ALT-КОТ

Глава 13

Женщина пошла впереди.

— Если и будут стрелять, то в спину, — объяснил я.

— Мне показалось, что вы прям родные люди с семьей Гомеш. — Ирина внимательно смотрела по сторонам, на самом деле — совершенно без толку, пока никакой опасности не было. — Откуда Алехандро так хорошо знает русский?

— Его мать — из семьи русских беженцев. Точнее говоря, польских, но бежали они в революцию из России.

— А почему он тебя братом назвал? Прям как кавказец, — Ира отодвинула ветку стволом винтовки. Что-то тяжелое шлепнулось с дерева и уползло подальше от нас.

— Это все один мой разговорчивый родственник. По слухам, мой прадед был из князей. Мать Алехандро — урожденная графиня Гауке, по его представлениям, все русские дворяне — братья и сестры. Вот иногда так и называет. Видишь тропинку, кот на ней остановился? Нам туда.

— Э тасму энгун.

Я поморщился.

— Ира, я понимаю, иностранный язык — это круто, но по-русски у тебя лучше получается. Звуки чуть по-другому произносятся, ты мне только что трахнуть себя предложила в извращенной форме. Прямо здесь, серьезно? Москиты и змеи кругом.

— Может, я и предложила, командир?

— Шутишь, Белова. Это хорошо. А волнуешься — это плохо. Иди медленнее, вздохни глубоко. Полегчало?

— Да, Марк Львович.

— Вот и молодец. Стоп.

Белова встала как вкопанная, вот что значит выучка.

Из кустов высунулась огромная пятнистая голова, мощные челюсти раскрылись, раздался глухой рык. Кот лениво посмотрел на стража леса, внезапно вырос в размерах раза в три, чуть оскалил зубы. Ягуара как ветром сдуло. Котика — тоже сдуло, как воздушный шарик, принял свой прежний облик косолапого малыша-переростка.

— Видела уже такое?

— Да, — Ира напряглась, лопатки поджались, — кот Артура тоже так мог. Почти. Но у вас по-другому.

— Поясни.

— Вы почти все время вместе, а тот редко появлялся, а потом и вовсе пропал. И тот взрослый был, как бы объяснить, сам по себе. Независимый. Иногда казалось, что не он у Артура, а Артур — у него.

Кот обернулся, фыркнул, мол, цени, прыгун, какое счастье тебе досталось. И засеменил дальше по утоптанной тропинке.

Метров за двадцать до края вырубки, за которым начиналось селение, неожиданно, как им представлялось, на дорогу выпрыгнули два полуголых негра с автоматами.

— Ни с места, — завращав глазами, грозно сказал один из них на паршивом португальском. Автомат держал расслабленно, а вот второй в Белову целился. А она — в него.

— К паи де сантош, — миролюбиво сказал я. — С дарами.

— Не вижу в руках твоих даров, — первый проявил проницательность.

— В рюкзаке, — я кивнул себе за спину. — Там столько всего, ваш шаман будет на седьмом небе от счастья. Щас, погоди.

Расстегнул клапан на рюкзаке Иры, достал пластиковую бутылку кашасы, кинул негру. Бутылка исчезла, словно ее и не было.

— Оружие надо отдать, — заявил второй, протянул руку. — Эта пута с тобой или тут останется?

Ира неуверенно на меня посмотрела, мол, чего эти ниггеры хотят?.

— Собираются винтовку отобрать. Не отдавай, — сказал я ей по-русски, — а то уважать не будут. Лучше заехай сейчас ему между ног, да посильнее. Он, считай, оскорбил тебя, шлюхой назвал.

Пока второй негр, подвывая и держась на промежность, катался по тропинке, первый лежал на спине с дулом винтовки во рту.

— Может, мозги ему вышибить?

— Нет, видишь татушку на лбу? Это фильош де сантош, видимо, сын шамана. Другие-то наследники только благодарны будут, но нам на их желания плевать. Смотри, притих этот. Добавь-ка ему.

— А со вторым что делать? Где твой кот?

