ALT-КОТ

Глава 25

— Девять негритят, поев, клевали носом, один из них засранец, и их осталось восемь, — наблюдая, как Серега скрывается в туалете самолета, продекламировал я детскую считалочку. Тихо, чтобы никто не услышал.

Настя прыснула первая, за ней — Ира, и остальные тоже. Даже стюардесса улыбнулась, а ведь ей по должности над клиентами ржать нельзя. Только Ашши была спокойна и холодна.

— Не хочешь ему помочь, дорогуша? — осведомилась она.

— Нет, — решительно ответил я. — Мне надо отдохнуть от братских обязанностей. Сейчас он уединился, потом позвонит матери, и расскажет, как у нас все хорошо, а потом и посадка уже скоро. И вообще, у него есть жена, почему она не выслушивает все эти нотации?

— Потому что у него есть брат, — Ира хитро улыбнулась.

— Белова, давай ты разведешься, а я на тебе женюсь? Тогда он обидится, и не станет со мной больше разговаривать.

— Ты свое счастье проморгал, — гордо ответила блондинка. — Я типа другому отдана и все такое. И вообще, он прав, могли бы и обычным рейсом лететь, а не нанимать самолет.

— Или покупать, — Ашши наклонилась к моему уху, обдав его жарким дыханием. Вот как так получается, женщина — высший класс, мужики штабелями ложатся, у меня же как блок какой-то стоит, а то что должно — нет. Нет никакого желания с ней шуры-муры разводить. Ани прекрасно это знала, и пользовалась, как могла. Проход по коридору во внезапно спадающем полотенце — это самое меньшее, о чем стоило говорить.

Да и тут говорить особо было не о чем. Подумаешь, самолет. Одна Настя столько денег приносила в общую копилку от своих визитов на самый государственный верх, что два таких можно купить. Даша со Светой тоже баклуши не били, осваивали лечение на чинушах, сами-то слуги народа платить не очень умели, на халяву привыкли, так что за счет какого-то бюджетного фонда открыли финансирование, перевели деньги, оттуда — на офшор, и обратно в страну уже как инвестиции, на них оформили на новую компанию коттеджный поселок, вот этот вот Фалькон, ну и еще несколько всяких мелочей. Если вдруг придется валить отсюда, будет у ребят что поесть и где пожить. И у Беловой — на что мужа содержать, должно хватить с избытком, Серега не привередливый. И у Лизы, за компанию. А уж как все оформить, чтобы потом не отобрали, я немного знал, хотя, если захотят, все равно попробуют отнять. Корпорация «Уриш», Каймановы острова.

Н и еще отдельно для себя, любимого, и для своей семьи существовала цепочка компаний, которая исправно приносила доход — в том числе с собственной криптобиржи, модуль создал программных ботов, которые и без него смогут делать деньги. Управляющие по всему миру были уверены, что работают на независимые старт-апы, а на самом деле владельцами всего этого были два скромных пенсионера из России, через акции на предъявителя, доверенности от несуществующих лиц и номерные счета.

Вообще такое настроение было, прям хоть завещание пиши. Успокаивало то, что коту был абсолютно спокоен, на него я в первую очередь смотрел, уж если он волноваться начнет, все, только на Луну. На базу, про которую Уфимцев говорил. Это космонавты не долетят, а я — так спокойно, воздух мне не особо нужен, излучение не пугает, только на орбиту пока не могу выйти, один раз прыгнул на двадцать км, и все, обратно к сотням метров, и то по горизонтали.

Фалькон 7-икс — самолет небольшой, вполне может садиться и на региональных взлетных площадках. Правда, когда пилот узнал, где именно, лететь отказался напрочь. Зато второй пилот, бывший военный летчик, никаких проблем не видел. Кроме одной — меня почему-то отказался за штурвал пускать. Ну и ладно, после штурмовиков-ныряльщиков это корыто не очень-то смотрелось. Но все равно, в кабине я посидел, посмотрел, что и как этот майор делает, запомнил. Теперь в случае чего смогу и сам куда-нибудь улететь.

