ALT-КОТ

Глава 23

— О великий эр-асу, — сказал я на эме-гир коту, — мне нужна твоя помощь. Подними, пожалуйста, свою пушистую задницу и подойди сюда.

А потом повторил то же самое на эме-саль в слегка измененном варианте, потому что первый — не вдохновил эр-асу от слова совсем. Мимо своих мохнатых ушей пропустил демонстративно. Но жреческое наречие кое-как ситуацию исправило. А может, просящие нотки. Или длинная фраза с восхвалением его заслуг и принижением моих.

Кот снисходительно зевнул, не знаю, как он смог так передать эмоции, но — вот прямо фейспалм обеими лапами, подошел к золотой пластине, смахнул монетки в свою сторону, не иначе как намекнул, что их можно с большей пользой употребить. Кристалл сдвинул с центра к краю, и уставился на меня. Вроде как — давай, друг, я все что мог, сделал. И тут же когтем пододвинул себе две монеты, сделал из них на паркете две дорожки и словно снежок снюхал — в прямом смысле слова, носом. Насмотрелся американских сериалов.

Вариант, предложенный котом, был похуже моего в смысле функциональности — все-таки ману многое давали в процессе, но с другой стороны, результат получался моментально, не надо было ждать две-три недели. Век, точнее — пять-шесть, живи, и столько же учись.

Основной текст дался мне легко, первый и последний знаки сами легли на пластину, стоило мне представить, что я хочу получить. Са-гир вспыхнул до рези в глазах, снова послышался врачебный мат, когда Лиза проморгалась, я протягивал ей ярко-желтую таблетку. Круглую, разделенную полоской на две половинки. Только надписи на ней не хватало — «Съешь меня».

— Запивать надо? — деловито спросила она, и, не дождавшись ответа, проглотила. — Сладкая. Что теперь?

— Не знаю, Лиза. Надо подождать какое-то время.

— Братишка, если бы не кот, подумала, ты надо мной издеваешься. Я охренела от того, что он сделал, если бы не видела, такое и не представишь. Куклачёв отдыхает. И вообще, кот у тебя, или ты у кота?

— Хороший вопрос, — вздохнул я, а эр-асу прокосолапил к Лизе, подставил голову, та машинально погладила.

Есть! Из-под пальца выскочила хоть крохотная, но все же искорка. Оранжевая. Пока только одна. Не думал, что так быстро подействует, хотя это же не настоящий дар, чего тянуть-то.

— Марк, — тихо сказала сестра, замерев, — похоже, у меня крыша поехала. Какие-то закорючки в голове, и я их понимаю. Предлагает мне какой-то план.

И по-дурацки хихикнула. Ну да, у меня тоже примерно такие же ощущения были, только вместо заботливого брата непонятные личности.

— Расскажи, — продолжая хихикать, попросила она, — какими колесами ты барыжишь. И почем. Где товар делают?

— Ладно, — вздохнул я. Самому бы сформулировать правильно, чтобы лишнего не сказать. — В общем, золотая пластина — это как сундучок желаний, кладешь туда предмет, получаешь то, чего хочешь. Или не получаешь. То, что ты проглотила, это портальный модуль, только дефектный. Перемещаться ты не сможешь, но другие бонусы, которые паровозом идут, у тебя будут. И наведенный дар, с виртуальным ядром, и листинг схем, и даже инструкции, как их применять.

— Нихрена не поняла, но чувствую, ты на новый уровень вышел, братуха. Матереешь не по дням, а по часам. Раньше чужими деньгами заправлял, хотя что там говорить, чуть ли не на побегушках, а теперь судьбами ворочаешь, — точно определила Лиза. — На поток поставишь?

— Нет, только раз мог это сделать, и похоже, больше не получится никогда, — честно ответил я. Лиза не поверила, а зря.

Модуль не соврет. Надеюсь. Хотя в этом случае лучше бы соврал.

«Использована премиальная опция. Сопряжение модулей произведено. Подчиненный модуль активирован, тестовая привязка построена. Следующее использование опции возможно на уровне 7. Осторожно! Вероятность утери привязки подчиненного модуля при переходе в блок переноса — семьдесят процентов. Для полной привязки обратитесь к системе. Связь с системой отсутствует. Осторожно! Не пытайтесь войти в систему без предварительного оповещения». Вот как такой ситуации посетить еще пятьдесят реальностей, чтобы получить этот седьмой уровень? И с этой канцелярщиной что-то делать надо, наверняка в интерфейсах есть что-то более приятное и не так режущее глаз. Не хватает только значка «андер констракшн».

