Амлет, сын Улава

Глава 26. Левое и правое.

- Не совсем мне понятно иное, - я повернулся к духу-покровителю, сделавшему вид, будто оседлал вторую из купленных нами лошадей, - отчего ты упорствуешь в том, что трофей мне навязали? Я, вроде, взял его в честном бою.

Мы и я ехали почти весь день, спали ночь, и ехали еще один день, и дорога пока была очень хороша: стоит признать, что намного лучше любой из тех, что ведут от одного исландского города к другому по суше. Это понятно и необидно: все города наши стоят у побережья, и наша дорога – само море!

Сначала я думал идти пешком, благо, налегке могу пройти расстояние большое и даже очень большое. Одуматься меня заставил очередной ехидный вопрос сына Сигурда.

- Скажи, Амлет, ты точно ничего не забыл? - дух взял в привычку ходить, пока мы в Ирландии, везде со мной в проявленном виде. Я еще согласился: пусть боятся, меньше будут лезть всякие дураки. - Мне ничего из забытого не нужно, я же, ну, не живой, а вот в тебе пока еще течет горячая кровь, и, даст Ильич, еще десять дюжин лет будет течь!

Кто такой «Ильич», которого постоянно поминает Хетьяр, я пока не удостоверился. Знал только, что на наш язык это будет звучать так: сын Хайлата. Еще, как мне тогда казалось, я понял, что поминаемый сын Божественного – то ли легендарный герой, то ли неизвестный в наших краях ас, но силу имя даже не его, но его отца имеет такую, что упоминание имени этого несет удачу и успех в любом деле.

- Кровь моя красна и горяча, это верно, - не сразу понял я. - При чем тут…

- При том, - перебил меня дух: ему, верно, надоело ходить кругами. - Тебе надо есть, тебе надо спать. Где ты собрался делать второе, и как поступишь с первым? До заповедной рощи не менее трех дней пешего пути, и по дороге ты необязательно встретишь даже единую деревню с приветливыми жителями, я уже не говорю о городах!

Я приуныл: дух, даром что уже умершего человека, в делах живых понимал все еще намного лучше ныне здравствующего меня.

…Серебра достало: купили сразу двух лошадей, малый походный шатер, как раз на одного, котелок и еще некоторый, полезный в сухопутном походе, скарб, ну и, конечно, еду. На одной лошади предстояло беречь от сбивания собственные подошвы мне самому, на второй разместили поклажу, и еще именно на ней делал вид, что едет, проявленный дух.

- По-хорошему, стоило нанять еще пару крепких норвежцев, конных и оружных, - еще в виду города поделился сомнениями Хетьяр. - Но тут ведь как: чем меньше мы привлечем внимания, тем лучше, ирландцы трусливы, а четверо – уже отряд. Мало ли что придет дуракам в головы!

В пути, как было сказано, переночевали единожды: я, несмотря на ожидаемое волнение, отлично выспался.

- Что же касается трофеев, то… Амлет, скажи, у твоего отца ведь есть меч? - дух, по привычке, начал объяснение с вопроса.

- Конечно, есть, и не один, - удивился я. - Больше прочих он отличает тот, что выкован из упавшего с неба железного камня, именем…

- Неважно, - перебил меня Хетьяр. - Главное – скажи, может ли викинг просто так отдать кому-нибудь меч, будучи в вике?

- Если ярл попросит… - потянул я. - Хотя нет, и ярлу не отдаст. Честь – никому!

- Вот и представь теперь, что бронзовый серп для друида, особенно юного, это как единственный меч викинга в дальнем походе. - Сын Сигурда сделался серьезен. - Отними, сними с тела, укради – доброй волей нипочем не отдаст! Сам будет лежать без чувств, что тот слабосилок – присмотрят друзья и родичи, а уж чтобы меч передал постороннему человеку самолично наставник викинга в оружном бою…

- Ты прав, Строитель, - поспешил согласиться я. - Так попросту не бывает. Может, ну его, этот трофей, бросим прямо в кусты, или даже в болото, пусть лежит?

- Ваши же асы не поймут, и никто не поймет, если ты так поступишь с трофеем, взятым в бою, - возразил мой водитель в делах духов. - Пусть лежит в сумке, есть все равно не просит, эманаций эфира, кроме совсем остаточных, я в нем и на нем не наблюдаю. Просто дам тебе совет, Амлет: не бери его больше в руку и не вздумай проливать им кровь, что человека, что волшебного существа… Да и просто зверя – не стоит. Неизвестно, как травяная магия отзовется на пролитие свежей крови.

