Адвокат Империи 14

Глава 5

Это место, вне всякого сомнения, можно было назвать центром империи. Её сердцем. Огромное, высотой более пяти сотен метров, здание поднималось над всем городом.

Оно возвышалось над всей Британской империей, укрывая столицу своей тенью, как подол монаршей мантии. Именно здесь, на самой вершине этого здания, находилась личная резиденция двадцать второго императора Великой Британской Империи, Джеймса Альвия Пендрагона.

Но сейчас вершина огромной башни из стекла и бетона скрывалась за низкими тучами, что затянули небо над Лондоном на высоте почти четырёх сотен метров от земли. А потому небольшому вертолёту приходилось мириться с неприятной непогодой, что обрушилась на столицу туманного Альбиона. Винтокрылая машина вспарывала воздух лопастями, словно лезвиями, направляясь прямо к зданию, постепенно поднимаясь всё выше и выше.

Сидящий внутри богатого и способного поспорить с лучшими и самыми комфортными лимузинами салона вертолёта, мужчина внимательно смотрел в иллюминатор, наблюдая, как под вертолётом проносятся улицы города. В это зимнее утро укрытый снегом город всё ещё светился, как рождественская ёлка, светом мириада огней, создавая невероятной красоты зрелище. В это время года огни освещения выключали позднее, что вместе с не пропускающими солнечные лучи тучами давало городу достаточно света и превращало его в самое настоящее море огоньков.

Впрочем, каким бы впечатляющим ни было это зрелище, оно даже в подмётки не годилось тому, что он увидит всего минуту спустя.

Герцог Эдинбургский, Алистер Галахад, глубоко вздохнул в тщетной надежде на то, что одолевающий его раздражение пройдёт до того, как его вертолёт наберёт высоту и наконец прорвётся сквозь тучи к императорскому дворцу. Ему не хотелось, чтобы одолевающие его сейчас мысли испортили этот величественный момент.

К сожалению, случиться этому было не суждено. Как бы ему ни хотелось, но неприятные мысли тяжёлым бременем так и остались с ним.

— Ваша светлость, — донёсся из интеркома голос одного из пилотов. — Мы подлетаем. Осталось всего несколько минут.

Алистер даже отвечать не стал. Пилот лишь поставил его в известность, хотя в этом не было особой необходимости. Глава рода Галахадов уже и так видел вздымающуюся к небу и исчезающую в тучах императорскую башню.

Повинуясь желаниям пилотов, машина начала подниматься прямо к сплошному покрывалу туч, что прикрывало столицу. Вертолёт ворвался в этот дымный полог, нырнув в него, словно рыба в мутную воду, а мир за окном утонул в непроглядной серости. На несколько секунд показалось, будто они и вовсе летят в кромешной темноте…

Свет ударил в стёкла так резко, будто кто-то щёлкнул выключателем. Летательный аппарат прорвался сквозь нависшие над городом тучи, вырвавшись в освещённое солнцем чистое небо.

И только в этот момент Галахад увидел картину, от которой у него каждый раз замирало сердце. Каждый раз как первый.

На самой вершине небоскрёба, что поднимался даже выше туч, находился он, Камелот. Древний замок покоился на верхушке высотного здания. Такой же крепкий и нерушимый, как сила их государства и императора.

Его не просто построили здесь. Нет. Родовой замок Пендрагонов был разобран, по кускам перенесён сюда, в Лондон, и собран заново с применением самых высоких технологий, какие были доступны на тот момент. Камелот возвышался над всем Лондоном и всей империей.

Вертолёт аккуратно приблизился к замку. Алистер не мог этого слышать, но знал, что сейчас, вероятнее всего, пилоты запрашивают разрешение на посадку, перед этим идентифицировав себя. В противном случае их сбили бы ещё на подлёте. Система безопасности здесь была на высочайшем уровне. С применением как человеческих технологий, так и магических артефактов.

Наклонившись к иллюминатору, Галахад внимательно наблюдал, как вертолёт делает круг вокруг замка, будто давая ему возможность полюбоваться на протянувшиеся от замковых выступов массивные крепления и растяжки, которые удерживали древнее строение на своём месте. Когда этот проект только начинали, их недруги позволили себе наглость насмехаться над ними. Когда его закончили, они говорили о чрезмерной самовлюбленности и желании выпендриться.

