Амлет, сын Улава

Глава 24. Бараний фьорд.

Настало утро.

В лучах рассветного солнца я сразу понял, почему город поименован, без затей, в честь бараньего фьорда: пустые вчера темно-зеленые луга сейчас были покрыты множеством малых белых пятен. Пятна перемещались с места на место, собирались в стада – отары, большие и не очень, и, наверное, громко блеяли, только шум моря перебивал этот далекий звук.

- Смотри, сколько овец, - обрадовался очевидному мой дух-покровитель. - Наверное, здесь недорогая шерсть, если же еще и умеют прясть и ткать, то и сукно должно быть хорошим, плотным и теплым. Ты, Амлет, обязательно прикупи пару, как вы это называете, «штук» местного сукна, потом или продашь с прибытком, или дашь пошить себе теплый плащ и другую нужную одежду!

Я кивнул, принимая совет мудрого и достойного.

К кораблю нашему уже приближалась маленькая лодочка, даже и без паруса, а только о четверых гребцах. В ней, почти на самом носу, стоял муж невысокого роста: я пригляделся. Был сей муж худ, с длинными руками и неприлично короткой бородой на сухом лице, одет же оказался в новый кафтан крашеного сукна.

Тут же стало ясно, что я, случайно или не явленным своим чутьем, угадал лучшее место, с которого только и нужно было смотреть на берег: водитель корабля подошел и стал совсем рядом со мной.

- Знаток Глубин, которого здесь отчего-то называют Человеком Ветра, - пояснил со знанием сын Ингвара, - отлично знаком со всеми мелями в узости, и проведет нас до самой пристани. К тому же, ему можно доверять: он не бестолковый ирландец, а дан!

Я кивнул: доверять датчанину, конечно, было можно, особенно, если его хвалит человек, владеющий своим кораблем и столь сведущий в труде пены волн.

- Смотри, Амлет, вот пример отличной бухты! - сообщил Малыш немного позже. Флугмадур, имя которого я спросить позабыл, сам встал у руля, и водителю корабля ничего не оставалось, кроме как вновь переместиться ко мне, на мое наблюдательное место, и давать интересные пояснения к происходящему. - Она длинная, но не очень извилистая, по ней можно пройти до самой пристани даже на таком большом корабле, как наш, главное же, сюда нипочем не проникнуть крутым волнам и порывистому ветру, какой шторм ни бушуй там, снаружи!

Мне нравилось то, что я видел и слышал, и становилось мне все интереснее.

В голосе водителя корабля вдруг послышался шум битвы, свист ветра в парусе, плеск то ли волн, то ли прямо весел вместе с криками чаек и людей. Я подобрался и навострил уши: сейчас, как я понял, мне расскажут немного того, о чем после не будет зазорно сочинить сагу, а то и не одну.

- Не просто так Рёнгвальд, сын Рагнейла из славной семьи Ивар утвердил на этом берегу свою власть, - оправдал мои ожидания прозванный Малышом. - Еще великий прадед его, Рагнар Сигурдссон, прозванный Стягом Судьбы, точил зубы свои на власть над этим краем, но тогда у него не все получилось так, как было задумано: не хватило сил, да предали союзные англы. Теперь же его правнук, муж крепкий, мудрый и воинственный, взял себе и сам Бараний Фьорд, и даже город Йорк со всеми прилегающими землями, что по ту сторону Ирландского моря – здесь он уже ярл, а скоро станет ярлом и там, силой выборного решения или острой стали!

- Я хорошо понимаю Лодброка, - ответил я, поскольку совсем молчать становилось неправильно. - Будь я на его месте, и имея столь крепкую дружину, сам бы непременно захотел завоевать эти богатые места. Жаль, что те времена прошли…

- Верно, прошли. Все хорошие фьорды по берегам больших и малых островов давно завоеваны, и властители их знают, с какой стороны браться за меч, - немного удрученно согласился водитель корабля. - Одна только радость, что на наш век еще хватит теплых бухт на берегах… Кстати, Амлет, ближе к концу лета я иду в вик на Лютец, сам я на ладье, и со мной еще пять драккаров. Идем с нами!

