А не как Лёнька!

10

Сашу, видимо, мы всё же достали. Он долго не решался нам об этом намекнуть, но потом всё же сделал это.

— Дайте спокойно провести вечер, — попросил у меня Саша, и мне стало обидно, что он до сих пор считает, что мы с Лёнькой мыслим и действуем, как одно целое.

Да сколько ж можно! Понимаю, что мне тут ничего не светит, но хоть можно было бы воспринимать меня, как отдельную личность, а не как одну из парочки назойливых духов, свалившихся, как снег на голову и не желающих отставать.

«Дайте спокойно провести вечер!» — мысленно передразнила я его, и он посмотрел на меня так, словно передразнила я не про себя, а вслух.

Но я не смутилась, потому что точно знала, что не произносила этих слов.

Саша хотел было что-то мне высказать, и по его выражению лица это могло быть что-то важное, так что я испугалась. Зелёные глаза всматривались в мои подозрительно пристально, а губы то поджимались, то расслаблялись, словно парень никак не мог подобрать слов.

Это пугало меня, поскольку я предчувствовала, что его терпение на исходе, и скоро он нас с Лёней погонит уже всерьёз.

Меня спасла Маша — она подошла к своему парню и, нагло забрав бокал из его руки, стала медленно пить игристое вино, смотря по сторонам. Она сделала это так легко и грациозно, что даже у меня не вызвала возмущения. Словно так и должно быть.

Сыроежкин покосился на меня и заметил, что я неодобрительно смотрю на Машу. Не столько от её поведения, сколько от того, что она раздражала меня своим умением быть милой, капризной и, главное, умением вертеть Сашкой.

Лёнька же не собирался давать мне шанс разрушить отношения этой странной парочки, и потому обратился к Сашке, посмотрев на него, а потом на безучастную Машу, потягивающую шампанское и продолжающую разглядывать гостей.

— Поговорили бы хоть, — прокомментировал Лёнька. — А то она, кажется, так тебя и не простила…

Саша посмотрел на него, словно не ожидая, что и он до сих пор здесь. Я порадовалась: фух, то есть, он, наконец, понял, что мы с Сыроежкиным не всегда вместе! Вернее, всегда вместе, но не всегда заодно.

Лёня вздохнул, понимая, что Саша не торопится заводить разговор, и вновь посоветовал:

— Ну, обсуди с ней свадьбу. Невесту с женихом, украшение зала или вон того парня в отстойном прикиде, — и он указал на кого-то, но ни я, ни Саша не удосужились посмотреть, но зато я тут же перехватила инициативу:

— Или вон того парня, который белобрысый и вообще очень клёвый на вид!

Про «клёвый на вид» как-то само вырвалось, потому что внешность парня завораживала и я отлично представляла его и в роли пирата, и в роли рыцаря и в роде просто классного чувака из какого-нибудь высокобюджетного фильма.

Саша и Лёня посмотрели на меня одновременно и одинаково осуждающими взглядами. Только Лёнька осуждал моё любование незнакомцем, а Сашка — то, что я пристала к нему с этим типом.

Я мило улыбнулась ему в ответ, на что Саша обречённо вздохнул, закатив глаза, и Маша передёрнула плечом, мельком глянув на него и быстро оценив его настроение:

— Саш, ну хватит уже! — одёрнула она его раздражённо. — Нормальный праздник! С тобой вечно — куда ни пойдёшь, везде только занудствуешь. Вон, все веселятся, а ты…

— Не все, — заметила я, стараясь подобраться ближе к Сашиному уху и нашёптывать на него, как демонёнок с плеча. — Тот белобрысый парень, который на Лёньку не похож, он тоже не веселится. Очень подозрительно!

Саша покосился на меня сердито, но уже понял, что, пока он не спросит у Маши про белобрысого, я не отстану и буду стоять над душой хоть целую вечность. Так что ему пришлось сперва поговорить с ней о какой-то ерунде, чтобы потом плавно перейти на обсуждение гостей и лишь затем поинтересоваться заинтриговавшим меня «объектом».