Сейчас все они видели символ. Символ несгибаемой воли, что управляла империей и подняла древний замок над облаками. Но Алистер видел в этот момент лишь сидящего на вершине одной из башен человека, что расслабленно отдыхал в кресле.

Пролетев рядом с установленными на парапетах и выступах статуями древних горгулий, воинственно расправивших свои каменные крылья, вертолёт завис над посадочной площадкой, установленной на специальной выступающей за пределы замка площадке, плавно переходящей в небоскрёб. Машина осторожно коснулась поверхности. В тот же миг лопасти сразу стали замедлять бешеное вращение. Как только несущий винт остановился, подвижная часть площадки, на которой находился вертолёт, начала движение, уходя внутрь расположенного внутри башни ангара.

— Приветствую вас, ваша светлость, — поклонился ему слуга, когда дверь пассажирского салона вертолёта открылась. — Его Величество ждёт вас.

Галахад ничего не сказал в ответ. Не посчитал нужным общаться с прислугой. Вместо этого вышел из машины и последовал по знакомому пути в сторону лифтов, что соединяли между собой небоскрёб и стоящую на его вершине твердыню.

Никто его не сопровождал. Никто не последовал за ним. В этом не было необходимости. Все знали, кто он такой. В противном случае он никогда бы сюда не попал.

А даже если случится невообразимое и один из старейших рыцарских домов, входящих в Круг, решит предать императора, это будет последняя глупость, которую он совершит в своей жизни.

Впрочем, когда он поднялся на лифте в сам замок, его всё-таки ждали. Правила приличия требовали строгого соблюдения, и слуги провели Алистера по коридорам замка до одной из его башен.

— Император ждёт вас, — произнёс слуга, глубоко склонив голову.

И вновь, не сказав ни единого слова, Галахад оставил прислугу позади. Он поднялся по лестнице замковой башни до самого её верха. Открыв дверь, ступил на выложенный камнем пол, сделал ровно три шага, после чего упал на одно колено, положив правую ладонь на сердце и склонив голову.

— Ваше Императорское Величество, Алистер Галахад, герцог Эдингбургский, по вашему желанию прибыл.

Император ответил не сразу. Он просто молча сидел в повёрнутом спинкой к ведущей на вершину башни лестнице. Лишь через несколько долгих секунд герцог услышал голос своего повелителя.

— Встань, Алистер.

— Да, Ваше Величество.

Галахад поднялся на ноги. Обладая ростом почти в метр девяносто пять и потрясающе сложенным телом, он всё равно испытал трепет. То же самое чувство, которое он ощутил тридцать восемь лет назад, когда его отец впервые представил своего сына этому человеку.

И с тех пор Джеймс Альвий Пендрагон не состарился ни на секунду. Сейчас он выглядел, как мужчина, которому едва исполнилось тридцать. Такой же молодой и подтянутый, как и в тот день, когда Алистер впервые увидел его, несмотря на то что император Британской империи уже давно перешагнул через седьмой десяток лет.

Но и по сей день он всё ещё оставался всё тем же полным сил молодым светловолосым мужчиной, каким был почти сорок лет назад.

— Скажи мне, Галахад, что ты узнал, — спокойно произнёс император.

— Это было убийство, Ваше Величество, — в тон ему ответил Алистер. — Теперь мы можем утверждать это вне всякого сомнения. Мои люди всё ещё разбирают завалы, но, судя по состоянию тел, смерть Чарльза и его семьи носила насильственный характер. Их застрелили в голову. Каждого из членов семьи и самого Чарльза.

— Значит, всё-таки убийство, — пробормотал император.

— Да, ваше величество. Вероятно, после убийцы подожгли дом. Судя по всему, вместе с Лаури погибла и вся их прислуга. Кто-то от огня, но, по крайней мере, часть из них так же были застрелена. Сначала мы считали, что пожар должен был скрыть истинную причину гибели, но…

— Но теперь ты думаешь иначе, — закончил за него император.

— Да, Ваше Величество, — не стал спорить Алистер, тем более что его император был прав. — Только глупец мог бы рассчитывать, что даже на таком пепелище мы не сможем найти истинную причину смерти. А простреленная голова — это весьма красноречивый знак.

— Ты сказал, что у тебя есть иное мнение, — напомнил император, и Алистер кивнул.

— Да, Ваше Величество. Я считаю, что это было послание.

