Анагел мой. Колесница Богов

продолжение.26

— Да, мать Ва. И тебе говорю, отец Хэ — я готов.

Тут уже как-то и веселье исчезло, столько спокойной решимости было в словах Гелла. Даже Риа зарделась, глядя на него огромными глазами. И тут Хэ встал. Потянул Гелла за руку, поднимая с земли, и уставился ему в глаза. Несмотря на то, что парень был выше на голову. И чётко сказал:

— Пусть будет так. Ты хочешь женой мою дочь? — Гелл кивнул. — Много лун… дней назад, когда я был как ты, я убил медведя, чтобы Ва стала моей. Принёс ей… — Он кинул странный взгляд на Риура и продолжил: — Мы, люди Мана-Саи, всегда так делали. Надо показать, что ты сильный. Чтобы женщина это видела и знала. Ты готов?

Гелл растерялся. Впрочем, все остальные тоже. Хотя, судя по хитрым глазам Ва, она уж точно знала, о чём пойдёт речь. Айла тихо пискнула, хватаясь за голову, но тут её даже Риур усадил насильно. Становилось уже интересно. Как-никак, а на твоих глазах рождалась, пока ещё слабая, но традиция рода. Почти забытая, но сейчас возрождаемая… У Риура перехватило дыхание.

— Готов. К чему, отец Хэ?

— К испытанию, — пожал плечами Хэ. Вытащил из-за пояса нож из керамики, который когда-то сделал ему в подарок Риур, и протянул Геллу: — Я дарю тебе. Ты покажешь, что сильный. Принеси зверя, большого. В подарок Риа — и ты станешь моим сыном родным.

Гелл потоптался на месте, порываясь что-то сказать, потом спросил:

— А… зверя — какого?

— Оленя, — неожиданно для себя громко сказал Риур. — Я, как старший рода, хочу оленя.

И чего его дёрнуло — он и сам не понял. Внутри распирало веселье: он вдруг вспомнил, какого медведя притащил по реке Хэ. И как они познакомились. И как Хэ рассерженно совал ему свой нож взамен зверя… Риур широко улыбнулся в ответ на недоумённые взгляды остальных:

— А чего, э? Я старше вас всех? Значит — старший рода, Кримм тоже, да, брат? Вот. Гелл, тащи оленя, а там разберёмся… Лично женю.

Парень кивнул, кинул влюблённый взгляд на Риа, и пошёл к дальнему лесу, где всегда паслись большие стада оленей. А Кримм исподтишка показал кулак Риуру. Тот сразу сделал вид, что он не при делах, и повернулся к Хэ:

— Ты тогда подарил Ва прекрасный подарок, Хэ. Я помню. Ты прав! — быстро сказал он, видя, как открыл рот охотник, чтобы ответить. — Ты прав, друг мой Хэ. Надо соблюдать традиции. И показать женщине, что ты достоин.

Айла гордо сверкнула глазами на Кримма и не менее гордо сказала:

— Мой мужчина это доказал. Не раз. Мой сын это тоже докажет!

Кримм, набравший было воздух, шумно выдохнул и махнул рукой:

— Да ну вас! Хэ, ты, это… присмотри хоть, что ли… Сам понимаешь?

— Сам знаю! Э! — отозвался охотник.

И скользнул следом за Геллом, уверенно и размашисто шагавшим по тропинке к деревьям…

…Олени, как назло, не показывались. Гелл лежал на вязанке травы, обложившись сухими ветками, и грыз травинку, терпеливо ожидая появления копытных. Но уже полдня так лежал. Страшно хотелось пить, да и вообще подвигаться. Нельзя. Отец Хэ сказал, что охотник должен быть терпеливым, а Гелл немало гордился тем, что мог сидеть так в засаде очень долго. Но, вспомнив Риа, хотелось носиться кругами. Но нельзя… Парень позволил себе потянуться. Почесал набухшие отростки на лопатках и зевнул. И тут же замер.

Стоп.

Вон, кажется… или нет?