- Не, дядя, так не пойдет, - вступил в разговор Хетьяр, сделав это, впрочем, незаметно для моего предыдущего собеседника, и обращаясь, конечно, ко мне. - Летних каникул в местной образовательной программе не предусмотрено, так что вернуться на сокрытый остров, учиться, учиться и еще раз учиться! И вообще, продолжайте, я записываю! Ты обратил, кстати, внимание на то, что у этого вашего Лодброка отчество — прямо как у меня?

- Извини мне мой отказ, сын Ингвара, - вежливо сказал я, - но я еще юн и не так умел, чтобы полагаться на меня, как на скальда, в столь славном походе. Простой же гребец из меня — как из навоза метательный топор.

- Смотрю на одного Эски, вижу их всех! - неожиданно обрадовался будущий предводитель похода. - Честен до оторопи, вежлив до изумления, умен, как три старика! Таков и отец твой, что приходится мне другом, таков и ты, которого почту честью со временем назвать другом я сам! Ничего, Амлет, будут еще походы… - Свендислейв хлопнул меня по плечу и отправился командовать: то ли там сделали что-то не так, то ли требовалось сохранить лицо после неприятного, наверное, отказа.

Я обернулся к Хетьяру, все это время терпеливо ожидавшему ответа.

- Мало ли на полуночи Сигурдов, было, есть и будет? - удивился я мысленно, стараясь не упустить нити второй беседы. - К тому же, сам ты и вовсе не из этих мест, полное имя же тебе я дал не по звучанию, но по значению!

Кормчий заложил руль: не круто, а так, видимо, имея в виду незаметную мель или особенность течения. Я отвлекся ненадолго: очень люблю смотреть на то, как делают свое дело умелые и опытные люди!

Над головой хлопнул парус, и тут же, по обыкновению, кашлянул сын Сигурда: напомнил мне, что он все еще тут, и по-прежнему расположен к беседе.

- Скажи, Хетьяр, - решил я поддержать явленное расположение, - что ты думаешь про мое путешествие в Ирландию – если не принимать во внимание ту цель, что об оружии, достойном героя?

- Прошло столько лет, а ничего не изменилось! - ответил слегка невпопад мой дух-покровитель.

- А сейчас ты о чем? - уточнил я у Хетьяра уже вслух, благо, сын Ингвара окончательно ушел по каким-то своим важным делам, с носа на корму кнорра, и больше рядом никого не оказалось. Говорить мысленно немного утомительно, особенно, когда собеседник отлично слышит тебя и так.

- Да читал я, в журнале. Международная панорама… Впрочем, тебе это все равно ни о чем не скажет, - непонятно пояснил дух, и продолжил еще непонятнее. - Капиталистическая болонская система образования и ее кризис: относительно богатая, по местным меркам, Ирландия, изо всех сил заманивает к себе актуальных специалистов из Исландии, многих еще студентами. Вот представь, как твой далекий-предалекий потомок, через тысячу лет или даже немного более того, переедет из Исландии сюда же, в Град Бараньего Фьорда, например, учить юношей какой-нибудь сложной волшебной науке…

- Мой потомок сможет, - немного даже с гордостью согласился я. - Если у меня будут они, эти самые потомки, Амлетссоны… Но сама идея глупа. Нельзя себе представить, чтобы трусливые и ленивые ирландцы вдруг сделались богаче трудолюбивых бондов и отважных викингов!

- Если только они не будут потомками Уа Имар, - Хетьяр сразу и умело успокоил меня, и ловко поддел, назвав древний и благородный датский род Ивар на местном, ирландском, наречии — которого, кстати, и вовсе не должен был знать.

Вышли из узости на простор, ветер переменился, вновь хлопнул парус. Берега стали еще зеленее, овец на них, кажется, только прибавилось. На одном из многочисленных холмов стала видна башня, целиком выстроенная из камня, и довольно большая: дюжина бойниц в ряд, по одной стене не башня, а целая крепость!

Сам порт мне и нам, с одной стороны, понравился, с другой – нет.

Бухта, совсем было истончившаяся к своему окончанию и тому месту, где в нее впадает небольшая местная река, названия которой я не знал, но забыл, вдруг превратилась в малый залив, довольно широкий берегами и, судя по цвету воды, глубокий дном.