Только вот подумал, и модуль отреагировал, значок появился. Лопата, воткнутая в кучу чего-то коричневого, похожего на мою жизнь.

— И что теперь? — Лиза кое-как, с десятого раза, но самостоятельно создала крохотного светляка и пробовала его погасить. Сделал это за нее, пока она гормональный взрыв переживала. — Ой, как классно! Так, я спокойна. Спокойна. Все хорошо. Блин, как хорошо! Марк, не смотри, отвернись. Как неудобно-то. Блин! Ой! Ой-ой-ой! Сказала же, не смотри.

Я демонстративно отвернулся, подождал. Молодец, отдышалась, успокоилась.

— Марк, я теперь крутая колдунья?

— Не знаю, мне, чтобы получить способности, пришлось в другой мир перейти, а потом еще неделю ждать. Что с тобой будет, не представляю, вообще то, что получилось — чудо даже для меня. Сколько у тебя схем в листинге?

Лиза закрыла глаза, не привыкла еще.

— Всего десять. Ого, тут на разделы они разбиты, и есть еще серые, неактивные. Марк! Я могу лечить! Ты представляешь!

Она вскочила, запрыгала по комнате.

— Я! Могу! Лечить! Людей! Что теперь, будем тренироваться?

— Лиза…

— Молчу и внимаю тебе, великий и ужасный волшебник.

— Великий и ужасный — это он, — я кивнул на кота, который тут же был схвачен и затискан. — И тренироваться мы пока не будем, точнее говоря, программа уже есть у тебя в голове, и она сама тебе будет подсказывать, что делать, мое вмешательство в основном не нужно. А теперь, Лиза, послушай, твоя самая важная задача — сохранить все это в тайне. Все, что тебе предложит твой внутренний голос, делать только в одиночестве, по крайней мере, пока большую часть не освоишь. Там нападающих схем должно быть одна-две, их — только в бетонированном помещении и только после освоения защитных. И никому ни слова, ты поняла? Матери, Максиму, лучшей подруге, Сереге, любому, кто спросит или не спросит.

Вот насчет кого я был спокоен более-менее, так это насчет Лизы, ей надо было идти в разведку работать, менее болтливого человека я, наверное, в своей жизни не встречал. Ну если только среди немых. Сестра хранила секреты так, что хоть пытай.

— А подружке твоей молоденькой, которая мужиков с ума сводит и на тебя глаз положила? Тоже не говорить?

— Ей, Лиза, в первую очередь.

— Хорошо, я поняла. Но у тебя-то спрашивать можно? Если что-то не пойму, или сделаю не так.

— Да, — сказал я ей мысленно. И она услышала. Рот раскрыла, потом глупо заулыбалась.

— Надо просто представить, что отвечаю?

Я кивнул.

— Так, Марк, иди, расскажи, что ты меня утешил, а я должна остаться одна. Проораться, рассказать самой себе этот секрет, еще раз что-то попробовать и вообще в голове уложить. Ладно? А вот так мысленно мы далеко можем общаться?

— В пределах планеты — запросто, — улыбнулся я. — И поаккуратнее, дом нам не разнеси, колдунья недоделанная. У меня еще один есть, но там сейчас ремонт идет. Капитальный.

Мое участие в операции прошло незамеченным, так, в кадр пару раз попал, и то затылком, основной удар славой приняли на себя Снегов с подопечными, ну и Серов, посмертно. Вот такая несправедливая штука жизнь, стараешься, рискуешь, а плюшки другие получают. А ведь появись я перед дядей Толей со звездой Героя, он бы от зависти волос лишился. Хотя, с другой стороны, отрастил бы себе потом другие, да и вероятность того, что встретимся, сейчас была скорее призрачной. Система переноса все так же находилась в перманентном состоянии ремонта, а что это такое, я прекрасно знал, покупал как-то квартиру с черновой отделкой. Строители божились, что сделают все за месяц, в итоге через год только кое-как закончили, и потом еще столько же приезжали, переделывали.

