Анифа. Пленница Севера (СИ)

Глава 12

Мягко скользя по гладко утоптанному и присыпанному песком снегу, Сигурд быстро передвигался между несколькими противниками и без какого-либо труда отбивался от одновременных атак молодых юношей с тренировочными мечами. Но, несмотря на свой перевес в количестве, ни один из подростков так и не смог хотя бы раз коснуться его даже кончиком затупленного клинка.

А ведь Сигурд даже не дрался в полную силу. Из его головы упорно не выходили мысли о вчерашнем происшествии, а также попытки разобраться, свидетелем чего именно он стал и как к этому относиться.

Он был поражен эмоциональным взрывом Анифы и не успел совсем чуть-чуть — Сигурд сам хотел остановить ее, чтобы женщина не сделала чего еще похлеще, но Свен опередил его и утащил Анифу в задние комнаты. Он, конечно, пошел следом и почти что пожалел об этом — не оставалось сомнений в том, что брат использовал крайне интересные и своеобразные способы для успокоения разбушевавшейся маленькой женщины. Первым инстинктивным желанием Сигурда было ворваться в тесную кладовую, чтобы остановить того, и показать, что сам претендует на нее и не потерпит столь грязного использования ситуации…

Но не сделал. Что же его остановило? Вряд ли смирение и готовность отдать брату столь страстно желаемое им самим.

Сначала Сигурд с жадностью прислушивался к всхлипам и плачу женщины. Свен был неожиданно терпелив и понимающ в этот момент, и его брат практически гордился им и его сдержанностью. Но потом всхлипы перешли в стоны… а уж шелест одежды и своеобразные шорохи от специфических движений он вообще не мог спутать с чем-то другим…

Кинуться. Схватить брата. Отбросить в сторону. И сжать Анифу в собственных объятиях.

Вот что хотел Сигурд.

Но он не сделал этого.

Почему?

После он, таясь в тени, как вор, как преступник, тайком проследил за ней, чтобы стать свидетелем короткого разговора Анифы с дочерью и их эмоционального воссоединения. Даже на расстоянии было заметно, насколько черноволосая красавица обрадовалась этому и расслабилась. И он снова смог убедиться в том, насколько сильно женщина была привязана к своим детям и насколько крепки были связывающие их узы, в основе которых была не просто любовь матери к плоти от плоти своей. Нет, тут было другое.

Глубокая боль и вина — вот что приходило на ум в первую очередь. Но не из-за того, что произошло сегодня, а из-за того, что должно было давным давно остаться в прошлом, но…

Это “что-то” упрямо не отпускало Анифу и, видимо, определяло не только настоящее, но и будущее.

Сигурд не понимал практически ничего. Что-то неуловимое скользило на границе его сознания, что-то крутилось, смущая ум и сердце, но вот что именно — он не знал…

В голове все перемешалось — и образ неприступной красавицы, и ее трепетная любовь к детям, и глубокая тоска по мужу, которая была видна невооруженным взглядом, и сладкое томление, с которым он отзывалась на его и Свена ласки, и многое-многое другое… Одно постоянно противоречило другому и в итоге превращалось в неясную какофонию…

Рассеянность из-за большого количества мыслей сделала своей дело — не рассчитав выпада, Сигурд слишком сильно и глубоко полоснул мечом по оголенному предплечью одного молоденького паренька. Тот болезненно вскрикнул и тут же закусил губы, ибо подать голос из такой мелочи недостойно воина, пусть даже столь юного. Чертыхнувшись, Сигурд опустил свое оружие и жестом приказал остальным ученикам остановиться — из-за затупленного лезвия рана мальчонки получилась рваной и неаккуратной. И требовала внимания.

— Я в порядке! — юноша, несмотря на гримасу боли, храбрился и даже продемонстрировал, подняв вверх, руку. Из глубокой царапины тут же обильно потекла кровь, и Сигурд снова ругнулся. Все хуже, чем он думал.

— Я позову мать! — мгновенно отреагировал Ран, уже срываясь в бег и легко перемахивая все встречающиеся ему на пути в терем ярла препятствия.

Каким-то чудом женщина оказались именно там, где и искал ее Ран, а не где-нибудь еще — в поселении или в лесу, поэтому появилась довольно быстро. Но к тому времени, как Анифа пришла, молодые северяне вернулись к тренировке, а грязная тряпка, которую прижал паренек к порезу, насквозь пропиталась кровью.

