ALT-КОТ

Глава 20

Подготовка к свадьбе — процесс ответственный. Особенно, если жених с невестой еще ни о чем не договорились, и вообще о необходимости предстоящего союза только размышляют, хоть и вслух. Моя мать всегда была женщиной решительной, вот и сейчас не собиралась пускать все на самотек.

— Знаешь, я, наверное, женюсь, — сказал мне Серега, в очередной раз приехав в гости. По служебным делам, ну и заодно на любовь всей своей жизни посмотреть. — Решительно и бесповоротно. А то эти разговоры, планы на будущее, надо ставить точку и определиться.

— Что, мама задолбала?

— Ты не представляешь, как! Звонит на работу, там уже все в курсе, потому что она и им тоже звонит. Ира же до сих пор числится у нас, так позавчера половина отдела кадров, женская, обсуждала, брать ей мою фамилию или нет.

— Послушай моего совета, брат. Совет человека, который был два раза женат.

— Ты вроде про один говорил, — Серега махнул рукой, выпил залпом минеральной воды, как стакан виски махнул.

Трезвенник в семье, это вообще беда, а занудливый трезвенник — катастрофа. Но приходилось вот так поддерживать его морально, а что делать, нормальный человек в затруднительном положении забухает на неделю, и все, проблемы решатся сами собой.

— Оба какие-то неполноценные были. В общем, я, как человек опытный, могу тебе одно сказать, чем быстрее ты это сделаешь, и желательно в бессознательном состоянии, тем лучше.

— Почему в бессознательном?

— Из двух вот этих мероприятий то, о котором я почти ничего не помню, прошло просто супер. А второе было так себе. В общем, соглашайся.

Серега посмотрел на лужайку, где Белова пыталась достать Ашши тренировочным мечом. Поселок опустел, и мы должны были скоро переместиться на новое место, заинтересованных в этом лиц я предупредил, что от дома отказываться не собираюсь, и вообще, моя собственность — это святое, на что мне пообещали новых соседей, как только отремонтируют то, что я, по их словам, со своей бандой с землей сравнял.

— Ты так говоришь, как будто это решенный вопрос, — депрессивно ответил Сергей, махнул еще стакан газировки, как бы его не развезло от такой порции. — Вдруг Ира не согласится.

— Ашши, — крикнул я, скорее для других, ани и так прекрасно слышала. — Ира выйдет замуж за Сергея?

— Конечно, — ответила ани. — Так, ты чего встала, дорогуша? Нападай, двигаешься, как беременная антилопа. Да пошутила я, обычная.

— Ну вот, вопрос решенный, — хлопнул я покрасневшего Серегу по плечу.

Тот только рот раскрывал. А я уже матери звонил, и после этого счастливым молодым было не отвертеться. Не пойму, чего Серега на меня разозлился, и Ира была чем-то недовольна. Хотя нет, она объяснила потом.

— Это неправильно, Марк Львович, — усевшись рядом со мной на скамейку, заявила она. — Должно быть по-другому, кольцо, романтика, ресторан. Все к этому шло, вон, Сережа уже созрел. А теперь будто заставили.

— Ты моего брата три месяца знаешь, а я двадцать семь лет. Поверь моей интуиции, Ира, лучше сделать всё сейчас, а то этот фрукт может до пенсии зреть. В ближайшие дни. Скажем, в эту пятницу.

— В ЗАГСе заявление за месяц берут, вы же знаете. Хотя нет, откуда вам.

— Белова, ты забыла, где ты работаешь и на кого? Если надо, Серов вас сам женит, хоть через десять минут, как капитан корабля.

— Не пойму тогда, — Ира сжала пальцы. — Зачем эти тренировки, если мы договорились, что после свадьбы я от вас уйду?

— От меня уйдешь, а со службы тебя все равно никто не отпустит. И от тренировок не отмажешься. Уж лучше быть ценным сотрудником, ставить свои условия, при необходимости защитить себя и моего непутевого брата, чем в интрижках голову сложить.

— Сережа — не непутевый! — гордо ответила Ира и ушла. С чересчур прямой спиной и не оглядываясь.