Я пожал плечами. Кота не было. Может, за ягуаром погнался, я к его отлучкам привык, и не беспокоился. Тем более что, если позвать, только вежливо и с почтением, он всегда появлялся.

На краю сельвы нас поджидал второй ряд обороны — десяток оборванцев во главе с таким же, только в дизайнерских кроссовках.

— Цель посещения? — деловито спросил он. — Почему через сельву, а не посадочную площадку?

— Гуляем, решили вот прикоснуться к мудрости отца святого, — пояснил я. — За богатое подношение. Ну или за бедное, если мудростью не поделится.

— Каждое слово паи де сантош — как откровение богов, — заявил пижон. — Ты пойдешь один, или..

Из леса ему заорали, чтобы не спрашивал про девушку.

— Или не один, — закончил командир оборванцев. — Идем, я покажу вам хижину, где можно подождать. У отца сейчас посетители, пара гринго. Они привезли богатые дары и много денег за крохотную толику мудрости. Пока будешь сидеть вместе со своей девушкой, подумай над этим.

Циновки валялись прямо на земле — устройством пола местные себя не утруждали. Стоило нам усесться, как кот рядом появился, принюхался к чему-то. Похоже, Ира в первый раз видела, чтобы он возникал прямо из воздуха.

— Эх, Белова, ты столько всего теперь знаешь, что тебя проще убить, чем заставить замолчать.

— Вы поэтому меня за своего брата сватаете, чтобы все в семью? — девушка достала из рюкзака сумочку, зеркальце и приводила себя в относительный порядок.

— Нет, — совершенно честно соврал я. — Для меня было бы лучше, если бы вы вообще не встречались.

— Тогда почему?

— Из мести. Этот засранец, как только повзрослел, стал меня моими знакомствами попрекать. Должен узнать, что это такое, когда одна и та же перед глазами туда-сюда мелькает. То, что он кандидатскую защитил, не оправдание для вот таких нравоучений.

— То есть, — осторожно спросила Ира, — нужно как вы, одному жить?

— Ну почему одному, у меня есть кот, — потрепал я животинку за уши. — Знаешь, как в песне — кот тебя не бросит, лишнего не спросит…

— Там про друзей.

Я только вздохнул. Не рассказывать же девушке, что бывают такие друзья, которые всю жизнь не разлей вода, а потом один другому шлеп черную кляксу на лоб, и все, конец дружбе.

Разговоры по душам — это хорошо, но шли-то мы сюда за другим. Точнее говоря — за другой.

Гражданка Урука предусмотрительно не дала координаты своего коммуникатора, ну да, мало ли что, раз у нее проблемы, наверняка поставила блок. В поселении, окружавшем центральное место культа — террейру, было порядка четырех десятков хижин, пять стояли обособленно — для гостей великого шамана, говорящего с богами, а остальные, значит, для местных. Одаренного можно обнаружить на расстоянии, если он что-то там псионит себе, и такой в поселке был всего один — в террейру.

Зу Маас-Арди отличное место нашла, чтобы я ее спас. Прям найди то, не знаю где.

— Сиди здесь, — сказал я Беловой, — никого не впускай. Тогда и выпускать не придется. Если что, стреляй, не стесняйся. А я по делам отлучусь.

— Могли бы, Марк Львович, все дела в лесу сделать, — не удержалась Ира от подколки.

— Юмор у подчиненных приветствую, даже такой.

Распахнул хлипкую дверь. Ире показалось, что я вышел на улицу, тем, кто стоял поодаль — что дверь просто распахнулась от ветра, а потом захлопнулась обратно. Поселком это скопище ветхих построек можно только формально было назвать, тут каждый спал, жрал, гадил и отдыхал где хотел, все пространство вокруг было вытоптано, замусорено и воняло — для аутентичности. Прошелся на другой конец селения, из центрального здания, представлявшего собой бублик с площадкой посредине, вышла пожилая белая пара в сопровождении трех оборванцев, женщина с восторгом смотрела вокруг, на кучки дерьма, мужчина — тот тоже какой-то воодушевленный шел, видимо, это те самые богатые гринго, которые для шамана ничего не жалеют.