На вилле сеньоры Гомеш мы провели три дня. Кот наигрался с пумой, побегал по окрестным лесам, и план по загнанным ягуарам перевыполнил, ребята отьелись так, что прям округлились, еще немного, и еда из ушей бы полезла, Серега с молодой женой из комнаты почти не выходили, Ашши проводила с хозяйкой время на кухне, только вот мне заняться было особо нечем. Бухать с врачом — дохлое дело, он не мог напиться в силу своей натренированности, я — из-за особенностей организма, в первый же вечер мы обсудили все, что можно было обсудить, прониклись друг к другу добрыми чувствами и на этом сочли, что хватит, пообщались. Тем более что у хахаля вдовы своих дел было полно, кто-то рожал, кто-то умирал — в других случаях помощь специалиста обычно не требовалась, шаманов и колдунов вполне хватало.

Так что день я подождал, а потом забрал вертолет покойного Алехандро, и устроил облет окрестностей. Слетал на поляну, на которой мы с Ашши отбивались от предателя, покружил над селением — там наверняка был новый шаман, можно было с него стрясти чего-нибудь, как-никак я ему это место устроил, но решил, пусть пока живет, добра наживает, в гости всегда можно наведаться.

Алехандро говорил, что передал чемоданчик дяде Толе где-то возле границы с Перу. Это километров двести пятьдесят по прямой, а в воздухе почти все дороги прямые. Пришлось второй раз вертолет просить.

— Конечно, bonito, забирай что хочешь, — вдова ждала очередного клиента из Колумбии, смерть мужа еще не повод, чтобы семейный бизнес страдал. — Ты куда летишь? Ясно, там недалеко есть селение, в нем живет фетчисейро, не такой сильный, как шаман, который недавно умер, да простит Иисус ему грехи, но тоже ничего. Передай ему вот это. Взамен забирать ничего не нужно, мы потом сочтемся.

И показала на белый полипропиленовый мешочек, килограммов на пять.

Наркокурьером мне еще работать не приходилось, закинул упаковку на заднее сидение, завел двигатель и взлетел.

Двести пятьдесят километров для Робинзона-44, это час с четвертью лета, считая взлет и посадку. Сверху полюбовался на сельву, зелень сплошняком, едва видимая дорога шла параллельно моему курсу, но километров за пять до цели уходила направо, как раз в сторону того колдуна, которому я вез целебный порошок. Двигатель работал ровно, без сбоев, горючего был изначально полный бак, для любимого гостя не скупились. Вдова связала в своем мозгу мой визит и смерть мужа, и теперь я для нее как сын был. Почти.

Поляну я нашел сразу, большое пространство шло ярусами к самой нижней точке в центре, с дорогой, ведущей с севера. Правда, мощеная поверхность обрывалась наверху, но для чего-то ведь ее строили.

В центре поляны по кругу стояли семь каменных столбов высотой в метров в пять, с какими-то крылатыми фигурками поверху, то ли птицы, то ли безумная фантазия накурившихся инков, а вот уже в центре этого круга возвышалась почти на метр плита, два на два.

Я посадил вертолет на среднем ярусе, прямо возле дороги — по мощеной поверхности идти куда приятнее, чем прыгать по траве. Змей я не боюсь, но все равно, неприятно. Не дошел до столбов несколько метров, остановился — сооружение вблизи впечатление производило странное. Во-первых, сами столбы были покрыты значками. Модуль тут же принялся за расшифровку, демонстрируя свою полезность, хоть какую-то. Во-вторых, фигурки на верхушках столбов мне решительно не нравились, было в них что-то неправильное. И мерзкое. Такое я уже видел в одном подземном храме на моей планете. Не на этой, а на той, которая мне может быть еще принадлежит. Да, точно, эти птицы идеально дополняли две стоявшие там скульптуры, выводя к третьей, где они пожирают остатки. И в-третьих, плита. В углах были выбиты символы, а точнее — клинышки эме-гир. Тот, который ближе ко мне, обозначал Наргала, справа от него — кровь, слева — желание, и напротив — шаг. Не знаю, кто тут хотел шагать к шумерскому богу, только от плиты фонило смертью. Все основание было буквально испещрено черными точками, невидимыми обычному глазу.

Модуль наконец справился с неизвестным языком, и вывел мне точное описание ритуала, такой я тоже видел. Ну да, Мила лежала вот на такой плите, и ее разделывали семью черными ножиками, которые у меня до сих пор хранятся. Столбов было семь, и вариантов ритуала — тоже семь, все предполагали, что у человека, исполняющего обряд, свет выходит из ладоней.

