но…

Ведь у нее должно быть четверо детей, а не трое. Как бы больно не было, воспоминание о потерянном ребенке Рикса всегда будет с ней…

— Одно дело — дети, дорогая, — мягко отметила Анифа, — И совсем другое — муж. Придет время и придет твоя пора и ты поймешь, что это… ну, это непросто.

— Я сама выберу себе мужа. Как и ты, мама, — уверенно заявила дочь, — Я и не подумаю соглашаться на первое попавшееся предложение.

Женщина снова улыбнулась. Ее храбрая девочка! Самоуверенная и смелая. Немного наивная, но сильная. Анифе лишь остается надеяться, что жизненные неурядицы и проблемы обойдут ее стороной, и она не будет страдать, как в свое время страдала ее мать…

— Ну так что? — пытливо спросила Далия, — Ты согласилась?

— На что, дочка? — рассеянно откликнулась женщина.

— Мам! Ну, конечно же, на предложение Свена! Ты выйдешь за него замуж?

— Я не знаю, дочь… Не хочу об этом думать…

— Значит, это правда, что ты не хочешь выходить замуж? — уточнила девочка.

— Скажем там… Это последнее, о чем я думаю. На первом месте у меня вы — ты, Инг и Ран.

— Ну мам, прекрати! — неожиданно возмутилась Далия, — Это, конечно, здорово, что мы провели вчера вечер, но ведь в последнее время это происходит все реже и реже! Ты живешь сама по себе, мы — сами по себе.

— О, дорогая! — воскликнула Анифа горько, роняя на колени вышивку. Все-таки произошло то, чего она так боялась! Они с детьми действительно отдалились друг друга и те это, естественно, заметили! Какая же она все-таки ужасная мать!

— Да ладно, успокойся! — Далия вдруг хмыкнула и снова махнула ладошкой, — Благодаря Рану я кое-что поняла. Взрослой женщине, вдове, да еще и с детьми, непросто. А если уж она еще и такая красивая, как ты — проблемы просто не могут обойти ее стороной!

— Это тебе сказал Ран? — почувствовав очередной болезненный укол в сердце, спросила Анифа.

— Да. То есть нет… Не совсем, — Далия поморщилась, — В общем, я сама дошла до этого. Иногда я все-таки умею думать, что бы там ты не считала.

— Девочка моя…

Отложив на скамью вышивку, Анифа поднялась, чтобы пересесть поближе к дочери. Обняв ее за плечи, она страстно привлекла ее к себе и ласково поцеловала в светловолосую макушку.

— Ты очень хорошая девочка. — прошептала она нежно, — Умная. Красивая. Сильная. Ты гораздо сильнее меня, А еще ты даже не представляешь, как тебе повезло! У тебя есть братья, ты даже можешь выбирать, чем заниматься. У меня в твоем возрасте такого выбора не было…

— Ты говорила, что расскажешь мне о своем прошлом, мам, — извернувшись в руках матери, Далия пытливо заглянула в глаза женщины. — Ты расскажешь? Сейчас?

— Мм… Боюсь, я не совсем готова… Но…

В голову Анифы пришла мысль. Вообще, она и раньше об этом задумывалась, но решила — а почему бы не сейчас? Она была лишь немного моложе самой Далии, когда ее собственная мать стала давать ей первые уроки танца. Так почему бы ей не предложить то же самое теперь своей дочери?

— Ты знаешь, что я была танцовщицей, Далия? — спросила она у нее.

— Эм… — девочка скривила губы, — Кажется… да. Ран говорил, что раньше ты танцевала для отца. Но я не помню этого.

— Да… Оказавшись на Севере, я стала танцевать только лишь для своего мужа. Но до этого… Скажем так: это было моей работой. В степи я развлекала людей своими выступлениями, ведь твоя бабушка научила меня этому.

— Так… И что с того?

— Хочешь — я покажу тебе? А если тебе понравится — то я научу тебя.

Далия скривилась. И без какого-либо энтузиазма кивнула. Ну разумеется. Она знала лишь традиционные танцы северян, которые, конечно, по-своему были интересны и красивы, но в них не было и половины грациозности и легкости Востока. А еще они не так уж и интересовали девочку, и когда во время какого-нибудь праздника люди танцевали, она предпочитала отсиживаться в сторонке или играть с другими ребятами.

Убрав рукоделие, Анифа помогла закрепить работу Далии и повела ее наверх в спальню. И, чувствуя неожиданное и, казалось бы, давно позабытое предвкушение, улыбалась.

Загрузка...