Для провожатых — тоже, парочка остановилась у легкого вертолета, мужчина протянул одному из конвойных пакет с прямоугольным брикетом внутри, тысяч тридцать там, не меньше, если сотнями, взамен получил четыре зиплока с белым порошком. Понятно, что духовные практики помогают в жизни, но без допинга все равно никуда.

Чернокожая девушка, идущая мимо меня по вытоптанной земле, внезапно повернулась, уставилась в мою сторону. Секунду так постояла, потом головой потрясла, пошла дальше. Будет потом подругам рассказывать, что призрака увидела. Какие-то способности у представителей культа есть, но настолько слабые, что только вот так и могут проявляться. Может быть, у их детей в новых условиях разовьется настоящий дар.

Обошел кругом террейру, дунул в ухо охраняющему вход голозадому охраннику с потрепанным калашом, чисто для прикола, поржать, как он дернулся, заозирался, чуть ли не стрелять во все стороны начал. Внутрь пока заходить не стал. На видео, которое я смотрел, за женщиной было окно, затянутое целлофановым пакетом с логотипом торговой сети, стекла тяжелые, в сельву их везти накладно, а пакетов полно. В них местные складывают мусор, потом выходят на улицу, мусор вываливают, и пакеты дальше используют. В том числе и в качестве заменителей стекол.

Нужный домик нашелся быстро, ходить по загаженной территории мне надоело, сосредоточился на поисках, и тут же обнаружил то что нужно. Каркас три на три, обшитый чуть ли не картоном, с крышей из строительного тента. Предполагаемую пленницу никто не охранял, вместо двери тряпка висела, а что, тепло, змеи если что в жару охладят, а москиты — зарядкой заставят заниматься.

Зу Маас-Арди сидела на пятках и медитировала.

— Отец святых у себя в центральном доме, — по-английски сказала она. — Здесь — частная территория.

Я пригляделся — изможденной или избитой она не выглядела. Скорее — уставшей. Или даже скучающей.

— Мне еще дожидаться приема, а тут такая роскошная женщина сидит, одинокая, может быть, проведем время вместе?

Насчет роскошной я не слукавил, все у ани Ашши было в наличии, и крутые бедра, и высокая грудь, и большие чарующие глаза, и скулы четко очерченные. И роскошные волосы цвета воронова крыла, давно не мытые — нарочито. Черные глаза гневно сверкнули, кулаки сжались, вот и сила проявилась.

Понятно, почему помощи просит.

Не обращая внимания на протестующий жест, подошел, сел напротив.

— Я пришел.

— Ясно, — женщина выдохнула, и перешла на эме-гир. — Быстро, и на видео ты другой.

— В этом облике я тоже хорош, но если тебе тот больше нравился…

— Не важно, — ас-ариду не расположена была шутить. — Могу я узнать твое имя?

— Конечно, — я встал, церемонно поклонился. — Зу Марк Уриш.

И получил в ответ удивленный взгляд.

— Уриши, царство Исин, старая семья. Их…Вас же уничтожили. Или ты из младшей ветви? Но там оставались только лу. Прости, я тут уже два года, понимаю, что время быстро летит. Царство Исин живет своей жизнью, мы в нее не вмешиваемся. Ты тоже застрял?

— Некоторым образом, — улыбнулся я.

— Но способности у тебя остались, — утвердительно сказала женщина.

— Как видишь, точнее — видела. Слушай, мы так в вопросы и ответы будем сто лет играть. С нашей жизнью это не срок, но хотелось бы выбраться из этого срача куда-нибудь в более цивилизованное место. Ты сослалась на Кодекс — я здесь. Сама знаешь, есть ограничения. Но вывезти тебя в Штаты я могу, или в Европу. В страны третьего мира не советую, сейчас хрень какая-то творится.

Ан Ашша улыбнулась.