Самый простой, принести в жертву одного человека, посложнее — семерых, были и более жестокие и запутанные варианты. А вот последний, седьмой, точного описания не содержал. Предлагалось убить самого себя, чтобы воскреснуть в другом мире — Ханак Пача. Тот, кто дал текст каменотесу, как это сделать видимо, не знал. Поэтому добавил от себя, что это — только для благословленных Великим Инти жрецов, потомков этого самого Инти.

Первые шесть ритуалов четкой цели тоже не имели, хотя скорее всего тот, кто тут все это расписывал, просто представить не мог, для чего они предназначены.

В принципе, понятно было, раз дядя Толя здесь пропал, и потом нашли трупы его бойцов, а его самого не нашли, потому что он был уже в другом мире, значит, здесь он провел один из ритуалов. Откуда у подполковника ГРУ семь ритуальных кинжалов, я не знал. И куда они потом делись — тоже, наверняка с собой унес. Раз сил у шумера было немного, значит, действовал он по третьему сценарию, с семью жертвами, и великим камнем, который, как мне казалось, должен означать портальный маяк.

Проверять набор на работоспособность у меня не было никакого желания, даже на себе. Хоть и был этот клинышек на плите, до жертв я еще не докатился. А теоретически узнать было не у кого, Ашши наверняка была в курсе, но ее я бы спросил в последнюю очередь. По возможности, предварительно надежно зафиксировав.

На краю поляны показались фигурки людей — много, они окружили верхний ярус живым кольцом, держа в руках копья, а по дорожке ко мне неторопливо спускался невысокий толстенький человечек в белых брюках, такого же цвета туфлях и рубахе, на плечи был накинут какой-то плед с квадратным рисунком, в центре каждого элемента были вышиты символы, почти такие же, как на столбах. Толстячок остановился прямо на границе окружности из столбов, помахал мне рукой.

— Что здесь забыл сеньор? — спросил он на американском английском. — Это святое место, здесь нельзя находиться посторонним. Даже мои воины не смеют подойти ближе.

— Ты ведь местный колдун? — перешел я на португальский.

— Так меня называют недалекие люди, — на том же языке ответил предводитель банды копейщиков.

— Я привез посылку от сеньоры Гомеш.

— Благодарен тебе, гринго, но не стоит вот так врываться в святилище. Боги не любят, когда их тревожат неподготовленные люди.

Я уселся на край плиты, жрец внимательно следил за мной. не пересекая границ условного круга.

— Пять кило отличного порошка. Они в вертолете. Прикажи, пусть заберут.

— Ты должен был привезти их в деревню, — толстяк даже не сдвинулся с места. — А вместо этого прилетел сюда. Зачем?

— Здесь, — похлопал я по плите, словно приглашая собеседника сесть рядом с собой, — один мой родственник прикончил семерых человек, а потом провел обряд. Хочу выяснить, куда он подевался. Три года назад. И если ты мне расскажешь, я дам тебе тысячу американских долларов.

Жрец расхохотался, он трясся, вытирал кулаками слезы с пухлых щек, выставлял ладонь вперед, мол, погоди, не до разговоров сейчас. Наконец, отсмеявшись и откашлявшись, вошел в круг и сел рядом со мной, покачивая короткими ножками, не достававшими до земли. Причем, несмотря на свою комплекцию, запрыгнул на плиту он легко.

— Прости, сумма меня поразила. Столько денег я давно не видел. С тех пор, как один из моих почитателей не выронил несколько бумажек из пачки. Продолжай.

— Пять тысяч?

— Марко, так ведь? То, что ты привез, стоит в сотню раз больше. Нет, бывает и дешевле, но у Гомешей всегда отличный товар. Зачем тебе эта история про человека, ушедшего в Уку Пача, нижний мир, где живет бог демонов Супай?

— Не знаю, семья и все такое, — пожал я плечами. — Вдруг он оставил здесь что-то из своего имущества, так я это готов выкупить. За приличную цену.

Жрец слегка дернул рукой, и ребята наверху, побросав копья, откуда-то достали автоматы.