- Как это «неизвестно»? - Непритворно удивился я. - Чтобы тебе, да неизвестно?

- Это как со строительством дома-корабля и тем, чем он отличается от терема, помнишь? – Ничуть не смутился Хетьяр. - До наших времен эта магия совсем не дошла, пусть и говорят, что она сродни эльфийской: это не так.

Единственное, что сделали в этих краях хорошего жрецы Распятого, так это то, что извели под корень проклятое друидское семя… Почему, спросишь ты, проклятое?

Из ближайших кустов с шумом взлетела какая-то птица, похожая сразу на фазана и ворона. Хетьяр на нее почти не обратил внимания: по его же словам, вокруг на добрую четверть часа пути не было соглядатаев, ни волшебных, ни простых.

Я, однако, отвлекся, и чуть не упустил продолжение рассказа о друидской волшбе.

- Друиды злы, пусть и говорят о себе иное, - продолжил дух. - Их потаенные практики обязательно требуют пролития крови, и крови человеческой. Прочее же… Об этом я тебе потом расскажу, сейчас же посмотри вон туда, - сын Сигурда рукой своего образа указал на представшую далеко впереди развилку дорог.

- Вижу, что дорога раздваивается, - я присмотрелся. - Больше ничего не вижу, даже дорожного камня. Ты, верно, хочешь сказать, что сейчас мне надо будет выбрать, по какой из двух дорог последовать далее?

- В какую сторону свернуть, чтобы добраться до древней пущи, я тебе и сам скажу, - сварливо проворчал дух. - Тут дело в другом… Скажи, Амлет, ты злой или добрый?

Я даже остановился. Вопрос, заданный сыном Сигурда, обязательно был с подвохом, вот только я не сразу понял, с каким – а понять следовало! Впрочем, прозванный при жизни Строителем не стал мучить меня загадкой дольше потребного.

- Если мы пойдем налево, то через два без малого дня пути достигнем границ того леса, в котором точно растет требуемая порода дерева, - дух посмотрел внимательно и прищурился хитро. - Сверни направо – и там будет деревня, которую ты, как сын могучего бонда, будущий скальд и нынешний викинг, обязательно захочешь, нет, просто должен будешь, да и сможешь, разграбить! Правда, путь твой в этом походе закончится раньше, но я не вижу в том ничего плохого… Вот мне и интересно: добрый ты или злой?

- Конечно, добрый, - ответил я, не медля ни единого удара сердца. - Едем направо!

До чаемой деревни оставалось совсем немного, три перелета стрелы и еще один поворот, когда я понял, что имел в виду мой дух-покровитель под этими своими «захочешь» и «будешь должен».

Справа по ходу моего с нашим движения я увидел столб. Лучше бы не видел: целее был бы походный обед, сразу же оставивший меня вторым из заповеданных асами способом.

Отъехали подальше, встали так, чтобы за плотным кустарником видеть дорогу, самим же оставаться невидимыми. Я извел добрую половину запаса воды, взятого с собой: все никак не мог прополоскать пасть, пить же не хотелось вовсе.

- Ну, что скажешь? - хмуро поинтересовался дух. - От себя сразу уверю: я уже понял, что там, по правую руку от развилки, деревня людоедов, но не думал, что эти твари, по недомыслию Большого Взрыва носящие облик человеческий, обнаглели настолько! Это же надо, выставить кол с принесенным в жертву ребенком так близко от торного пути!

- Наглость несусветная! - согласился я. - И потом, Хетьяр, твердо ли ты уверен в том, что моих сил, пусть и подросших за два последних годовых оборота, достанет, чтобы справиться с целой деревней? Нет, ты мне, конечно, поможешь…

Я совершенно не трусил: просто мне было понятно, что мы всего один раз ночевали в дороге, значит, досюда добираются малые разъезды торговой стражи. Конники этой дружины, конечно, те еще разбойники, но уж людоедам бы не спустили ни зверств, ни самого их существования в такой близи от населенных мест! В общем, что-то такое я сыну Сигурда и объяснил.