— Послание…

Пендрагон пробормотал это слово, ни к кому конкретно не обращаясь. Кажется, в тот момент он вовсе забыл, что находится не один на вершине башни своего замка.

— Послание, — повторил он задумчиво, словно пробуя это слово на вкус. — Послание для кого, Алистер?

— Сложно сказать, Ваше Величество, — осторожно ответил Галахад. — Возможно, всем нам.

— То есть, — император резко повернулся в сторону своего подданного, и в его глазах сверкнула ярость, — ты хочешь сказать, что кто-то посмел лишить Британию одного из её рыцарских домов, и не можешь объяснить, почему это сделали? Алистер, стоит ли мне говорить, что от начальника своей тайной службы я ожидал большего?

Последние его слова носили в себе уже неприкрытую угрозу. Тем не менее Галахад не собирался выказывать страх. Не потому, что он был чересчур глуп или самоуверен. Нет. Просто он понимал, что государь может простить незнание. Но глупость милосердия не заслуживала.

— Прошло всего двое суток, Ваше Величество, — невозмутимо заявил он. — Мы всё ещё разбираем завалы и даже не все тела достали. Если бы я мог дать вам ответ прямо сейчас, сделал бы это не задумываясь. Но для этого мне требуется сделать свою работу. На это нужно время.

— Время я тебе дам, — спустя долгую и тяжёлую минуту ответил ему Пендрагон. — Время, Алистер, у тебя будет. Но мне нужны ответы. Кто-то позволил себе дерзость напасть на нас. Ударить тут, в Британии, в самом сердце. Нас лишили одного из пэров нашей империи. Что важнее, они посмели отобрать жизнь у человека, который принёс мне вассальную клятву. Каким господином я останусь в памяти людей, если не отомщу за него?

Император отвернулся, прервав созерцание бескрайнего полотна тёмных туч, что окружали замок, словно морские воды, и повернулся к Алистеру.

— Узнай, кто это был, Алистер, — повторил он, и его голос прозвучал твёрже закалённой стали. — А когда узнаешь, мы найдём этого человека и отомстим. Не важно, кто будет стоять за его спиной. Другой человек или пусть даже целое государство. Это не имеет значения. Мы сметём их со своего пути и принесём в его дом соразмерную кару. Справедливую кару.

Приказ был отдан и требовал соответствующей реакции.

— Да, Ваше Величество. — Алистер вновь упал на одно колено, коснулся пальцами правой руки груди. — Всенепременно.

— Ваша светлость?

— Летим, Карл, — приказал Алистер, сев в салон вертолёта и нажав на кнопку автоматического закрытия двери.

— Конечно, ваша светлость, — тут же отозвался пилот.

Едва посадочная площадка выдвинулась из ангара, как несущий винт начал раскручиваться. Через минуту вертолёт вновь поднялся в воздух. Не прошло много времени, как он вновь нырнул в прикрывающие Лондон тучи, оставив залитый солнечными лучами замок позади.

Галахад не стал тратить время, а потому, ещё находясь в воздухе, связался со своим личным помощником, который находился сейчас в штаб-квартире Секретной службы Его величества.

— Ваша светлость? — раздалось из телефона.

— Каллахан, вы нашли что-нибудь? — спросил Алистер в надежде, что за полтора часа, что прошли с их последнего разговора, они обнаружили хоть что-то. Правда, надежда это была совсем блёклая, но…

— Кажется, кое-что всё же есть, ваша светлость, — сообщил ему помощник.

Неужели им повезло? Алистер не рассчитывал, что удастся обнаружить зацепку так быстро, всё равно гонял своих людей и в хвост, и в гриву. Хотя бы потому, что случившееся двое суток назад можно было назвать беспрецедентным. Со времён Великой Войны ещё не случалось подобного. Чтобы один из Рыцарских Домов Британии сгинул вот так, всего за одну ночь в полном составе! Да ещё и сами Лаури! Алистер хорошо знал, на что были способны носители Реликвии этого рода. А потому не мог поверить, что Чарльз дал бы просто так, без какой-либо борьбы, себя убить, словно неразумное животное на скотобойне. Только не с его темпераментом и силой.

— Я тебя слушаю, — сдерживая себя, произнёс герцог.

— Наши люди просмотрели видеозаписи со всех камер наблюдения и дорожного движения в округе Бирмингема и вокруг поместья Лаури, ваша светлость. Сейчас мы проверяем людей, которые были ими замечены, и…

— Вы нашли кого-нибудь?