Впереди никого не было. Зато сбоку явственно что-то громко захрустело. Не успел Гелл ещё сообразить, как фактически прямо перед ним показался нос кабана. Над которым торчали два кривых здоровенных клыка, испещрённых глубокими царапинами, истёртых. И грозных… Гелл замер, даже дышать перестал, ощущая отсюда вонь зверя. И порадовался, что ветер дует куда надо. Рано радовался, как оказалось. Кабан замер, медленно вздыбливая толстую щетину на загривке, сторожкий, чуткий. Гелл прекрасно знал, как быстро двигаются такие махины, знал и то, что против кабана пасовали выходить даже редкие медведи острова…

Не смотри сюда, взмолился мысленно парень, не решаясь повернуть быстро голову, когда кабан медленно стал отходить в сторону, и видя зверя лишь ускользающим периферийным зрением. Только слух и спас. Гелл крякнул от натуги, подлетая вверх разогнутой пружиной, когда кабан визгливо взвыл и кинулся на непрошенного гостя. Зверь промахнулся, с воплем пролетев по вязанке, распотрошив её копытами, но тут же развернулся обратно, ловя налитыми кровью глазами охотника. Впрочем, Гелл уже был готов, в мгновение ока сбросив с себя тяжёлый пояс. И чуть нагнулся, широко расставив ноги, ожидая зверя, и приматывая быстро к руке кожаным ремешком нож.

Всё. Звуки погасли, даже воздух стал плотнее. Гелл ощущал лишь своё прерывистое дыхание да хриплое дыхание кабана.

— Ну? — тихо спросил он зверя. — Ты готов?

Кабан коротко хыкнул, с шумом втянув воздух, и метнулся вперёд. Гелл отшагнул, решив пропустить его мимо себя, но не рассчитал бешеной реакции зверя и его умение разворачивать свою тушу в любой момент. Парень лишь увидел клыки в опасной близости от ног, машинально подпрыгнул и вдруг сделал то, на что никогда бы не решился: обвалился на морду зверю, умудрившись не напороться на клыки, и обхватил, насколько позволяли руки, короткое рыло. Зажал намертво одной рукой пасть. И настолько обескуражил кабана, что тот от неожиданности споткнулся и завалился набок, пытаясь сбросить Гелла. Нож вылетел из руки — не успел до конца примотать. Но было поздно…

Парень уперся ногами в землю, намертво блокируя попытки зверя вскочить, и подхватил нож. И только сейчас сообразил, что нанести сможет лишь пару-тройку ударов. А куда?.. Как назло, не мог вспомнить, что там говорил про кабанов Хэ… Значит — как помню сам.

Кабан бился так, что в какой-то момент Гелл потерял было опору. Но извернулся. И со всего маху всадил нож прямо в рваное ухо зверя. Кабан завизжал так, что в какой-то момент парень потерял способность слышать. И вот тут-то и началась основная схватка. Зверь бился под ним, брызгаясь кровью, иногда подбрасывая парня, рыл копытами, даже задел пару раз бок Гелла. Который уже и сам озверел настолько, что начал лупить по ножу, вгоняя его в голову, разбивая в клочья кулак…

Пока где-то там, на грани слуха, не услышал чей-то знакомый вопль:

— Гелл! Хэй! Гелл! Всё, э!

Кабан не бился больше под ним. Лишь вздрагивал иногда, слабо плюясь кровью, да пытался вдохнуть. И только сейчас Гелл узнал голос Хэ, который бежал к нему со всех ног. Поднял голову и слабо улыбнулся:

— Хэй, отец…

Со стороны моря нёсся огромными скачками Кримм, со здоровенным дрыном. За ним Риур. И у обоих на лицах столько решимости, что кабан, по идее, от их вида должен был сам просто помереть на месте… Гелл поджал губы и нахмурился:

— Я взрослый. Не надо было всем приходить.

Хэ поднял голову и всё понял. Кинулся наперерез и замахал руками. Пилоты остановились. Хэ подошёл, что-то коротко сказал. Те обескуражено переглянулись, потом Риур схватил Кримма и потащил обратно, не давая обернуться… Младший возмущённо фыркал, но потом сдался.

Охотник вернулся и склонился над Геллом:

— Всё. Твоя победа. Вставай.

— Не могу, отец. Руку свело. Помоги мне. Ай! Не так! Ладно… Нет, мне не больно, отец. Да, я сам принесу подарок Риа!

— Неси, — пожал плечами Хэ, светясь от радости.

Столько гордости на его лице Гелл ещё не видел…

А у пещеры ждало очередное испытание. Выстоять против четырёх несущихся на тебя с причитаниями женщин. Причём, каждая неслась с неменьшей решимостью срочно лечить. Гелл попятился и выставил руку:

— Э! Эй! Стоять!

Остановились только Ва и Анга. Айлу вряд ли такой пустяковый возглас остановил бы. Риа, кстати, тоже. Поэтому обвалились на него с двух сторон, ощупывая и всхлипывая. Было, конечно, от чего: посиневшие мышцы живота, там, где кабан сломал рёбра; один глаз почти заплыл совсем; разорванная копытом лодыжка; не говоря уже о сломанных пальцах на руке… Но парень спокойно стоял и смотрел с улыбкой, как вокруг него вертятся женщины. И тихо сказал:

— Мать…

Айла остановилась. Посмотрела на Риа, быстро и бережно ощупывающую раны. Улыбнулась и отошла к Ва.