— Когда-то давно, — серьезно сказал он, — мой предок, Вайна Капак, нашел кое-что, точнее говоря, ему оставили кое-какие предметы. Он приказал выбить наставления на этих столбах, а наверху посадить хранителей, отпугивающих посторонних. Кровь текла здесь рекой, а потом инку умер, и наследство перешло к его сыну. Ну а потом пришли испанцы и португальцы.

— Для этого нужно в меня из автоматов целиться? Я вообще-то русский, и к испанцам, а тем более португальцам отношения не имею.

— Проклятые предметы все это время хранились в нашей семье, мои предки пытались повторить ритуалы, но без какого-либо результата, — не обращая внимания на мои слова, продолжал один из панаков. — Мы от этих вещей избавились сто пятьдесят лет назад, потому что они несли только смерть и несчастье, продали их с условием, что они никогда больше не появятся на этой земле. Твой родственник провел здесь запрещенный обряд, и семья Гомеш ему помогла. Тогда мы не стали возражать, плата была щедрой, а сами вещи снова исчезли. В моей семье есть легенда, предсказание, что однажды придет тот, кто сможет разбить этот камень, и принесет с собой эти реликвии. И тогда этот мир перевернется.

Я поглядел на плиту, прикинул. В принципе, искаженная энергия, пропитавшая ее, на вид была стабильной. Если провести две линии, начертить схему распада, а потом ее уничтожить, уложить сверху жреца, проткнуть ему кинжалами лоб, щеки, кисти и бедра, то на этих линиях появится разлом. И я стану тем парнем из легенды. Ну нафиг такое счастье, мир-то уже и так перевернулся, правда, в эти места новости доходят с большим опозданием.

— Так что насчет вещей? — напомнил панаку.

— Нет у нас ничего,

Толстяк внимательно следил за тем, как я выхожу из круга, поднимаюсь к вертолету, выгружаю мешок и завожу двигатель. А потом взлетаю. Автоматы аборигенов все это время были нацелены на меня. И только взлетев метров на двадцать, я уловил на лице жреца разочарование.

— Как слетал, Марко? — сеньора Гомеш была сама доброта. — Апу Анко звонил мне, с товаром все в порядке, и почему-то просил тебя пристрелить при случае. Ты обидел его?

— Мы немного поторговались, — признался я хозяйке поместья. — И не сошлись сначала в цене, но потом очень мило побеседовали. Он рассказывал мне про свою семью, я ему — про свою, даже не знаю, с чего он такой кровожадный, на вид — добрейший человек. Так что не стоит меня убивать, хотя бы в эти дни.

— Ты мой гость, — веско сказала вдова. — Любой, кто попробует тебя пальцем тронуть, будет иметь дело со мной и моими лутадореш. Но если ты сегодня не покажешь своим детям пример, как надо есть бригадейро, я сама тебя застрелю.

— Это не мои дети, — попытался соскочить я.

— Не важно, — бросила сеньора Гомеш и выплыла из гостинной. За время, проведенное без мужа, она еще больше округлилась.

Тот же вопрос мне задала Ашши. И ей я рассказал про странную плиту с вкраплениями черных точек, и четыремя символами, о столбах со странными непонятными знаками, и о жреце, который откуда-то знал Тоалькетана Громеша.

— Так ты говоришь, Тоальке был твоим дядей? — равнодушно переспросила ани. Настолько равнодушно, что я ей не поверил. — Я слышала что-то такое про молодого человека, который поссорился с семьей и сбежал в другую реальность. Видимо, сюда. Значит, он нашел способ, как вернуться, наверняка кристалл активировал. Тупость тоже имеет свои границы. Интересное место, но бесполезное, теперь, из-за колебаний поля, силы у нас хоть отбавляй, только кристаллов нет, а даже если бы они были, все равно разрушаются. Тебе, дорогуша, повезло куда больше, ты можешь перенестись в один из миров. Если получится, намекни там какому-нибудь первому встречному повелителю, что зу Маас-Арди может быть благодарной.

И нежно так провела пальчиком по моей груди.

На что я только вздохнул, мысль вернуться в мир шумеров приходила в голову, вот только модуль считал иначе, и блокировал любое перемещение. Система андер констракшн. И лопата в коричневой куче. Но ани об этом знать необязательно.

Правильно говорят, что отдыха не бывает слишком много. Я даже почти не устал, когда рано утром, на четвертый день, меня поднял буквально с кровати звонок из Москвы.