Маша вела беседу вяло и нехотя, словно делая одолжение. Мол, раз ты ничего поинтересней предложить не можешь, так и быть, обсужу с тобой всякую ерунду. Мне нравился этот её настрой — при таком тоне было легко заметить изменение настроения. Как отреагирует она, если разговор переключится на белобрысого?

— Маш, — обратился к ней Саша на ухо, поскольку музыка сделалась громче, приглашая гостей потанцевать. — А кто тот парень? — и указал на светловолосого, который сидел за столом и смотрел по сторонам, ни на ком особенно долго не задерживая взгляд. — Он вроде опоздал. И один что-то вечно. Он с чьей стороны?

Про «один вечно» — это удачно ввернул. Во-первых, я и сама на это внимание обратила, а, во-вторых, так хоть появился повод и оправдание любопытству.

Маша посмотрела на того, про кого спросил Саша, и тут же нервно схватилась за розовые концы своих волос. Теребя их, она несколько секунд смотрела на парня, который поймал её взгляд, но заметив, что и Саша на него пялится, поспешно уставился в тарелку.

Я наблюдала за ними так пристально, что, не будь я духом, это было бы неприлично. В душе появился лёгкиймандраж: вот оно! То самое, чего я так долго ждала! Маша выдала себя! Так что теперь может говорить что угодно, но я уверена: с этим парнем у них что-то было! На простого гостя так не реагируют, тем более, что до этого Саша спрашивал и про парня в отстойном прикиде, и про ещё некоторых гостей. Молодец он — хорошо подвёл к вопросу о белобрысом, получилось, словно невзначай.

Я ликовала и одновременно с замиранием ждала ответа девушки. Не может же она просто промолчать?

— Это Богдан, — ответила Маша нарочито спокойно. — Василисин друг детства, вроде бы.

Это «вроде бы» показалось мне неловким отвлекающим манёвром, причём таким неловким, что походило даже на некий намёк. Мол, обрати внимание, как я делаю вид, что мне пофиг на этого парня.

— «Василисин друг детства»… — повторил Саша вроде бы задумчиво, но на самом деле при этом он посмотрел на меня, и потому фраза прозвучала примерно с таким подтекстом: «Василисин друг детства, ясно? Теперь отвали от меня и дай нормально отпраздновать».

Вот хорошо парням: вообще не парятся! Его девушка только что так выразительно переглянулась с невестиным другом детства, что для меня это было (и есть, собственно) поводом задуматься и задать тысячу вопросов, а Сашка и глазом не моргнул. Типо спросил, чтобы отвязаться от меня, и всё.

Ну и ладно! Сама разберусь!

— Богдан… — задумчиво повторила я его имя, хотя оно было таким непривычным для меня, что я легко запомнила и с первого раза. — Ладно, Саш, спасибо. Развлекайся, я пойду ещё осмотрюсь.

Я, потянув за собой Лёньку, оставила Сашу наедине с Машей, хоть и очень не хотелось этого. Девушка вызывала у меня всё больше сомнений, а Сашка, напротив, казался таким замечательным, что теперь я уже не могла оставить идею вывести Машу на чистую воду.

Лёнька к тому моменту уже начал злиться на меня не меньше, чем Сашка, и потому, стоило нам отойти, остановился и строго сказал:

— Всё, Даринка, мы уходим!

— Сыроежкин! — возмутилась я. — Тут драма разворачивается, так что никуда я не пойду!

Сложила руки на груди и гордо вскинула подбородок, показывая, что и с места не сдвинусь, пока не выясню, что к чему.

— Какая драма? — возмутился Лёня, но я покосилась на него, как на ничего не понимающего глупца, и он констатировал: — Просто всегда есть зануды типа этого Саши, которым на свадьбах и прочих торжествах типа скучно. Не умеют наслаждаться, только ходят и настроение всем портят. И Богдан этот — из той же породы!

