А не как Лёнька!

32

— Ой, ты тут… — увидев Иру, Саша сделал вид, что растерялся. Мол, он как бы планировал принести Лёнькин музыкальный инструмент незаметно, практически подкинуть его в палату. И совсем не планировал встретиться с Ирой. Растерянность прекрасно подходила к ситуации, за этой растерянностью можно было прекрасно спрятаться, и именно это Майский и делал.

— Привет, — застенчиво улыбнулась в ответ Ира, которая не стеснялась показать, что рада посетителю.

Она сидела, как и в прошлый раз, и смотрелось это довольно уныло и печально… Тогда Саша пребывал в таком шоке, что не запомнил, во что была одета Ирина, и потому теперь казалось, что она и не переоделась даже, что навевало мысли, что и дома с тех пор она не была.

— Ты что, не уходила отсюда? — спросил он удивлённо.

— Привет, Саша. Уходила, — ответила она спокойно. — Я на учёбу хожу, не пропускаю. Родители дядю предупредили, чтоб в то время, когда я должна в универе быть, не разрешал мне тут находиться… — Пожаловалась она.

Сашка почесал голову, смутившись. По всему выходило, что будь Иринина воля, она бы проводила здесь круглые сутки. Это открытие так поразило Сашу, что он долго молчал, не понимая, как такое может быть в реальной жизни.

То, что он наплёл в прошлый раз про себя и Дарину, Ира охарактеризовала, как историю её любви к Лёне… И теперь Саша совсем не понимал, зачем она сидит здесь и ждёт, когда Лёня придёт в себя, если он, когда вернётся, всё равно будет не с ней?

— Ты странная, — признался он и, поймав на себе её непонимающий взгляд, добавил: — В хорошем смысле.

Он прошёл и поставил гитару у стены, придержав и удостоверившись, что она не поползёт и не упадёт. Инструменты внушали Майскому уважение, и это чувствовалось в том, как бережно он обращается с Лёнькиной гитарой.

— Ты сам играешь? — поинтересовалась Ира, поднимаясь и подходя ближе, но останавливаясь на приличном расстоянии.

— Нет, — ответил Саша. — Всегда думал, что надо бы научиться, но так и не собрался… Хотя, говорят, что парень с гитарой — это смотрится круто… — он сказал это и тут же осёкся, понимая, что это было лишнее, да и могло сойти за глупый флирт. Уходя от неуместного направления разговора, он торопливо спросил: — А ты?

— А я играю…

Ира подошла к гитаре и провела пальцами по чехлу, словно пыталась почувствовать что-то: не то энергетику этого инструмента, не то связь гитары с Лёнькой. Мы все молча наблюдали за ней, а она продолжала молчаливо знакомиться с вещью Сыроежкина, и смотрелось это как некое таинство, которое не стоит прерывать.

— Он играл на ней? — спросила вдруг девушка, не отрывая взгляд от чехла.

Саша задумался, но Лёня тут же подсказал верный ответ:

— Да, играл. Замечательно играл. Жаль, что ты не слышала.

Я усмехнулась его самомнению, а Сашке пришлось удержаться от насмешек и ответить, выдержав Лёнькин стиль и интонацию:

— Да, играл. Замечательно играл… говорят. Жаль, что ты не слышала…

Ира кивнула и уверенно добавила:

— Ещё услышу! Наверняка! Он обязательно вернётся и сыграет!

Сашка посмотрел на приободрившегося Лёньку, который был несказанно рад, что в него так непоколебимо верят.

— А, может, пока сыграешь ты? — предложил Майский.

Мне и самой показалось, что Ира именно этого и хочет: достать гитару и коснуться струн… тех самых, которых касались пальцы её любимого парня…

Истомина посмотрела на Сашу с благодарностью и поспешно схватилась за собачку на молнии, открывая чехол.

Лёнька молчал, разрешая ей сыграть на его инструменте, и лишь устроился на койке поудобнее, приготовившись слушать. Я же осталась стоять возле Саши, опасаясь, что его жалость может перерасти во что-то большее, чем искреннее сочувствие.

Девушка провела пальцем по струнам, прислушалась и осталась недовольна звуком, однако не стала сразу настраивать, а ещё некоторое время просто задумчиво трогала то одну струну, то другую.

Это было так мило и трогательно, что мне мигом стало грустно. Если б Богдан хоть раз побывал здесь, но не был бы столь оптимистичен и не считал бы, что вернуть нас с Лёнькой возможно…

Вздохнув, Истомина словно отпустила грустные мысли и принялась настраивать гитару. Умелые движения быстро заставили инструмент звучать, как надо, и тогда девушка нерешительно глянула на сохранявшего всё это время молчание Майского.

Парень ободряюще улыбнулся уголками губ, и девушка ответила ему смущённой полуулбкой, опуская глаза и принимаясь играть…

Зазвучала музыка. Неторопливые переборы завораживали и казались в этой палате настоящей отдушиной, словно кроме них здесь не за что было зацепиться. Хотелось слушать и слушать, то угадывая какие-то знакомые мелодии, то просто слушая неизвестные.