Так что в ближайшие выходные наш скромный дачный участок принимал гостей. Ну не в таком количестве, как ресторан в пятницу, там и сослуживцы пили и ели в три горла, и высокое начальство посетило мероприятие, чтобы все как у людей, и артистов пригласили, в общем, было очень официально и разгульно. Ну а в субботу собрались узким семейным кругом, сестра прилетела из Питера, детишек-колдунов на природу вывез. И кота — тот был совсем не против поиграть с доберманами. Бедных собачек насчет этого никто не спросил.

— Анечка, — мать при виде Ашши всплеснула руками, — ты почему вчера не пошла в ресторан?

Зу Маас-Арди к совпадению имени и титула относилась равнодушно, Анечка — значит Анечка.

— Я только Марка люблю, тетя Оля, — полушепотом, но так, чтобы все услышали, заявила она. — А там наверняка столько мужчин было в военной форме, я бы не сдержалась. Он-то на меня внимания совсем не обращает.

Вот за что она так, а? Мать вскинулась, поглядела на меня, и я понял, что разговора не избежать.

— А где Вика? — перевел я быстрее разговор на другую тему.

— В гости поехала, — ответил за нее отец. — У нее в интернате друзья, она там жила, пока Артур сюда не привез. Недолго, два или три месяца, а подружки остались. На каникулы туда ездит уже не в первый раз, там только так называется — интернат, условия, как в санатории. Извини, Ира.

— Ничего, — Белова выглядела счастливой, и даже напоминание о детдоме это не могло нарушить. — Мы тоже дружили. Иногда даже с девчонками переписываемся, в сети.

Милославские и Богдановы тоже присутствовали, Леха с Жорой бросили свои семьи на меня, забрали отца и умотали рыбу ловить, вот ведь сволочи. Друзья, называется. Но для их жен у меня была ани, а для детей — кот и близнецы.

Сестра приехала со своим приятелем, тоже ординатором, со мной подчеркнуто не разговаривала. Ну да, мать говорила, что Лиза на меня обижена очень, мол, больше всех волновалась, что я пропал, а когда появился, ей последней позвонил. И теперь всем видом показывала, насколько ей плевать на мое существование. Друг ее, Максим, только виновато руками разводил, что поделаешь, такой у девушки характер.

— Никому не говорили, но, когда ты пропал, рыдала месяц, наверное, — тихо сказал мне он. — На антидепрессантах сидела. От нее еще парень тогда ушел.

— Ценное дополнение. Так вы теперь с ней? После того парня?

— Нет, ты что, — Максим смутился, — мы просто друзья. Работаем вместе. С собой взяла, чтобы, как она сказала, родичи не донимали всякими глупостями. Ну и вообще, для поддержки моральной.

— Дело ваше. А ты чего такой мрачный?

— Да разговоры идут, что скоро врачи будут не нужны. Заменят их какие-то волшебники, — парень скептически улыбнулся. — Я бы не верил, но у меня отец в клинике главврачом работает, он рассказывал по секрету, что даже специальное отделение сделали, там ребята совсем молодые учатся и одновременно больных принимают. Туда близко не подойти, автоматчики у входа, только по пропускам можно зайти.

— Ты больных этих видел?

— Да, все их видели, ну в клинике, парковка-то одна. Губернатор, семейка его, олигархи, силовики.

— Ну вот. На ваш век хватит простых людей.

— Отец то же самое говорит, — Максим встряхнул головой, — я думал, шарлатаны очередные. Типа реики какого-нибудь или пиявок с су-джоком. Лиза сказала, ты тоже…

— Шарлатан?

— Нет, прости. Можешь лечить не прикасаясь.

— Нет, у меня исключительно контактный способ. Но, вон там девушку видишь? Которая моего кота гладит? — Настя сидела на качелях, а рядом развалился эр-асу. Доберманы, когда случалось мимо пробегать, смотрели на колдунью благодарными глазами. — Вот она может.

— Шутишь?

— Какие шутки. Позавчера возили туда, вроде бы к самому, — я показал пальцем на небо, — или к кому-то из очень приближенных. Девочка первый раз в жизни на майбахе поездила. Настя! Подойди-ка.

Девушка подняла голову, послушно встала. Кот на меня недовольно посмотрел, потом нашел глазами одного из доберманов, лениво соскочил с качелей и пошел развлекаться.

— Максим — ординатор, — представил я парня Насте, — Если захотите, пообщаетесь. А мне звонят, прости.

На линии был Серов, голос у него был тихий, а вид — мрачный.

— Ждем тебя, Владлен Палыч, — начал я, но он перебил.