— Вы, ас-исин, всегда слишком торопитесь. Влияние юга. Мы, ас-урук, более неторопливы и основательны. Я могла бы отсюда уйти, но есть проблема — этот жрец местный меня хотел изнасиловать.

Я присвистнул. Поднявший руку на ас-ариду должен быть убит. А поднявший сами понимаете что на аристократку — умереть как можно более жестоким способом, так, чтобы мучился годами. И не он один, а все его родственники, в идеале — все население планеты. То, что самого действия не было, а было только намерение, смягчающим обстоятельством не являлось.

— Если ты хочешь спалить Бразилию, я не буду мешать. Но сначала уберусь отсюда.

Зу Маас-Арди рассмеялась. Не удивлюсь, если изнасилование чуть было не произошло именно с ее подачи..

— Не знаю, как у тебя, но мое ядро повреждено. В момент перехода кристалл треснул, и выплеск энергии разрушил связи. Ты наверняка уже это заметил. Так что могу позволить отомстить за меня, но тогда ты будешь должен мне.

Ну да, месть — это дело интимное, между мстителем и жертвой. Вовлекать еще кого-то допускалось, но не приветствовалось. Почему-то Бильга-меас считали, когда составляли свой кодекс, что это — прямо-таки подарок, который потом надо отработать.

— Нет.

Еще один удивленный взгляд. Красивые глаза, ресницы длинные. Но ради этого я должником становиться не собираюсь. К тому же Кодекс я знал не хуже нее, шумеры почище евреев или армян в двусмысленности разбирались, любую ситуацию можно было повернуть в свою пользу. Можно было торговаться, даже список уложений составлять, у кого длиннее, но это — удел лу. И об этом я зарвавшейся пленнице напомнил.

— Прости, — ничуть не смутившись, очень мило улыбнулась брюнетка. — Я была не права. Конечно, ты можешь поступать, как считаешь нужным. Но пожалуйста, пойми, я не могу просто так уйти, не восстановив справедливость. У меня есть деньги, не здесь, в Штатах. Можно нанять бойцов из местных мафиози, миллион-два решат проблему, я думаю, И еще, у жреца есть моя вещь, я должна ее забрать.

Прикинул и так, и эдак, Гомеши от денег не откажутся, то, что могут отобрать и не сделать, я не боялся. Для Алехандро и его дяди я просто Марко, русский лошок, которого можно развести на динейро, раз его грозный родственник пропал. Но при необходимости не станет семьи Гомешей. Дома Карлуша и его племянника — хоть сейчас.

Нет. Не буду я чужие проблемы решать, эта зу не маленькая. Выглядит лет на двадцать пять — тридцать, наверняка уже под сотню, раз не побоялась в стабильный техномир перенестись.

Достал из кармана две монетки, подбросил в ладони, ани Ашши плотоядно улыбнулась, облизнула губы языком.

— Вот, — протянул я ей ману. — Считай, свой долг выполнил. Теперь у тебя есть все возможности мстить, ты ведь Усмиряющая? Значит, моя помощь не нужна. Как говорится в старых книгах, хочешь помочь, не давай рыбу, а дай сеть. Или удочку. Или динамит. И не забудь потом отдать, я, так сказать, тоже рыбку половить люблю.

Поднялся, пошел к тряпке, заменяющей дверь.

— Стой! — раздался голос, стоило мне дотронуться до ткани.

Вернулся, снова уселся напротив.

— Хорошо, зу Уриш, чего ты хочешь?

Я вытянул левую руку, браслет Уришей проступил над кожей. Женщина обхватила его ладонью.

— Прошу тебя, зу Марк Уриш, хранитель традиций и носитель имени. Ого, вот ты какой, прям мурашки по коже, дорогуша. Позволь встать рядом с тобой на…

— Один год.

— Один год, да? Ладно, это терпимо. И — моя месть, твоя месть. Да будет Наргал свидетелем. Ты щедр, зу Марк, признательна тебе за это.

И протянула мне монеты обратно.

— Как ты их убьешь?

— Я? Нет уж, ты это сделаешь сама.