— Правильно, — спокойно сказала та, усаживаясь на песок. — Мужчину должна лечить его женщина. Ты уже не его женщина. Ты его мать. У него теперь жена. И она лечит хорошо, ты знаешь. Не бойся, она всё сделает как надо, Айла.

Та тихо всхлипнула и кивнула:

— Ты тоже знаешь, что это мой сын. Я до конца буду так к нему бегать. Ты права. Риа я его могу отдать…

— Я тоже так буду делать… — задумчиво сказала Анга. — Слабость женщины с силой мужчины всегда красива.

А Риа уже осторожно уложила Гелла на песок, сняла сумку из кожи, в которой всегда таскала снадобья, и посмотрела ему в глаза:

— Сильно болит, сильный?

— Не очень.

— Лжёшь, — улыбнулась она, всхлипнув, и принялась обрабатывать рану на голове.

— Да. Но ты же не будешь сердиться меня? Нельзя мужчине жаловаться, отец Хэ так сказал.

— Не буду. Мне нужен сильный мужчина…

Пока она тихо ему что-то говорила, завязывая ногу, Кримм, Риур и Хэ подвешивали кабана к большой стойке, готовясь разделывать…

— Тяжёлый, чтоб его… — пыхтел Риур, тем не менее с лёгкостью приподняв зверя за задние ноги почти до своей груди, пока Хэ вязал на них верёвку. — Хэ, а вот скажи…

— А?

— Обычай требует, чтобы зверя разделал охотник и отдал родичам?

— Да, — кивнул охотник, закидывая верёвку на стойку. — Ты смотри на сына, он и копьё сейчас не поднимет.

— Друг, давай уж до конца пойдём, а? Хорошо, подвесим его сейчас, а Гелл пусть покажет умение. Пусть до конца идёт. И дети его будут так делать.

— Хэй, — согласился Хэ. Привязал узел и отправился к Геллу.

— А детям-то зачем, брат? — тихо спросил Кримм. — Я как-то был против таких испытаний. Теперь ещё и потомки так должны?

— Да, — очень серьёзно сказал Риур, помогая тянуть тушу наверх. — Ты вспомни наши забытые обычаи. Не ты ли много лет назад почти нагишом охотился во льдах на паринатов?

— Вспомнил! — фыркнул Кримм. — Это больше условная традиция, нежели настоящая…

— Потому я увязался за Хэ тогда, Кримм. — Риур уселся на бревно и вытянул ноги. — Что напомнило наши традиции, которые мы уже и забыли. Показать женщине свою состоятельность. Ты хотел вернуться? Возвращайся… И дай им быть теми, кем должны быть.

— Ладно. Хоть и не согласен до конца.

— Ты знаешь… Придёт время — и они должны будут всем доказывать свою силу. Иначе не выживут. Я беру слова обратно, насчёт, что другие Субстанты их сами уничтожат. Теперь я против этого. И хочу, чтобы они знали, каково это — быть изгоями. И для этого надо уметь выживать.

— Ты загнул, Риур. Изгои? А если это новая доминирующая ветвь?

— Не уверен. Правда. Новая ветвь — да. Но вряд ли доминирующая. Возможно, будут жить рядом, но не властвовать над всеми. Хотя… Небеса, я уже и сам запутался!

— Как ты говорил? Поживём — увидим? Так тому и быть, брат. Пусть учатся быть сильными. И пусть свои традиции устраивают. — Кримм повернулся и крикнул: — Гелл! Хватит притворяться! Иди сюда, тебя ждут великие дела! — И развернулся обратно к Риуру: — А всё-таки жаль, что не успели помочь сыну. Я бы этому кабану показал, кто такие Мори…

— Ему уже показали, — весело буркнул Риур. — Чую, что ему теперь совершенно всё равно.

…Когда огромные куски мяса, подвешенные над углями, весело зашипели, стреляя брызгами сала в огонь, из леса послышался шум и голоса. Риур, не оборачиваясь, начал считать:

— Так… Парр… Миа и Ваа… Тир, Кам… все вроде.