Конечно, с такой пустяковой раной мог бы справится и сам Сигурд, или Кнудд, но мужчина достаточно изучил местные порядки, чтобы знать — даже незначительная царапинка подвергалась самому пристальному вниманию и контролю Анифы.

Вот и сейчас, немного запыхавшаяся, очаровательно раскрасневшаяся, но совершенно спокойная, она лишь недовольно прищелкнула языком при виде непрезентабильнго вида тряпицы, а после быстро и ловко принялась за дело: старательно обмыла и обтерла ранку, обработала какой-то резко пахнущей жидкостью из одной бутылочки и нанесла вязкую субстанцию из другой. Сверху накрыла кусочком полотно и плотно перевязала бинтом.

— И чтобы три дня никаких тренировок, — строго сообщила Анифа, но тут же улыбнулась, ласково ущипнув парнишку перед собой за подбородок.

Это было совершенно невинный, лишенный какого-либо кокетства, почти материнский жест, но Сигурд почувствовал, что почему-то напрягся. Хотя, может быть, и не из-за жеста вовсе, а из-за нежной и невозможно прекрасной улыбки, которым Анифа одарила раненого. И того, каким восторженным и влюбленным взглядом на нее погляделв ответ юноша, на щеках которого, совсем недавно бледных, расцвел румянец.

Конечно, это глупо — ревновать к мальчишке. Но мужчина совершенно по-детски захотел, чтобы это ему улыбалась Анифа, глядя с такой нежностью и заботой. Чтобы смотрела на него, не отрывая своих глаз и позволила наконец-то прикоснуться к себе, как тогда, в день свадьбы, после которой она ни разу не позволила ему больше, чем дружеской беседы или совершенно незначительного и как будто случайного касания…

В отличие от Свена.

Причем не только вчера.

Но и раньше.

Иногда тонкое обоняние Сигурда слышало исходящий от брата совсем легкий, почти незаметный, но хорошо знакомый особый пряный аромат, которым обладал всего один человек в этом месте — миниатюрная и нежная черноволосая красавица, изящную головку которой сейчас не покрывал капюшон и не украшала строгая прическа из уложенных кос. Длинные черные плети, наполовину распущенные, толстыми змеями лежали на ее груди, украшенные в основании лазурной лентой, красиво оттеняющие густой мрак шелковистых локонов…

Мужчина прекрасно понимал, что Свен мог принести с собой этот запах только в одном случае — если только в течение некоторого времени крепко прижимал маленькую женщину к себе. Достаточно долго, чтобы аромат впитался в его одежду и кожу… И только демонам известно, насколько долго длились эти объятья.

Значит, Анифа выбрала все-таки его, а не Сигурда. Обидно, конечно. Но воин до последнего считал, что у него есть все шансы, ведь брат до сих пор не “обрадовал” его вестью о благосклонности женщины. А Свен обязательно сделал бы это. Между братьями никогда не было никаких секретов.

Сигурд рассеянно наблюдал за тем, как Анифа беззаботно болтает с некоторыми юношами. Кнудд сделал вид, что не замечает этого, увлеченный постановкой удара пары мальчишек, и демонстративно встал к небольшой компании спиной.

Заинтересовавшись, о чем же молодая женщина могла говорить с парнями, которые были рослыми и потому — гораздо выше ее, мужчина подошел поближе. Анифе приходилось смотреть на юношей снизу вверх, задрав немного подбородок, из-за чего ее шея так красиво и так соблазнительно изогнулась…

Глупая женщина! Она выбежала на мороз в платье, накидке и тонких домашних туфлях. Без куртки. Без шали. Без нормальной обуви. А ее легкомысленный сын даже не обратил на это внимание!

Поэтому Сигурд, подойдя к женщине, строго проговорил:

— Тебе пора вернуться в дом, Анифа. Холодно же…

Непроизвольно подтверждая этот факт, женщина зябко поежилась и потерла свои бледные ладони. И одновременно — немного недоуменно посмотрела на Сигурда, будто впервые заметив его.

— Да… — рассеянно выдохнула она, — Ты прав…

— Скорее иди домой, мам, — поздно всполошился Ран, одарив мать коротким объятьем, — Сигурд прав, сегодня и правда холодно…

Но женщина почему-то замешкалась, поэтому Сигурд, положив ладонь на женскую спину, мягко повернул ее подтолкнул в нужном направлении.

Однако одним толчком он не ограничился, а пошел следом, будто опасаясь, что женщина не послушается и назло поступит наоборот. Пришлось проводить ее к самому дому… Потому внутрь… И наверх. В ее комнату…

Правда, сама Анифа осознала присутствие мужчины, лишь когда они оказались уже в спальне и женщина повернулась, чтобы закрыть за собой дверь. И почти уткнулась носом в грудь мужчины, чтобы потом, явно удивившись, задрать голову вверх.

