Анагел мой. Колесница Богов

продолжение.19

Старший уложил девушку, безвольно откинувшую руку. Погладил по спутанным волосам и улыбнулся:

— Ты даже не представляешь, какие вы находки для меня… Если вы с Хэ не умрёте, я… я не знаю, до каких высот мы с вами дойдём. Выживи, пожалуйста. Ради меня. И Хэ. Небеса с ним, ради Кримма тоже.

Девушка не отвечала. Риур активировал на блоке дополнительные стимуляторы, постоял мгновение, глядя, как разглаживаются морщинки на лице Ва. И медленно пошёл в пищевой блок. Не мешало бы перекусить… Сходить на охоту, что ли? Да какая охота. Камера охлаждения в пищевом блоке забита до отказа. Надо оттуда взять. И вдруг представился кусок оленины, поджаренный на углях… Риур невольно сглотнул слюну и подумал о том, что надо бы выйти наружу, костёр развести, да подышать свежим воздухом. Вот закончу дела…

*******

Кримм задумчиво рассматривал показания в своём блокноте, перелистывая страницы. Сделанные из тончайшего прочного пластика, со встроенным сенсорным кристаллически-активным покрытием, блокноты хранили всю информацию от начала исследовательской партии. Их потом переносили в Архив, где, подключив их к Центральному порталу, выкачивали всю информацию, которую потом систематизировали и заносили в специальные архивные ячейки, которыми можно было потом воспользоваться в любой момент. А потом уничтожали. Каждый блокнот имел свой идентификационный номер, присваиваемый каждой партии лично. Только Риур втайне надеялся, что Свитель Арссатан, мелкий Хранитель Младшего Клана из Архива, всё же не проболтается о том, что видел, как он, Риур, вытащил из хранилища три девственно чистых блокнота, не отмеченных никакими номерами. Да, голову потом снимут, но зато можно не опасаться, что внутренняя кодировка не позволит стереть лишнее. И никто не будет искать по порядковым номерам. Можно, конечно, попросту не записывать, но это уже было настолько в крови — чётко фиксировать всё происходящее, как проклятие какое-то…

— Что читаешь?

Кримм оторвался от чтения и поднял голову:

— Да всё то же самое… Не могу найти зацепки — кто и как сделал всё это. По-моему, прав ты: кто-то не из Наших.

— Я всегда прав! — напыщенно ответил Риур. И рассмеялся: — Младший, а толку искать? Они или мы — неважно, но дело было сделано. Меня волнует очень другой вопрос…

— М-м-м… какой? — опять отвлёкся от чтения Кримм.

— Ты ведь так не хотел участвовать во всём этом. И вдруг, такая неожиданность — лингватор загрузил, гипнокодирование под обоих отстроил, даже пару стимуляционных программ откатал. Ты чего, Младший? Азарт проснулся?

Кримм долго молчал, глядя спокойными глазами на Старшего. Риур его не торопил с ответом. Он знал, что тот ответит честно, поэтому просто ждал.

— Не знаю, — произнёс задумчиво Кримм. — Меня разрывают на части два момента: тщеславие и правдолюбие. Второе говорит, что так нельзя, что мы нарушаем вообще все Кодексы, вмешиваясь во всё. Сам помнишь, авантюризм хоть и присущ всем, у нас это считается одним из этических преступлений. Но меня мало волнует тот момент, что это против правил. Я уже не говорю о связи с Субстантами. И о себе, если ты понимаешь, о чём я. А твой проект… Вот знаю, что нельзя, неправильно, и тут меня начинает подбивать на преступление первый момент — тщеславие. История подтверждает правило, что тщеславие либо загонит тебя к звездам, либо опустит в глубокую яму. У меня никогда не было звёзд в жизни. Я не говорю про эти… — Он поднял палец вверх и усмехнулся: — Ты понимаешь, да? Ты ввязался в исследовательскую авантюру, ты, мой Старший не только в Родовом Доме, но и мой старший брат-сородич. Ты подал дикую идею, которая способна либо разрушить всё, либо… либо сделать невероятный скачок в эволюции этой планеты. Куда он приведёт, к звёздам или в яму — никто не знает. Но авантюризм есть и у меня. Я тоже хочу знать, что будет. Тоже видеть новую ветвь эволюции, даже если она заглохнет в начале пути. Но не сделаешь — не узнаешь, верно? Да и тот факт, что ты мой Старший брат — кто же сородича бросает? Хирург ты великолепный, но биохимика у тебя хромает. Как и нелюбимая тобой квантовая физика. Ты прекрасный нейролог и химик, блестящий математик и безупречный астрофизик, но ты никудышный биолог и совсем уж никчёмный геолог, хотя как специалист по выживанию ты довольно высокого уровня. То, что у тебя хромает в знаниях — есть во мне. И наоборот. Почему бы не побыть нам одним целым?