Лёньке удавалось так говорить о занудах, словно сам он себя к ним не только не причислял, но и подумать не мог, что причисляют другие.

Более того, он умел переводить стрелки. Стоило мне посмотреть на него, как на глупца, он тут же стал говорить о том, какие все вокруг плохие гости. Как будто он прям гость мечты!

Лёнька, решив хоть немного отличаться от тех, про кого только что говорил, наигранно прислушался к громкой музыке и принялся делать вид, что ловит такт, притопывая одной ногой, двигая плечами и щёлкая пальцами, как у меня никогда не получалось.

Лицо парня озарилось улыбкой, причём столь заразительной, что я широко улыбнулась в ответ. Забавный у меня друг всё-таки! И, уверена, будь он видим, сейчас бы та половина девушек, что не пялилась на Богдана, точно бы уставилась на Лёньку. Никто не признаётся в том, что им нравятся блондины и, возможно, они и правда никому не нравятся, но взгляд всё же приковывают. Особенно, если обладают привлекательной внешностью.

На Сашку же никто особо не пялился, кроме меня. Даже его Маша.

Лёня принялся качать головой под музыку, и я вздохнула: сейчас станет доказывать, что он весёлый зажигательный гость…

Сыроежкин под моим скептическим взглядом начал пританцовывать и даже протянул мне руку, приглашая разделить танец с ним. Хореографией он занимался несколько лет, и навыки остались — двигался Лёнька круто, этого не отнять.

Я закатила глаза и отвернулась, потому что на этом празднике жизни мне хотелось раскусить Машу, а не веселиться. Тем более, что поводов для радости у нас нет.

— Вот не думал, что и ты такая же, — принялся подначивать Лёнька. — Давай же! Спляшем! Никто не смотрит, стесняться нечего! К тому же это единственное доступное нам развлечение на этом мероприятии! Ни выпить, ни закусить… Давай хоть так оторвёмся!

Лично для меня было бы развлечением провести расследование и узнать, кем приходится этот Богдан Маше. Но из-за Лёньки теперь я самой себе показалась ещё худшей занудой, чем он, и потому, вздохнув, согласилась.

— Ладно, потанцуем. Только не медляк!

— Не медляк, конечно, — отозвался он бодро. — Ты музыку слышишь? Тут медляком и не пахнет!

И он, продолжая танцевать, двинулся в центр зала. Стеснительным в этом плане парень, в отличие от меня, не был. Он любил танцевать, умел танцевать и не стеснялся танцевать.

Я же сперва начала лишь подёргивать плечами, отчего друг рассмеялся. Наверно, это и правда выглядело смешно, и я сразу бросила взгляд на Сашу, желая узнать, не заметил ли он моей неловкости.

Но он разговаривал с Машей, и разговор их был вялым, как и прежде, а также трудным для них обоих: трудным не по теме, а по тому, что им было сложно и неинтересно говорить.

— Дураки, — Лёнька взял меня за руки и начал управлять ими, чтобы я хоть немного расслабилась и смогла нормально двигаться. — Ну не клеится разговор — так надо целоваться. Вот мы с тобой: у нас разговоры всегда на высоте, поэтому даже некогда…

— Я не твоя девушка, ты помнишь? — перебила его я, но охотно продолжила танцевать с ним: сейчас я для него больше партнёр, чем потенциальная девушка, так что он просто танцует, а не флиртует. Те, кто долго занимаются подобным хобби, отлично умеют разделять танец, как вид искусства, и танец, как вид флирта. Лёнька тоже умел, и сейчас просто хотел повеселиться, а не в очередной раз меня выбесить.