— Сигурд? — недоуменно спросила она.

— Да? — неизменно вежливо откликнулся тот сразу.

— Что ты тут делаешь?

Мужчина улыбнулся и обхватил ее по-прежнему холодные пальцы своими. Поднес их к губам.

И нежно поцеловал мягкие, но ледяные подушечки.

Женщина вздрогнула и отпрянула. Но ее рук Сигурд не выпустил. И медленно, перехватив ее за предплечья, притянул к себе.

Широко распахнув глаза и слегка приоткрыв губы, Анифа уставилась в склоненное над ней мужское лицо. Сигурд посмотрел на нее внимательно и пытливо, а через несколько секунд она с легкостью разглядела в его глазах хорошо знакомый блеск трепетного желания и почувствовала, как волна жара прокатилась по телу к голове, заставив лицо вспыхнуть.

Чрезмерная близость разгоряченного после активных телодвижений на тренировочной площадке, терпко пахнущего солью и мускусом мужского тело ее взволновало, а его тепло приятно согревало ее собственное замерзшее, хотя Анифа осознала это не сразу. И ее естество инстинктивно потянулось к этому теплу, к этому ощущению мужской силы и мощи, но…

Что-то темное и неприятное словно толкнулось внутри нее, заставив испытать жгучий стыд. Это было неправильно, ужасно неправильно — Анифа по-прежнему четко понимала это, и поэтому она с силой дернулась, чтобы вырвать свои руки из горячих мужских пальцев. Но Сигурд удержал ее и только сильнее прижал к себе, чем сильно взволновал их обоих.

— Не надо… — тихонько всхлипнула женщина перед тем, как Сигурд, впервые за много дней проявив удивительную настойчивость, прижался к ее губам.

Мысли спутались мгновенно. Накатила слабость, но Анифа, прильнув к мужчине, с жаром ответила на его поцелуй.

Сигурд едва не зарычал от торжества, затопившего его сердцо. Откликнулась! Потянулась! Причем вполне в сознании и при ясном рассудке, а не как в прошлый раз или, например, вчера со Свеном.

И хотя мысль о брате неприятно уколола его, она быстро померкла под влиянием юркого женского язычка, что дразняще скользнул по его губе. Порывисто выдохнув, он отпустил ее, но лишь для того, что покрепче обнять и притянуть к себе. И сделать поцелуй ярче и глубже.

Всю прошлую ночь Анифа спала плохо и беспокойно. Сначала ее мучали мысли о Далии и своем недопустимом поведении, потом — о причинах оного и, как следствие, о том, как все можно исправиться. И можно ли исправить вообще?

Будто пробудившись от долгого и тяжелого сна, ее чувственность искала выхода не только в сладострастии, но и в ярком выражении всех своих эмоций. Тело женщины зрелой и знающей цену удовольствию отказывалось подчиняться доводам рассудка и могло еще не раз предать Анифы, причем совершенно неожиданным образом. И если ночью, в полном одиночестве и под многочисленными теплыми одеялами, она могла попробовать удовлетворить жаркое томление между ног собственными силами, то что делать, когда все ее естество с легкостью отзывается на близость сильного и привлекательного мужчины? Что делать, если с каждым днем ее страстная и чувственная натура, желая получить не только короткую разрядку, но и почувствовать мужскую власть над собой, тяжесть и жар мужского тела на себе, его твердость и крепость в себе, тянется и надеется на напор с его стороны?

Годы супружеской жизни научили ее смело выражать Риксу свои желания и мысли. Во время беременности Анифа порой была ненасытна, чем северянин был более чем доволен, так как и сам, как мужчина, был весьма и весьма требователен и силен.

С его уходом подобные потребности исчезли. И, как думала Анифа, навсегда.

Но вот же открытие — она вспыхивает как спичка сначала в объятьях одного мужчины, и не менее живо реагирует — в руках другого. А при мысли, что они могут оба оказаться в ее постели, Анифа не может не вспомнить полные порока и болезненного удовольствия ночи в объятьях Шах-Рана и Рикса. И это было…

Так волнительно.

Так притягательно.

Так зачем сопротивляться?