Прямо с берега на глубокую воду тянулись широченные и длинные, даже издали, причалы, к каждому из которых корабли могли приставать сразу с двух сторон.

- Эта штука называется «пирс», - просветил меня Хетьяр. - Вернее, так она называлась, ну или будет называться, в наше время, а как сейчас и здесь — я не знаю. Вот только решение спорное, особенно — с учетом здешних глубин. Видишь, Амлет, пирсы стоят на сваях, это очень дорого и сложно, тем более, в вашем случае, ни специальной техники, ни толкового магостроя… Сделали бы понтоны, уж на такое местного умения бы хватило, и вышло бы куда дешевле.

- По мне, так это попросту двухсторонний причал, - я пожал плечами. - Ох уж эта твоя привычка, там, в будущем, всему, что есть на свете, давать по два-три названия!

- Вы так, конечно, тут не делаете, ага, угу, - ехидно усомнился дух. - Одни кениги чего стоят, когда два скальда не понимают, что имел в виду каждый из них, и уже вместе им нипочем не понять третьего!

- Кениг длиннее слова, и имеет волшебную необходимость в себе! - мне вдруг стало немного огорчительно, и я сделал то, чего сам себе обещал никогда больше не делать: ввязался в спор с тем, кто гораздо умнее меня. - У кенига есть смысл и значение, до которого можно догадаться, если как следует подумать, а еще — услышать вису или нид, в которые влита капля меда поэзии! Ваши же короткие словечки — они зачем? Вот этот твой пирс. Пирс, пирс. Будто мышь пищит, глупо!

Дух вновь проявился зримым образом, и в него сейчас тыкали пальцами рёси нашего большого кнорра: они уже видели его во время плавания, но такие волшебные явления никогда не надоедают, и им, конечно, было так же интересно, как и в первый раз.

- Ты мне, все же, ответь! - я вздыбил шерсть на загривке, давая понять, что нипочем не отступлюсь. - Зачем нужны такие короткие слова и для чего их так много?

- Спешим жить, - ответил сын Сигурда.

Немного помолчали, я – остывая и сам себя приводя в чувство и ум, дух — верно, думая о чем-то своем, оставшемся в непредставимой дали будущего времени.

Чаемый берег становился все ближе: уже хорошо, в подробностях, были видны береговые постройки, уходящая вдаль дорога и снующие туда-сюда люди и повозки. До нашего прибытия, кажется, почти никому не было дела, люди были заняты: в порту прямо сейчас то ли разгружали, то ли готовили к отплытию еще два корабля, пусть и поменьше нашего.

- Хороший торговый порт. Для ваших, конечно, времен и мест. - Сообщил Хетьяр, додумавший свою неявную думу. - Может сразу принять на разгрузку десять… Нет, дюжину, таких кораблей, как наш. Склады тоже, ну, немаленькие, - дух показал на то, о чем говорил: очень большие, по исландским меркам, деревянные сараи, крытые дранкой и сланцем. Вот только…

- Дай, догадаюсь, - перебил я собеседника. - Ты сейчас скажешь, что этот порт слишком легко взять штурмом и разграбить?

- Уже не скажу, но в виду имел именно это, - согласился Сигрудссон. - Даже несмотря на вон тех суровых ребят.

Суровые ребята оказались представлены тремя кораблями, два из которых были обычными ладьями, при веслах и с парусом, третий же напоминал немного тот славный кораблик, что утопили морские быки в морской битве дня моих совершенных лет. На нем тоже стояло метательное устройство, и даже не одно, мачты же не было совсем, и я сразу понял, что кораблик этот предназначен только для охраны бухты от недобрых гостей.

На нас, казалось, вовсе не обращали никакого внимания, но весла лежали на воде, а толстые жилы метательных машин были натянуты – если мне так, конечно, не показалось издали. Суровые ребята были готовы встретить любого гостя, даже и такого, кто внешне проявил миролюбие и добрые торговые намерения, подняв на мачте особый значок: так, как это еще в виду усеянного отарами берега сделали мы.