Риур судорожно вздохнул. Кримм, его Младший, который вечно гонял его, спорил, отрицал, настаивал и отвергал, его Кримм, уже сто два сезона мотающийся с ним по партиям и планетам…

— Тщеславие. А вдруг ты прав? Я тоже хочу быть на вершине горы. У нас одна кровь Первых Предков, Трёх Отцов Дома. И я хочу поделить славу на двоих. Или сложить голову вместе. Вот и всё. Осуждаешь, Старший?

Риур захлопал глазами. Потом расхохотался, заливисто, взахлёб, вытирая слёзы. Смеялся долго, постепенно успокаиваясь и приходя в себя. В конце концов затих и вздохнул:

— Я всё же понял одну вещь. Люблю тебя, дурака. За что осуждать? За собственный мой авантюрный план? В случае провала которого не только мне, но и тебе башку оторвут и выбросят. Нет, не осуждаю. Горжусь. Правда. Не так страшно будет помирать. А тебе и вообще что вспомнить.

Кримм улыбнулся:

— Да ладно? Ты? Мной гордишься? Я заслужил уважение Старшего? Ух…

— Не иронизируй.

— Ни в коем случае. Я вправду очень польщён.

Риур вздохнул:

— Тогда хватит сентиментальных разговоров. Спасибо за твою помощь, Младший. Я обещаю, что разделю славу на двоих. И пойду в никуда вместе с тобой, клянусь Небом.

— Спасибо.

— Отлично. Слушай, а давай алкалоидами накачаемся, а?

— Опять? А кто за блоками присмотрит?

— А кто сказал, что мы до потери пульса будем потреблять? Вот закончим всё-всё-всё — тогда обещаю тебе алкалоидные кристаллы с Ригны.

— О… Ого! Разбавляй! А то и вправду, что-то я разнюнился немного… Не к лицу это Клану Астар.

Сидели они долго, говоря ни о чём. Но каждый раз возвращаясь к одному и тому же — к двум Субстантам, лежащим в операционной. Риур в конце концов перетащил стол туда, и так хотя бы не надо было постоянно подскакивать, чтобы проверять показания блоков…

Кримм вдруг выдохнул шумно, будто собрался с духом, поднялся и заходил по комнате, натыкаясь на стулья:

— Но мне интересен другой момент, Риур. Вот ты отключил его, так? Вообще в нормальных клетках ген R21 выступает в роли тормоза, который блокирует прогрессию клеточного цикла в случае повреждения ДНК, что не дает клеткам делиться и потенциально становиться злокачественными, так? — Риур кивнул. — А ты не боишься последствий? Ладно, оставим образования в организме в сторону. Например — развития какой-нибудь генной мутации? Развитие такого сценария предполагает, что Родовой Союз может…

— …нас стереть в пыль, — закончил Риур. — Кримм Младший, ответь мне тогда тоже: если мы в полевых условиях проводим такие операции, что нам мешает так же легко избавиться от побочных неприятностей?

Кримм ошарашено уставился на пилота и воскликнул:

— В каком смысле — избавиться?! Уничтожить?

— Угу. Гибель двух, трёх, максимум — пяти особей обоего пола не будет потерей для Субстантов, повсеместно они не доживают и до тридцати лет.

— Риур! — сузил глаза Кримм.

Но тот его не слушал:

— Считай, что это просто живые образцы. Как те, что изучал ты в лабораториях…

— Стоп! — Кримм встал. — Только честно: и рука не дрогнет уничтожить его? Их? Вот так раз — и всё? Это же Хэ! И Ва. И Айла. А если б это была Ора?

Риур устало сел и глухо сказал:

— А ты не дави, ладно? Уже поздно, Кримм. Одной из ошибок была колония Малори, если помнишь такую. Родовой Союз разрешил поработать над мозговыми клетками тех Субстантов, верно? Всего за каких двести-триста, слышишь, двести-триста паршивых сезонов они стали в десятки раз умнее! — Он сам не заметил, как повысил голос. — А Союз молчал, когда Субстанты Малори стали уничтожать сначала самих себя, изобретая всё более изощрённые способы убийства, а потом переключились на нас, когда стали сами для себя непобедимы. А ведь мы и они жили в колониях тогда чуть ли не как одна семья. Убивали без зазрений совести. И всё равно тогда Родовой Союз их пожалел, мотивируя это как некую ступень эволюции и выживания. Лишь Мори изолировали Малори от всех. И те благополучно самоуничтожились всего за пару сезонов. Ты всё это помнишь. После этого ведь были запрещены опыты, так? — Кримм молча кивнул. — Всё потому, что надо вовремя вмешиваться, Младший. Мы ведь просто понаблюдаем за одним поколением. Нам будет достаточно! Ты же тоже хочешь знать, что было или будет с Субстантами? Вот видишь! И ничего не помешает вовремя изолировать двух или четырёх особей. Не смотри так. Убивать — это можно легко. Раз — и нет Субстанта. А изоляция — это другое. Какой-нибудь остров, например. Прости за цинизм. Но что ты будешь делать, когда через десять, пятнадцать, ну, максимум — двадцать лет, Айла будет умирать у тебя на руках? Этакой сморщенной седой старухой? Молчишь? Молчи. Я даю им возможность пожить. Во славу науки, пусть так звучит. А если попроще — продлить жизнь. Для изучения. Так что, про колонию я не зря заговорил. Если сработает то, о чём я думаю, то всё же вымрут они и их потомство. И убивать не надо и совесть чиста. Ну, и есть возможность пожить с ними… ты понимаешь, о чём я. Может, сами и вымрут.

— Почему вымрут?

— А тут, по идее, одна хитрая штука может включиться. Я же сказал, что, вполне возможно, активированный R21 отключит возможность размножаться, клонируя себе подобных. Если сейчас при отключении этот момент сработает, то…

— Что?

— То за удлинение своей жизни Субстантам придется заплатить снижением репродуктивной способности. Они просто станут меньше рожать, а, может, и вообще разучатся. Вот так.

— А если нет?

Риур помолчал и совсем тихо сказал:

— Ты знаешь… Вспомни грозу и молнии хотя бы. Вспомни, как Субстанты боятся всего, что неизвестно по своей природе. Принцип прост: видишь опасность — уничтожь, если страшно. Не можешь уничтожить — возведи её в степень божества. Они их сами уничтожат, Кримм… Нам уже сейчас нужно задуматься об изоляции. Их уничтожат вместе с нами, если не принять меры. А последствия неудачные мы с тобой и сами устранить сможем.

…Риур выскользнул из кустов, стараясь не задевать тонкие ветки с крупными каплями росы. Замер, даже дыхание задержал. Зверёк поднял голову, прислушиваясь, шевельнул длинными ушами и вновь попрыгал по траве, сгорбленный и смешной. Риур понаблюдал немного, медленно переступил на камень, торчавший из земли, и поднял копьё. Тонкое, гибкое, длинное, с тонким узким наконечником. Так же медленно и бесшумно отвёл руку, примериваясь, и метнул, когда зверёк вновь уткнулся в траву. Но услышал шум, поднял голову, подскочил… и заверещал, пробитый мощный ударом — копьё снесло его именно в тот момент, когда он подпрыгнул, готовый бежать.

Риур подскочил к нему в два прыжка, одним движением свернул шею и тихо попросил прощения, благодаря за жизнь. Точь-в-точь выполняя ритуал Субстантов. И дело не в том, что, по мнению охотников, он тем самым спасал дух пойманного зверька. Просто его завораживал сам процесс: мольба о прощении, отпускающая дух зверя в лоно Матери-Жизни, которая потом вселит его дух в другое потомство… Было в этом что-то щемящее-серьёзное, неподвластное, забытое-древнее, правильное…

Подвесил зверька, достал нож. И вскоре уже сидел у небольшого костерка, нанизывая мясо на палочки и поджидая Кримма, который обещал выйти тоже. А то так и закиснем там, вон какое лето прекрасное. Второй месяц там торчим, по очереди, меняя программы. Уже и одуреть недолго от такого напряжения. Да и в пещеру неплохо бы сходить, что-то давно Субстантов не видели.

— Чего так долго? — не поворачивая головы, спросил Риур.

Любой Субстант мог бы поклясться, что нет никого. Но пилот редко ошибался.

— Воздухом дышал, — ответил Кримм, бесшумно выныривая из чащи кустарников.

Уселся напротив, воткнув нож из керамики в сухое дерево, и посмотрел по сторонам:

— Никогда не думал, что так буду рад выйти на поверхность.

— А, и не говори. Сейчас, погоди немного… Мясо быстро приготовится.

— А я и не тороплюсь.

Кримм растянулся прямо на редкой траве, закинув руки за голову, и закрыл глаза:

— Ты знаешь…

— Ну, так сходил бы.