Зачем держать вокруг себя неприступную стену, если она уже и так давно рухнула. И любое касание, любой взгляд, будь то Свен или Сигурд, заставляет ее капитулировать? Она же себя только мучает… Только сильнее заставляет страдать от беспомощности свое мягкое сердце…

А ведь так хочется оказаться подле сильного и уверенного в себе мужчины… С головой окунуться в обоюдную страсть и перестать обвинять себя в женской слабости, как будто это было чем-то неестественным и неправильным…

Потому-то она и позволила себе не только ответить на поцелуй Сигруда, но и увлечь себя на постель. Этот мужчина был не столь порывист и экспрессивен, как его младший брат, и самообладания у него было в разы больше. Но оттого его ласки не стали менее чувственны и возбуждающе, а, скорее, наоборот — к тому моменту, когда Анифа оказалась раздета, она пылала и тяжело дышала из-за неистового бьющегося сердца, а между бедер стало горячо и влажно.

Но вместо того, чтобы, возбудив ее, поскорее войти в нее, Сигурд вдруг опустил голову между ее широко раскинутыми ногами и прижался ртом к изнывающей от желания промежности. Восторженно вскрикнув, женщина вцепилась в светлые волосы мужчины и протяжно простонала. Обхватив одной рукой женское бедро, а второй — аккуратно сжав полную грудь, Сигурд провел по нежным розовым складочкам языком и сразу же толкнулся им внутрь тугой дырочки. Его губы тесно прижались к влажной плоти и жадно втянули в себя, вызвав у Анифы еще один судорожный всхлип.

Он ласкал ее промежность уверенно и смело, всасывая в себя мягкие лепестки и проталкивая язык между влажными стеночками. Каждый второй толчок вызывал сладкую судорогу в возбужденном женском теле, а ласкающая ее грудь ладонь — томные вздохи. Прикрыв от удовольствия глаза и то и дело порывисто облизывая губы, Анифа выгибалась и откидывала назад голову, купаясь на волнах наслаждения и только сильнее стискивала своими пальцами растрепавшуюся шевелюру Сигурда.

— О да! — выдохнула она, когда первый спазм подкинул ее наверх в предвкушении оргазмического пика.

— Боги! — простонала Анифа, когда очередное движение языка задело какую-то особо чувствительную точку внутри нее.

— О-ох… — растерянно всхлипнула женщина, содрогаясь всем телом и почти вскидываясь вверх несмотря на крепко держащую ее мужскую руку.

Вытащив язык, Сигурд продолжил мягко и аккуратно ласкать ее по трепещущему и щедро смоченному соками и его собственной слюной лону и при этом с любопытством поглядывая на расслабленное от полученного удовольствия женское лицо, на котором блуждала легкая и довольная улыбка, а дрожащие ресницы отбрасывали на щеки длинные тени.

И как же она была прекрасна в этот миг, эта невозможная черноволосая женщина! Как трепетала, как она дрожала в его руках, невероятно довольная полученной разрядкой. Вершина, на которую смогла закинуть его откровенная и чувственная ласка. нехотя отпускала ее на бренную землю, но, коснувшись пальцами нежных складочек и слегка проникнув ими внутрь, он не только услышал очередной сладостный стон, но и почувствовал нежнейшее сокращение.

— Тебе понравилось, не так ли? — довольно прошептал Сигурд, приподнимаясь над женщиной, чтобы уже сверху вниз заглянуть в ее лицо и одновременно — прижаться к ней.

Анифа отозвалась мгновенно — обхватила ногами его торс и положила ладони на крепкие мужские бока. И подставила под голодные поцелуи губы, успев лишь коротко выдохнуть: “Да…!”

Сигурд целовал ее долго и исступленно, позволяя немного отойти от пережитого оргазма, но и продолжая снова возбуждать ее, потираясь членом о ее промежность. И в итоге Анифа сама, подкинув бедра, позволила головке скользнуть в нее, а следом — и всему стволу — медленно и аккуратно, обволакивая своим теплом и пульсацией. Щедро одаривая своей чувственностью. Своей отзывчивостью. И желанием.

***

— Будь моей женой, — мягко потребовал Сигурд, когда женщина немного пришла в себя после очередного оргазма.

Анифа сладко потянулась, из-за чего укрывающее женщину одеяло соскользнуло на живот и обнажило полные холмики и розовые ореолы сосков. Сигурд не отказал себе в удовольствии и, протянув руку, обхватил женскую грудь и мягко сжал. Анифа смежила веки и тихонько вздохнула, непроизвольно подаваясь навстречу этой ласке, но промолчала. Только рассеянно улыбнулась.

— Это из-за Свена, да? — нахмурившись, спросил мужчина.