Ну а раз все миры создаются по образу и подобию, надежд на конкретные сроки мало. Год — это я еще поскромничал, нанимая Ашши, все могло стабилизироваться завтра, или через десять лет. Или через сто. Где шлялся кот, по каким реальностям, я не знал, а он рассказывать не собирался, но сам факт того, что они существуют, уже внушал оптимизм. Осторожный.

Коттеджный поселок к понедельнику был полностью отремонтирован, я даже коту намекнул, чтобы он намекнул кому надо, как надо оперативно устранять повреждения. На КПП нашу компанию встретили тепло, как-никак, единственный обитаемый дом в некогда процветающем островке богатой жизни. Хотя нет, возле одного из коттеджей стоял грузовик, а рядом с ним какие-то коробки. Как и обещал Уфимцев, первое поселение колдунов потихоньку обустраивалось.

В больницу к Кате я поехал один — Белова вместе со своими бойцами сразу после свадебных посиделок упорхнула, и все, ни водителя, ни телохранителей не осталось — их, правда, самому пришлось гнать, без командирши они мне не сдались. Хорошо хоть Милославский чем-то таким, связанным с авто, занимался, и подогнал мне подержанный семиместный Спринтер.

Ани Ашши к моим транспортным средствам вообще скептически относилась, все, что двигалось, касаясь земли, вызывало у нее только презрение.

— Дорогуша, ты бы хоть что-то приличное прикупил, — недовольно сказала она. — На маршрутку похоже. Придется тебе за проезд каждый раз тридцать рублей платить. А у меня лишних денег нет.

— Где ты такого набралась? — удивился я.

— От учеников. Они, в отличие от тебя, в машинах разбираются.

Ну, строго говоря, разбирался только Кирилл. И ему Спринтер понравился, особенно когда на водительское место сел и покатался.

— А ничего, что мне шестнадцать только, Марк Львович? — спросил он. — У меня и прав-то нет.

— С чего ты взял, что нет?

— Так уми говорит, что у нас одни обязанности, — подключилась его сестра.

— Даша, перестань, — Кирилл попытался, но не смог. Девушку уже было не унять. Она выговорилась за все те месяцы, что здесь провела. И даже по мне прошлась, правда, назвала самым любимым, но безжалостным уми, и по Ашше — жестокой уми, и по Беловой, которая только строит из себя принцессу, а на самом деле всех ненавидит, и вообще мир плохой и люди — говно. Ну и разрыдалась под конец. Кирилл виновато на меня смотрел, пытался что-то сказать, но я знак ему сделал, мол, не надо. Иногда надо выговориться, все забываю, что четверым из них только шестнадцать.

Когда рыдания перешли в всхлипывания, а к этому времени вся пятерка собралась посмотреть, что же творится, я достал из воздуха платок, ну чем не фокусник, протянул девочке.

— Нужно?

Даша всхлипнула жалобно, смахнула остатки слез рукой, ну хоть этому научились.

— Держите, — я достал из кармана пачку синих удостоверений. — Раз уж Белова нас покинула, да и оружие носить обычный человек права не имеет.

— А какое у нас будет оружие? — перебил меня Семен.

— Ты сам и есть оружие, не понял еще? — ответила за меня Настя.

— Точно, так и есть. Но если захотите с килограммом железа на поясе ходить, без проблем. Так что вы четверо — сержанты, ну и лейтенант Анастасия Полянская. Поздравляю. Всем, ну кроме Насти, два года в документах прибавили, так что вы, считай, совершеннолетние теперь. Паспорта тоже готовы, и обычные, и загранники на всякий случай. Так что, Даша, можешь хоть сейчас замуж выскочить за того америкоса, который тебе глазки строил.

Даша пробормотала, что никуда не собирается, и все мальчишки — дураки. И виновато на меня посмотрела, ей вообще было неудобно из-за истерики.

— Как скажешь. В общем, сегодня я еду один, а вы остаетесь с жестокой уми. Вон она идет, легка на помине, уже что-то приготовила, и теперь вы на очереди.

Ашши подошла, величественно кивнула в сторону подвала, и пятерку как ветром сдуло. Вот что значит военная дисциплина.

— Поедешь свою красотку будить, прекрасный принц? — томно проворковала она. Не будь у меня способностей к саморегуляции, гормоны уже из ушей бы лезли. — Может, меня с собой возьмешь? Или этих пятерых гномов поддержки?

— Нет, это лишнее.

— Как скажешь, милый. Иди, иди, смотрю, не терпится уже.