Так что даже не вставил свой любимый комментарий со словом «пока». Мол, пока ты не моя девушка, но вот уже совсем скоро…

Когда он не напоминал мне о своей увлечённости мной, всё было превосходно. Но сейчас даже это напоминание не испортило моё поднимающееся, как тесто на дрожжах, настроение.

Люди не только не смотрели, но и не мешали: можно было не бояться в кого-то врезаться или задеть других гостей локтём. Можно было громко подпевать словам песни и зажигать, словно мы здесь одни.

Лёнька тоже начал подпевать, хоть петь из нас двоих любила только я. Мы лихо отплясывали, горланя и веселясь, кружась и размахивая руками. Наш танец потерял красотку сразу, как только к Лёне присоединилась я, но теперь всё это было забавным, заводным и пышащим энергией.

Кружась, я заметила, что Сашка смотрит на нас. Он улыбался и ни капли, совсем ни капелюшечки не ревновал. Наоборот, взгляд его был тёплым и весёлым.

С того мига, как я заметила его, стало казаться, что всё крутится вокруг него. Что Сашка — это центр вселенной, и, хоть я и кружилась, он всегда был перед глазами, а больше ничего не было, всё остальное размывалось и ни на чём не получалось сфокусировать взгляд.

В Лёнькиной клетчатой лазурной рубашке, с очаровательной улыбкой и кажущимися сейчас такими яркими горящими зелёными глазами.

Маша уже не говорила с ним, а потом и вовсе направилась за стол. Парень не сразу заметил её отсутствие, продолжая смотреть на… меня? Или на нас с Лёней?

Не успела толком запариться на эту тему, как музыка стихла, и Саша, опомнившись, последовал за своей девушкой, но, подумав, чуть изменил курс и подошёл к нам.

— Я б вас никогда на свадьбу не позвал, — улыбаясь, признался он негромко.

Лёнька рассмеялся. Да уж, такие громкоголосые гости на приличных свадьбах — это перекос.

— Что вы сказали? — строго и звонко возмутилась высокая девушка, сверкнув на Сашу карими глазами.

Мы, все трое, прекратили веселиться и переглянулись.

— Эммм…. — замялся Саша, растерянно глядя в глаза девушки снизу вверх: на каблуках она немного, но превышала рост парня.

— Что значит, никогда меня не позвал бы? — наступала кареглазая. — Это почему это? И кто ты вообще такой?

Какая некультурная! Сразу на «ты». Моя тонкая интеллигентная душа не могла такого стерпеть.

— Это Саша. — Ответила за него я. — Он не позвал бы тебя, потому что ты некультурная и вообще шпала.

Ребята не сдержали смешки. Вернее, Лёнька и не пытался сдержать, и потому заржал в голос, а смех у него всегда был чертовски заразительный, так что у Саши не было шансов оставаться серьёзным и виновато-растерянным.

Шпале это не понравилось, и она, гордо расправив плечи и став от этого ещё выше, замахнулась, чтобы дать нахалу пощёчину.

Это движение ей подходило, поскольку в пощёчине, как мне казалось, всегда было что-то утончённое и высокородное. Лично я никогда никому не давала по лицу, но, думаю, если б пришлось врезать, то сделала бы это кулаком, потому что пощёчина — это не просто удар, это отмщение за неподобающее отношение, это изящная и выразительная замена словам, когда собеседник настолько ниже твоего уровня, что вам всё равно не поговорить на одном языке.

В общем, Шпала вознамерилась сделать то, чего я в жизни никогда не делала и считала, что это нечто из старых фильмов и из жизни возвышенной аристократии.

Сашка намерений Шпалы не заметил, поскольку был растерял и не знал, как себя вести и что говорить. А вот я не могла допустить, чтобы парня моей мечты ударила какая-то девица, да ещё и ни за что.

Не найдя никакого другого выхода и не успевая толково предупредить парня, я просто со всей дури бросилась на него.