- Здесь что-то не так, Амлет, - сказал мне в ответ дух. - Их, эти деревни, уже немного под землей и в далеком будущем будут находить намного дальше: в лесной чаще, и уж точно вдали от торговых путей. К тому же, я и узнал о том, что она здесь будет и есть, не просто так, а способом духов – только и возможным, когда поблизости исходит в мир огромное количество сырого эфира, или, по-вашему, гальдура. Деревня эта – проклятая, и я вряд ли ошибусь, если предположу: еще вчера ее на этом месте не было!

- Это не объясняет твоей уверенности в моих силах, - был мой ответ. - Колдовская или нет, деревня живущих вне датского закона обязательно сильна воинами, пусть и паршивыми!

Послышался стук неподкованных копыт: мы насторожились, но зря. Мимо, по дороге, всего лишь прошел дикий пони, мохнатый и коротконогий – он ни от кого не бежал, а просто следовал по своим немудреным делам. Таких пони много водится в Исландии, повадки мне их знакомы, но о том, что встречаются они и здесь, я, до сей поры, не знал.

- Это как бы не поселение, - Хетьяр проследил мнимыми глазами своими путь лошадки, и вновь обернулся ко мне. - Это как бы морок, но морок плотный. Настоящая деревня, основа эфирного слепка, может находиться хоть тут, хоть в землях Йорка, хоть на материке. Вот уже туда, в основу, я бы не советовал соваться силами меньшими, чем морской конунг выставит в хирд двух-трех кораблей! Здесь же… Ненастоящие люди страшны только слабым духом или слишком юным телами. С друидом же, который там обязательно есть, и есть во плоти, ты справишься.

- Это будет доброе дело, да, Строитель? - ищуще посмотрел я на духа. - Ты это имел в виду, спрашивая меня, добрый я или злой?

- Бери выше, не дело, деяние! - ответил мне спутник. - О таком можно петь, можно и нужно, вот ты и будешь: в конце концов, даже в мое далекое время писатели лучше всего сочиняли о себе самих! Только сначала тебе придется вернуться к тому столбу, что на дороге, и сделать вот что…

Лошадей завели поглубже в лес, надели им мешки с кормом, да и стреножили.

Сын Сигурда сделался невидим и неслышим ни для кого, кроме меня, я же оставил лишнюю поклажу, вооружился отцовским копьем, да и отправился добывать себе деяние, о котором не стыдно будет потом петь.

Деревня могла показаться покинутой: ветхие сараи вместо добрых домов, покосившийся плетень, заменяющий крепкий и высокий частокол, ни единого дымка из кривых коротких труб… Только я знал, уже, по наводке своего духа-покровителя, чуял, как в самой середине творится волшебство, злое, негодяйское и неизвестной мне пока природы.

- Это мы удачно зашли, - сообщил мне Строитель. - Смотри, на улицах никого. Друид, колдующий сейчас примерно в середине деревни, даже отозвал мнимых сельчан, чтобы те не тянули из него эфирные силы… Значит, ему сейчас нужен весь гальдур, до последней и единой капли. Прибавим же шагу!

Нападать решил честно – против ожидания, дух такое мое решение одобрил, пусть на месте чаемого друида и оказалась баба – верно, колдунья.

- Иду на вы! - закричал я от самой границы небольшой деревенской площади: у нас на такой непременно устроили бы тинг. Колдунья – Хетьяр оказался прав – помешивающая что-то в котле огромной мешалкой, казалось, ничуть не удивилась, и даже не особенно испугалась. В бесстрашии своем злая баба оказалась права: копье мое, с силой ударившее туда, где ожидалось черное сердце, будто вонзилось в смолистую сердцевину дерева, в ней и завязло, не дойдя до врага моего двух или трех локтей. Следом за копьем завяз и я сам.

- Смотри, Амлет, - на удивление спокойно указал мне дух-покровитель. - Это что-то вроде твоей песни времени, но не совсем оно. Видишь, она движется так же медленно, как ты сам? Должна-то куда быстрее!

- Что же теперь делать? - раз Хетьяр был спокоен, следовало успокоиться и мне. Успокоиться и найти выход из того непростого, во что я сейчас угодил.