Я только усмехнулся, ничего не сказал.

А в больнице меня ждал неприятный сюрприз.

— Екатерина Юрьевна не одна, — предупредил меня Леня. — Доктор у нее.

— Какого хрена, я же сказал тебе никого не подпускать к ней?

Тот только руками развел.

В палате рядом с кроватью стоял Катин отец, а рядом мой старый знакомый — Иннокентий, из салона Катиной же мачехи.

Я кивнул полковнику, протянул Кеше руку.

— Привет, очкастый. Ты чего у меня клиентов отбиваешь?

Но Кешу смутить было нелегко. С медиками вообще проблема, с ростом личного кладбища эмоции атрофируются. Он крепко пожал мне руку, улыбнулся, подмигнул и продолжил дальше водить руками над девушкой. Прям маг-затейник.

— Юра, — тихо сказал я, — смотри, он же ее бесконтактно лапает. Вон, над грудью задержался. Ты, как отец, должен вмешаться.

— Все вы хороши, — не поддался на провокацию Уфимцев. Ну что за день-то такой.

Наконец Иннокентий Генрихович прекратил домогаться моей бывшей невесты, выпрямился, задумчиво снял очки, повертел их в руках.

— Юрий Григорьевич, она полностью здорова. Только вот руки мне не нравятся, словно что-то неправильное в них. Как будто разные.

Уфимцев повернулся ко мне, вопросительно посмотрел своим тяжелым чекистским взглядом.

— Ну да, — согласился я. — Одна левая, другая правая.

На самом деле одна рука восстановилась быстрее, и схема с нее слезла. А вот вторая, ей еще день-два, хотя, в принципе, тоже неплохо — чуть сухожилия деформированы. Я откровенно полюбовался на результаты своего вмешательства. Похвалил себя за то, что не поддался соблазну, и не написал на заново слепленной руке «От Марка».

Собеседники юмор не оценили, да и на мой взгляд он был так себе.

— Я собирался позвонить, — спохватился полковник.

— Все нормально, — честно сказал я. — Тоже так бы поступил, будь это моя дочь. Доверяй, но проверяй. Будить будем?

Уфимцев кивнул, а вот Кеша покачал головой.

— Может, подождать пару дней? — предложил он, — пока левая рука не восстановится полностью. Похоже на тендинит, только в стадии ремиссии.

Я могу сразу определить, когда врач врет, даже без своих пси-улучшайзеров. Семья Громовых и их друзья в белых халатах научили. «Марк, эта таблетка совсем не горькая», «сейчас я дерну за руку, больно не будет», «там маленький прыщик, ты даже не почувствуешь». Хотя нет, последнее, это не Громовы, а Маринка, которая Валентиновна. Уфимцев тоже что-то заподозрил, с его работой такие нюансы на раз определяются. Посмотрел на меня.

— Пусть просыпается, — решил я. — Погода отличная, солнце, весна, природа цветет вовсю, ну и ей пора. А то лежит, бока вон какие отрастила.

Про бока я приврал, у Кати с фигурой всегда все было в порядке, корректировать — только портить, а пси-сон на жировые отложения влияния не оказывал. Наоборот, сохранял все в точно таком же виде, как было, даже вон волосы не отросли.

Полковник усмехнулся, а Кеша стал бочком пробираться к выходу.

— Стоять! — Уфимцев бдил.

Врач замер. Причем боялся он не Уфимцева, а меня. С чего бы это?

— Давай, Марк, — распорядился Юрий Григорьевич. — Что там надо делать?

— Сказки читали? Вот это. Ладно, Юра, шучу, сама проснется. Смотри, вон уже веки дрогнули, сейчас глаза откроет.

Катя чуть пошевелилась, облизнула губы, приоткрыла глаза. Левый отлично получился, прям как будто от рождения такой красивый.

— Папа, — прошептала девушка, протянула руку. Уфимцев ее тут же заграбастал.

— Кеша, — протянула Катя вторую руку, левую. Мою! — Любимый.

Иннокентий хоть и побледнел, но подскочил с другой стороны кровати, схватил Катину руку, поцеловал в ладонь.

— Дела, — вздохнул я. Надо, надо было надпись сделать.

И этим привлек внимание девушки. Она напряглась, улыбка сошла с ее губ, взгляд стал жестким.

— Марк, сволочь, что ты здесь делаешь? Кто его вообще сюда пустил?!