Кримм напряжённо вглядывался в идущих подростков. Потом кивнул:

— Все. Слава Небесам…

Кам, высокий, с тёмными длинными волнистыми волосами матери и светлыми глазами отца, шёл впереди, гордый и довольный, таща на плече молодого упитанного оленя. За ним семенила Ваа, держась за заднее копыто зверя, свисавшего с плеча. Она всегда вертелась возле Кама, высокая, тоненькая, голенастая, только-только начавшая оформляться. И сейчас торопилась помочь парню, хоть тот и не замечал особо. Позади неспешно топали остальные, даже не пытаясь идти быстрее. Парр нёс огромную связку рыбы, которую наловил в одиночку в бухте за Серой скалой. А Тир на двух плечах нёс свою добычу и добычу Мины, с которой охотился в паре. И к которой, судя по перешёптываниям среди девушек, собирался свататься тоже, уступив первенство старшему брату завести семью.

Кам побежал быстрее, увидев приготовления. Сбросил оленя неподалёку от костра и подскочил ближе:

— Как?! Кто его добыл?

И принялся с восторгом осматривать громадную голову кабана, насаженную на толстый кол. Потрогал клыки и завистливо сказал:

— Большой! Кто добыл?

Кримм кивнул на Гелла, который сидел в сторонке, обнявшись с Риа и шепчась с ней о чём-то, не замечая ичего вокруг:

— Твой брат. Это подарок Риа, его женщине.

Кам кивнул и кинулся к парочке, бесцеремонно прерывая разговоры, и обнял Гелла, который тихо ойкнул:

— Брат! Ты самый сильный после отца! Брат, я горд твоей силой! Я буду драться как ты! За свою женщину… За…

И запнулся, хлопая глазами. Он пока ещё не определился, кто ему нравится больше, Мина или Ваа, но распиравшая гордость за брата требовала выхода. Кам потоптался и остановил взгляд на Ваа, которая смотрела на него влюблёнными глазами. Посмотрел на Мину, помогавшую снимать с Тира добычу, и наконец-то решился:

— За свою будущую жену. Ваа!

Та тихо ойкнула и села на песок. А Гелл улыбнулся и встал:

— Ты помни, брат. Если у тебя не останется сил драться за свою женщину — я буду рядом и помогу.

— Ладно, — кивнул Кам, — я согласен. Хочешь посмотреть, какого оленя я добыл? Ай, нет. Сиди. Потом.

Он наклонился к Риа и потёрся о её щеку носом:

— Сестра, лечи его.

И понёсся к костру, на бегу схватив за руку Ваа. А Кримм, наблюдавший за всем этим, тихо спросил:

— Риур? А ничего, что… как бы… молоды они ещё семью заводить?

— Кто? — рассеянно отозвался пилот, ковыряя угли. — Гелл?

— Нет. Кам и Ваа. Ну, и Тир с Миной. Кто там у нас ещё будет…

— Почему поздно? Тебе напомнить срок их жизни? Хэ вообще в семнадцать лет отцом стал.

— Не напоминай… — вдруг глухо отозвался Кримм и пнул головёшку, которая плюхнулась в огонь. — Не надо.

Риур поднял голову. Собрался было что-то сказать, но промолчал. Лишь склонился над углями и пробормотал:

— Не только тебе тоскливо, брат… Давай лучше радоваться каждому дню, что они с нами. Ещё бы Ору сюда…

Теперь вздрогнул Кримм. С тех пор, как Риур вернулся из того проклятого путешествия к Людям-Камням, он никогда не говорил об Оре. И обходил эти темы, отсекая любые попытки поговорить. Только однажды Кримм уловил обрывки разговора Риура и Ва, на берегу моря, где прозвучало имя пропавшей охотницы. Ва сочувственно гладила поникшего Риура по щеке, и Кримм тогда не решился спросить что к чему. А сейчас вот столько всего прозвучало всего в четырёх словах, что перехватило дыхание…

Риур молча смотрел на перекатывающиеся крохотные язычки пламени, машинально сжимая кулаки.

— Риур? — Кримм подсел к нему. — Ну… хочешь, давай устроим поиски? Нас уже много. Хэ опытен, Ва, Айла. Дети могут постоять за нас, да и мы ещё сильны.

Старший задумчиво посмотрел на Кримма:

— А надо?

— Ну…

— Брат… — Риур вздохнул. — Прошло двадцать лет, пять месяцев и восемь дней… Не смотри так, Кримм. Я помню каждый день. И ты считаешь, что мы найдём следы? Попробовать можно. Но где гарантия, что она жива? И где вообще? Возможно, что она погибла в те дни, когда уводила преследование. А, может, выжила. Но не вернулась. Не знаю, Кримм. Не знаю… А если найдём следы?

— Заберём сюда.

— Я говорю про следы. Если она жива, конечно.

— Что ты там решаешь-то? Жива — заберём. Найдём останки — тоже заберём, негоже бросать своих.

— Мне кажется, что она… — вдруг сдавленным голосом произнёс Риур. — Она… Нет, невозможно. Ладно, оставим.