— Чего?! — подскочил Младший. — Ты откуда знаешь, что я сейчас про Айлу хотел сказать?!

— Чего там знать… — пожал благодушно плечами Риур, поворачивая мясо и отгребая угольки. — Эх, хорошо пахнет! Айла приходила несколько раз. Стояла, ждала. А мы с тобой были заняты. Страшно же ей подниматься-то к нам…

— С чего ты взял, что она приходила?

— Записи сканеров смотрел. В какой-то момент решил глянуть, не было ли чего такого вокруг, пока мы носились как угорелые. И видел, как она раз пять или шесть стояла подолгу, глядя на катер. Ты же знаешь, даже при полном желании катер её не пустит внутрь.

— Знаю… — Кримм опять улёгся. — Схожу. Сегодня.

— Валяй.

Риур снял мясо. Достал толстый скребок, тяжёлый, с треугольным сечением, развернул толстенный обломок сухого дерева, который притащил к костру поближе; примерился и одним ударом вогнал скребок в широкую щель, обозначившуюся на одной стороне обломка. Поднял камень и пару раз стукнул по каменному треугольнику, вгоняя его глубже. Послышался протяжный треск, трещина стала шире и длиннее, но дерево устояло.

— Дай мне, — сказал Кримм, видя, как Риур пытается вытащить скребок.

Ухватился за края трещины, напрягся и одним движением разломил брусок на две половинки.

— Я и сам бы справился, — ворчливо сказал Риур, раскладывая на ровной половинке мясо. — Но решил дать тебе шанс показать себя.

— Спасибо за доверие, — ухмыльнулся Кримм. Устроился поудобнее, выбрал один кусок и со смаком откусил… — Ух… гаачо… фух… хэх… гаачее, чтоб теа!

— Конечно, горячо, — спокойно сказал Риур, нарезая один из кусков на части поменьше. — Что ты как ребенок маленький…

Кримм разжевал торопливо, проглотил и блаженно выдохнул:

— Мясо! Слушай, я по нему соскучился. Приучил же, а! Спасибо.

— Обращайся, — вежливо кивнул Риур и отправил кусочек в рот. — М-мням-м… да! Самое оно!

Кримм доел, взял ещё один кусок, откусил и посмотрел на Старшего:

— Как ты думаешь… Если операция прошла успешно…

— Кримм? Заткнись. Не порти момент. Такой день прекрасный. Мясо, огонь, летающие существа галдят, тишина и покой. Мы успеем до хрипоты наговориться. А когда ещё такой день выпадет? Не знаю. Насладись просто моментом.

Кримм даже поперхнулся. Но кивнул согласно, дожёвывая мясо, потом кинул косточку в огонь и улёгся, довольно вздохнув. Но тут же вскочил, начал отряхивать комбинезон:

— Ты знаешь, я лучше сейчас схожу. Надо пройтись, как думаешь?

— С тобой сходить?

— Как хочешь. У тебя там есть дела? Нет? Тогда наслаждайся. Я сбегаю… Не смотри так, пара ножей и один костяной взял с собой, — похлопал он себя по небольшой скатке. — Ты же и научил.

Риур усмехнулся и кивнул. После той памятной охоты Кримм стал тщательно собираться к каждому выходу из катера.

— Иди, Младший. Айле привет.

Кримм кивнул и растворился, будто и не было его. Для Субстантов оставалось загадкой, как такие большие и тяжёлые Мори двигаются столь бесшумно и легко. Ну не будешь же им объяснять, что гравитация на нашей планете выше и такие передвижения — всего лишь опыт тысячелетий. Опыт естественного отбора, когда первые Мори учились охотиться на хрупком льду замёрзших озёр и морей, с опасностью провалиться и замёрзнуть моментально при большой минусовой температуре. Риур вздохнул, подкинул в костёр вторую разломанную половину бруса и откинулся на земле, уставившись на ветки деревьев, закрывавших небо. И, незаметно для себя уснул…

А подскочил лишь тогда, когда услышал где-то в районе катера гортанное, вибрирующее:

— Риур!!

Сон слетел моментально. Так кричали в минуту опасности. Он подхватил копьё, кинул взгляд на почти потухший костёр и рванулся туда, не разбирая дороги. Вылетел сбоку от протоптанной Субстантами дорожки, держа копьё на отлёте. И тут же метнул его со всей дури в тёмный силуэт позади Кримма. Который бежал, спотыкаясь, держа на окровавленных руках тело Айлы. И, если не считать обломка копья из его бедра, то видимых повреждений больше не было…