Приложил одну монету к левому виску женщины, другую — на лоб. Ани Ашши наблюдала за моими действиями с разочарованием. Я ее понимал.

В нормальном состоянии псион может впитать ману самостоятельно. Даже самый слабый, было бы умение. Если нарушено ядро, вот как у Кира Громеша было, когда он с черной паутиной сразился, тут нужен опыт и сам псион должен быть достаточно силен — в противном случае есть риск полного распада. В совсем уж нехороших случаях, когда ядро повреждено настолько сильно, что одаренный не может схемы создавать и свою силу с трудом контролирует, только крохами бору действует на искореженных остатках, нужен особый подход..

Ани Ашши была Усмиряющей, обычный Видящий схему поглощения просто бы не наложил, ушедшее в разнос ядро только прямые функции не выполняло, а вот косвенные — только так, разрушая любое чужое воздействие. Тут требовался такой же Усмиряющий, но сильнее.

Или я, со случайно обретенным умением.

Белые искорки вспыхнули возле локтей, стекли к пальцам, впитались в ману, и монетки начали погружаться в плоть. Я усилил напор — светящийся ручеек потек в мозг, разносясь по всему огранизму, белые нити выстреливали вслед за ним, восстанавливая поврежденные связи. В прошлый раз мне Ним Арраш помогал, точнее говоря — делал за меня, и все прошло гораздо быстрее, но сейчас я был один на один с проблемой, пришлось минут десять потратить, прежде чем ядро начало откликаться.

Оторвался от ани, в ее глазах были слезы. Не слишком натуральные, так — чтобы я заметил и оценил.

— Ты ведь не Повелитель, я бы почувствовала. Как? Впрочем, неважно, так даже интереснее. Эр хель нап исту Энки-су, — вытянула ладонь вперед, и над ее рукой засверкали зеленые огоньки, складываясь в родовой знак.

Сама, добровольно фразу условного подчинения произнесла. Да еще богиню свою упомянула. Нет, поначалу-то я ману тратить не собирался, но получить ани, да еще вот так, на ровном месте — это не то что удача, это джек-пот. Ас-ариду не стремились подтвердить свою одаренность, обходясь обычными титулами. И если уж одна из правящей семьи решила, что ей это нужно, значит, были веские причины.

— Какие у тебя есть еще секреты, зу Уриш? — хитро улыбаясь, сказала она. — Если хочешь, могу даже символ тайны передать. Нет, ты серьезно? Но это должен быть стоящий секрет, достойный символа. Хорошо.

Оранжевый клинышек возник над ее ладонью, все так же вытянутой вперед, и поплыл ко мне, а потом рывком впитался в браслет. Шумеры лгут, предают и вообще ведут себя как хотят, никакой гарантии нет, что тайна сохранится, как-никак, не седая древность. Вот если предыдущую клятву нарушит, ядро снова в разнос пойдет, на день-два, не больше, но все равно неприятно. С этой то же самое, пацан слово дал, а потом взял. Ну поболеет немножко, с ослабленным даром месяцок посидит, делов-то. Но мне нужна была помощница — вот такая, как она. И на любых условиях, хотя желательно, на моих.

Если дама хочет сюрприз, она его получит.

— Эр-асу, — прошептала ани Ашши, — вот уж не думала, что когда-нибудь доведется увидеть. Кому рассказать — не поверят. Он настоящий? Это не иллюзия?

Не иллюзия подошла к женщине, подставила голову. Та несмело протянула руку, осторожно погладила кота. Тот заурчал, потерся вибрисами об ладонь, белые искорки стекали с его шерсти. Ну вот, я тут старался, силы тратил, а этот черный пожиратель еды за несколько секунд сделал гораздо больше. И решив, видимо, что хорошего понемножку, исчез.

— Ну что, — зу Маас-Арди вскочила легко, развела руки в стороны, на улице послышались хрипы — кто-то умирал, — повеселимся.

— Непременно, — согласился я. — Только я здесь не один. И сначала сам хочу на местного колдуна взглянуть, может, какой мудростью поделится.