Майский слушал, замерев и не замечая, как Лёня постепенно приближается и к Ире, и к нему.

— Охренеть, как красиво! — восхитился Лёня громко и прямо над ухом Майского, чем напугал Сашу.

Я посмотрела с укором на друга: нельзя так людей пугать! Да, подкрадываться у нас теперь получается отлично, но надо не забывать, что это некрасиво и нетактично.

Лёня стушевался под нашими взглядами и пожал плечами, оправдываясь:

— Красиво играет. Очень красиво!

Резкое движение напуганного нами Саши не остались незамеченными, и Ира тут же прекратила играть и придержала ладонью струны, отчего воцарилась тишина, нарушаемая лишь звуками работающих приборов, и от этого, пожалуй, ещё более гнетущая.

— Что там? — спросила девушка тихо, и Саша легко нашёлся с ответом:

— Послышалось, что идёт кто-то. А я ж сюда пробрался без спросу. Вроде как шёл к некой тёте Лиде из хирургического, к подруге моей мамы… — Он улыбнулся и развёл руками: — Не знал, как ещё пробраться сюда, а лезть по окнам показалось мне неправильным.

— Не переживай, — отмахнулась Ира, вновь зажимая струны ловкими пальцами. — Мой дядя прикроет, если что. Он пока ещё в больнице, так что опасаться нечего.

И тут я сделала то, чего не ожидала сама от себя.

— Поздно уже, — шепнула я Саше. — Проводи Истомину до дома…

Честно, сама не знаю, как это произнесла. Само собой как-то вырвалось…

Моё предложение удивило обоих парней. Лёньку вообще даже возмутило, и он подскочил ко мне и заглянул в лицо:

— Ты что несёшь, Даринка! Ира — моя девушка!

— Ага, как и я когда-то, — хмыкнула в ответ и вернула друга с небес на землю: — Хватит, Сыроежкин. Прояви уже, наконец, что-то кроме эгоизма. Она сидит тут с тобой днями. Ей на пользу пойдёт, если её проводят до дома, хоть воздухом подышит. А иначе Истомин вызовет такси, и всё: от двери до двери на тачке, а завтра снова учёба и снова больница…

Я говорила это спонтанно, на самом деле понятия не имея, почему вдруг мне пришло в голову, что Майскому стоит проводить Иру до дома.

Но мои слова показались Саше убедительными, хоть он и смотрел на меня с прищуром, не веря в то, что слышит.

— Ира, а ты далеко живёшь? — спросил он у неё.

— Мне семь остановок на автобусе надо ехать, — ответила она. — Но дядя обычно такси вызывает: не выносит, когда я поздно одна по улицам брожу… — пожаловалась девушка и, скромно потупившись, добавила: — А так хочется прогуляться, подумать, у реки постоять — это успокаивает…

У Лёньки аж челюсть отвисла. Я посмотрела на него снисходительно и похлопала по плечу:

— Мир не вертится вокруг тебя, чувак. Смирись. Даже для влюблённого в тебя человека мир не вертится вокруг тебя, всегда есть что-то ещё, и самое тупое, что можно с этим сделать — это ревновать.

Лицо у Сыроежкина было знатное: он испепелял меня взглядом, словно это я силой мысли заставила Иру произнести последнюю фразу. Ира же тем временем подняла взгляд на Сашу, и тот, нервно сглотнув, глянул на меня, ища поддержки.

Я ободряюще кивнула ему, призывая всё же проявить участие и проводить Иру.

— Если я пойду с тобой, твой дядя отпустит? — поинтересовался Майский.

— Думаю, да, — кивнула девушка и поблагодарила: — Спасибо, Саша. Знаешь, до того, как ты тут появился, я не замечала, но оказалось, что соскучилась по человеческому общению.

Лёня даже не нашёл слов от возмущения, да и я тоже вдруг растерялась и задумалась о правильности своих действий, глядя, как Ира поднимается с места и подхватывает свою сумку. Надо отдать ей должное, она долго перед уходом всматривалась в Лёнькино лицо и даже подержалась за его руку, но всё же потом перевела взгляд на молчаливого Майского и робко предложила:

— Ну что, пойдём?

— Пойдём, — кивнул Саша, и они направились к двери. Уже пропуская в коридор Иру, Майский с удивлением посмотрел на меня, неподвижно стоящую на месте и не собирающуюся догонять их.

Не знаю, почему, но не хотелось встревать в их прогулку. Что-то такое душевное почудилось мне в их общении, что мы с Лёней точно были бы лишними и всё испортили… А этого нельзя было допустить, ведь казалось, что эта тихая вечерняя прогулка так нужна и Ире, и Саше….

— Потом встретимся, в квартире, — кивнула на прощанье я и жестами поторопила парня следовать за Истоминой.

Он замешкался, не зная, как поступить правильно, но потом всё же кивнул в ответ и скрылся за дверью, оставив нас с Лёней наедине с нашими смешанными чувствами…