- Узость же, - я развернулся к корме корабля и показал рукой на протоку, которой мы только что шли. - Там, на подходе, три такие малые ладьи смогут очень долго удерживать почти любого неприятеля! Пока же будет битва, здесь, на берегу, достойные мужи взденут брони и натянут тетивы на луки. Врага ждет славная встреча!

- И вот так у вас во всем, - посетовал дух. - Товарищ Энгельс когда еще скажет, что перехода из первобытного строя, из родоплеменных отношений, к феодализму, не бывает иначе, кроме как через рабовладение, а его, рабовладения, у вас не было! Или, может, он так уже сказал: я не помню, на какую часть он эльф и можно ли его считать долгоживущим… Как вы, в итоге, так лихо умудритесь через сто лет сразу шагнуть в самый махровый военный феодализм, со всей этой личной доблестью как решающим фактором военной победы, «дух сильнее клинка» и полным пренебрежением жизнью тысяч ради интересов кого-то одного?

Я понял немногое, но на то, что понял, решил немедленно ответить: услышанное и понятое задело семейную гордость сына могучего бонда и строителя города.

- Что это не было рабов, когда сейчас есть? - возмутился я. - Мы не нищие, у моего отца целых три раба! Если считать закупов, которые рабы не навсегда, то и вовсе пять. Может, сейчас и больше или меньше, но точно есть — никак же невозможно держать крепкое хозяйство без трэлей: люди засмеют!

Мимо нас принялись бегать туда-сюда: спускали парус, чтобы тот не мешал маневрировать, рёси рассаживались по скамьям и выставляли наружу лопасти и древки больших весел. При этом каждый, кто пробегал, старательно обходил духа, не рискуя его задеть плечом или рукой, и, чтобы не создавать лишних неудобств занятым делом людям, Хетьяр развеялся, оставив один только голос.

- Да я не об том, Амлет, - в голосе духа отчетливо послышалась грусть того особого толка, когда умудренный опытом и знаниями учитель не может донести смысла своих слов до туповатого ученика. - Неужели сложно построить пару дозорных башен, поставить на них баллисты, натянуть в узости цепь… Ту же самую задачу удержания врага до сбора ополчения можно решить куда проще, дешевле и не так затратно в смысле человеческих жизней!

- Это так, как ты предложил сделать в Исафьордюре? - поинтересовался я.

- Да, предложил, и отец твой — вот умный человек — предложение принял! - ответил Строитель. - Он просто хорошо понимает, чего стоит ложная храбрость и лишняя удаль в краю, где каждый взрослый человек наперечет.

- Улав Аудунссон умен, да, - согласился я с тем, чем было нельзя не согласиться. - И не принимает поспешных решений, особенно — не посоветовавшись с женой, Гундур Тюрсдоттир, славной иными деяниями. Наверное, ты прав, сын Сигурда.

Я подумал немного, и решил, все же, оставить за собой не только последнее слово, но и самый верный смысл.

- Люди, населяющие полуночь, храбры, - уверил я духа. - Даже и те, кто с полуночи только происходит, а сам уже живет в землях не столь суровых и куда более теплых: пока помнит силу своего рода и славу асов! Пока наша храбрость с нами и нашими потомками, мы есть и останемся хозяевами морей, что холодных, что нет!

Сигурдссон хмыкнул.

- Ты ведь знаешь про франков? - продолжил я. - У них и корабли крепче, и воинов больше, и брони с оружием достанет едва ли не каждому, пусть сталь та и не чета работе подземных кузнецов. Однако, викинги брали прибрежные земли франков на копье, меч и топор не раз в прошлом, не раз возьмут и в будущем, наоборот же не бывало ни разу, да и не будет никогда!

Хорошо сказал, в общем, и главное — чистую правду.

Дух явно не согласился до конца, и имел, что возразить, но тут стало не до разговоров: кнорр принялся поворачиваться, потом разворачиваться, я отшагнул от борта и ухватился рукой за какую-то снасть: сверзиться в воду и утонуть в самом конце пути было бы особенно обидно.

- Суши весла! - громко заорал флугсмадур, и большой наш тяжелый корабль, одной только силой взятого разгона и умением ловкого кормчего, плотно притерся к бревну, ограждающему причал.

Мы прибыли.