— Пока сложно сказать, ваша светлость, — уклончиво ответил Каллахан. — Не все люди, попавшие в объектив камер, идентифицированы, но мы столкнулись с одной странностью. Я пришлю вам фотографии.

Выждав немного времени, Алистер открыл полученный файл и присмотрелся. Разрешение снимка было, мягко говоря, так себе. Лица читались не очень хорошо. Всё же снимок был сделан ночью. Но этого хватало, чтобы рассмотреть двух людей, которые сидели в машине на переднем сиденье. Судя по всему, молодой человек и девушка.

— Кто они?

— Мы пока не знаем, ваша светлость, — с сожалением ответил Каллахан. — К сожалению, их нет в наших базах данных. Но кое-что можно сказать точно. Одна из камер зафиксировала их на пути в сторону поместья Лаури за два с половиной часа до того, как мы считаем, всё произошло, и сорок минут спустя.

— Ещё снимки? Есть лучшего качества?

— Нет, ваша светлость. — В голосе его помощника звучало искреннее разочарование. — Мы проверили все камеры, но ни наши люди, ни программы наблюдения больше нигде их не заметили. Они не видны больше ни на одной из камер.

— Тогда почему…

— Мы считаем, что причина в том, что те две камеры, с которых сделаны те снимки, что я вам прислал, установили всего за двое суток до случившегося. Насколько нам удалось узнать, их установку планировали только на следующей неделе, но работы опередили график и закончились раньше. Мы продолжаем проверять камеры в надежде, что парочка засветилась где-то ещё, но…

— Продолжайте работу, — приказал Галахад. — Я буду у вас…

Он глянул на часы и быстро посчитал в уме.

— Мой вертолёт приземлиться где-то минут через пятнадцать.

— Мы будем вас ждать, ваша светлость.

— Работайте, Каллахан, — приказал он и закончил звонок.

Этого мало. Очень мало. Крошечная зацепка. Ещё и не факт, что она приведёт их хоть к чему-то стоящему. Но сейчас он готов был согласиться и на это.

Такие люди, как Лаури, несмотря на своё положение, оставались важным ресурсом империи. Чарльз обладал крайне мощной Реликвией. Очень сильной, если уж на то пошло. Алистер прекрасно знал, сколько шороха отец Чарльза и его дед навели во время Великой Войны. Просто подобраться к ним на дистанцию удара, не говоря о том, чтобы убить их, было крайне трудно.

Один Лаури со своей Реликвией мог стоить армии.

А потому единственная причина, по которой могла случиться такая катастрофа, — Чарльза застали врасплох. Только это могло объяснить заключение судмедэкспертов, побывавших на месте пепелища, что осталось от поместья.

И Алистер обязан был найти тех, кто ответственен за это. Любой ценой. Потому что его император сказал истинную правду. Они принесли его роду свои клятвы верности. Они поднимали за него свои штандарты и знамёна. Убивали и умирали, потому что этого требовала от них данная клятва. Но взамен они получали господина, готового всегда встать на защиту своих вассалов. Всегда. В жизни и после неё. Род Пендрагонов никогда не извинялся за своих людей и не стыдился их. Потому что причин для этого не было…

Было, хмуро подумал Алестер. Их было более чем достаточно. И разной грязи хватало. Но пока все они приносили пользу империи, на их грехи смотрели сквозь пальцы, ведь так? Потому что так устроен мир. Они прощают друг другу всё, чтобы завтра им пришлось искать прощение для самих себя.

Порой в такие вот моменты Алистер Галахад, глава Дома, что входил в Круг, задумывался — а не потому ли их император выбрал для своего дворца столь экстравагантное место? Башня, где слоновую кость заменили стекло и бетон. Замок, что поднимается над скрывающими столицу тучами.

Может, тот, кто сидит на вершине, не смотрит вниз потому, что боится увидеть своё отражение в крови?

Глупый вопрос. Алистер точно знал, что их император не боится крови. Ведь в противном случае он не отдал бы ему такой приказ.

Найти тех, кто сделал это. Не важно, кто они и кому служат. Не важно, кто стоит за их спинами. Отмщение за гибель тех, кто принёс тебе клятву, стоит даже войны. Потому что войны проходят. А клятвы вечны.