Вскинув ресницы, Анифа с любопытством посмотрела на него, но снова — молча. Определенно, происходило то, чего она и боялась. Она лицом к лицу столкнулась с осуждением и неприятием, и теперь все зависело от того, насколько много знает Сигурд.

— Почему ты не отвечаешь? — снова спросил тот, — Разве тебе было плохо со мной? Развеябыл настолько плох?

Скользнув ладонью вниз, под одеяло, по живот и ниже, Сигурд коснулся и легонько погладил ее по лобку. И в этот раз она решила ответить:

— Ты прекрасно знаешь, что это не так.

— Тогда почему ты снова отказываешь мне?

— И это ты тоже знаешь. Я говорила тебе.

— Значит, ты противоречишь самой себе, тебе не кажется?

Анифа вздохнула. Причем не только потому, что замечание мужчины было верным, но и потом, что его пальцы, отвлекая, накрыли и раздвинули припухшие половые губы.

Определенно, постель и нагота — это не те факторы, которые помогают вести серьезные разговоры.

— Я это прекрасно осознаю, — слегка поежившись, рассеянно ответила женщина, — И даже больше, чем хочу.

— Я уважаю тебя и твои чувства к Риксу, моя красавица. И даже могу понять твои эмоции из-за давления, что мы со Свеном оказываем на тебя. Но ты женщина! Самая прекрасная и чувственная женщина, которую я встречал в жизни. Не пора ли сделать выбор? Правильный выбор?

— И что же, по твоему мнению, значит правильный?

— Конечно, тот, в котором ты отдаешь предпочтение мужчине живому, а не тому, что почил пять лет назад.

— Ты не можешь требовать у меня подобного. Прошу, оставь эту тему.

— Нет… — Сигурд с улыбкой качнул головой, и его палец медленно прошелся по мягким складочкам, — И разве ты действительно хочешь, чтобы я перестал?

Анифа откликнулась на эту ласку очередным вздохом. И непроизвольно раздвинула бедра пошире.

— Согласись, женщина, — уткнувшись носом в ее висок, чувственно прошептал Сигурд, — Согласись стать моей. Я буду любить тебя и твоих детей, я отдам вам всего себя и постараюсь выполнить любое, даже самое невозможное желание. Просто согласись и стань моей женой. Выбери меня в свои супруги и я до последнего вздоха буду с тобой…

Последняя фраза вызвала у женщину горькую усмешку, ведь та напомнила об обещаниях самого Рикса. Конечно, не было виной мужа, что тот погиб вдали от нее, своей молодой и еще полной сил супруги, но это напомнило о том, что судьба слишком часто имеет свои собственные планы на жизнь и мало считается с мнением обычных смертных.

— Не говори так, — тихо попросила Анифа.

— А что тогда мне сказать? — продолжил настаивать Сигурд, — Что ты хочешь услышать, чтобы согласиться?

Женщина негромко рассмеялась и непроизвольно содрогнулась, потому что мужчина не перестал двигать пальцами в ее промежности.

— Ты не ребенок, Сигурд, поэтому должен знать, что это работает не так, — проговорила она и снова шумно выдохнула, — Слова — это лишь слова.

— Ты права. Ты совершенно права. Тогда, может, мне снова приласкать тебя языком? Тебе ведь понравилось… Или не выпускать тебя из постели, пока я не услышу “да”?

Заманчивое предложение…

Повернувшись на бок, Анифа обвила плечи мужчины рукой и закинул ногу на его бедро. Притянулась поближе и безошибочно прижалась промежностью к мужскому паху. Провокационно потерлась, и Сигурд восторженно выдохнул.

Какая она была горячая! Какая страстная и голодная! И это после всего!

— Как ты можешь быть такой упрямой? — сокрушенно поинтересовался он, мотнув головой и толкнувшись навстречу. — Тебе же нравится, женщина…

— Мне очень нравится! — жарко прошептала Анифа, поцеловав его, — Ты совершенно прав! Но я останусь при своем! Я не выйду ни за тебя, ни за твоего брата! Я не хочу делать никакого выбора!

— Жестокая женщина! — простонал Сигурд, когда та стала усиленно тереться об него своими мокрыми сладочками, снова возбуждая его. — Но ты все равно должна подумать об этом. Пообещай, что ты подумаешь!

— Я не собираюсь ничего обещать… — женщина прижалась губами к его уху и легонько прихватила зубами его мочку. — Хватит об этом. Пусть все идет как есть…

— Женщина… — предупреждающе пророкотал Сигурд.

— Тш-ш… Помолчи, пожалуйста… Просто помолчи…