— Марк, тут такое дело, интернат с детишками захватили. Который рядом с вами. Выслал за тобой вертолет. Это срочно.

Интернат находился в здании бывшего санатория, с большой зеленой территорией, обнесенной бетонным забором. Въезд преграждал КПП, перед которым валялись два трупа.

Захвативших интернат было двадцать человек. Из них четырнадцать одаренных, служивших в ведомстве Серова, остальные — парни из отряда специального назначения, к ним приставленные. Пока никаких требований они не выдвигали, в пятницу закончили работу, или что там они делали, не знаю, Серов не уточнил. Потом разошлись вроде как по домам, а рано утром появились здесь всей группой, захватили наряд на КПП, прямо там расстреляли, заглушили связь, заперли директора и воспитателей в подвале. До полудня никто и не знал, что с интернатом что-то случилось, только дежурный, решивший по какому-то вопросу позвонить, пожаловался, что никак не удается соединиться с администрацией. Для успокоения выслали наряд ППС, из троих полицейских целым остался один, который каким-то чудом смог уехать и отзвониться. Остальные сейчас были в реанимации.

Санаторий занимал почти шесть гектар, и проникнуть на территорию труда не составляло, вот только близко к зданию было не подойти. На крыше засели снайперы, а одаренные швырялись огненными шарами. Не прицельно, но далеко.

Я прилетел раньше Серова, вертолет, севший около дачного участка, особых восторгов не вызвал, у соседа через два дома так вообще вертолетная площадка возле коттеджа была. Да и прилетел за мной не какой-нибудь боевой летающий танк, а узкий двухместный геликоптер, пассажирское кресло позади пилота. Подобрал меня и бодро рванул к месту, не долетая примерно с пяток километрво, приземлился рядом со своими более солидными собратьями, а уже оттуда к месту событий меня на уазике доставили.

Серов появился практически одновременно со мной, я отьезжал от посадочной площадки, и его вертолет приземлился, и генерала привез, и пятерых бойцов охраны, их уже ждал гелендеваген.

— Что с детьми? — Серов кивнул мне, и сразу начал в курс дела входить.

— Неизвестно, товарищ генерал, — майор в полевой форме через планшет отслеживал перемещение бойцов. — Глушилка у них на крыше стоит, вышку сотовую сожгли, у той, которая дальше, слишком низкая мощность, чтобы пробить. Удалось только с одним из кураторов, нашим сотрудником, связаться, у него спецсвязь иногда пробивает, но он ничего не знает, их заперли, а детей потом куда-то сгоняли. Подвал бетонный, двери как в бункере. Пишет, все живы, ну из обслуги и воспитатели. Его самого оглушили, очнулся уже внизу. Те, кто с ним там сидят, рассказывают, что напавших человек двадцать или около того, ведут себя жестко до жестокости. Один из воспитателей пытался детей защитить, пристрелили на месте.

— А по нашим данным?

— Все утренние сводки подтверждаются. Это Вешенский, его пятерка. И еще девять человек из другого потока, послабее. Шестеро бойцов — отделение капитана Ревенко, он вместе с ними.

— Все дерьмо всплыло, — покачал головой Серов. — Марк, что думаешь?

А глушилку нельзя эту как-то снять? — спросил я.

Майор озадаченно покосился на штатского, решил, что очередной эффективный чиновник из молодых да ранних пожаловал, взбрыкивать не стал, а вежливо объяснил, что для этого другие силы нужны, которые сейчас должны быть с минуты на минуту. Потому что среди них самих нет нужных профессионалов.

— Товарищ генерал, — решил я прояснить ситуацию, — ты хочешь, чтобы я один пошел, и с ними разобрался?

— А сможешь? — Серов внимательно на меня посмотрел.

— Не знаю.

— Тогда пока ты — консультант, в этом деле лучше нас понимаешь. Операцию начнем, и тогда будет видно, нужна твоя помощь или нет. Вот же суки, детей захватили, что с вами, колдунами, не так.

Он слишком громко это сказал, майор покосился на Серова, и снова уткнулся в планшет. Судя по всему, особых успехов у его подчиненных не было.