Бедняга не ожидал подобного выпада, да и как ему было ожидать? Он, наверно, наблюдая, как я скольжу сквозь людей, и позабыл, что для него я вполне материальна, и вес мой весьма ощутим, особенно если наброситься всем телом.

Получилось очень неудобно: Шпала только замахнулась, а я как раз в этот момент обрушилась на Сашу, отчего тот повалился назад.

Это происходило ужасно медленно, по моим ощущениям. Вот мои ладони врезаются в плечо парня, вот я наваливаюсь на него всем весом, а он, не ожидавший такого поворота, успевает вскинуть на меня непонимающий взгляд и взмахнуть руками в попытке удержаться…

Он отступил на несколько шагов назад, стараясь выгадать время и всё же поймать утраченный баланс, но ничего не помогло, и уже через миг мы лежали на полу. Вернее, парень — на полу, а я на Сашке.

Вот тут я действительно смутилась. И, наверно, щёки мои запылали от стыда, когда парень спросил, сдвинув брови и сурово глядя на меня:

— Ты что творишь? — его голос оказался громким в повисшей тишине. Подлая смолкшая музыка позволила всем услышать его вопрос.

Шпала же вновь решила, что обращаются к ней, и я услышала позади себя её голос:

— Это ты что творишь?

Кажется, она начинала истерить, но мне не было дела до впечатлительной барышни, я смотрела в зелёные глаза и не находила слов, чтобы как-то извиниться.

Лёнька вежливо кашлянул, но мы не посмотрели в его сторону, и тогда он заметил:

— Дарин, слезь с парня и дай ему разрулить эту ситуёвину.

Сашин взгляд потеплел, а я, прежде чем внять совету друга, всё же смогла произнести, смущённо уставившись на его ключицы и ямку между ними:

— Эта ненормальная хотела тебе леща залепить, а я… ну… помешала, как могла… Прости меня, пожалуйста…

Саша в ответ только вздохнул, но я понимала, что он не злится больше. Наоборот, он улыбнулся как-то мило и нежно, а потом протянул руку и заправил мне выбившуюся при падении прядь волос за ухо.

Я прям чувствовала, как Лёньке это не понравилось, но он сдержанно посоветовал «конкуренту»:

— А так лучше не делать. Без Дарины твои движения смотрятся странно.

Это был толковый совет, и потому я, облегчённо вздохнув, решила встать. Саша попытался мне помочь, но Лёнька перехватил инициативу, подставив свою руку, о которую я оперлась.

Только благодаря другу я смогла с грустью признать, что это был классный момент, когда я была так близко к парню моей мечты, но именно в этот момент мне было неудобно настолько, что все мои мысли сводились к желанию извиниться, а потом постыдно сбежать и больше никогда не видеть укоризненных зелёных глаз.

— Мариночка! — бросился к Шпале какой-то долговязый парень, и я усмехнулась: а они подходили друг другу. — Что случилось? — обеспокоенно интересовался он, переводя взгляд выразительных по-детски больших глаз с Мариночки на поднимающегося с пола Сашу.

— Ничего! — гордо ответила Шпала, презрительно посмотрев на обидчика, а потом мельком глянув на своего поклонника. — Больше болтай со своими друзьями, и не то случится! Оставил меня одну, а тут этот козёл!

И она, махнув рукой, поцокала к выходу, попутно доставая из сумочки пачку с тонкими сигаретами.

Растерянный поклонник посмотрел на Сашу подозрительно, но у парня был столь невинный и растерянный вид, что разговаривать с ним никто не стал, а поклонник Шпалы погнался за ней, желая поддержать и исправить свою ошибку, больше не оставляя девушку одну.

— Так! — вмешался ведущий свадьбы, проталкиваясь сквозь образовавшийся круг людей, глазеющих на странное происшествие. — Всё нормально! Ребят, всё нормально! — внушал он всем, но ему никто не верил.

— Нет, не нормально! — высказалась Маша, пробираясь к Саше и окидывая его гневным взглядом.