- Приготовь то, что взял! - сказал вместо Строителя голос, незнакомый, но не вполне: именно он, как я понял, посоветовал мне не убивать юного друида в зряшном поединке. Еще мне показалось, что голос имеет некое сродство со взглядом, сверлящим мне спину. - Дальше же слушайся своего духа, он знает, что делать! И не вздумай мне тут погибать!

- Сделаем так, как он говорит, - я удивился, но дух – нет. - Сначала отпусти копье. Сдается мне, что то, что сейчас держит тебя на месте, как-то завязано на силу твоего оружия, и его все равно толком не применить. Еще – медленно передвинь на правый бок суму, что бьет тебя по тому месту, откуда растут ноги, открой клапан и запусти внутрь руку. Смири брезгливость. Ухватись крепко. Делай медленно!

Я послушался. Сделал и то, что мне было сказано, и так, как требовалось: по правде говоря, совершить все то же самое быстрее у меня бы все равно нипочем не вышло.

Прозрачная смола начала поддаваться, будто становясь все жиже, и это было хорошо.

Колдунья, отпустившая свою палку-мешалку, смотрела мне прямо в глаза, скалилась со значением, и это было плохо.

Я оскалился в ответ, и получилось у меня замечательно: баба на два удара сердца спала с лица, но опомнилась, и очень быстро.

- Ты опоздал, собачья башка! - радостно осклабилась она. Звуки, надо сказать, вылетали из щербатого рта так же хорошо, как если бы ничего не держало на месте ни меня, ни ее. - Тот, чей приход предсказан, уже близко! Ему осталось всего ничего, чтобы продавить мировой пузырь, и оказаться здесь во плоти!

- Много болтаешь, друидка, - усомнился я, решив, раз не получается пока быстро шевелиться, выиграть хотя бы словесную часть битвы. - Кто бы там не должен был прийти, откуда тебе, слабосилку, как и все вы в этой дурацкой стране, взять что мудрости, что гальдура на призыв любой сущности? Сейчас я немного разомнусь, да и оторву тебе лохматую голову, на том и саге конец…

Проклятая колдунья даже и не подумала испугаться! Вместо этого, она ухмыльнулась еще более мерзко, чем до того, и кивнула себе за плечо. - Ему оторви! - потребовала глумливо.

- Да, некоторая проблема наличествует, - уже куда менее уверенно и спокойно, чем до того, сообщил Хетьяр. - Надо же, какая отвратительная рожа! Был бы эсометр – зашкалил бы!

Рожа, упомянутая Строителем, сейчас воздвигалась над булькающим котлом, как бы пытаясь соткаться из густого зеленого пара. Ничего хорошего ждать от нее не приходилось: о том явственно, хоть и молча, говорили что огромные загнутые – два! – рога, что кривые и острые зубы, что злой взор, горящий пополам красным и золотым…

- Жди, пока он заговорит! - вновь появился в моей голове незнакомый голос. - Это Аттрапатакадалат, из Тварей Войны, они любят поболтать о своей силе и славе…

Друидка расхохоталась: верно, ее ввело в заблуждение озадаченное выражение моей, все еще оскаленной, морды.

- Что, осознал? - отсмеялась колдунья. - Трепещи же, ибо ты зришь перед собой владыку воинов Аттрападалакта… Акраптадаалата… Ну, этого!

- Дура! – заорал вдруг дымной пастью Тот, Кто Пришел. - Неужели так сложно выучить мое имя? Оно совсем простое!

- Теперь – бросай! - выкрикнул голос в голове.

Голова ребенка, которую я с большим омерзением и трудом, смог отделить от истерзанного тела, легла в мою руку будто татлум, сделанный из черепа врага и наполненный лучшей известью. Рука моя в этот миг освободилась от вязких оков, и страшный снаряд устремился ровно туда, куда я его послал: внутрь зубастого рта, раскрытого в негодующем крике. Главное было – в пасть попасть, я постарался, да и попал.

Голова захлопнула пасть, уставилась на меня выпученными буркалами, будто страшно удивившись напоследок, да и пропала, будто ее никогда и не было.

- Таю! Я таю! - страшно заорала колдунья. Она и вправду переводилась вся на дым, будто Амонова соль, в неурочное время добытая из недр пламенной горы…

- Хватай мешалку, да копье не забудь! - заорал во мне и на меня Хетьяр Сигурдссон. - Это же колдовская деревня! Она сейчас пропадет вместе с нами! Я не хочу знать…

Тут все и пропало.