Люди потихоньку прибывали. Сначала приехали бойцы СОБРа на двух автобусах в сопровождении машин ДПС, потом прилетел вертолет федерального канала, покружил над нами, и практически одновременно появились два микроавтобуса местного телевидения. Федералы больше снимали сам объект, а вот местные — те только чуть поводили камерой и тут же переключились на подъехавшего губернатора с приближенными, Серов благоразумно в сторону отошел. Среди свиты я увидел отца Жоры Богданова и Сельчинскую. Лена Пална мазнула по мне взглядом, потом замерла, что-то в ее женских мозгах в конфликт вошло. И уставилась прямо в мою сторону. Хорошо хоть ее отвлекли тут же.

— А где одаренные-то ваши, другие, которые на стороне добра? — спросил я генерала.

— Должны уже быть здесь, — проворчал генерал. — А, вот и они.

Кавалькада из шести черных микроавтобусов плавно притормозила, двери распахнулись, и оттуда начали не торопясь вылезать люди в штатском.

— Тебя представлять не буду, — предупредил Серов. — Этих Артур Громов тренировал, мастера.

Я кивнул, не стал напоминать, что те, кто внутри, тоже где-то учились плохому, и не всегда колдовство побеждает зло. Мастеров набралось тридцать человек, семнадцать мужчин и тринадцать женщин, точнее говоря — парней и девушек, всем было лет двадцать примерно. Из первого микроавтобуса выпрыгнул подполковник, подбежал к Серову, отдал честь, доложил, что спецгруппа три-одиннадцать прибыла. И, получив благосклонный кивок, побежал обратно. А генерал уже вводил в курс дела шестерых из прибывших, значит, тоже на пятерки разбиты. Эти шестеро кивали, что-то уточняли, хоть с виду дисциплина и хромала, но на самом деле вон как подобрались, остальные разбились на группы, на них надевали бронники. Подполковник вернулся, встал рядом с Серовым. К шести микроавтобусам добавились еще четыре, из них выпрыгивали бойцы в черном, без опознавательных знаков.

Со стороны бывшего санатория раньше постреливали для острастки, а сейчас перестали, наверху высокий рыжий молодой человек в спортивном костюме спокойно наблюдал за происходящим. Рядом с ним еще двое стояли, парень и девушка — бинокль я опустил, но и так неплохо видел. Девушка приблизилась к спортсмену, явно — главарю, что-то на ухо ему сказала, на таком расстоянии даже я ничего не расслышал, главарь усмехнулся. Поднял руку, подержал в воздухе, словно закрываясь от солнца, опустил.

Мне совсем не показалось, Серов еле заметно кивнул. Делиться наблюдением ни с кем не стал, но происходящее из разряда хоть и чрезвычайной, но все же контртеррористической операции превращалось в какой-то заговор.

— В черном — спецназ, губернатор свое слово скажет, и тогда начнем, — объяснял мне Серов, одновременно отдавая приказы. Штатские — отдельно, военные — отдельно. — Ты вперед не лезь, но, если что, рассчитываю на тебя. Вон, подполковник Снегов с нашими колдунами возится, с ним будешь работать.

Наконец, организационные вопросы решили. Губернатор пообещал, что террористы будут обязательно наказаны, взял мегафон, предложил преступным элементам сдаться, обещая пожизненное вместо смертной казни, потом то же самое донес до оккупировавших интернат начальник местной полиции. Те ожидаемо не ответили, и главный полицейский рассказал на камеру, что противник опасный, необычный, но работники органов сделают все, что от них зависит. Тут Серов вышел на первый план, как-никак, командующий контртеррористической операцией. Это еще какое-то время заняло, телевизионщики задали генералу несколько тупых дежурных вопросов, получили такие же ответы.

Освободившийся от журналюг Серов поднес к глазам бинокль, не знаю, что он еще хотел там увидеть, подполковник Снегов подскочил к нему, чтобы получить от начальства последние ценные указания, бойцы в черном подобрались, видимо, им придется взять на себя первый удар.

И тут голова генерала лопнула. Брызнула мозгами во все стороны. Стоящие рядом секунду или больше оторопело смотрели на практически безголовый труп, а потом бросились кто куда. Губернатора отволокла за машину его охрана, остальные тоже попрятались по разным с их точки зрения безопасным местам. Только подполковник как стоял в стороне, так и остался стоять.

Я тоже прятаться не стал, пуля вошла в голову начальника операции не со стороны интерната, а с противоположной. Поглядел туда, вдалеке, километрах в пятнадцати виднелась телевизионная вышка, в зоне прямой видимости, значит.